Северного Вьетнама и Камбоджи. После этого Министерство Обороны сообщило, что
отменило свое решение и изучает возможность замены гончих другими подопытными
животными.
Все это было довольно любопытно. Любопытно потому, что общественное негодование
по поводу этого эксперимента показало незнание того, что подобные эксперименты
совершаются повсеместно армией, учеными, университетами и коммерческими
предприятиями. Действительно, такие эксперименты проводились так, что много
животных страдало и умирало, и не было уверенности, что это страдание и смерть
спасли бы человеческую жизнь; но то же самое можно сказать о десятках тысяч других
экспериментов, совершаемых в Соединенных Штатах каждый год.
В Фонде Лавласа в Альбукерке, штат Нью-Мексико, экспериментаторы вынудили 64
гончих вдыхать радиоактивный стронций для реализации программы изучения распада,
которая началась в 1961 году и была оплачена Комиссией по ядерной энергии США. В
течение этого эксперимента двадцать пять собак в конце концов умерли. Один из
смертных случаев произошел от эпилептического приступа, другой — от
кровоизлияния в мозг. Другие собаки перед смертью стали лихорадочными и
анемичными, потеряли желания, имели кровоизлияния и кровавый понос.
Экспериментаторы в своем отчете сравнивали свои результаты с результатами других
экспериментаторов в Университете штата Юта и в национальной лаборатории штата
Иллинойс, где гончим был введен стронций 90. Они заключили, что различные
эксперименты привели к подобным результатам и что доза стронция 90 вела к
«быстрой смерти» у 50% гончих, а разница в количестве происходит оттого, что одни
собаки вдыхали, а другим — вкололи стронций!
В медицинском университете Рочестера группа экспериментаторов поместила
пятьдесят гончих в деревянный отсек, освещенный рентгеновскими лучами. Двадцать
одна собака умерла между девятым и тридцать девятым днем после облучения.
Экспериментаторы определили дозу, в которой 50% животных умрет с «95 процентной
вероятностью». Облученные собаки рвали, поносили и потеряли желания. Позже у них
открылись кровотечения. В своем сообщении эти экспериментаторы суммировали
девять других экспериментов, в которых более чем 700 гончих и других собак были
облучены рентгеновскими лучами, и они определили, что признаки, проявившиеся в
результате этих экспериментов были «типичными для собак».
Экспериментаторы, работающие для Американской комиссии пищи и лекарственных
средств, давали тридцати гончим и тридцати свиньям большие количества
метоксихлора (пестицида) в их пищу, семь дней в неделю в течение шести месяцев,
«чтобы доказать, что он повреждает ткани». В течение восьми недель одиннадцать
собак проявили признаки «паталогического поведения», выражавшегося в нервозности,
слюнотечении, судоргах и конвульсиях. Собаки в конвульсиях вдыхали быстрее в 200
раз, прежде чем недостаток кислорода убивал их. Затем собаки становились
нескоординированными, слепли и «любое воздействие типа разбрызгивания воды или
прикосновения к ним порождало следующую конвульсию». После того, как
эксперименты были продолжены на дополнительных двадцати гончих,
экспериментаторы заключили, что массивные суточные дозы метоксихлора по разному
действуют на собак и свиней.
Этих трех примеров должно быть достаточно, чтобы показать, что эксперименты на
гончих в армии не были никоим образом исключительными. Обратите внимание, что
все эти эксперименты, согласно собственным сообщениям экспериментаторов,
заставляли животных сильно страдать перед смертью. Не было предпринято ни
малейших попыток облегчить их страдания. Радиация или яд медленно убивали
животных. Надо заметить, что эти эксперименты — лишь часть серии подобных
опытов, повторенных только с незначительными изменениями во все стране.
Примечательно наконец, что эти эксперименты не спасают человеческие жизни. Мы
уже знали, что стронций 90 опасен еще до смерти гончих, и экспериментаторы,
которые травили собак и свиней метоксихлором, знали раньше, что такие большие
количества, которыми они кормили животных (такое количество никогда не потребит
человек), могут привести к смерти. В любом случае они получили разные результаты у
собак и свиней, что дает ясно понять, что невозможно достигнуть любых устойчивых
заключений относительно результатов для людей с помощью испытаний на других
видах. То же самое говорят и экспериментаторы с радиоактивными веществами, и их
результаты не имеют никакого отношения к людям.
И при этом мы не должны ограничиваться собаками. Люди заботятся о собаках, потому
что они — домашние животные, но другие животные столь же способны к страданию,
как и собаки. Собаки — только один вид животных, который используется в
экспериментах. В Англии сентиментальное отношение к собакам и котам привело к
появлению закона, регулирующего эксперименты на животных, который требует,
чтобы экспериментатор получил разрешение для совершения экспериментов на
неанестезированных собаках и котах; обезьяны, однако, не получают такой защиты, не
говоря уже, конечно, об обычной лабораторной крысе. Мало людей чувствуют
симпатию к крысам. Все же лабораторная крыса — интеллектуальное, кроткое
животное, и нет сомнений, что крысы способны страдать и страдают от бесчисленных
болезненных экспериментов, совершаемых на них.
Практика экспериментирования на животных, которая существует сегодня во всем
мире, является проявлением спесиецизма. Эксперименты совершаются на животных,
которым причиняется боль без самой отдаленной перспективы существенных выгод
для людей или для любых других животных. Это не единичные случаи, но часть
промышленного процесса. В Англии, где от экспериментаторов требуется
информировать о количестве совершаемых экспериментов, официальные данные
сообщают о пяти миллионах экспериментов на животных, совершаемых ежегодно. В
Соединенных Штатах нет такой информации. По просьбе Комитета защиты животных
США, с 1970 года Министерство сельского хозяйства издает бюллетень, где
сообщается о количестве животных, используемых в экспериментах различного уровня.
Он не упоминает крыс, мышей, птиц, рептилий, насекомых или домашних животных,
используемых для экспериментальных целей; он не включает животных, используемых
в школах и других учебных заведениях, и не включает эксперименты, совершаемые по
контрактам федерального правительства. Согласно этому очень неполному сообщению,
следующие животные использовались в экспериментировании в 1973 году: собаки —
195157, коты — 66195, приматы — 42298, кролики — 447570, хомяки — 454986,
гвинейские свиньи — 408970, дикие животные (виды не указаны) — 38169; общее
количество 1653385.
Никто реально не знает, сколько животных всех видов используется в Соединенных
Штатах. Представитель Министерства сельского хозяйства США заявил, что число
крыс и мышей, используемых ежегодно в исследовательских целях, равняется 40
миллионам. В отчете перед комиссиями Конгресса в 1966 году лаборатория
исследований экспериментов над животными сообщила, что количество мышей, крыс,
гвинейских свиней, хомяков и кроликов, используемых в экспериментальных целях в
1965 году, достигало 60-ти миллионов, их количество возросло до 97 миллионов в 1970
году. Они указали число собак и котов, используемых в 1965 году, в пределах от 50000
до 2 миллиона. В 1971 году отчет Университета сельского хозяйства и исследований
окружающей среды обнародовал следующее количество животных, используемых
каждый год в американских лабораториях: 85000 приматов, 500000 собак, 200000
котов, 700000 кроликов, 46000 свиней, 23000 овец, 1,7 млн. птиц, 45 миллионов
грызунов, 15—20 миллионов насекомых и 200000 черепах, змей, ящериц; общее
количество составило более чем 63 миллиона животных.
Эти цифры меньше, чем данные лаборатории исследований экспериментов над
животными от 1965 года, и намного ниже, чем планировалось на 1970 год. Эти проекты
были, очевидно, связаны с промышленным ростом последних лет. Принимая во
внимание, что данные Университета Рутгера правильны и не преувеличены, становится
понятным, что это лишь верхушка айсберга. Из всего этого огромного количества лишь
некоторые эксперименты проводятся в медицинских целях. Большое количество
животных используется на факультетах Институтов лесоводства и психологии, но
намного больше используется для коммерческих целей, для испытания новой
косметики, шампуней, пищи, красителей и других несущественных предметов.
Совершающие эксперименты люди не отрицают, что животные страдают. Но они не
используют этот аргумент, потому что должны тогда подчеркнуть подобие между
людьми и другими животными, чтобы требовать, чтобы этот эксперимент мог иметь
некоторую уместность для человеческих целей. Исследователь, который вынуждает
крыс выбирать между голодом и электрошоком, знает, что крыса имеет нервную
систему, очень похожую на нервную систему человека и, возможно, чувствует
электрошок также, как и он.
В течение долгого времени существовала оппозиция экспериментированию на
животных. Эта оппозиция кое-чего добилась, но экспериментаторы, поддерживаемые
коммерческими фирмами, которых интересует прибыль, продолжали снабжать их
лабораторными животными и оборудованием, убеждая законодателей и
общественность, что это служит на пользу людям. Не нужно быть оппозиционно
настроенным к тому, что происходит теперь, чтобы понять, что эти эксперименты
косвенно калечат и людей. Мы должны сказать, что такие эксперименты надо
остановить немедленно, и методы исследований, убивающие животных, должны быть
изменены как можно скорее.
Чтобы понять, почему эти изменения настолько важны, мы должны знать кое-что о
экспериментах, проводимых сейчас и о совершенных на протяжении прошлых
шестидесяти или семидесяти лет. Тогда мы будем способны оценить требования
защитников животных. Чтение описаний этих экспериментов — неприятный опыт, но
мы обязаны рассказать, что творится в обществе, тем более, что мы оплачиваем
посредством налогов большинство этих исследований. Если животные должны пройти
через эксперименты, самое малое, что мы можем делать, это читать их описания.
Именно поэтому я не пытался осслаблять или пропускать некоторые нюансы. В то же
самое время я не пробовал ухудшить реальность. Приведенная информация полностью
взята непосредственно из отчетов экспериментаторов, опубликованных ими в научных
журналах, посредством которых экспериментаторы поддерживают связь друг с другом.
Этот источник, несомненно, более благоприятно относится к экспериментаторам.
Имеются две причины этого. Первое — экспериментаторы не будут подчеркивать
страдания, которые они причинили, если этого можно не делать в сообщении
результатов эксперимента. Поэтому о многих страданих не говорится в журналах.
Например, когда происходят неизбежные несчастные случаи при воздействии
электрошоком, или когда животные приходят в сознание во время операции из-за
плохо сделанной анестезии, экспериментатор не будет описывать эти
«незначительные» детали. Вторая причина: научные журналы — это источник,
благоприятно относящийся к экспериментаторам, и он включает в себя только те
эксперименты, которые экспериментаторы и редакторы журналов считают
существенными. Британская правительственная комиссия, которая исследовала
эксперименты на животных, обнаружила, что только приблизительно четверть
совершаемых экспериментов записывалась на пленку, поэтому нет причин не верить,
что о большом количестве экспериментов, например, проводящихся в Соединенных
Штатах, мы просто не знаем.
Поэтому, имейте ввиду, что они взяты из источников, благоприятных
экспериментаторам, поэтому они абсолютно не учитывают фактор страдания животных
во время этих экспериментов, и даже если страдания имели место, о них не сообщают
широкой общественности. И последнее. Отчеты об экспериментах в журналах не
приводят имен экспериментаторов. Я считаю, что это необходимо делать, чтобы
подобные поступки не оставались безнаказанными. Человеческая жестокость должны
быть наказана, чтобы научить кое-чему окружающих. Подобные эксперименты не
только говорят о садизме их исполнителей, но и о господствующем в науке и обществе
спесиецизме, который игнорирует интересы животных.
Множество экспериментов производится в психологических исследованиях. Для
развития этих идей многочисленные животные калечатся, расчленяются, усыпляются и
умертвляются самыми изощренными способами. Международный журнал
«Психологические исследования» приводит 700 случаев подобных опытов ежегодно. О
многих экспериментах просто не пишется. В общем, около 500000 животных
задействовано в психологических исследованиях. Во всех экспериментах животные
подвергаются различным формам насилия. Насилие при помощи электрического тока
является особенно жестоким. Вот как описывается один из случаев этого.
Эрлинг Боэ из Пенсильванского университета проводил исследования
пищеварительного тракта. Он проводил их с помощью специального аппарата. Жим
рычагов заставлял электрический ток течь по металлическому дну каркаса аппарата и
отсеков, в которых находились крысы. Были испытаны различные уровни тока, в том
числе и переменный. Боэ открыл, что переменный ток был почти столь же эффективен
в подавлении привычного поведения, как и самый высокий уровень наказания — 110
вольт.
В другом случае Баддиа, Джилберсон и Харш из Государственного университета
исследований природы штата Огайо испытывали реакцию крыс на электрошок. Они
использовали в эксперименте десять крыс. Электрический ток был снова подведен к
лапам крыс по дну коробки, гле они находились. Экспериментальные сеансы длились
по шесть часов, длинный и частый удар был «всегда неизбежен». Крысы могли
нажимать любой из двух рычагов в испытательной камере, чтобы получить
предупреждение об ударе. Экспериментаторы заключили, что крысы предпочли быть
предупрежденными об ударе, даже когда предупредительный сигнал вел к более
длинному и более сильному удару.
Неудивительно, что животные более чувствительны к ударам, особенно на некоторых
частях тела. Это и решили проверить Рай и Баррет, проводившие психологические
исследования в Центральном госпитале для ветеранов в Питсбурге, где воздействию
электрошоком были подвергнуты 1042 мыши. Удары вызывали конвульсии, когда
электроды были приложены к глазам животных или с помощью зажимов к их ушам.
Они сообщили, что, к сожалению, некоторые из мышей, которые «успешно прошли
первый день испытаний, на второй день умерли».
Понятно, что эти исследования можно было провести без применения электрического
тока. Но тем не менее, подобные исследования продолжаются. Перрин Коэн из
Университета штата Пенсильвания подвесил шесть собак в гамаках и привязал к их
ногам электроды. Их головы были зажаты между двумя панелями. Если собака
понимала, что происходит, то она не двигалась, иначе получала удар током. Три собаки
подвергались ударом протяженностью от двух до семи секунд, если они не понимали
как себя вести, чтобы не провоцировать эти удары. Каждой собаке в гамаке давалось от
двадцати шести ло сорока шести сеансов, каждый сеанс состоял из восьмидесяти
«испытаний» или ударов. Коэн сообщил, что собаки, которые не могли двигаться в
своих гамаках, лаяли или дергали головой, когда применялся ток. Он обнаружил, если
удары наносились не часто, собаки могли ориентироваться в ситуации и избегать
ударов, но постепенное увеличение интенсивности ударов приводило их к потере
контроля над происходящим. Подобных ужасных примеров можно привести сотни
тысяч.
Заключение
Пока не будут сделаны эффективные изменения в национальной политике, жители
больших городов могут работать на более локальном уровне, собирая сведения о
происходящем в окружающей их сельской местности и проявляя вполне возможный
интерес к наличию подопытных животных в университетах и комерческих
лабораториях в зонах их собственного проживания. Студенты могут отказываться
проводить эксперименты на животных, требуя ознакомления с полной программой
проведения опыта. Студенческие организации и организации по защите благополучия
животных должны изучать академические журналы, выявляя случаи проведения
болевых экспериментов на животных. Они должны затем организовывать акции