— Мы проверим один из его недавних адресов, — сказал он, стараясь придерживаться деловитого тона. — Постоялые дворы уже проверяют. Поисковую партию возглавляют ваш старший брат и его кузен.
Двадцатью минутами позже они обнаружили лавку галантерейщика неподалеку от собора Святого Павла. Но тут вышла осечка — никто не знал человека по имени Финниан Латтимор, который жил бы над этой лавкой.
Однако через десять минут они нашли еще одного галантерейщика, в двух кварталах от первого. Того, которого искали.
— Я выгнал его еще вчера, — сказал хозяин. — Он не платил.
Итак, Финн отчаянно нуждался.
— Вы не виноваты, — заверил Дункан торговца, бросив пару соверенов ему на прилавок. — Это покроет долг?
Галантерейщик проворно схватил монеты.
— О да, милорд, — радостно воскликнул он.
— Не знаете, куда он мог пойти?
— Гм. — Торговец барабанил пальцами по прилавку.
На один краткий миг Дункан встретился глазами с Маршей. Как будто и не было между ними разлада! Их связывало чувство, искреннее и сильное. Восхитительное открытие! Но сейчас не время было об этом думать.
— А! — Галантерейщик хлопнул ладонью по прилавку. — Он сказал, что переезжает к какой-то пожилой супружеской чете. Сказал, что с ними будет проще договориться, чем со мной.
Дункан невесело рассмеялся.
— Полагаю, на самом деле он выразился грубее, не так ли?
Галантерейщик посмотрел на Маршу.
— Да. Уж он разошелся, уверяю вас.
— Он сказал что-нибудь еще? — спросила Марша.
— Нет, — ответил торговец.
— Зато он сказал кое-что мне, — послышался довольно грубый женский голос из-за полок.
— Что же, любовь моя? — крикнул галантерейщик супруге.
— Сказал, что она готовит куда лучше моего! — сердито крикнула та в ответ.
— Э-э, — сказал галантерейщик, — вот грубиян! Ты готовишь лучше всех на свете. — И он схватился за шею, подмигнув Дункану.
— Я все вижу, — угрожающе сказала его жена.
Галантерейщик побагровел, как свекла.
— Вот так-то, милорд. Думаю, вам лучше уйти.
— Конечно. — Дункан взял Маршу за руку. Видит Бог, ему безумно хотелось это сделать!
Она прильнула к нему.
— Это вам помогло?
— Да. — Задержавшись на мгновение, он крепко сжал ее руку. — И ваше присутствие мне в помощь тоже.
— Благодарю, — сказала Марша, глядя на него полными участия глазами. Его сердце болезненно сжалось.
«Скоро, — подумал он. — Очень скоро я скажу ей все».
Они снова были в седлах.
— Мы отправляемся в маленький милый домик, — сказал он.
Она сама так сказала про его дом. Дункан вспомнил, как прекрасна была Марша, лежа там на сапфирово-синих простынях.
— Вот как? — удивилась она.
Он быстро взглянул на нее. Ее щеки покрылись румянцем, но она вздернула подбородок, гордо расправив плечи.
— Там и обитает наша пожилая супружеская чета, — пояснил он. — Она прекрасная повариха, и Финну легко войти в дом без всякой платы. Достаточно сочинить какую-нибудь трогательную историю, так что они не станут обращаться ко мне. Должно быть, он догадался, что я не додумаюсь искать его там. Честно говоря, я действительно об этом не подумал. Казалось, слишком уж просто.
— Надеюсь, ваша догадка верна.
Воцарилось неловкое молчание.
— Ужасно жалею о том, что произошло, — сказал он. — С того дня как я увидел вас в окне швейной мастерской, вам не было покоя — во многом из-за меня, потом из-за Финна.
Она усмехнулась.
— Это так. Но я уверена, вам, как и мне, тоже пришлось несладко. Вас вынудили стать членом семейства Брэди — притащили на аркане.
— Никто меня не заставлял, — возразил он.
Их взгляды встретились. Он видел, что она ему не верит.
— Я сам предложил помолвку. — Отпустив поводья, он пропустил повозку с цветами. — Я хочу жениться на вас.
— Вы это уже говорили. — Она поджала губы. — И мне даже неинтересно почему.
— Я назвал вам несколько причин. Но есть еще одна.
Самсон прядал ушами, как будто хотел узнать ту особую причину.
— И что же это? — с вызовом спросила она.
— Я люблю вас, — просто ответил Дункан. — Думаю, я полюбил вас давным-давно, еще до того, как понял, что такое любовь. Это было в тот день, когда мы плыли на пакетботе, а вы были полны огня и страсти. Вы были прекрасны. С того дня я не переставал думать о вас. Вы были моей «Девочкой на корабле».
Он услышал ее глубокий вздох.
— Я… Мне трудно в это поверить.
— Почему?
Она посмотрела на него.
— Не знаю. Может быть, потому, что вы не сказали мне этого тогда — в первый раз, когда я вас спросила, почему вы хотите на мне жениться.
— Жаль, что нельзя вернуть время назад. Тогда я не мог признаться в этом даже самому себе.
— Почему?
— Я размышлял над этим несколько недель. — Он глубоко вздохнул. — Теперь я понимаю. Я не верил, что достоин вас.
Она изумленно ахнула.
— Почему же это?
— Потому что вы само совершенство, — сказал он, неожиданно охрипшим голосом. — Давным-давно, когда я сказал вам, что не верю в идеальную любовь, я действительно так думал. Жизнь состояла из тяжелых ошибок, которые мне надлежало исправлять. Заканчивался один день и начинался следующий. И мне нужно было начинать все сначала. У меня не было надежды. Не было радости.
Он взглянул на нее, и она ответила взглядом, полным нежности.
— Потом я встретил вас, и моя жизнь, какой я ее знал, была потрясена до основания. И я дрогнул. Непростительным образом. Я боялся поверить, боялся снова испытать боль. — На миг его охватили горькие воспоминания. — Знаете, я уже пытался любить родителей и брата.
— Я знаю.
Они осадили лошадей, чтобы дать дорогу нескольким прохожим.
— Однако, несмотря на ошибки… — Они подождали, пока один из прохожих поднимет кепку, которую уронил как раз на середине дороги. — Я хочу открыть вам правду. Марша, я хочу, чтобы вы стали моей женой, потому что я вас люблю. Вы заставили меня поверить в идеальную любовь.
— Я рада, — сказала она тихо, когда путь был свободен.
Дункан увидел, как она украдкой отерла слезу.
— Но я вовсе не идеал, — добавила она. — Вы должны узнать обо мне кое-что.
— Что же? — спросил Дункан.
Марша взглянула на него. В ее глазах плескалась боль. Она поспешно отвела взгляд. Они были уже в Мейфэре и ехали по почти пустой улочке, застроенной особняками.
— Я была близка с вашим братом, — сказала она чуть слышно. — Один раз, в ночь моего шестнадцатого дня рождения. Вот почему он сбежал в Америку.
Дункан на минуту поймал ее взгляд.
— Я это знал, — сказал он тихо, глядя прямо перед собой. — И это ничего не меняет.
— Вы знали? — Ее голос осекся.
Он быстро взглянул на Маршу, пытавшуюся скрыть слезы.
— Понял в тот день, когда Финн вернулся из Америки, — ответил он. — Вот почему я его избил. Должен признаться, что задумал жениться на вас именно в тот вечер. Для того, чтобы восстановить честь семьи.
Она нервно рассмеялась.
— Вы очень старались исправить неправедное, не так ли?
— Да, — ответил он. — Узнав вас ближе, я понял, как глупо было думать, будто я знаю все ответы. Я полюбил вас всем сердцем. И теперь не представляю жизни без вас.
Дункан услышал, как Марша всхлипнула.
— Но я опозорена, моя репутация погибла, — прошептала она.
Он натянул поводья, останавливаясь. Ей тоже пришлось остановиться.
— Никогда больше не говорите так, — сказал он ласково, но решительно. — Вы не опозорены. Вы прекрасны, вы любимы. Что погибло — так это ваша вера в себя и в других людей, но это поправимо.
Она улыбнулась сквозь слезы.
— Она уже вернулась, моя вера. В эту самую минуту.
— Это путешествие вы начали еще в Оук-Холле, — напомнил он ей. — Скажем так, я слегка подтолкнул вас на этом пути.
— Вы сделали гораздо больше. Я… я парю от счастья. — Потянувшись к нему, она быстро поцеловала его прямо в губы. — Но счастье мое возрастет безмерно, когда мы найдем Джо. — Она снова посмотрела на дорогу.
— Мы его найдем, — сказал он.
И они пришпорили лошадей. Дункан ехал впереди. Двигаясь в совершенном согласии, всадники миновали несколько узких боковых улочек, храня намеренное молчание.
Глава 37
В доме номер двенадцать по Керзон-стрит никого не было. Дом стоял притихший, как будто необитаемый, с того вечера, когда здесь гостили Дункан с Маршей.
Дункан начал паниковать всерьез. Оставалось надеяться, что удача улыбнется хотя бы лорду Уэстдейлу и кузену Ричарду, которые сейчас проверяют постоялые дворы и почтовые станции.
Они постучали в дверь небольшой пристройки, которая была закрыта на замок. На стук никто не вышел.
— Странно, — сказал Дункан. — Они всегда дома.
С третьего этажа до него долетел глухой звук. Марша взглянула на Дункана. Она тоже услышала.
— Что-то тут не так, — сказал он мрачно. — Отойдите.
Она повиновалась, и он выбил дверь. Они бросились наверх, Дункан — впереди. То, что они обнаружили, заставило Дункана похолодеть от страха. Не за чету слуг, которых привязали к стульям, заткнув рты кляпом. За Джо.
Финн был настроен всерьез.
Муж и жена пытались раскачивать свои стулья, чтобы привлечь внимание возможных спасителей с улицы.
— Слава Богу, — сказала пожилая женщина, когда Марша вытащила кляп.
— Мне так жаль, что с вами такое случилось. — Голос Марши дрожал, когда она помогла женщине встать.
— Не тревожьтесь за меня. — Ее глаза наполнились слезами. — Финниан забрал вашего мальчика, лорд Чедвик.
— Мы знаем. — Голос Дункана выдавал его тревогу. Финн постарался связать мужчину как следует — еще один знак серьезности намерений младшего брата, каковы бы они ни были.
— Он увозит его в Австралию, — выпалил старик, когда наконец Дункан его освободил и принялся растирать щеку и подбородок. — Он не удержался, похвастался перед нами. Сказал, что у него там друзья. Забрал с собой все ценное, что мог, — у нас, из дома вашей матушки, а также деньги из сейфа.
— Что с Джо? Вы его видели? — Дункан боялся услышать ответ.
Пожилые супруги переглянулись.
— Он был цел и невредим, — успокоила женщина. — Но очень, очень сердит. Ему не понравилось, что нас связали. А Финниан все время кричал, чтобы он немедленно заткнулся.
— Он не плакал, — сказал старик. — Сказал, что хочет видеть своего щенка и папу, что Финн должен немедленно отвезти его домой. Но Финн только засмеялся и сказал, что скоро они поплывут на большом корабле.
— Я его убью, — спокойно заявил Дункан.
Марша подошла к нему и взяла его под руку. Он взглянул на нее:
— Я должен ехать сейчас же. Вдруг он уже миновал все почтовые станции?
— По-вашему, из какого порта он думает отплыть? — спросила Марша.
— Не знаю. Он может выбрать такой, что и не подумаешь. Или, наоборот, ближайший. Подумаю об этом по пути домой. Мне нужно захватить пистолет, а также взять денег.
Он торопливо попрощался со слугами.
— Мне очень жаль, что произошло подобное, — сказал он. — Тут уж ничего не поделаешь. Я пришлю вам вознаграждение за все испытания, которые выпали на вашу долю.
— Но вы ни в чем не виноваты, — сказал старик решительно.
— Мы немедленно вернем вам ваше вознаграждение, — добавила его жена.
Дункан хотел было возразить что-то, но в последний миг передумал. Мягкий, укоризненный взгляд Марши напомнил ему, как она сказала, что верит — он может исправить все, что неправедно.
Не все. И он это знал. Пусть ему напоминают об этом время от времени. Может быть, будет приятно принимать чью-то помощь почаще — и принимать с благодарностью.
Поэтому сейчас, на прощание, он поцеловал женщину в щеку и стиснул плечо ее супруга.
Сидя в седле и направляясь домой, он почувствовал, как сердце сжимает такой страх, которого он до сей поры не знал.
— Не представляю, что буду делать, если он ускользнет, — признался он Марше.
— Не ускользнет, — возразила она. — Ведь нам помогают друзья.
— Правда, — сказал он, однако тревога не отпускала.
— Разве вы еще не поняли? — Марша искоса взглянула на него и улыбнулась. — Дункан Латтимор, вы больше не одиноки.
Она протянула руку, и он схватил ее. Держал крепко несколько секунд. Один жест сказал все, что уже знало его сердце, — она принадлежала ему, а он ей. Отныне даже в самых тяжелых испытаниях они будут вместе.
«Хотя она так и не сказала, что выйдет за тебя», — напомнил ему холодный, циничный внутренний голос.
Миновав парк, они увидели маленького мальчика со спутанной гривой золотистых волос. Сама леди Джерси и еще одна великосветская дама держали его за руки. Они быстро, чуть не бегом, направлялись к карете леди Джерси, как будто от этого зависела жизнь мальчика.
Собственно, так и было.
— Дункан! — Крик Марши перешел в рыдание. — Вон он!
Сердце Дункана вновь воскресло к жизни.
Джозеф Генри Огастес Латтимор-четвертый был найден.
Глава 38
У Дункана была разбита губа, но это был пустяк по сравнению с багровыми кровоподтеками на щеке лорда Уэстдейла и лиловым полукругом, что набухал у него под глазом. У кузена Ричарда отсутствовал рукав сюртука. Но он мог бы остаться совершенно без сюртука — никто бы этого не заметил, потому что в гостиной Дункана было на кого посмотреть и над кем поахать.
Всех восхитил маленький Джо.
— Тогда я пнул его в коленку, — вещал Джо перед изумленной публикой, стоя на импровизированной сцене — на скамье перед пианино. — Я видел, как один мальчик в парке разозлился и лягнул свою няню вот так. А потом я бежал, бежал, пока не увидел наш парк, и тогда остановился. Я знал — папа найдет меня на нашем месте между двумя дубами; мы там всегда лежим и смотрим на облака.
В гостиной яблоку было негде упасть. Слуги, семейство Брэди в полном составе, герцог Бошан и леди Джерси собственной персоной.
Особой гостьей была Эйслин, которая вернулась из Ирландии. Она сидела на почетном месте, рядом со скамьей, готовая поймать Джо, если он упадет, и унести его к куриному супу, а потом и в теплую постель. Но сначала нужно было выпустить боевой дух из маленького гибкого тельца, хоть немного.
Дункан и Марша сидели в углу гостиной, недалеко от дверей, что отвечало интересам Дункана. Здесь они могли держаться за руки так, что никто не видел. Дункан и не хотел, чтобы их видели. Сначала им с Маршей нужно было поговорить наедине.
Он не знал, когда представится желанный случай. Марша даже не успела поздороваться со своими родными.
Дункану так никогда и не узнать, не передумал ли сам Финн, решив, что маленький мальчик станет серьезной обузой. Может быть, сам и выбросил Джо из кареты? Или все-таки Джо сбежал, перехитрив своих похитителей?
В любом случае Финн — хладнокровный негодяй, и ему нет прощения.
Уэстдейл, Ричард и двое оксфордских друзей Дункана, которые сидели с ними за карточным столом в клубе «Уайтс», обнаружили Финна в гостинице «Лебедь и утка» в предместье Лондона. Финн нанял карету, чтобы добраться до Саутгемптона. Он признался, что собирался отбыть в Австралию.
Мысль о том, что Финн мог намеренно затеряться вместе с Джо на этом огромном континенте, приводила Дункана в содрогание.
Вышло так, что отчаяние превратило Финна в загнанную дичь. Он уже заручился поддержкой друзей, вечно пьяных светских бездельников, и они тоже ввязались в драку, разыгравшуюся в «Лебеде и утке». Уэстдейл, Ричард и их товарищи сумели обратить их в бегство — не без ущерба для собственной внешности, разумеется, а потом поколотили Финна так, что он едва смог сесть на лошадь.
Два оксфордских товарища Дункана вызвались сопроводить Финна в порт. Они думали конвоировать его день и ночь, чтобы негодяй не сбежал. Потом они посадят его на корабль, дождутся выхода корабля в море и отправятся назад в Лондон лишь тогда, когда корабль скроется за горизонтом.
Дункана переполняла благодарность — поразительно, как четверо его друзей загнали негодяя в угол! У него настоящие друзья — как подумаешь об этом, то на душе становится спокойно. Потому что Дункан знал, что брата он никогда больше не увидит.
Забавно, однако, как устроены наши чувства. Здесь, в гостиной, в кругу друзей и семьи, он понял, что в его сердце нет больше места для горя из-за Финна — после того что тот сделал с Джо.
Это была последняя соломинка.
Сидя в углу, держа за руку Маршу, он поклялся заполнить самые мрачные уголки своей души благодарностью людям, с которыми его свела судьба. Эти люди умели любить!
— Молодой человек, я восхищена вашей храбростью, — сказала Джо леди Джерси. — Скажите, когда же вы догадались, что он везет вас вовсе не к Эстли?
В душе у Дункана прозвенел тревожный звонок. Расспросы сделались слишком уж настойчивыми. Ни к чему, чтобы в угоду любопытным слушателям Джо припоминал все страшные подробности своего похищения.
— Полагаю, леди Джерси, Джо устал больше, чем ему кажется, — вмешался он. — Ему пора перекусить, Эйслин!
Эйслин тут же встала и сняла Джо со скамьи. Марша и леди Брэди посмотрели одобрительно. Леди Джерси слегка нахмурилась, но морщинка на ее лбу тотчас же разгладилась, когда она увидела, что Джо уронил голову на плечо Эйслин. Решительно, мальчик выбился из сил.
Вдруг он поднял голову и взглянул прямо на леди Джерси.
— Я знал, что карета едет не к Эстли, когда Финн сказал мне, что он — мой папа, и что отцы и сыновья всегда ездят смотреть лошадок вместе. Я сразу понял, что он меня обманывает. Ведь папа — это мой папа.