Что уж тут греха таить: ее свекровь настоящая модница. Шикарное коричневое платье Пенн дополнила шелковым шарфом в классическую клетку от «Барберри». Возможно, в память о ее пребывании в Лондоне?
Куда запропастился Дабз? Тру отчаянно хотела его увидеть. Не подавая виду, она села на край дивана и улыбнулась Пенн.
– Как прошла ваша поездка?
– Довольно интересно. Из Лондона я позвонила Невиллу Баркеру. Он согласился быть моим кавалером на свадьбе. – Невилл – зажиточный филантроп из Чарлстона, и с Пенн их роднила любовь к благотворительной деятельности. – Выпьешь?
Среди напитков в доме Пенн первенствовал джин-тоник.
– С удовольствием. – Это было именно то, что Тру сейчас необходимо.
Расторопная домоправительница приготовила коктейль буквально за секунды.
Тру успела сделать пару жадных глотков, когда в дверях показался Дабз.
– Привет, красавица! – Он был искренне рад ее видеть.
К счастью, и она испытала прилив радости и облегчения. Теперь все непременно пойдет своим чередом.
– Ты подобна глотку свежего воздуха, – пробормотал он, целуя ее в щеку.
В этот момент мир будто бы остановился. Боже, как отвратительно прикосновение его холодных губ! Тру еле сдержала брезгливую дрожь.
– Спасибо, – отрешенно ответила она. – Ты тоже… замечательно выглядишь.
Эта реакция случайна, убеждала она себя. Нервы у нее и так ни к черту, а тут еще Пенн следит за ними. Встреча с женихом под надзором свекрови – дело не самое приятное.
На протяжении десяти минут они вели мучительную светскую беседу ни о чем, после чего направились в столовую.
Дабз не выказывал галантности – стул Тру пришлось отодвигать самой. Справедливости ради надо отметить, что перед матерью он тоже не особо распинался.
Пока они ели крем-суп из крабов, Тру наконец-то справилась со своими нервами и с удивившей ее саму легкостью произнесла:
– В план свадебного торжества внесены небольшие коррективы. Мы были на волоске от краха, но мне удалось все уладить.
Пенн даже глазом не моргнула.
А Дабз будто застыл с поднесенной ко рту ложкой.
– На волоске? От краха?
– Да, чуть было не лишились банкетного менеджера и места проведения праздничного обеда, – подтвердила Тру.
Он отложил ложку в сторону.
– Ты издеваешься? Как такое могло произойти?
Тру мельком взглянула на Пенн, которая как ни в чем не бывало ела суп.
– Банкетный менеджер, как выяснилось, был забронирован на нашу дату раньше.
Тревожный взгляд Дабза метался от невесты к матери и обратно.
– И что за коррективы?
– Я здесь ни при чем, – проговорила Пенн с каменным лицом. – Я была в Англии.
– Свадьба пройдет в Мейбенк-холле, – твердо сказала Тру. – Именитого банкетного менеджера нанять не получилось: слишком поздно, – так что устроим барбекю под звуки скрипок, а потом выступит группа «Бьюти колл». Ты их слышал, Дабз: они отлично перепевают хиты других рок-исполнителей.
За столом воцарилось гробовое молчание.
Дабз резко наклонился к Тру.
– «Бьюти колл»? Это шутка?
– Если не нравится моя затея, – проговорила Тру, чувствуя, как жжет в груди, – мы можем сбежать.
– Уэринги не устраивают сельских свадеб, – вмешалась Пенн. – Как и тайных побегов.
Тру решила не обращать внимания на это резкое замечание и напомнила Дабзу:
– Ты, помнится, любил «Бьюти колл». Мы когда-то часами танцевали под эту музыку.
– То была вечеринка под жаркое из устриц. А сейчас речь о нашей свадьбе. – Его лицо отражало шок, а в голосе явственно звучала неприязнь.
– Вот и повеселимся от души. – Тру с трудом проглотила комок, вставший в горле. – Это и будет настоящий праздник.
– Так что, все мои партнеры должны ехать в Мейбенк-холл?..
– А что тебя не устраивает в Мейбенк-холле? – с вызовом спросила Тру, пугаясь собственной храбрости.
– Я слабо себе это представляю. – Дабз натянул на лицо маску адвоката.
– Мой родной дом – прекрасное место для церемонии. Он полон естественного очарования. В нем чувствуется жизнь. Не то что арендованные залы с казенными стульями.
– Увы, он весьма далек от идеала, – досадливо возразил Дабз, развалившись в обеденном кресле. – По крайней мере, в его нынешнем состоянии: ставни перекосились, о полах и говорить нечего…
– Я понимаю… – сухо начала было Тру.
– Нет, ты не понимаешь! – Он безнадежно покачал головой. – Я хочу, чтобы о нашей свадьбе долгие месяцы говорил весь город.
– Зачем? – Она изнемогала от обиды и тоски. Господи, до чего же больно! – Тебе так важно мнение обывателей и всех этих друзей из Чарлстона?
Минуту за столом стояла тишина.
– Я считала, что этот день принадлежит нам, – дрожащим голосом продолжала Тру. – Не думала, что это лишь игра на публику, потому что настоящим друзьям не надо ничего изображать друг перед другом.
Пенн залилась холодным смехом.
– Бедная наивная девочка.
Бросив на мать гневный взгляд, Дабз наклонился и трепетно сжал ладонь Тру.
«Нет-нет, о боже, нет!» Его прикосновение показалось инородным, чужим, но она взяла себя в руки и выдержала: Мейбенк-невесте не пристало капризничать и отвергать жениха.
– Ты разве не желаешь мне успеха? – проговорил он тоном, каким общаются с ребенком или умственно отсталым.
А вдруг Тру и правда напрочь утратила карьерные амбиции? Прозябая на родительской ферме сутки напролет, она могла разучиться видеть перспективу.
– Конечно, желаю, если работа делает тебя счастливым, – прошептала она отрешенно.
Пенн издала трагический вздох.
– Бози работает не покладая рук, чтобы оплачивать твои бриллианты, машину и путешествия в субтропики.
– Да не нужно мне ничего этого! – воскликнула Тру. Пенн довела ее до исступления, и ей внезапно стало наплевать на мнение свекрови.
Удивленно вскинув бровь, та повернулась к сыну.
– Я должна знать: тебя хоть капельку заботит мое счастье? – Тру вновь обратилась к жениху. – Или машину ты купил мне по иной причине?
– Сейчас мы обсуждаем свадьбу, – отрезал Дабз. – Не отклоняйся от темы.
– Задавая принципиально важные вопросы? – Тру встала из-за стола, еле держась на ватных ногах. – Я благодарна за машину, но придется сдать ее в салон. Выберу подержанную, которая мне будет по карману. Что до деталей церемонии, поезд давно ушел. Если ты рассчитывал на канапе и канделябры – придется смириться с их отсутствием. Не велика потеря. Свадьба не вся жизнь – важно, как мы проведем дальнейшие годы. Не так ли, Дабз?
Он отвел глаза.
– Это весьма неучтиво, Гертруда. – Пенн сморщила губы.
– Меня зовут Тру, – упрямо и без колебаний возразила она. – И я имею право высказать свое мнение об автомобиле, который мне предстоит водить. А спасение нашей свадьбы стоило мне титанических усилий. – Скрестив руки на груди, она в упор посмотрела на Дабза, и тот наконец решился встретиться с ней взглядом. – Сама мысль о свадьбе в Мейбенк-холле греет сердце. По-моему, это достаточно весомый аргумент.
Дабз швырнул салфетку на пол.
– Отлично. Можешь ездить на чем угодно, а подарок, преподнесенный из самых благих побуждений, вернуть.
– Я никогда не сомневалась в чистоте твоих намерений, – попыталась оправдаться Тру. – Прости, но…
– А насчет свадьбы – будь что будет, – равнодушно перебил ее Дабз и хмуро покосился на мать: – Ты все испортила: могла бы задержаться на денек-другой и помочь Тру все уладить.
– Я думала, она справится но, как видно, ошиблась, – ответила Пенн ледяным тоном. – Сделаю вечером пару звонков – глядишь, все и обойдется.
– Ты что, шутишь? – выкрикнул он, кипя от злости. – Неужели трудно было договориться заранее?
– Не могла же я пропустить конференцию. – Пенн томно вздохнула.
Дабз недоверчиво прищурился.
– Уверен, ты нарочно ставишь нам палки в колеса.
– Какое нелепое обвинение! – возмутилась Пенн, манерно задрав подбородок. – Я, между прочим, намерена выправить ситуацию. Не хочешь выразить мне благодарность?
– Я тебе не верю! – громогласно заявил Дабз.
Теперь и Тру разглядела истинное лицо свекрови. Почему же ей раньше на ум не пришло, что Пенн все это время дергала за ниточки?
Наивности ей и впрямь не занимать.
Пенн смотрела в сторону, и ее молчание было красноречивее всяких слов.
– Готов поспорить, это ты внесла разлад в организацию свадьбы! – не утихал Дабз. – Как ты могла? Тру – моя невеста, а не одна из твоих медсестер, которыми можно манипулировать.
Тру радовалась, что он встал на ее сторону. Да, он привык верховодить в их отношениях, но она зачастую охотно ему уступала – ведь он неизменно ее страховал и поддерживал.
Так почему же ей внезапно опротивели его прикосновения? Ничего, время лечит. Рано или поздно все вернется на круги своя. Вот только раболепствовать перед ним она больше не станет. Этот дурацкий ужин будет первым шагом на ее пути к самоутверждению. Как ни странно, фиаско с брачной церемонией принесло пользу их союзу.
– К этому хаосу я совершенно непричастна, – продолжала нагло врать Пенн. – Однако это еще раз доказывает, что Уэрингу не пристало жениться на Мейбенк. Ты разве не научен горьким опытом? Забыл, как она поступила с тобой после выпускного?
– Мама, эта история давно минувших дней! – воскликнул Дабз. – За что еще ты собираешься ее корить? Выкладывай сейчас, ибо после свадьбы я Тру не дам в обиду, и превратить ее жизнь в ад тебе не удастся.
– Воля твоя. – Она горделиво вскинула голову. – Откровенно говоря, мы с Хелен никогда не ладили.
– Хелен? – Дабз изумленно повел бровью.
– Вы ведь сыграли с ней столько партий в бридж! – вмешалась Тру.
– Сыграли, – невозмутимо пожала плечами Пенн.
– С какой стати ты вообще о ней вспомнила? – по-прежнему ничего не понимал Дабз. – У вас что, были какие-то трения?
– Мы не ругались. – Опустив глаза, Пенн поджала губы. – Просто перестали общаться.
– Я понятия не имела… – пролепетала Тру. – Что же случилось? Мама вас чем-то оскорбила?
Пенн усмехнулась.
– Можно сказать и так.
Дабз подобрался, будто на судебном заседании, и внимательно следил за эмоциями матери, пытаясь проанализировать ее ответы. Потом, положив ладони на стол, неожиданно спросил:
– Все это связано с отцом?
Пенн была непреклонна:
– Нет. С чего ты взял?
Дабз смотрел на мать в упор.
– Что тебя могло не устраивать в Хелен? Вы с ней были одного поля ягоды: идеальные жены, одеты с иголочки, неукоснительно соблюдали правила.
– Не все правила. – Щеки Пенн вспыхнули легким румянцем.
Дабз кивнул и ослабил напор.
– Значит, я прав.
– В чем именно? – спросила Тру.
Пенн закусила губу.
Мгновение спустя Тру наконец осенило.
– О нет! Моя мать и… – Сглотнув, она устремила на Дабза тревожный взгляд. – И твой отец?..
– Все верно, мама? – На лице Дабза не дрогнула ни одна жилка, оно было точно высечено из гранита.
Пенн оттолкнула свое кресло.
– Не в моих привычках вести дискуссии на подобные темы. Я отправляюсь в постель.
Что ж, ответ они получили.
– Это многое объясняет. – Тру откинулась на спинку кресла.
– Я бы не отказался чего-нибудь выпить. Составишь компанию? – спросил Дабз, присев рядом с ней.
– Пожалуй… – Многие годы она посвятила поискам истины, а разгадка таилась прямо перед носом. Родители унесли свою тайну в могилу, а сейчас это уже не важно. Так пусть же покоятся с миром. Ведь теперь у них с Уизи действительно крепкая семья. Уизи?
В гостиной Дабз наполнил свой стакан виски. Тру остановилась на ликере «Бейлиз».
Они сидели рука об руку, но Тру предусмотрительно держала скромную, почти неуловимую дистанцию. Их взору открывался пустой камин, на котором Пенн установила свечи.
– Выходит, у нас с отцом схожие вкусы, – неожиданно обронил Дабз.
– Мы с мамой абсолютно разные, – солгала Тру, глотнув из своего бокала, и тут же испытала вину за эту маленькую ложь: она очень похожа на свою мать, по-своему зажатая, обремененная тайнами.
«Мама, тебе тоже было нелегко? Поэтому ты постоянно себя сдерживала? Сильные чувства, наверное, причиняли боль?»
– Я так не думаю, – возразил Дабз. – Вы обе – элегантные леди, воспитанные в южных традициях.
– И все-таки теперь я вроде бы стала фермером…
Вероятно, мама одобрила бы ее занятие: ей ведь так нравилось ухаживать за садом. Может, земля под ногтями была ее формой бунта?
– Ну, у тебя это ненадолго, – рассмеялся Дабз.
Ее это обидело.
– Тебе очень хорошо известно, что я хочу сохранить свое дело.
– Обговорим это потом, ладно? Я до сих пор в шоке от признаний своей матушки.
– Ладно. – Тру предпочла проигнорировать уязвленное самолюбие. – В детстве я слышала, как родители ссорились из-за этого. У матери был роман, довольно короткий – меньше месяца, однако я тогда понятия не имела, кто был ее любовником, – оставалось лишь гадать.
Дабз осушил свой стакан.
– Бискейн надо переименовать в Санта-Барбару.
– Да уж. – Она выдержала небольшую паузу. – Сможешь переварить еще одну новость?
– Очередной скандал?
– Не думаю. Скорее повесть с замечательным концом.
– Хм, меня одолевают сомнения.
– Тебе просто необходимо знать правду.
– Тогда не тяни кота за хвост – говори!
Его ерничанье было вполне понятно, и Тру произнесла, заглянув ему в глаза:
– Уизи твоя сводная сестра.
Его зрачки расширились, и он с трудом выдавил:
– Веселая шутка!..
– Это не шутка. Пусть отношения моей матери с твоим отцом и были мимолетными, но благодаря им на свет появилась Уизи.
– Где доказательства?
Она отпрянула.
– Их нет. Да и в чем, собственно, проблема? Наши брачные узы вас бы и так породнили.
Вскочив с места, он решительно направился к барной стойке красного дерева.
– Да, лихо нас одурачил папаша! – посетовал Дабз, вновь наполняя стакан. – Твоя мать была не первой его пассией. Мы с мамой жили в постоянном страхе, что когда-нибудь на пороге объявится дама с тестом на отцовство и притязаниями на семейное имущество.
– Понимаю, как тяжко вам приходилось. – Тру старалась проникнуться к нему сочувствием. – Разумеется, мы бы никогда этого не сделали.
– Да неужто?
Ничего себе! Будто ножом по сердцу.
– Ты разговариваешь с будущей женой, – напомнила Тру ледяным тоном. – А Уизи моя младшая сестра. Следи за языком.
– Черт. – Дабз покачал головой и сел подле нее. – Извини. Веду себя по-свински.
– Не страшно, я тебя прощаю. Все это будто гром среди ясного неба.
Дабз сжал ее ладонь. Проглотив чувство отвращения, Тру радовалась его внезапной кротости, которую он прятал с самого момента их знакомства.
– Я счастлив, что встретил тебя, милая. Ты так не похожа на прочих женщин! Тебе и впрямь плевать на мои деньги?
– Ну конечно! То есть я не против денег в принципе, просто считаю, что самое главное – быть с тем, кого любишь.
Дабз ее поцеловал, и на этот раз вкус его губ показался не таким уж отвратительным: мысль о том, чем он ради нее пожертвовал, помогла вытерпеть его прикосновения.
В ее душе снова расцвела надежда. Кто сказал, что брак – это легко? И Тру сделает все, что в ее силах, чтобы укрепить их отношения с Дабзом, – ведь ее родители как-то справлялись, пусть мама разок и оступилась…
– Ты наверняка будешь вечно меня пилить за рьяное стремление стать полноправным партнером? – спросил Дабз. – А когда я им стану, заявишь, что семейные ужины важнее крупных сделок?
Тру улыбнулась.
– Как в воду глядишь.
– У каждого целеустремленного мужчины есть слабое место. – Он убрал локон с ее лица. – Моя слабость – ты. И сегодня я понял, как с этим смириться.
Обдумывая его слова, Тру несколько минут сидела молча. Поток воспоминаний возник перед ее мысленным взором: прошлое и настоящее, подобно нити в иголке, соединяющей воедино кусочки лоскутного килта, сложились в одно целое, что и было ее жизнью. Она вспомнила Уизи. Кармелу. Свою студию. Гейджа. Помидоры. Угрюмого Роджера из «Морской звезды». Собак. Доски для серфинга. Луну. Мейбенк-холл и всех его обитателей, которые жили там еще до нее.
Харрисон…
Господи, Харрисон!
Что же она наделала? Как можно быть такой слепой? Кто положит конец ее бессмысленному трепету перед родительскими заветами? И когда страх прекратит руководить ее поступками?
– Дабз?
– Да?
Отставив бокал на кофейный столик, Тру поднялась с места.
– Меня не манит роль твоей ахиллесовой пяты. Если честно, – она не могла поверить, что так долго не видела этого, – я устала от попыток соответствовать тебе и твоей матери. Я такая, какая есть, и заслуживаю лучшей участи.
– Эй, не кипятись! – Он коротко рассмеялся. – Я же сказал, что хочу быть с тобой несмотря ни на что.
– Несмотря ни на что? То есть я для тебя тот презент, который ты, так уж и быть, решился принять, несмотря на множество негативных составляющих?
– Ты явно огорчена матушкиной аферой. – Его реплика походила на утешение доброго адвоката. – А свадьба – это всегда громадный стресс. – Дабз встал. – Не забывай, что я всегда был рядом, что бы ни случилось, и именно я поддерживал тебя в минуты одиночества и горя.
Тру отступила на шаг.
– Я благодарна тебе, правда, но не собираюсь всю оставшуюся жизнь ловить каждое твое слово и безропотно терпеть ваши с Пенн капризы. Мне есть чем заняться!
Она схватила свою сумочку.
– Я художник. У меня хозяйство… А еще я фантастическая любовница и сестра. Кроме того, могла бы быть тебе отличной женой, но мне это уже неинтересно. Свадьба отменяется.
– Художник? Что это на тебя нашло? – Он загородил ей проход. – Не стоит горячиться, Тру. Поразмысли часок-другой, приди в себя, ладно?
– Дабз?
– Что?
– Сейчас хладнокровнее меня может быть только покойник. – Оттолкнув его локтем, она пулей вылетела из гостиной, даже не оглянувшись.