Глава 9
Бесцеремонно высадив брата на мостовую где-то в Мейфэре, Дункан понял, что его единственным желанием было видеть леди Маршу Шервуд. Поэтому он направил кучера к дому Дэвисов. По дороге, однако, он невольно задумался, не зная, что ему делать, когда он ее увидит? Но что-нибудь он сделает, это точно.
Да, он что-нибудь предпримет. Не может он просто стоять и смотреть, как — черт возьми! — она живет своей жизнью, будучи жертвой вероломства его брата.
А теперь и новое оскорбление в придачу к старой ране. Ее отлучили от школы. Конечно, это неспроста. При ее-то уме и компетентности, кто бы решился ее уволить?
Однако время отчаиваться из-за нанесенных ей ран уже миновало. Теперь он должен употребить свой дипломатический дар для того…
Для чего?
Для того чтобы ее завоевать. Вот оно как.
«Я на ней женюсь», — решил Дункан.
Он не заблуждался относительно того, легко ли будет убедить эту леди взять его в мужья. Но если Марша ответит согласием, ей больше незачем будет беспокоиться из-за собственной репутации. Она окажется в безопасности. Он исправит зло, которое ей причинили. Расставит все по местам.
Вскоре выяснилось, что он поехал не к тем Дэвисам — хозяев не было дома. Дункан тут же осознал ошибку, однако добрых полчаса было потеряно, пока он не добрался до дома тех Дэвисов, которые были ему нужны.
Когда Дункан был в квартале от нужного дома и уже закипал от злости на самого себя, он увидел, что по улице навстречу ему идет молодая женщина в накидке. Вид у нее был такой, будто вышла она по делу исключительной важности — государственной безопасности, не меньше.
Так могла ходить только одна женщина на свете — леди Марша Шервуд.
Его недовольство превратилось в ярость. Он ударил тростью о крышу кареты и высунулся в окно.
— Какого черта вы делаете на улице одна? — крикнул он ей.
Какое ему дело, что это Мейфэр, где респектабельные жители сидят по домам и скоро мирно отойдут ко сну? Лондон кишит убийцами.
Леди Марша взглянула на него — ее огромные глаза казались беззащитными. Сердце у Дункана подпрыгнуло, несмотря на всю его раздражительность. В этот момент ему стало ясно: чего бы там ни лишил ее Финн в своем преступном легкомыслии, эта женщина осталась по-прежнему чувствительной и ранимой. Умело скрывала свою уязвимость под маской деловитости, но вот, пожалуйста, — краткий миг истины.
Карета остановилась.
— Садитесь, прошу вас. — Ему очень хотелось выйти, схватить ее в охапку и самому посадить в карету. — Вам нельзя быть одной. Я отвезу вас, куда вам нужно.
— Разумеется, я не сяду к вам. В таком тоне можете приказывать своему брату, но не мне. Кроме того, мы окажемся наедине.
Она продолжала шагать. Руперту пришлось развернуть карету в противоположном направлении, чтобы следовать за ней.
— Я готов рискнуть, — сказал Дункан, когда снова поравнялся с Маршей.
Она ахнула от неожиданности, и ее рот округлился, превратившись в прекрасную букву «О».
— Можно подумать, я… — Она прикусила губу. — Вам не о чем беспокоиться. Вы-то неуязвимы.
А затем продолжила свой путь.
Он выпрыгнул из кареты.
— Надеюсь, вы не собираетесь опять меня преследовать? — спросила она, глядя прямо перед собой.
Схватив ее за локоть, Дункан заставил Маршу остановиться.
— Вы никуда не пойдете одна, — сказал он самым высокомерным тоном, на какой только был способен.
— У меня при себе кочерга, и я не побоюсь пустить ее в ход, — сообщила она тихо.
— А я не побоюсь схватить вас, перебросить через плечо и силой затолкать в карету, — сказал он. — К черту вашу кочергу!
Марша вздохнула.
— Мне нужно дойти до газового фонаря на углу. Дворецкий Дэвисов говорит, что тут ни разу ни на кого не нападали. Я смогу найти там наемный экипаж.
— Абсурд. Это Лондон. Везде опасно, особенно для молодой леди, даже вооруженной краденой кочергой. Или идемте вместе и сядем в мою карету, или я выполню свою угрозу.
— О-о. Ну хорошо. — Ее плечи поникли, но затем она вновь собралась с духом и бросила на него укоризненный взгляд. — Вы до смешного упрямы.
Разумеется, она была начеку, стараясь держаться как можно дальше от Дункана, едва касаясь его руки кончиками пальцев. Шла медленно и с видимой неохотой.
— Кстати, очень удачно вышло. — Он распахнул перед ней дверцу кареты. — Я как раз ехал к Дэвисам, чтобы повидать вас.
— Зачем? — жалобно спросила она. — Я же говорила вам, лорд Чедвик, что не желаю видеть вас снова.
— Нет? — Он протянул ей руку, чтобы помочь сесть в карету.
Синие глаза гневно сверкнули. Она с неохотой приняла его руку, и между ними словно проскочил теплый, живой огонек, из ладони в ладонь, и сердце сжалось в его груди, а тело жаждало длить и длить это прикосновение.
— Нет, не хочу, — тихо сказала она.
— Думаю, вы не столь безразличны ко мне, как хотите показать, — сказал он, понизив голос.
Марша не ответила. Сжала упрямо губы так, что они побелели, и забралась в карету.
— Пока по Мейфэру, — крикнул он Руперту, — а потом я скажу куда.
— Да, милорд.
Закончив стычку, Дункан наконец сел в карету напротив Марши. Они тронулись. Марша сбросила капюшон и положила кочергу на пол. Разлился цветочный аромат, дразнящий, мучительный. Его ноздри затрепетали.
Боже, как она была красива!
— Мистер Латтимор сказал, что это он собирается приехать на карточную вечеринку, — заметила она, ясно давая ему понять, что предпочла бы Дункану общество его брата.
«Неужели она все еще испытывает к Финну нежные чувства? Печально, если так», — подумал Дункан.
— Брату пришлось столкнуться с некоторыми обстоятельствами, которые помешали ему искать приглашения. Я решил поехать вместо него.
Он не стал говорить ей, что «обстоятельства» — это его кулак.
— Но зачем? — Она даже не думала скрывать раздражение. — Почему вы хотели меня видеть, милорд?
— Потому что вы мне нравитесь, — ответил он. И это было правдой. Пусть леди Марша думает теперь, что хочет.
Вскинув подбородок, она отвернулась к окну.
— Вряд ли вы знаете меня настолько хорошо, чтобы я вам понравилась, — сказала она, тщательно подбирая слова.
— Разумеется, знаю. Может быть, я игнорировал вас тогда, годы назад, как вы очень кстати сами напомнили мне вчера, но нельзя же путешествовать в обществе человека и не узнать его хотя бы немного. Я, например, помню, что вы предпочитаете сосискам грудинку.
— Вы помните такие вещи?
— Помню. — Теперь, начав вспоминать, он обнаружил, что знает о ней очень многое. — Вот, кстати, возможная причина того, почему вы мне так нравитесь. Я тоже предпочитаю грудинку.
Она мрачно посмотрела на него, изо всех сил стараясь сохранить серьезный вид. Ну, конечно же, ему удалось немного ее развеселить. Она сколько угодно могла притворяться чопорной дамой, синим чулком, но он знал — она совсем не такая.
— Куда вы хотели бы отправиться? — спросил он как ни в чем не бывало.
— На бал к Ливингстонам. — Она стиснула руки.
— Очень хорошо. — Отдав распоряжения Руперту, он откинулся на мягкую спинку сиденья и стал наблюдать, как старательно она делает вид, будто его вовсе нет рядом. Ее задумчивый взгляд был опять устремлен в окно. — Неужели за картами у Дэвисов стало настолько скучно, что у вас возникло неодолимое желание прогуляться?
Она взглянула на него.
— Нет. Не совсем так. — И снова отвернулась к окну.
— Почему вы ушли? — Оставалось лишь надеяться, что ушла она не потому, что Финн там так и не появился.
— Возникло срочное дело, из-за которого мне понадобилось попасть к Ливингстонам, — пояснила она, по-прежнему не отрывая взгляда от окна.
— Я могу помочь вам в этом срочном деле?
Она снова повернулась к нему:
— Нет, спасибо.
— А это срочное дело… как-то связано с моим братом?
Она сделала большие глаза.
— Разумеется, нет!
— Вы сказали, что он должен был появиться на карточной вечеринке и что вы его ждали.
— Не ждала. Просто предполагала, что он появится. И я, разумеется, не ушла бы для того, чтобы разыскивать мужчину, милорд.
— Разумеется, — сказал он.
— Что вы хотите сказать?
— Вы не из таких женщин.
Она выпрямилась на своем сиденье.
— Вас, по-видимому, весьма интересуют вещи, которые вас совершенно не касаются. Кстати, очень хотелось бы знать — из каких я женщин?
Он почесал голову.
— Иногда вы — идеальная начальница школы. А иногда…
— Ну? — Она не сводила с него пристального взгляда.
— Иногда именно та, кого бы мне хотелось поцеловать, если угодно.
— Лорд Чедвик! — Даже в полумраке он видел, как она покраснела.
— Не беспокойтесь, — заверил он ее. — Я помню про кочергу.
— И правильно, — сказала она с негодованием, забиваясь в самый дальний угол кареты.
Итак, он высказался. Она ему нравится, и он хочет ее поцеловать. Пусть пока поразмыслит над этими двумя открытиями. Когда имеешь дело с леди Маршей, нужно быть стратегом. И он знал — она не забудет его смелого заявления.
А сейчас нужно было сменить тему.
— Может быть, ваше срочное дело связано с недавно открывшимися обстоятельствами? Например, это ужасное дело с леди Эннис?
— Полагаю, вы тоже знаете? — Она тяжело вздохнула. — Очевидно, это известно всему Лондону.
Он слабо улыбнулся.
— Я бы предложил вам мое сочувствие, да боюсь, что вашей школе оно больше понадобится.
— Благодарю вас. — Она чуть изогнула бровь. — Если честно, я бы хотела поговорить с леди Эннис, попечительницей школы Оук-Холл. Я полагаю, что она на балу у Ливингстонов. Я слышала, что она, возможно, намеревается закрыть школу, и должна узнать, так ли это.
— Позвольте мне поехать вместе с вами.
— Право же, лорд Чедвик! Вы вынуждаете меня говорить грубости. Я не нуждаюсь в вашем обществе.
— Я думаю, что сумею помочь вам. — Он и понятия не имел, как ей помочь, но отчаянно этого хотел. Его влекло к ней. Она была как открытая страница книги и нужно было прочесть слова, чтобы из них сложилась наконец чудесная история.
— Мне не нужна ваша помощь. — Марша рассердилась. — Полагаю, мне следует поблагодарить вас за заботу.
Она приводила его в отчаяние, но разве ожидал он от нее чего-то другого, кроме основательной стычки?
— По крайней мере откройте мне свой план. В конце концов, я могу благополучно доставить вас на бал.
Она взглянула на него с подозрением.
— Если виконтесса действительно намерена закрыть школу, я предложу ей сделку.
— Вот как?
— Да. Я так считаю — сначала дипломатия, потом уж война.
— Мне нравится, что вы готовы объявить войну, если нужно. Особенно мне приятно то, что вы не теряете головы. Вас бы к нам в парламент, леди Марша!
— Думаю, я добилась бы там большого успеха, — ответила она, и ее взгляд чуть повеселел.
Затем она поняла свою ошибку и снова напустила на себя такой вид — только тронь! Следила, чтобы не коснуться его ни туфлей, ни коленкой. Старательно избегала встретиться с ним взглядом.
— Что именно вы хотите предложить леди Эннис? — осмелился он спросить.
Она с неохотой повернулась к нему:
— Вы не оставите меня в покое, пока мы не доберемся до места?
— Оставить вас в покое? — Он откинулся назад, спрятав лицо в темноте. — Вы действительно этого хотите, миледи?
Ответом было напряженное молчание.
Он наклонился вперед:
— Вы действительно хотите, чтобы я навсегда исчез из вашей жизни?
Маленькая складка залегла между ее бровями.
— Чтобы никогда не заговорил с вами? — Карета покачивалась, колеса стучали, задавая ритм его словам. — Никогда не коснулся вас? — Протянув руку, он погладил завиток волос у нее за ухом. — Никогда больше?
Она по-прежнему молчала, но он видел, как ее глаза блеснули — не гневом, но невольной теплотой.
Он взял ее руку и поднес к губам, коснувшись медленным поцелуем ее костяшек.
Когда, перевернув ладонь, он снова ее поцеловал, она сжала пальцы в кулак, но руки не отняла.
Ее кожа была как колдовское зелье, но он заставил себя отпустить ее руку. Долгое время оба молчали. Он видел, как быстро вздымается и опускается ее грудь.
— Ни на минуту не заблуждайтесь, будто сможете покорить меня… путем соблазна, — сказала она дрожащим голосом.
— Уверен, вы слишком умны и упрямы, чтобы пасть жертвой моих чар, — ответил он. — Почему бы вам просто не рассказать мне, в чем состоит ваш план? Это поможет нам скоротать оставшееся время в пути.
Она настороженно взглянула на него.
— Я хочу привести к леди Эннис очень важную ученицу. Если хотите знать, это внучка герцога Бошана. А потом, возможно, я найду других известных молодых леди — дочерей и внучек дипломатов и иностранных королевских особ. Она обожает быть в центре внимания; такой ход возвысит школу, и она не захочет ее закрывать. Надеюсь на это…
— Ага. Хороший план. — Он старался не замечать, что ее накидка сползла с плеча, открывая взгляду чудесное платье и восхитительную, глубокую расщелину между грудей. — Каким образом вы сможете заполучить внучку герцога?
— Пока не знаю, — призналась она. — Еще не думала. Сначала нужно договориться с леди Эннис.
— Правильно. — Он собрался с духом. — Однако, если возникнут затруднения, я почту за честь оказать вам содействие. Мой отец был знаком с герцогом Бошаном.
— Правда? — Ее интерес был неподдельным.
— Когда я был мальчиком, отец возил нас в их имение в Кенсингтоне. Не знаю, как это обстоятельство мне поможет, но я охотно попытаюсь.
— Не исключено, что мой отчим тоже его знает. Я предпочла бы не привлекать к этому делу кого-то со стороны. — Она прикусила губу.
— Меня в особенности, — уточнил он.
— Если честно — да, без крайней на то необходимости.
— Леди Марша. — Он накрыл рукой ее ладони, по-прежнему лежащие на коленях. — Я знаю, как вы преданы своей семье. Но вспомните, что вы сказали мне вчера! Вы сказали, что все эти годы я не замечал вашего существования. И это правда — так и было. Сейчас я хочу загладить свою вину. — На минуту он крепко сжал ее руки, прежде чем отпустить.
— В этом нет необходимости, — сказала она снисходительно. — Я сама очень быстро справлюсь с этой задачей. Мало того, что школа будет работать по-прежнему, я смогу вернуться к прежней работе. Будьте уверены — я верну себе должность, если сделаю все, чтобы предложить обмен.
— Хотите вернуться? — Господи, в этом он совсем не хотел ей помогать. В его интересах, чтобы она осталась здесь, в Лондоне.
— Конечно, — твердо сказала она. — В процветающую школу, которая уверена в своем будущем. Простите, но у меня есть занятия поважнее, нежели утешать больную совесть некоего графа.
— Это лучший от ворот поворот, который я когда-либо получал.
— Рада, что вы так думаете.
Он мог бы поклясться, что на ее губах заиграла тень улыбки, когда она снова отвернулась к окну. Остаток пути они проделали в молчании.
Когда по прибытии они окунулись в самую гущу помпезной суеты — нарядная улица, столпотворение роскошных карет, бьющие копытами лошади и, как главное средоточие, дом с озаренными светом окнами, — лицо леди Марши отчетливо побледнело.
— Надеюсь, она здесь, — сказала она.
— Мы выясним это очень скоро, — кивнул он.
— Я сама выясню это очень скоро. Спасибо, что подвезли. Однако теперь мы попрощаемся.
— Очень хорошо, миледи. — Он помог ей выйти из кареты. — Нам действительно лучше появиться порознь. Как жаль, что мы должны расстаться.
— Я отлично приспособлена к расставаниям, — сообщила она с любезной улыбкой. — А теперь, милорд, мне действительно пора идти.
— Превосходный план, — сказал он. — Разумеется, стоит вам очутиться в бальном зале, и толпы поклонников набросятся на вас незамедлительно. Вас слишком долго не было в Лондоне. Вероятно, ваш брат, лорд Уэстдейл, придет на выручку и обеспечит вам несколько спокойных минут, чтобы разыскать виконтессу. Или мой брат Финн сумеет вам помочь. Хотя не думаю, что ваш план придется ему по душе. Как все прочие джентльмены в зале, он непременно захочет с вами танцевать. Доброго вечера, миледи. — Поклонившись, он зашагал было прочь.
— Погодите! — крикнула она ему вслед.
Он медленно повернулся:
— Да, леди Марша?
Она сжала руки.
— На тот случай, если я не сразу встречу Грегори или мистера Латтимора и на меня… набросятся, как вы говорите, прошу вас — не сочтите за труд подойти и…
— Спасти вас?
Она покраснела.
— Вряд ли можно назвать это спасением.
— Хорошо. Я буду иметь удовольствие составить вам компанию, и с моей стороны это вовсе не будет жертвой, не так ли?
— Я не это хотела сказать. — Ее лицо продолжало наливаться краской. — Просто говорю, что я смогла бы воспользоваться вашей помощью, раз уж вы предлагаете. Только на этот вечер. На те несколько минут, которые мне так нужны, чтобы поговорить с леди Эннис. Тогда и ваша совесть будет чиста.
Он заставил себя помедлить с ответом.
— Я немедленно разыщу вас и самым грубым образом похищу у тех, кто готов запустить в вас когти, будь то мужчина или женщина, — сказал он. — Идите вы первая.
Она явно обрадовалась.
— Благодарю, милорд.
Войти незамеченной оказалось легче легкого. Те, кто должен был встречать гостей, к этому времени давно разошлись. Лакеи с тяжелыми серебряными подносами сновали вверх и вниз по лестницам в обоих торцах бального зала. Апельсиновые деревца и огромные букеты цветов были расставлены в тщательно продуманном порядке, чтобы скрыть унылую пустоту открытых коридоров и оживить пространство балкона, который опоясывал весь бальный зал.