— Да, — усмехнулась Марша. — Так что не соблазняйте меня, не то спрошу.
Она видела, что ее ответ очень огорчил Эйслин, которая все-таки сдержалась и стала рассказывать, как Джо впервые начал ходить.
Дворецкий доставил почту. Другой слуга принес поднос с чаем.
— Простите. Одну минуту, — сказала Марша Эйслин, когда слуги вышли.
Писем было пять. От Синтии, от Дженис, от мамы. Еще письмо — о Господи! — из Дублина. И пятое — от герцога Бошана! Его печать Марша узнала сразу.
— Если не возражаете, Эйслин, я прочту пару писем. Налейте чаю для нас обеих, хорошо?
— Конечно, миледи, — чопорно сказала Эйслин.
— Спасибо. Мне один кусочек сахару и молоко, пожалуйста.
— Очень хорошо, миледи.
Пока Эйслин заботливо разливала чай, Марша прочитала письмо из Дублина. Прекрасная новость! Одна из школ приглашала ее на собеседование. Ей надлежало явиться туда в следующую пятницу, в два часа. Директриса писала, что всегда восхищалась маркизой Брэди, и ей польстило желание родной дочери леди Брэди занять должность учительницы в ее школе.
Разумеется, Марша не сможет отправиться на собеседование.
Как легко можно было бы сказать «да»! Забыть о Дункане. Остаться в Ирландии и самой строить свою жизнь. Со временем сделаться пожилой тетушкой, которая обожает навещать своих родственников, их супругов и детей.
Радоваться мирной, насыщенной трудами жизни.
Простоя, мирная жизнь? Марша может ее выбрать, но не выберет, если это будет означать, что она просто прячется от возможности счастья рядом с Дунканом.
С замиранием сердца она распечатала письмо герцога. Закончив читать, сложила письмо дрожащими пальцами и бросила его на чайный поднос.
Вот это удар.
— Вам нехорошо, миледи? — Эйслин протянула ей налитую до краев чашку чаю.
Марша осторожно приняла чашку на блюдце.
— Нет, — сказала она. Она резко отставила чашку, пролив на поднос. — Да, мне нехорошо.
— Миледи, чем я могу помочь? Принести вам нюхательные соли? — забеспокоилась Эйслин.
— Нет, благодарю, мне уже лучше. — На самом деле она была совершенно растеряна.
Эйслин улыбнулась ей ободряюще.
— Вас любит лорд Чедвик, и я сделаю все, что вы захотите. Если вам нужно выговориться, то я сочту за счастье вас выслушать, миледи.
Марша взглянула на свою странную наперсницу и решила, что вреда не будет, если она расскажет.
— Герцог Бошан предлагает мне стать директрисой в школе Оук-Холл, в Суррее. Он выкупил школу у леди Эннис и хочет, чтобы осенью я туда вернулась.
— Боже, — воскликнула Эйслин, — вот это новость!
— Да, потрясающая новость. — Марша встала и подошла к окну. Озерная гладь, все дышит спокойствием. А у нее в душе буря.
Эйслин подошла и встала рядом.
— Это ведь хорошая новость?
— Раньше казалось, это предел моих желаний, — сказала Марша. — Да что я говорю? Еще лучше — из герцога выйдет такой щедрый и добрый попечитель, что куда там леди Эннис! Он уже начал строить маленький театр позади основного здания, чтобы там можно было ставить спектакли. Такого у нас еще не было. — Она помолчала. — Почему жизнь так любит все усложнять? Почему так любит перемены? Почему мы не можем получить все? Все сразу?
— Не знаю, миледи, — тихо ответила Эйслин. — Но мне точно известно, что мы меняемся и всю жизнь говорим то «здравствуй», то «прощай» — людям, временам года, нашим домашним животным. А некоторые из нас — еще и работе, дому или деньгам. И конца этому нет.
— Вы правы, — согласилась Марша.
Они стояли у окна, и Марша, как зачарованная, смотрела на озеро.
— Отвлеките меня от тяжких мыслей. Прошу вас, расскажите еще что-нибудь про Джо.
Эйслин улыбнулась, вспоминая:
— Я никогда не забуду, как мы удивились, когда Джо сказал свое первое слово: «папа». Хотя лорда Чедвика как раз дома-то и не было. Вечером, когда граф вернулся домой, он очень расстроился, что пропустил такое событие. Но Джо сказал его еще раз, и еще, и граф обрадовался так, словно наступило Рождество. Он велел принести бутылку лучшего кларета, и мы все выпили. — Она вздохнула. — Ему всегда приходилось нелегко. Он так беспокоился.
Марша удивленно повернулась к Эйслин:
— Из-за чего?
— Он хотел быть хорошим отцом, — ответила та. — Делал все, что должен делать отец. Видите ли, он не хотел быть таким, как его собственный родитель. И очень не хотел, чтобы Джо вырос таким, как мистер Латтимор. — Она осеклась.
— Почему — как мистер Латтимор? — не поняла Марша.
Эйслин побледнела.
— Кажется, я хочу чаю. А вы, миледи? — Она бросилась к чайному подносу.
Марша смотрела, как она склонилась над подносом, как берет чашку дрожащими пальцами. Затем перевела взгляд на озеро: зачем Дункану бояться, что Джо вырастет похожим на Финна?
Порыв ветра поднял волну на озерной глади, и столь же внезапно пришло прозрение. Неожиданное открытие заставило ее пошатнуться, и Марша положила ладони на оконное стекло, прекрасно понимая, что Алиса будет ворчать из-за того, что она оставила отпечатки пальцев на чисто вымытом стекле. Вот это да! Как же она не догадалась об этом раньше?
Финн — вот кто настоящий отец Джо, а не Дункан!
Глава 36
Дункан был полупьян, но виду старался не подавать. В последнее время он стал привыкать к этому состоянию, которое приносило ему некоторое облегчение. Пробило четыре часа пополудни. Он сидел в игорном зале клуба «Уайтс». Вел неспешную беседу с лордом Уэстдейлом, кузеном Ричардом и друзьями по Оксфорду, которые заняли остальные места за карточным столом.
— Еще бренди! — крикнул он официанту.
— Бренди закончился, — неуверенно сообщил официант.
Скорчив гримасу, Дункан взглянул на Уэстдейла.
— Как это закончился?
Уэстдейл пожал плечами.
— Полагаю, такое случается.
— На французов полагаться нельзя, — высказал свое мнение кузен Ричард.
— Это невозможно, — сказал Дункан. Ему казалось, что он говорит четко и внятно, однако слова сбились в кучу, образовав одно, да еще потерялась пара слогов.
Несомненно, его лихорадило, уже давно, и лихорадку эту нельзя было исцелить ромовым пуншем, который он исправно принимал каждый вечер.
— У кого-нибудь есть известия о леди Марше? — громко, на всю комнату, спросил он.
— Да. — Уэстдейл кашлянул. — Разве вы не помните, что она отправила матери и отцу письмецо, где сообщала, что благополучно добралась в Бэллибрук? Я мог бы поклясться, что говорил вам, Чедвик. По меньшей мере раз десять. Не то чтобы я возражал, — он сильно ударил его в плечо, — но надоело повторяться.
— Чертова преисподняя! — рявкнул Дункан, потирая ушибленное место. — Теперь вспоминаю.
— Где этот чертов кофе? — спросил кузен Ричард у официанта.
— Уже несут, — ответил слуга.
— Вы должны дать ей время, — напомнил Дункану Уэстдейл.
— К черту время, — заявил тот, оттолкнув стул. — Завтра я поеду в Ирландию.
— Черта с два вы поедете. — Уэстдейл тоже вскочил.
— Убирайтесь с дороги, — сказал ему Дункан. Никто его не остановит! И он ударил Уэстдейла в челюсть, на случай если тот вздумает его задержать.
Уэстдейл с воплем повалился на стул.
— Вы ненормальный, — сказал он, ощупывая челюсть. Потом медленно поднялся.
Все остальные тоже вскочили из-за стола.
Дункан встал в стойку.
— Ну же, Уэстдейл! Если вздумаете помешать мне силой, я силой и отвечу.
Уэстдейл тоже сжал кулаки.
— Если придется отправить вас в нокдаун, чтобы вы не бросились в Ирландию, как щенок, я это сделаю.
Они кружили возле друг друга. В коридоре закричали: «Драка! Драка!» И Дункан нанес отменный апперкот в челюсть противника.
Уэстдейл сплюнул на пол — к сожалению Дункана, все зубы противника пока остались целы — и ударил Дункана в живот.
— Чертова преисподняя, — пробормотал Дункан, когда к нему вернулась способность дышать. Странно, однако, в голове немного прояснилось. А еще он мог слышать все, что говорилось вокруг.
— Где лорд Чедвик? — спросил какой-то человек в дверях. — Он мне нужен немедленно. Прошу, впустите меня.
— Уоррен? — Дункан обернулся на голос. Последнее, что он помнил, это чмокающий звук разбитой губы, когда костяшки Уэстдейла пришли с ней в соприкосновение.
— Мама?
Время шло к вечеру, когда Марша, с маленькой сумкой в руке, снова очутилась в передней семейного особняка на Гросвенор-сквер. Она почти ничего не брала с собой в Ирландию, так что и в Лондон возвращалась налегке.
По длинному коридору ей навстречу спешил Бербанк.
— Леди Марша, — заговорил он так, словно в доме бушевал пожар. — Вы снова дома! — Он взял у нее сумку.
— Да, я дома, Бербанк. — Она благодарно улыбнулась дворецкому. — Опять семья в сборе! Мне это начинает нравиться.
Бербанк не осмелился сказать, что и он в восторге, но было видно и так. Он суетился вокруг Марши, бережно снял с нее накидку.
— Мы увидели Кэрри на кухне, — сообщил он. — Кухарка так удивилась, что уронила в суп свой половник.
— Да, — весело сказала Марша. — Кэрри хотела удивить всех, поэтому пошла с черного хода прямо на кухню. Где мама и все домашние?
— У лорда Уэстдейла встреча с друзьями. А все остальные поехали к герцогу Бошану, сыграть в кегли на лужайке и отобедать.
— Правда? — Марша была озадачена. — Я и не знала, что мама и папа дружны с герцогом.
— Они не были друзьями, миледи, пока вы не уехали. В тот самый день герцог Бошан нанес нам визит, чтобы принести вам свои поздравления, и узнал, что… — он поперхнулся, — что вы уехали в Ирландию, чтобы подготовиться к свадьбе.
— Ах да, — откликнулась она тихо, — к свадьбе. — Она поправила воротничок. — И эти приготовления… они все еще в разгаре?
— Разумеется, миледи, — ответил Бербанк недрогнувшим голосом.
— А как лорд Чедвик? Он приезжает сюда?
— О нет, миледи, мы его не видим. Ваши отец и матушка ездили к нему три раза, но его вечно не бывает дома. — В голосе Бербанка она слышала легкую досаду. — Хорошо, что лорд Уэстдейл видится с графом в клубе «Уайтс», а то бы мы и не знали, жив он или умер.
Это была самая цветистая фраза, которую Бербанк когда-либо произносил в ее присутствии.
— Чаю в гостиную, миледи?
— Нет, благодарю вас, — сказала она. — Я скоро ухожу. Сейчас пойду в свою спальню, чтобы привести себя в порядок. Отправьте чай туда, пожалуйста.
Бербанк не успел ответить. В дверь постучали.
Марша застыла на лестнице. Наверное, она забыла что-то в карете. Или это Дункан. По пути домой она высадила Эйслин возле его дома.
Марше ужасно хотелось ворваться к ним, увидеть Дункана и Джо. Однако Эйслин необходимо было увидеться с графом без свидетелей, поэтому Марша с неохотой оставила бывшую горничную возле дома, попросив передать лорду Чедвику, что она снова в Лондоне.
Но в дверях была Эйслин, и она дрожала с головы до пят.
— Что случилось? — Марша бегом бросилась вниз.
Эйслин схватила ее за руку.
— Джо! Только вы уехали, в дом ворвались двое мужчин с пистолетами и мистер Латтимор. Он оттолкнул Дженкинса. В руках у мистера Латтимора были какие-то бумаги — и он забрал Джо.
— Забрал Джо? — Марша пыталась сохранить спокойствие, но ее голос дрогнул.
Бербанк подозвал лакея:
— Пошлите за каретой. Немедленно.
По щекам Эйслин текли слезы.
— Он сказал, что у него все необходимые бумаги, чтобы его забрать. Что он его настоящий отец и никому его не остановить.
— Но кто-то попытался? Где был граф?
— Уехал, — едва сумела выговорить Эйслин. — Пил в «Уайтсе». Я была наверху с Уорреном, когда он услышал шум в передней. Дженкинс пытался их прогнать, но он стар. Только и мог, что стоять там и приговаривать: «Вас за это повесят»! Думал их напугать, бедняга! Они рассмеялись ему в лицо.
— Бедный Дженкинс. Что еще, Эйслин?
Эйслин торопливо заговорила:
— Я закрыла Джо вместе с Маргарет в его комнате. Со мной был Уоррен. Он велел мне держаться у него за спиной. Схватил свой мушкетон, встал на лестнице и нацелил его на негодяев, приказав им убираться. Но они приставили дуло пистолета к голове Дженкинса и сказали, что застрелят его, если Уоррен им помешает.
— О Боже! — воскликнула Марша.
— Поэтому Уоррену пришлось убрать мушкетон, и мистер Латтимор побежал наверх, перепрыгивая через две ступеньки, мимо него. Но Уоррен пытался его остановить.
— Где был Руперт?
— Очевидно, на конюшне, — всхлипнула Эйслин. — Мистер Латтимор столкнул Уоррена с лестницы, — тихо добавила она.
Марша схватилась за сердце.
— Он цел?
— Да, слава Богу. — Лицо Эйслин исказилось. — Потом мистер Латтимор заставил меня открыть дверь спальни Джо. Сказал, что мне лучше вести себя тихо и помогать ему, чтобы не испугать Джо.
— И он его забрал?
Девушка кивнула, и сердце Марши сжал ледяной ужас.
Эйслин с отвращением сказала:
— Он пообещал Джо, что повезет его к Эстли смотреть лошадок.
— Где они сейчас?
— Никто не знает. Когда Руперт оседлал лошадь, а Уоррена привели в чувство, их и след простыл.
— Они уехали в карете?
— Да. В простом черном наемном экипаже. Таких много разъезжает по всему Лондону.
— Кто-нибудь поехал искать лорда Чедвика?
— Уоррен.
Карета была уже у подъезда.
— Едем, — сказала Марша, увлекая за собой Эйслин.
— Очнитесь! — кричал кто-то Дункану прямо в ухо встревоженным голосом, отчаянно встревоженным.
Дункан застонал. Губа чертовски болела. И живот. И челюсть.
Кто-то резко хлопнул его по щеке:
— Лорд Чедвик! Джо в опасности. Очнитесь сейчас же!
Его веки поднялись сами собой. Он сел. Голова кружилась.
— Что случилось с Джо?
— Гляди-ка, кажется, восстал из мертвых, — услышал он голос официанта.
Уоррен поднял его на ноги.
— Его забрал ваш брат.
— Финн? Где они?
— Никто не знает. — Голос Уоррена дрожал. В нем звучал страх.
Попадись брат ему на глаза прямо сейчас, Дункан бы его убил.
Быстрыми шагами они направились по коридору мимо многочисленных комнат, откуда на них глазели любопытные. В дверях одного из залов Дункан остановился.
— Если кто-нибудь из вас, скудоумных дружков моего братца, товарищей по его грязным приключениям, хотя бы догадывается, где он сейчас может быть, скажите мне. Если позже выяснится, что вы знали, но промолчали, я сверну вам головы.
Он ждал. К нему вышел только лорд Грин, он-то скудоумием не страдал.
— Как вы знаете, он некоторое время жил у нас, — нерешительно произнес граф. — Нам пришлось просить его покинуть наш дом, после того, как он заявился — не раз и не два — совершенно пьяным, да еще вздумал заигрывать с горничной моей жены.
Ничего удивительного.
— Сочувствую, Грин. Вы пали очередной жертвой его обаяния, а я ведь вас предупреждал.
Лорд Грин почесал затылок.
— Век живи — век учись. Он сказал, у него есть пристанище, где-то в районе собора Святого Павла. Над лавкой галантерейщика.
— Спасибо, — сказал Дункан. — Я ваш должник, Грин. Уплачу постепенно, один бренди за раз.
Лорд Грин помахал ему рукой. Дункан в сопровождении Уоррена направился к выходу из клуба. Только сейчас Дункан заметил, в каком состоянии его камердинер.
— Что с вами случилось?
— Ерунда — по сравнению с тем, что досталось вам, — ответил Уоррен. — Я подрался с вашим братом. С ним были двое головорезов, вооруженных пистолетами. А еще он размахивал кипой бумаг. Сказал, что имеет право забрать Джо и чтоб ему не мешали.
— Мерзавец!
— Лорд Уэстдейл и его кузен отправились на поиски минут десять назад. Собрали целый отряд помощников — хотят проверить все постоялые дворы в окрестностях Лондона.
— Слава Богу! — Дункан взял у привратника свой плащ. Набросил на плечи и надел шляпу. Нужно затеряться в толпе. — Я должен сообразить, куда он мог бы отправиться, если все еще в городе. Несомненно, он захочет предложить мне сделку. Все это из-за денег. Возможна еще и месть. Страшно представить, что будет, если Финн хочет ему отомстить!
Джо. Дункан повторял это имя, как молитву.
За стенами клуба его ждало новое потрясение. Посреди привычного шума и суеты Лондона он увидел то, от чего не мог оторвать глаз — леди Марша Шервуд верхом на одной из его собственных лошадей.
— Какого черта вы здесь делаете?
— Ваша губа! — воскликнула она.
— Пустяки. И у меня нет времени на разговоры.
— Знаю. — Она вздернула подбородок. — Я еду с вами.
— Нет, — резко сказал он.
— Разумеется, еду, — не сдавалась она.
— Женщина в дамском седле, на оживленных лондонских улицах! Мы не сможем ехать быстро.
— Я вас не задержу, — сказала она. — И я все равно еду. Вместе мы его найдем.
Он вскочил на Самсона. Спорить было некогда.
— Держите оборону дома, — приказал он Уоррену.
— Простите, милорд. — Уоррен был смущен. — Руперт сказал, что миледи настояла, чтобы вас сопровождать. Она даже заставила его сбегать к соседям за дамским седлом.
— Ее не переупрямить, — сухо сказал Дункан. — Я извещу вас запиской, если вы мне понадобитесь.
— Хорошо, милорд. — Уоррен вскочил на гнедого жеребца.
Дункан направил коня на улицу, не оглядываясь на Маршу.
— Не волнуйтесь, — негромко окликнула она Дункана. — Вместе мы его найдем. Я чувствую, что найдем.
Они поскакали по улице бок обок.
Дункану не хотелось признаваться самому себе, что ее присутствие принесло ему облегчение и придало некоторую уверенность.
— Мы проверим один из его недавних адресов, — сказал он, стараясь придерживаться деловитого тона. — Постоялые дворы уже проверяют. Поисковую партию возглавляют ваш старший брат и его кузен.