Жаль бабулечке пожаловаться не смогу. Иначе придется выложить весь рассказ, в том числе про русалок, а за это в первую очередь мне попадет, а потом уже ректору, и похоронят нас в братской могиле.
— Недоразумение, это теперь так называется?
Право слово, мне самой неловко! А еще и рубашка эта… Ветра ведь на улице нет! Ни малейшего дуновения! А по мне, там словно ураган прошелся.
— Котэнчик, миленький, я вообще ничего не понимаю. Расскажи про русалок, а? — и, вспомнив, как я очнулась, строго добавила: — И почему я была голой меня тоже интересует. В первую очередь! Но можно и по порядку.
Котэн подергал усами, все еще недовольно сверля меня взглядом. Не выдержал, принял расслабленную позу, выражение «серьезный разговор на тему морали» с лица… в общем, с Котэна слетело.
— Почему, почему… Потому что ты, куриная твоя голова, к русалкам поперлась.
Первый, нет, второй раз я слышу, как Котэн Мурмяукович выражается. Я и сама знаю, что нельзя было к ним идти, но они ведь гипноз применили, а это вообще-то запрещено.
— Не простые это русалки, Владленушка. Запомни раз и навсегда: коль русалка песни поет — это сирена. Утащить тебя могли на дно да сестрой своей сделать, только не решились они на себя такой гнев лорда фон Линера навлекать… Однако могу дать усы на отсечение, что именно это они и планировали!
Повезло же мне. Вот правду говорят — дуракам везет. Ну, это я так о себе — любя.
— Я в точности не знаю, но, еще будучи в Заблудшем лесу, рассказывали мне лешие, что сирены видят ниточки, связывающие людей, либо ниточки, которые только должны связаться, не могу сказать наверняка. — О каких ниточках идет речь я не поняла, ну да ладно, мне бы только до библиотеки добраться. — Заклятие, что русалка к тебе применила, тоже не знаю, лорд фон Линер отказался объяснять. Просто сказал, что тебя необходимо срочно отнести в его дом, потом заперся с твоим телом у себя в спальне, и они вместе с Хранительницей что-то делали.
— Ой… — только и смогла выдавить из себя.
Заперся в спальне? Эли? Я то белела, то краснела, и вообще, что они со мной делали? Какого… лешего там происходило? Лучше бы меня русалки забрали, честное слово.
— А где остальная команда по спасению блудной ведьмы?
Котэн потеребил усы.
— Их лорд фон Линер в башни лично сопроводил. — Когда успел, интересно. — И у всего происходящего есть своя легенда.
Я подобралась, насторожилась и выразительно посмотрела на Котэна. Тот вздохнул.
— Русалка наслала на тебя сонное заклятие, ректор, как глава Академии, не мог оставить тебя в саду и отнес в свою комнату. Пока он отводил Марине и Ролиона, с тобой у озера сидел я.
Мне кажется, или ректор ведет свою игру в параллель моей? Только моя безобидна и невинна, а его… А с его еще разобраться надо. И желательно разобраться в ней до того, как он достигнет финала, в котором, чую ягодичной мышцей, и мне уготована роль.
— Так, а почему я была голая, когда очнулась? — На этот вопрос я ответа ведь так и не получила.
— Это мне лорд фон Линер тоже отказался объяснять. — Ах, вот оно как. Отказался, значит. Котэнчик обеспокоенно добавил: — Не обойтись нам без бабули, Владленушка.
— Бабулю нельзя, — отрезала я. — Она меня же первой четвертует. Нет, тут надо самим действовать… — И злорадно добавила: — План мести у нас уже готов, а подкорректировать его и на ходу можно.
Котэн Мурмяукович снова потеребил усы, обдумывая возможные варианты худшего наказания, махнул лапой, отгоняя прочь такие мысли, и коварно оскалился.
* * *Едва первые лучи солнца пронзили небо, мы с Котэном перебрались в башню.
Спать на траве, безусловно, приятно, только когда тебя не кусают разного вида насекомые и не жужжат над ухом комары. А когда ты одет не в рубашку на голое тело, а в нормальную одежду, сон на траве даже привлекает.
Добравшись до кровати, вернее, я до кровати, а Котэн до подушки, мы тут же отключились. Спать хотелось жутко. Нам предстоял насыщенный на пакости день. Надо быть сосредоточенным, чтобы пакость не превратилась в катастрофу. По крайней мере, мне надо хорошо соображать, иначе наколдую чего-нибудь, чего потом сама не разгребу.
Сон мне еще такой хороший снился… Я сжигала дом ректора. Разумеется, самого ректора в нем не было. Я просто мстила Эли. Эта ушлая Хранительница так и норовит меня запереть да в жены ректору приписать. «Ну уж нет! Так просто я не сдамся», — думала я во сне, смотря на полыхающее строение. Крыша начала проваливаться в огне, балки рухнули, стены покосились… Благодать…
Но это был всего лишь сон. Прекрасный сон, которому не суждено сбыться. Все-таки поджог дома — уголовно наказуемое деяние, да и фантазии фантазиями, а реальность — это реальность.
Разбудил меня, как ни странно, Котэн. Если быть предельно честной: перебрался на мою кровать, уперся лапами мне в спину, скинул на пол и, бросив: «Иди, а то на завтрак опоздаешь», — засопел. Вот где справедливость? А нет ее, справедливости. К хорошему быстро привыкаешь, и я привыкла, что Котэн Мурмяукович меня в комнате завтраками кормит, так что и в столовую ходить не надо, зато теперь придется идти. Что ж, когда-нибудь это должно было случиться.
Появляться в столовой в своей привычной одежде нельзя. Не положено. Раз я на факультете ведьм, значит, выглядеть должна по форме. А такой формы у меня отродясь не было. Пойду по соседкам, точнее к соседке, одной. Марине. Одолжит по старой памяти вещички, а то на остальных надеяться нельзя. Коль они меня сразу не особо радушно приняли, то и сейчас благодушия ожидать не следует.
Марине обрадовалась моему появлению и вещи одолжила с огромным удовольствием. Я поблагодарила, вернулась в комнату и, переодевшись в ванной, вышла в свет, уставившись на зеркало.
Шляпа — первое, что бросилось в глаза. Слегка изогнутая, со средней ширины полями, острым концом… Кудри из-под шляпы торчат в разные стороны, ну да ладно, не на парад же мне идти.
Кожаная обтягивающая жилетка на голое тело на металлической молнии, юбка (одно название) кожаная, чулки в полосочку выше колен, дальше идут черные кружевные подвязки, что никак не вяжется с образом этакой ведьмы, тем более студентки… Сапоги, разумеется на высочайшем каблуке, причем длинные, чуть выше колен… И это вот так я должна ходить все время? Нет, эта девушка в зеркале определенно вызывает интерес, но… Леший. Придется привыкать. И не только мне. Котэнчику, например, тоже. Как бы он в обморок не упал, когда увидит сию прекрасную принцессу.
Марине, завидев меня, хитро улыбнулась, а когда мы с ней поравнялись, как бы невзначай протянула:
— Все парни будут твои.
Я фыркнула, не став комментировать такое заявление. Хотя, наверное, стоило бы.
Едва мы вышли из Академии и влились в поток студентов, идущих в столовую, как я начала ловить на себе взгляды с разных сторон. Одни были заинтересованы, другие похотливы, третьи смотрели с завистью. Вот уж чего не понимаю — так это зависти. Чему завидовать? У некоторых здесь фигура и получше имеется, если они из-за шляпки — так не проблема, купите себе такую же.
В столовой было шумно, людно и необычно. Феи, которым кто-то понравился, слали им бабочек, которые либо сгорали в знак отказа симпатии, либо мирно покоились на плечах тех, кто очень даже за отношения.
Наше место привлекало очень много внимания. Просто когда все ведьмочки сели, юбки, и без того похожие на пояски, оголили ноги по самую… В общем, сидеть надо аккуратно, ибо шанс засветить свое белье велик, как никогда.
Одни-единственные сохраняли хладнокровное спокойствие — это инкубы. Они вальяжно восседали на своих местах и с показным безразличием рассматривали… меня. Да, именно я удостоилась внимания всех инкубов. Раньше ведь меня здесь не наблюдалось, и лучше бы и дальше не было, потому что один инкуб, на вид ну о-о-очень самоуверенный, ногу на ногу закинул, руку на спинку дивана положил и пальчиком меня поманил. Я аж язык от возмущения прикусила! Меня, да еще пальчиком поманил? Я состроила такую гримасу, словно не человека увидела, а в дыру деревенского туалета заглянула, и отвернулась.
Некоторые из ведьмочек, как я успела заметить, изредка бросали на него взгляды. Лидер среди всей этой самоуверенной команды завлекателей? Что ж, достоин. Лицо вытянутое, уголки губ слегка приподняты в улыбке или оскале, непонятно, глаза темно-зеленые, волосы распущены и обрамляют лицо, шатен. Да, определенно достоин, особенно учитывая его явственно надменный взгляд.
— Похоже, ты его зацепила, — над ухом раздался шепот Марине.
Я еще раз посмотрела на инкуба. Сидит, глазами буравит с легкой ухмылкой, своими длинными пальцами по спинке дивана барабанит и ждет. Он что, всерьез считает, будто я помчусь к нему сломя голову? Ха-ха пять раз и сто вдобавок. Чтоб ему каша комом в горле встала.
— Похоже, ты его зацепила, — над ухом раздался шепот Марине.
Я еще раз посмотрела на инкуба. Сидит, глазами буравит с легкой ухмылкой, своими длинными пальцами по спинке дивана барабанит и ждет. Он что, всерьез считает, будто я помчусь к нему сломя голову? Ха-ха пять раз и сто вдобавок. Чтоб ему каша комом в горле встала.
— Как зацепился, так и отцепится, — я чуть ли не прокричала, при этом глядя на него, чтобы понял, о ком речь идет. Правда, я еще внимание других обитателей столовой привлекла, ведьмочки на меня вопросительно уставились. Я плечами пожала, мол, кому надо — тот понял, и продолжила завтракать.
Марине же, видимо, решила поиграть в сватью и начала мне в уши заливать какой этот… имени не запомнила, прекрасный-распрекрасный, как по нему все девочки с ума сходят и чуть ли не на шею с поцелуями бросаются. Я молча ела, пропуская эту ненужную мне информацию мимо ушей, поскольку кто-кто, а инкубы меня меньше всего интересуют. С ними шутки плохи. Им достаточно один раз прямо в глаза посмотреть — и все! Ты уже под чарами, вытворяешь в постели такие пируэты (сама не знаю, но слышала от девочек в школе, а еще бабуля пару раз «спалилась», но то еще до дедули было), а потом, когда чары сходят, вспоминаешь, осознаешь и красная как рак уходишь. Либо тебя отправляют. В любом случае, если инкуб применил к тебе чары — жениться на тебе он не соберется никогда. Простая истина, стара как мир, знать которую должна каждая девушка.
— А на бал ты в чем пойдешь? — как о чем-то повседневном спросила Марине, а я… Да, я удивилась.
— Какой бал? — Недоумение, искреннее, самое настоящее недоумение.
Ведьмочка посмотрела на меня взглядом «как ты могла ТАКОЕ забыть?». А как можно забыть то, чего не знаешь?
— Бал, во Дворце Правителей, — мне это ясности не добавило нисколько. — Будет посвящение в студенты Академии Магии.
Посвящение в студенты во Дворце Правителей.
Так, Дворец Правителей… Находится на центральной площади города, огромный, закрытый. То есть туда никого не пускают. Исключительно по знаменательным событиям и только по приглашению.
Никак ректор договорился для своих любимых студентов.
Что ж, великая честь побывать в этом Дворце. Можно пару безобидных фокусов организовать… Ну, это я уже по обстоятельствам посмотрю. А самое главное — я не пойду без Котэна. Мой друг, соратник, напарник, спаситель, не побоюсь этого слова — талисман, должен быть со мной.
— А ты уже обзавелась нарядом?
В чем мама родила ведь не пойдешь.
— Нет, сегодня вечером как раз разрешено выйти в город на два часа, пройтись по магазинам… — Марине тяжко вздохнула. — Два часа, конечно, не так много, но могли не выпустить вообще.
Зная этого… ректора, удивлена, что он вообще решил отпустить студентов в город.
Я искренне порадовалась, когда завтрак наконец-то закончился. Болтовня Марине начала надоедать. И ладно бы о погоде говорили, так нет же: «инкуб, инкуб». Добавилась тема о нарядах. Какое платье лучше, какая прическа, какой макияж, кому подарить первый танец. Слышал бы ее Котэн Мурмяукович.
Кстати, про Котэна. Я ему записку оставила, чтобы на третьем перерыве он меня с моим арсеналом нашел. Будем план мести в жизнь воплощать.
Первым предметом у нас была травология. Очень интересный, кстати сказать, предмет. Особенно для колдовства. У нас ведь все на зельях да настойках, а они из трав делаются.
Например, если в пропорциях один к одному смешать корень полыни и листья душицы — получится «пахучка». Разок брызнешь — источать вонь, как минимум, неделю будешь, не отмыть ничем. На себе испытано. Я вообще все пакостные изобретения на себе испытываю сначала. Но, если честно, это бабулин рецепт. Просто я его случайно на себя пролила, поэтому и узнала все «прелести» сего шедевра.
Травологию у нас будет вести стройная брюнетка, в одежде примерно такой, как и у всех ведьм. Авера Лоравна. На первый взгляд — милая женщина… А если присмотреться, да еще моим взглядом, то отнюдь не выпускница института благородных девиц. На ее счету явно не одно растоптанное мужское сердце, больно характер… подавляющий. Хотя это не так важно. Мне ведь не жить с ней, а всего лишь учиться.
Любая ведьма должна знать все травы «в лицо» и, как минимум, безошибочно отличать клевер от конопли.
Я помню однажды перепутала эти два растения… Мне тогда было семь лет, так что простительно. Помогала бабуле делать какое-то зелье. «Помогала» — громко сказано. Скорее, путалась под ногами и в итоге испортила целый котел. Хотя бабуле оно даже понравилось, правда, использовала она его для других целей, ибо конопли в изначальном варианте вообще не должно было быть.
— Мы идем в святая святых этого факультета — мою кладовую. Там собраны все травы. Вы можете наглядно изучить их, понюхать, потрогать, если есть особое желание, разрешаю пожевать. — Это у нее юмор такой, ведьминский.
Всем известно: травы, коль не знаешь до конца всех свойств, в рот лучше не брать. Особенно из кладовой ведьмы, пусть и педагога. Диарею запросто можно заработать, из особой любви к студентам, например.
Так как первую часть ее рассказа я пропустила, да и вторую, собственно, тоже, предаваясь воспоминаниям, пришлось спрашивать у Марине.
— А о чем она до этого говорила? — и ведь тихо спросила, но нет же, Авера Лоравна услышала.
— О том, мисс Зельсберг, что на уроках надо прежде всего слушать учителя, а уже потом предаваться фантазиям и воспоминаниям. — Затем усмехнулась и добавила: — В следующий раз увеличу вам уши раза в два, чтоб лучше слышали.
Я понимаю, не слушала, свои мысли мыслила, но угрожать, пусть и в шуточной форме, пусть и студентке, весьма опрометчиво. Особенно учитывая, что эта студентка — колдунья. Я ведь и наколдовать чего могу… Хотя вы тоже не так просты, как кажется.
Внимать надо, самой ведь этот предмет интересен. И да поможет мне весь мой опыт путанья под ногами бабули во время работы, столько я тогда от нее понаслушалась… Авере Лоравне даже и не снилось.
Кладовая оказалась по соседству с кабинетом травологии. Теперь знаю, где можно позаимствовать ту или иную травку на ту или иную шалость.
Сама кладовая полностью заполнена травами. Всякие разные: полевые, луговые (это, кстати, не одно и то же), домашние, искусственно выращенные… Такого арсенала, пожалуй, и у бабули нет… Разве только у прабабушки, вот у нее действительно есть всё без исключений. Только прабабушка, в отличие от бабушки, до шестнадцати лет в свои закрома меня и на пушечный выстрел не подпускала, а с шестнадцати начала пускать. Под своим чутким присмотром. Я поначалу обижалась, а потом поняла — во благо мне такие предостережения, у прабабушки арсенал оказался нешуточным, я по своей натуре точно чего-нибудь бы ухватила, и неизвестно что из этого всего бы вышло.
— Надеюсь, мне не надо объяснять вам, как надлежит обращаться с травами? — ехидно поинтересовалась Авера Лоравна.
Меня так и подмывало ответить: «Вы же педагог — ваша работа нам все объяснять», но не стала ничего говорить, тем более что здесь наверняка все знают элементарные правила.
Мне бабуля доходчиво объяснила, как с травами обращаться не следует. Даже наглядно. И объектом наглядности являлась я. Просто в детстве я успевала хватать все и сразу, любопытство — оно ведь такое. Наверное, я бы продолжала и дальше любопытствовать, но в один прекрасный день мне на глаза попался очень красивый, яркий, оранжевый цветок. Засушенный, разумеется. Я, как любой нормальный ребенок со здоровым интересом ко всему неизведанному, схватила данную прелесть, нюхала, крутила в руках (а хрупкий сушеный цветок явно не был готов к такому напору), в общем — докрутила. Он осыпался как раз в тот момент, когда бабуля вернулась в свою кладовую, которую почему-то решила не запирать. И вот тогда-то я и поняла: брать что-то из бабулиной кладовой без ее спроса — не сидеть на попе неделю. Этот цветок назывался хризариус и являлся очень редким и оттого более ценным. Найти его сейчас не представляется возможным, выродился. Вернее, ведьмы перестарались и больше он не растет.
— После урока от каждой жду письменный отчет об исследовательской работе, после будет зачет по каждому растению. Все названия должны знать, как имена родителей. — И самодовольно добавила: — Вопросы задавать разрешаю, заинтересованность поощряю, за пренебрежение наказываю. За работу, девочки, — преподавательница похлопала в ладоши, как бы говоря: «Пошевеливайтесь», — у вас ровно час.
Не знаю, какой она педагог, но как человек уже не нравится. Была у нас одна учительница в школе… Авера Лоравна — точная копия. Тоже все время ходила, надменно взирая, мол, я царица, мне все можно. Подпортила я ей однажды шевелюру слизняком… Не специально, правда. Он вообще-то одному наглому демону предназначался, а она появилась не в то время и не в том месте.