– Я же говорила! Кому нужны свиньи и лягушки?
– Ты хоть договорить мне дай! – воскликнул Харрисон недовольно, покосившись в ее сторону. – Их делали на заказ, оттого и спрос не впечатляет. Молодой человек, назвавшийся герцогом из Шотландии, заказал их для своих приятелей-охотников.
– Не может быть!
– Может… Герцог допустил небольшую оплошность в расчетах, так что в Шотландию в итоге отправили лишь часть изготовленной партии. Излишки владелец приберег для Ченнинга Татума, актера и его верной свиты. Они намерены заглянуть в эти края на следующей неделе: поиграть в гольф на острове Киава. Но я же местный парень, так что запросто перебил их голливудский авторитет.
– Ничего себе. – Тру и впрямь удивилась. – А сколько ты пожертвовал «Лиге чудес»?
Харрисон окинул ее быстрым взглядом.
– Меньше знаешь – крепче спишь. Скажу одно: десятой части этой суммы хватило бы на пожизненный запас белья из «Кружевных лоскутков».
Тру явно испытала легкий шок.
– Не стоит называть Дабзу реальную стоимость этих подарков. Я, в конце концов, не для него старался, – Харрисон пристально посмотрел на Тру, – а для тебя.
Сердце ее переполняли отнюдь не праведные чувства, а тело изнемогало под натиском инстинктов и эмоций. К счастью, в этот момент зазвонил телефон. Риелтор хотела уточнить, в силе ли их договоренность: они собирались осмотреть три пляжных домика и решить, какой подойдет для бывших однокурсников Дабза, приглашенных на свадьбу.
– Встретимся там, но, к сожалению, у меня очень мало времени, – сказала риелторша. – Если не возражаете, я отдам вам ключи от второго и третьего домиков, и их вы осмотрите сами. Не беспокойтесь, хозяева не против. А потом можете завезти ключи мне в офис.
– Прекрасно.
Время близилось к ленчу, и Тру слегка проголодалась. Отложив мобильник, она взглянула на Харрисона: тот вел машину с таким видом, будто ничто в мире его не касалось.
– Ты голоден?
– Я всегда голоден.
Господи, как он это сказал… От звука его голоса у Тру перехватило дыхание. Но это ее вина, не его. Он такой, какой есть: потрясающе сексуальный, – а вот ей не следовало заострять на этом внимание.
– Тогда поехали смотреть первый дом. А потом пройдемся по пляжу до «Парусника», – предложила она. – Это всего несколько кварталов… Согласен?
– С моей шляпой я готов идти хоть на край света, – пробурчал Харрисон. – Жаль только, плавки не захватил.
В его глазах мелькнул лукавый огонек.
Ну почему же Господь наделил его таким количеством мужских качеств?
– Ты имеешь в виду свои любимые «Спидо»? Два треугольничка на веревочках? – Это вырвалось само собой, и Тру прикусила язык, поразившись собственной дерзости, а Харрисон залился раскатистым смехом.
Она отвернулась к окну: разве можно так веселиться без Дабза? И внезапно настроение снова упало.
– Если не уймешься, я выйду из машины.
– Какая неожиданная метаморфоза. Решила отчитать меня как первоклассника?
– Почему бы и нет? – Тру поджала губы, и ее бросило в нервную дрожь. Нехорошо. Глупо. Вдруг захотелось плакать. – Дом впереди, по левую руку. Ориентир – почтовый ящик в форме лодки.
«Сосредоточься на Дабзе. Подумай о свадьбе».
Пока они спускались к побережью, Харрисон не вымолвил ни слова. Съехав на песчаную обочину, он припарковался за другим автомобилем с надписью на заднем стекле «Островная недвижимость».
– Извини. Упоминать о плавках было глупостью.
Не глядя на него, Тру повела плечом.
– Я тоже хороша: наговорила пошлостей.
Звенящую тишину нарушал лишь тикающий звук мотора, потом промчалась мимо фура.
– Мы с тобой давние друзья, – мягко проговорил Харрисон. – Так что можем иногда и поддразнить друг друга. Не стоит так переживать, и зря ты считаешь это изменой Дабзу.
Набравшись храбрости, она наконец повернулась к нему лицом.
– С этим ничего не поделаешь, – именно так я и чувствую. Сижу в машине с другим мужчиной, и мы дискутируем на тему… футляра для огурчика.
Да уж, Тру и впрямь пошла вразнос.
– На какую тему? – Харрисон в изумлении вздернул брови.
– Ну… так еще называют плавки.
Что это с ней? Но ситуация была настолько забавной, что не засмеяться не получилось.
Они захохотали в унисон. Отсмеявшись, Харрисон принял серьезный вид и, смахнув прядку волос с ее порозовевшей щеки, повторил:
– Тебе не о чем беспокоиться. Мы говорим так, как могут разговаривать старые друзья: смешно, порой глупо – особенно если учесть, что свадьба не за горами. Такое важное событие – настоящая нервотрепка, и хорошо, что мы смеемся. Смех бодрит и придает сил – это куда лучше, чем приступ паники.
Тру, кивнув, шепнула:
– Спасибо за понимание.
Он провел большим пальцем по ее щеке.
– Я с тобой, Тру Мейбенк.
Так и было. Она не могла оторвать от него глаз, и где-то в глубине души ее терзали сомнения: неужели именно так чувствуют себя старые друзья?
Вопрос остался без ответа, так как секундой позже Харрисон отстегнул ремень безопасности.
– Для гостевого домика весьма недурно. – Да, он опять возвращал ее к мыслям о свадьбе, как старый добрый друг. – Сколько гостей должны здесь остановиться?
Тру потихоньку совладала с расшалившимися нервами.
– Восемь человек. Трое приятелей Дабза приедут с женами, двое холостяки.
– Ясно. Что ж, пойдем посмотрим, что нам предлагают.
Он вышел из машины, а она не могла оторвать взгляд от его бедер, плотно обтянутых джинсами.
Ей-богу, каждой клеточкой он источал соблазн. Что это – ниспосланный свыше тест? Тру сидела и ждала, когда он подойдет и откроет ей дверь, как будто эта привычка выработалась у них за долгие годы.
«Просто подумай, Тру Мейбенк, что ты делаешь…» Она чувствовала себя так, словно нырнула в воду головой вниз и не знает куда плыть. Ей нужен ориентир. «Плыви за пузырьками», – внушала она себе, когда он дернул ее за руку.
И она вернулась мыслями к Дабзу.
Глава 17
Поднимаясь по ступеням пляжного домика вместе с Харрисоном, Тру думала о Дабзе, о том, что он делает в этот момент и как он будет рад, что его друзья поселятся в таком чудесном месте.
Риелторша, поджидавшая их у порога, не узнала Харрисона и оказала ему спокойный деловой прием.
– А вы, должно быть…
– Своенравный двоюродный брат, – быстро проговорил он. – Но я поклялся не срывать свадьбу. На этот раз.
Женщина изумленно распахнула глаза.
– О…
Тру улыбнулась:
– Мы можем войти посмотреть.
– Разумеется. – Гордо расправив плечи и приняв уверенный вид, женщина повела их показывать дом. Все профессиональные комментарии она адресовала Тру, не удостоив Харрисона ни единым взглядом.
Тру взяла это себе на заметку. Вот так нужно обращаться с ним и ей: вежливо, но безучастно. Да, они действительно старые друзья, но были и любовниками. Правда, очень недолго. И как бы ей ни хотелось забыть ту ночь – ради нее самой и Дабза, – увы, никак не получалось. Ей нужно быть осторожной и вести себя крайне осмотрительно, а если накануне свадьбы и потребуется излить кому-то душу – Кармела всегда готова ее выслушать. Или Уизи. На худой конец можно отправиться в студию на чердаке.
Последняя идея показалась Тру особенно удачной. Редкие визиты в студию неизменно восстанавливали ее хрупкий душевный покой. Без них она утопала в эмоциях и становилась слегка безрассудной.
Именно такой она сейчас себя и ощущала.
Дом был поистине великолепен. Рай для отдыхающих. Узнав, что из всех трех вариантов этот самый экономный, Тру мигом приняла решение.
– Мы даже не станем смотреть остальные. Это место нас вполне устроит.
– Я рекомендую все же заглянуть на виллу, что в квартале езды отсюда, – сказала риелторша. – Неделя аренды обойдется вам всего на три сотни дороже, а если разделить на пять, и вовсе получится смешная сумма. Тот дом лишит вас дара речи. – Она протянула Тру связку ключей. – Эти апартаменты, несомненно, впечатлят гостей, но те – я гарантирую – они запомнят навсегда.
Тру минуту колебалась. Будь это ее гости, она бы удовольствовалась «впечатляющим», но ради Дабза все-таки взяла ключи.
Женщина аж просияла.
– О сигнализации я уже позаботилась, она отключена. Заприте за собой дверь и приезжайте с ключами в офис – мы быстренько оформим договор.
Проводив их на заднюю веранду, откуда открывался вид на Атлантический океан, риелторша крепко пожала Тру руку и пожелала счастливого медового месяца.
Тру учтиво поблагодарила ее.
Харрисон тоже протянул было руку, однако женщина притворилась, что не заметила этого и торопливо спустилась по лестнице.
– Досадно. – Он оглянулся на Тру.
– Сам виноват.
– А она вроде ничего, – произнес он, наблюдая, как женщина заворачивает за угол.
– Надеюсь, ленч в «Паруснике» поможет тебе смириться с ее антипатией.
– Кто знает… – вздохнул он нарочито тоскливо.
– А она вроде ничего, – произнес он, наблюдая, как женщина заворачивает за угол.
– Надеюсь, ленч в «Паруснике» поможет тебе смириться с ее антипатией.
– Кто знает… – вздохнул он нарочито тоскливо.
Харрисон ни секунды не сомневался, что при желании мог бы соблазнить эту барышню с закрытыми глазами. И связанными за спиной руками.
По дощатому настилу они дошли до пляжа и скинули обувь. Сильный береговой ветер растрепал им волосы, теплый песок забивался между пальцами, а необъятные воды океана освободили Тру от тех полных нервотрепки чувств, которые не давали покоя все утро.
– А ты помнишь когда в последний раз был в «Паруснике»?
Харрисон, прищурившись, посмотрел на океан.
– Думаю еще школьником, с фальшивым удостоверением личности: больно уж хотелось увидеть выступление любимой группы «Хулиганы». Помнишь таких?
Тру прикрыла глаза от ярких солнечных лучей.
– Да. Они вроде бы не играли кантри?
– Точно. Лишь альтернативный рок. Но гитарами они владели мастерски и работали на удивление слаженно. После концерта я вызвался помочь убрать со сцены оборудование и спросил, каково это – гастролировать в режиме нон-стоп. Признался, что тоже хотел бы играть.
– И что они?
– Подтвердили, что концерты – это классно, и не важно, на какой площадке выступаешь. Любимую музыку, что в Тадж-Махале, что в забытой богом дыре, всегда исполняешь с одинаковым энтузиазмом.
Они помолчали. К чему разговоры, когда есть солнце и песок? Они брели бок о бок, вдыхая морской воздух, слушая шелест набегавших на берег волн… Широкие ступни Харрисона отливали загаром. В годы юности он часто ходил босиком.
И это были самые счастливые, тихие, сверкающие минуты… Впервые за долгое время Тру чувствовала подлинное умиротворение.
– Я верю: то, чем ты занимаешься сейчас, – твоя судьба, – решилась она наконец прервать тишину. – Твой успех не случаен.
– Я мечтал выбраться из «Рая песчаного доллара», несмотря на то что в детстве любил эти края.
Ей страшно хотелось взять его за руку, сжать ладонь, но она не посмела.
– Прости, что в школе я держалась в стороне.
Харрисон отрицательно покачал головой.
– Я предпочел бы не затрагивать вопрос давно минувших дней. Стараюсь жить настоящим.
– Поэтому ты никогда не приезжал в Бискейн?
– Ты весьма проницательна.
Вдруг она остановилась и, нагнувшись, подняла с песка «песчаный доллар». Ракушка была целая, и Тру протянула ее Харрисону.
– Держи. На память. Говорят, «песчаный доллар» приносит счастье. В чемодане она сломается, так что лучше оставь Гейджу.
– Спасибо. – Он засунул ракушку в карман рубашки.
На оставшемся пути к «Паруснику» они не обмолвились ни единым словом. На горизонте просматривались смутные очертания кафе, рядом с которым суетились дети. Малышня, галдевшая на самодельной волейбольной площадке, напомнила Тру о их собственных ребяческих забавах. В «Раю песчаного доллара» они с Гейджем, Харрисоном и его друзьями тоже пытались без сетки играть в волейбол.
В баре было темно и прохладно, однако с улицы прокрадывался соленый бриз, наполненный теплом и детским смехом. Они заказали бургеры и холодное пиво.
– Жаль, что ты не можешь снять очки и шляпу, – сказала Тру, наливая пиво в кружку.
Харрисон пожал плечами.
– Ты должна была привыкнуть.
– Тебе, верно, нелегко приходится. Будто заперли в клетке… Ой, извини.
– Ерунда. – Большим пальцем он стер «усы» от пива над верхней губой Тру, а потом облизал палец. В обычной ситуации она была бы шокирована, но сейчас все ее естество полыхало огнем, словно сталь под накалом паяльника. – Стараюсь и в этом найти положительные стороны. И думаю об этом так – если они не узнают меня, то впереди у них обычный день.
Она усмехнулась.
– Вся штука в том, что большинство людей не ценят обычные дни. А ты мог бы привнести в их будничную жизнь чуть-чуть экзотики.
Когда бармен принес еду, Тру вынула из своего бургера корнишоны и аккуратно сдвинула их на край тарелки.
Харрисон сделал глоток ледяного пива.
– Что может быть прекраснее обычного размеренного дня? Обыденность начинаешь ценить лишь тогда, когда ее у тебя отнимают. – Он чокнулся бутылкой с ее кружкой. – Сегодня по-настоящему обычный день. Спасибо.
– Ура! – ответила она, чувствуя, как к горлу подступил комок.
Хоть комплимент и был довольно странным, Тру порадовалась, что ей удалось устроить Харрисону спокойный обычный день. На Тру нахлынули воспоминания о тех обычных днях, которые она проводила с родными: мамой, отцом и тетушкой Хони. Как бы ей хотелось вернуть их назад!
Несколько минут спустя обе тарелки опустели. Вероятно, долгая прогулка пробудила здоровый аппетит.
– Ну что, ты готов продолжить прогулку? – спросила Тру.
– С удовольствием, – ответил он, оставив на столе три двадцатидолларовые купюры.
Поблагодарив бармена, они покинули бар.
– Спасибо за ленч, – сказала Тру уже на улице.
– Да ладно, чепуха. Ведь ужин за тобой, так что и мне надо было внести свою лепту. Кстати, что у нас сегодня на ужин?
– Креветки с полентой.
– М-м-м, объедение.
Держа в руках обувь, они пошли дальше по пляжу, беседуя о тех изменениях, которые произошли на острове с момента его отъезда.
– Теперь все выглядит иначе, – задумчиво проговорил Харрисон.
– Несколько домов будто сошли со страниц научной фантастики. Но их немного. Смотри! – указала Тру на небольшую старомодную хижину на сваях.
– Вот это настоящий пляжный домик.
– Наверняка внутри он облицован кедром, а на кухне уютно и светло.
Харрисон окинул взглядом нескончаемую череду домов, сдаваемых на время отпусков.
– Они все похожи на стандартные отели. Не очень подходят для семейного отдыха.
– Корпорации, которые возводят такие дома, предлагают их для уединения или проведения семейных праздников или свадеб. Как нам с Дабзом.
Свадьба. Это действительно должно случиться. И очень скоро.
Они наблюдали за черным псом, бежавшим по кромке прибоя вместе с хозяином, говорили о черепахах, откладывающих яйца в дюнах. Добравшись до второго дома, который так расхваливала им риелторша, они огляделись. В глаза бросался потрясающий бассейн с серебристыми стенками, и бортиком, выложенным кафелем и украшенным изображениями бледно-розовых и серых ракушек. В центре красовалась сетка для водного поло, а в выемке неподалеку бурлило джакузи.
Они сбросили обувь, ополоснули ноги и вошли в роскошную большую прихожую.
– Ничего себе! – воскликнул Харрисон. – Навевает ассоциации с Хамптоном. Виден почерк именитого дизайнера, интерьер безупречный… прямо скажем, райское местечко. Тот первый дом тоже был ничего, но этот выше всех ожиданий.
Тру подписалась бы под каждым словом. Здесь не место тихим посиделкам в семейном кругу. Дом определенно был владением корпорации. Прогуливаясь по элегантно обустроенным комнатам первого этажа, Тру поняла, что Дабз придет в восторг от этого дома. Любой каприз его приятелей будет исполнен в мгновение ока, так как здесь имелось все: огромная морозилка для приготовления льда, бильярдный стол, домашний кинотеатр и зал для пинг-понга на цокольном уровне. Наружный бассейн в холодное время подогревался до необходимой температуры.
– Пойдем посмотрим спальни, – предложил Харрисон. – Начнем с третьего этажа.
Маленькие уютные спальни предназначались для детей, подростков и прислуги. В середине находилась общая гостиная, с плазменной ТВ-панелью и системой игровых приставок. Французские двери вели на просторную лоджию, где можно было понежиться на солнышке, а главное – отсюда открывался изумительный вид на Атлантику.
Второй этаж был оформлен с нарочитым шиком. Первый блок из четырех спален напоминал картинку из журнала «Мой великолепный дом». Две из них располагали кроватями поистине царских размеров, а в остальных стояли односпальные. Пока Харрисон изучал подборку книг на одной из полок, Тру заглянула в главную спальню с видом на океан. Она поражала своей грандиозностью: камин, огромная постель с мягкими европейскими подушками, личная ванная, метражом превосходившая ее спальню в Мейбенк-холле.
– Ты должен это увидеть, – окликнула она Харрисона, любуясь огромной мраморной ванной и остекленной душевой кабиной, пестревшей всевозможными насадками.
Ее голос эхом отозвался в коридорах дома, звенящую тишину нарушал лишь слабый ритмичный звук прибоя.
Выйдя из ванной, Тру вернулась в спальню и остановилась у кровати с балдахином на четырех витых столбиках, деревянную поверхность которых украшала искусная резьба с изображением рисовых колосьев в снопах.
– Харрисон? Взгляни-ка. Знаешь, это неслучайно. Рис сыграл немалую роль в истории Чарлстона.
Подняв глаза, она увидела его в дверном проеме. Внутри у Тру что-то щелкнуло. Может, виной тому стало изысканное покрывало, залитое теплым солнечным светом, или внезапный порыв ветра, от которого шезлонги на балконе жалобно зазвенели. Каким-то образом Харрисона взгляд пробудил в ней что-то забытое и глубоко запрятанное.