Отбросив простыни, Дэвид и Кейт взяли свои вещи и оделись, повернувшись друг к другу спинами. Вэйл бросил на нее холодный вежливый взгляд и, когда Кейт кивнула, открыл дверь.
– Дэвид… – начал Камау.
– Что…
– Насчет старика.
– Что с ним?
– Он мертв.
Дэвид оглянулся на Кейт. Лицо его мигом переменилось, непримиримость как рукой сняло. Женщина увидела симпатию и того самого человека, которого полюбила. Ликование вспыхнуло в душе, вопреки боли, причиненной словами Камау. И только потом нахлынул шок: да, лицо у Мартина было обожжено, но пострадал он не так уж и сильно. Неужели лекарство Чанга от чумы внезапно прекратило действовать? Что же Кейт делать без него? Она так ни разу его и не поблагодарила. Какие последние слова она ему сказала?
– Спасибо, что… сказал нам, – промолвил Вэйл.
– Ты должен прийти сейчас же, Дэвид. И вооружись.
– Зачем?
Камау оглянулся, чтобы убедиться в отсутствии чужих ушей.
– По-моему, кто-то его убил.
* * *Мартин мирно покоился на белом кожаном диване в помещении верхней палубы.
Присутствовали все: Кейт, Дэвид, Камау, Шоу и двое ученых, Чанг и европеец, наконец-то представившийся как доктор Артур Янус. Кейт смотрела на Мартина добрую минуту, прежде чем пересечь комнату и опуститься рядом с ним на колени. Она пыталась обуздать нервы. Мартин практически заменил ей отца. Он не очень годился для этого, но искренне старался. И почему-то от этого Кейт становилось еще тяжелее. Она пыталась собрать разбегающиеся мысли. Нужно было взять себя в руки и сосредоточиться.
Слова Камау все звучали в голове: «По-моему, кто-то его убил».
Никаких следов борьбы она не обнаружила. Проверила его ногти. Ни кожи, ни крови. Несколько синяков и ушибов, но относительно давних, полученных во время бегства с чумной баржи. Когда Камау доставал его из воды, Мартин выглядел точно так же. Кейт посмотрела на африканца, спрашивая взглядом: «Ты уверен?»
Тот лишь едва заметно кивнул.
Кейт ощупала шею Мартина. Да… Чуть подвигала его голову, проверяя, насколько свободно та движется. Кто-то сломал ему шею… У Кейт перехватило дыхание. Тот, кто это сделал, находится в этой комнате и в эту самую секунду смотрит на нее.
– Кейт, искренне сочувствую насчет Мартина, честное слово, – начал Шоу. – Но нам пора покинуть судно и трогаться в путь. Здесь вам угрожает опасность.
Неужели Шоу тоже это заметил? Знает ли он?
– Она никуда не пойдет, – отрезал Дэвид.
– Нет, пойдет, – стоял на своем Шоу. – Сейчас же сообщите, куда вы нас везете, и я позабочусь, чтобы кто-нибудь нас эвакуировал.
Пропустив его слова мимо ушей, Дэвид шагнул к Кейт.
– Эй, я с вами разговариваю! – Шоу схватил его за руку.
Резко развернувшись, Вэйл толкнул его, так что Шоу чуть не упал на палубу.
– Еще раз прикоснешься ко мне хоть пальцем, и я вышвырну тебя за борт.
– Зачем ждать? Можете попробовать прямо сейчас.
Камау шагнул вперед, встав за спиной у Дэвида, чтобы дать Шоу понять, что их будет двое против одного.
– Ладно, хватит тестостероном мериться, – Кейт бросилась между мужчинами, схватила Дэвида за руку и потащила прочь.
Глава 58
Северное Марокко
– Спасибо, сэр, что спасли меня, – поблагодарил пилот.
Отрезав ножом кусок жареного мяса, Дориан начал уплетать его за обе щеки.
– Не стоит об этом упоминать. Я серьезно. Никому ни слова.
– Есть, сэр, – помявшись, ответил пилот.
Какое-то время они ели в молчании, пока лучшие куски не оказались съедены.
– Это напоминает мне, как мы ходили с папой в поход, когда я был мальцом.
Дориану хотелось, чтобы этот мягкотелый недоносок или заткнулся, или вырубился. Снова посмотрел на его рану, на признаки инфекции. Он определенно останется без ноги… если вообще дотянет до утра. И что-то в этой мысли заставило Дориана ответить:
– Мой отец не увлекался… походами как таковыми. – Пилот открыл было рот, но Дориан продолжил: – Он был военным. И очень этим гордился. И своим участием в «Иммари Интернейшнл», конечно, хотя, когда я был маленьким, это больше напоминало эдакий социальный клуб, общественную обязанность. С головой это дело поглотило его уже позже. Чуть ли не единственное, что мы с ним делали вместе, – ходили на военные парады. На первом же я понял, кем хочу стать, когда вырасту. При виде солдат, марширующих стройными шеренгами, печатая шаг под ритм музыки у меня в груди.
– Изумительно, сэр. Вы уже тогда знали, что хотите стать солдатом?
В тот вечер Дориан сказал отцу: «Я хочу маршировать на фронт, папа. Пожалуйста, купи мне трубу. Я буду лучшим трубачом в кайзеровской армии». Возродившись в трубах, Дориан избавился от шрамов на ногах и ягодицах, но до сих пор помнил, какую порку ему тогда задал ему отец. «Вот как мир поступает с трубачами, Дитер».
– Да. Знал даже тогда. Солдатом…
Но когда он узнал это, когда стал тем, кем стал? В тот день 1986 года, когда вышел из трубы. Он стал другим. Стал Аресом. Правда. Теперь это так очевидно. Но…
– Минуточку. Сэр, вы сказали кайзеровской армии?
– Да. Это… долгая история. А теперь набери в рот воды и отдохни. Это приказ.
* * *Дориан бодрствовал полночи, проспав всего пару часов, но проснувшись, почувствовал себя невероятно посвежевшим. На востоке уже проглядывали первые лучи солнца, и лес мало-помалу оживлялся.
Проснулся Дориан с уже оформившейся идеей. И почему это не пришло ему в голову раньше? Но, чтобы появился шанс на успех, действовать надо было быстро.
Слоун подполз к пилоту. Дыхание у того было учащенным и поверхностным. Рана продолжала сочиться кровью, впитывающейся в дерн и расползающейся черно-бурой лужей вокруг него. Время от времени он вздрагивал.
Отойдя от него в сторонку, Дориан присел на камень и некоторое время прислушивался, стараясь определить направление. И когда проникся полной уверенностью, проверил пистолет и тронулся в путь.
* * *Из кустов Дориан хорошо видел двух берберов. Один спал на земле; второй – скорее всего, командир – в шатре. Дориан практически не сомневался, что их всего двое: к дереву неподалеку были привязаны только две лошади.
Возле догорающего костра лежал большой мачете. Дориан решил воспользоваться им. Стрельба привлечет внимание, а это здесь совершенно ни к чему. Двое же дрыхнущих берберов хлопот не доставят.
* * *Дориан пришпорил лошадь, скакавшую через лес. В лагере нужно будет первым делом сделать звонок, перенести время эвакуации. Насколько быстро они с пилотом смогут добраться до места верхом? А лучше спросить: сколько тот еще протянет? Хотелось бы Дориану знать. Это и был крайний срок. Лошади спасут его пилоту жизнь. Он снова пришпорил лошадь, и та ускорилась. Вторую Дориан держал за повод, и она не отставала. Изумительные животные.
В лагере Дориан спешился еще до того, как лошадь успела остановиться.
– Эгей! Подъем!
И бросился к спутниковому телефону.
Пилот не отозвался ни звуком.
Дориан остановился. «Нет!» Обернулся. И с первого же взгляда все понял, но все равно подбежал к товарищу. Прижал два пальца к его шее. Ощутил, что кожа остыла, задолго до того, как понял, что пульса нет, но все равно держал пальцы еще добрую секунду, глядя на закрытые глаза.
Ярость захлестнула его. Он едва не пнул труп. Ему хотелось рухнуть на колени и съездить покойнику по физиономии – за то, что умер, что связал его по рукам и ногам, что… да за всё. Дориан встал, и лошади вздыбились, отпрянув от него. Одна заржала и шарахнулась. Глупые вонючие твари. Слоун повернулся, чтобы ударить одну из них, но обе были вне досягаемости. Не имеет значения. Он загонит одну до смерти и оседлает вторую, чтобы она кончила тем же.
Бросился к спутниковому телефону.
– ЦОУ флота.
– Дайте капитана Уильямса.
– Назовитесь.
– А как, по-вашему, кто это может быть, черт возьми?! Часто ли в последние дни вам звонят по ошибке? Дайте Уильямса, или я разорву вас в клочья, когда выберусь из этой адской дыры!
– М-минуточку, с-сэр.
Прошло две секунды.
– Уильямс…
– Изменение графика. Я буду в районе посадки менее чем через час.
– Мы можем прибыть туда…
– Менее чем через час! Час, и не больше. За это время можно успеть напечатать фотографии, так что лучше тащите свою задницу сюда, будь вам пусто! Если мне придется добираться своим ходом, продолжительность вашей жизни катастрофически сократится, капитан.
Дориан услышал, как капитан гаркнул, чтобы заводили вертолеты.
– Мы… будем на месте, сэр.
– А девушку…
– Мы обеспечили ее всем, что пожелает…
– Избавьтесь от нее.
– Вы хотите…
– Мне плевать, куда она отправится, но чтобы к моему возвращению ее не было.
Дориан прервал связь, оседлал ближайшую лошадь и ударил ее пятками по ребрам что есть сил.
Глава 59
Где-то близ побережья Сеуты
Средиземное море
– Это Шоу его прикончил, – бесстрастно произнес Дэвид.
Съежившись, Кейт бросила взгляд на закрытую дверь их каюты.
– Говори тише.
– Зачем? Он знает, что сделал это. И в курсе, что я знаю.
Кейт посмотрела Дэвиду в глаза. Он рассердился не на шутку. Это сквозило в каждом его движении, слышалось в голосе, но Кейт, кроме того, почувствовала это и где-то внутри себя, словно его сознание принадлежало и ей. Гнев исходил от него, подобно дыму, просачиваясь в нее, как зной, источаемый асфальтовым шоссе. Она ощущала, как гнев отравляет ее, как сама внутренне ограждается от Дэвида, подсознательно готовясь к очередной схватке. Все завертелось, выходя из-под контроля. Надо положить этому конец – вот только как за это взяться? «Начну с Дэвида», – решилась Кейт, нуждаясь в нем, желая его. Она не сможет справиться без него… не станет делать это без него.
Вэйл выхаживал по комнате, погрузившись в мысли – в сумрачные раздумья, чувствовала Кейт. Она выставила руку и дождалась, пока Дэвид на нее наткнется. Без единого слова направила и усадила его на кровать, а сама опустилась перед ним на колени.
– Я хочу, чтобы ты поговорил со мной. Поговоришь? – Она взяла его лицо в ладони.
Дэвид по-прежнему смотрел вниз, избегая встречаться с ней взглядом.
– Я свяжу кабельными стяжками их всех, Камау тоже, просто для перестраховки. Высадим их где-нибудь – неважно где. Останется больше продуктов для нас двоих. А потом мне понадобится связаться с британцами и американцами, – он тряхнул головой. – Флот Слоуна находится у побережья Марокко. Почему до сих пор не нанесли удар? Чего они ждут? Мы могли бы покончить с этой войной. Может, у них кончилось топливо? У них есть столько атомных субмарин, что их можно солить. Уберем их, потом примемся подгребать лагеря Иммари и судить врагов по законам военного времени прямо на месте. Не церемонясь.
– Дэвид…
Он по-прежнему смотрел в сторону.
– Я понимаю, это звучит жестоко, но другого пути просто нет. Может, все происходит именно ради этого, вся эта чума. Высочайшее испытание. День Вознесения, когда каждый выказывает свою истинную натуру. Ты же должна была видеть, что они творят, Кейт. Да, это испытание, возможность очистить мир от лишенных нравственного начала, ценностей, сострадания к собратьям.
– Люди в отчаянии, они не в себе…
– Нет, по-моему, чума проявляет их истинную сущность, показывает, помогут они сирым и обездоленным или отвернутся, отринув сородичей, обрекая их на погибель. И теперь мы знаем, кто они. Мы соберем всех Иммари и тех, кто им сочувствует, и сотрем их с лица земли. После этого мир станет лучше. Он станет миром в обоих смыслах, где людям будут небезразличны чужие горести. Ни войн, ни голода, ни…
– Дэвид. Дэвид. Это не ты.
И тогда он впервые взглянул на нее.
– Что ж, быть может, это новый я. Это вроде шутки для посвященных.
Кейт скрипнула зубами. Ей хотелось съездить его по самодовольной физиономии.
– Ты говоришь прямо как один мой знакомый. Он хочет сократить народонаселение, устранить людей, не вписывающихся в его представления об идеальном человеке.
– Что ж… может, идея Слоуна и верна, просто он не слишком удачно ее выражает. Это тоже шутка.
Кейт почувствовала, что того и гляди лопнет от злости. Закрыла глаза. Нужно повернуть спор в другое русло, перенаправить, подтолкнуть его так, чтобы Дэвид сам узрел, что с ним стряслось, почему он переменился. Сфокусироваться на фактах. Она услышала, как Вэйл бормочет на заднем плане:
– В смысле, если проблема с подлодками, они могли бы просто запустить крылатые ракеты, если они…
– Я знаю, почему они не атакуют флот Иммари.
– Погоди, что?
– Я тебе скажу, но ты должен сказать, что с тобой случилось.
– Со мной? Ничего. Просто очередной день в конторе.
– Я серьезно.
– Что ж, поглядим… с чего же начать… Слоун убил меня – вообще-то, даже дважды. – Он задрал рубашку. – Видишь, шрамов больше нет.
Кожа оказалась гладкой, как у новорожденного. Прежде Кейт этого не заметила, когда они… Ей пришлось стиснуть волю в кулак, чтобы не отпрянуть от него. Кто же он?
– Я… не поняла.
– Тогда нас уже двое. Ты слышала достаточно?
– Скажи мне всё.
– Ладно. После второй смерти Дэвида Вэйла я, конечно, очнулся в загадочном сооружении атлантов, что, знаешь ли, весьма и весьма логично. Выход оттуда был только один, как у крысы в лабиринте. Упомянутый лабиринт вышвырнул меня среди холмов над Сеутой… – Он уставился в пространство, словно вспоминая. – Это было ужасно. Выжженная пустыня. Все мои страхи, всё, что я пытался предотвратить: Иммари, «Протокол Тоба», – оказалось прямо передо мной. Мой полный провал. В этом зрелище было что-то сюрреалистическое. Патруль Иммари схватил меня, доставил внутрь базы. Затем я увидел, что это, что они там творят.
– И решил дать им бой, – кивнула Кейт.
– Нет. Не сразу, и стыжусь этого. Очень стыжусь. Первым делом я хотел удрать из лагеря и найти тебя. – Он посмотрел на нее, и на долю секунды Кейт увидела человека, которого полюбила. Он был сильным и уязвимым, он был… Дэвидом.
Он отвел взгляд.
– Но я не представлял, где ты, даже не знал, с чего начать. Вот тогда-то я и решился вступить в схватку и захватить базу.
– Дэвид, это как-то тебя переменило.
– До сегодняшнего дня я убил сотни человек – дьявол, да я даже не знаю, сколько именно. Большинство из них были негодяями, которые пытались прикончить меня или мою тогдашнюю команду – ну, пожалуй, за исключением тех, кого я подстрелил из снайперской винтовки, но общий принцип тот же. Сеута – дело другое. Совсем не то что выполнять приказы. Я составил план, подрядил под него людей, а когда пробил час, нажал на кнопку, убившую тысячи солдат и ввергшую это место в состояние войны. Это была моя бойня, и я считал ее справедливой, считал, что они этого заслужили. И хотел положить схватке конец. Ощутил порыв, пылающий во мне огнем. Я хотел большего. Хотел истребить их всех под корень, сейчас же, пока мы можем.
Кейт поняла все. И как покинула Дэвида в Гибралтаре, и его решение сражаться в Сеуте. За ночь его раны не исцелятся, и гнев в ближайшее время не утихнет. Но есть просвет, щелочка, в которую можно проскользнуть, чтобы вытащить его. Дэвид заерзал на кровати. Сейчас он уязвим, и Кейт ощутила, что следующие ее слова решат не только, что будет с «ними», но и участь множества других людей. И негромко промолвила:
– Дэвид, мне нужна твоя помощь.
Он повернул голову, но не отозвался ни звуком.
– В ближайшие сорок восемь часов умрет девяносто процентов мирового населения.
– Как?
– Чума мутировала. В Германии был взрыв…
– Это Слоун. Он вынес чемоданчик из сооружения в Антарктиде.
– То, что находилось в этом чемоданчике, эмитировало радиационную сигнатуру, прокатившуюся по всему земному шару. Эта радиация преобразила чуму. Теперь защиты от нее нет. Орхидея отказывает. Каждая нация на планете стоит перед угрозой распространения инфекции и смерти. Все рушится. Но, по-моему, лекарство можно отыскать. Мартин работал над ним вместе с подпольным консорциумом «Преемственность». Туда входят люди из центров борьбы с заболеваниями. По-моему, он стоял на пороге открытия лекарства. У меня есть его записи, но мне нужна твоя помощь.
– Ты считаешь…
– Есть и еще кое-что. Я должна это сказать. Я влюблена в тебя, Дэвид, и мне жаль, что я причинила тебе боль, покинув тебя в Гибралтаре. Я раскаиваюсь, что не сказала тебе о Кигане. Я раскаиваюсь, что не верила тебе. Больше такое не повторится. Что бы ни случилось, отныне и впредь мы закончим это с тобой вместе. И для протокола: мне дела нет до того, сколько раз ты умирал и какие шрамы у тебя имеются или отсутствуют.
Дэвид поцеловал ее в губы, и поцелуй оказался в точности таким же, как в Гибралтаре. Кейт буквально физически ощутила, как ярость покидает его, словно поцелуй открыл какой-то предохранительный клапан, который сбросил давление, грозившее разорвать его в клочья.
Когда они разомкнули объятия, Дэвид посмотрел на нее, и взгляд его снова стал мягким.
– И еще одно: я буду выполнять твои приказы.
– Вообще-то… по-моему, будет лучше, если какое-то время приказы будешь отдавать ты. Я вроде как… начал делать отъезд, как видеокамера, взглянул чуть шире, вспомнил, что наговорил… – Дэвид покачал головой. – Не самые здравые речи из тех, что срывались у меня с языка, да и вообще не очень здравые. И только ты понимала, что происходит. Думать будешь ты, а я буду стрелять.
– Это я могу.
Встав, Дэвид обвел каюту взглядом.
– Таинственное убийство в круизе и обратный отсчет глобального апокалипсиса. Ад второго свидания.
– Да уж, с тобой не соскучишься.
– Просто пытаюсь поддерживать твой интерес. Итак, с чего же ты хочешь начать: с чумы или с убийцы Мартина?