Самочка выглядела очень подавленной. Она одиноко сидела у самой решетки и печально смотрела куда-то в стенку. Джим выбрал особенно крупный и красивый банан, очистил его и вошел в клетку. Вообще-то правилами запрещалось входить в клетку, если поблизости не было других людей. Обезьяны могли схватить человека и повредить его. Не нарочно, конечно. Просто их игры зачастую бывали не очень деликатны, а их понятия о веселье могли не совпадать с представлениями попавшего к ним в лапы человека. Тогда, чтобы отнять у расшалившихся обезьян их игрушку, приходилось иногда даже применять оружие.
Но у Джима никогда не было проблем с шимпами, а она выглядела такой покинутой и несчастной. Он подошел к ней и протянул банан.
Она оттолкнула банан. Потом она оттолкнула Джима. Он вышел из клетки и пожал плечами: -- Как хочешь, подружка. Спокойной ночи.
Он выключил свет и в последний раз обвел клетку лучом фонарика. Все было в полном порядке и Джим покинул лазарет.
Шимпанзе посмотрели на закрывшуюся за ним дверь.
-- Я не его подруга -- раздельно произнесла самка. -- Если мне не изменяет память,я принадлежу тебе.
-- Зира, прошу тебя, возьми себя в руки, дорогая. Я думаю, что они стараются быть с нами милыми.
-- Эта клетка воняет гориллой -- упрямо сказала Зира.
Она села на соломенную подстилку. Один из самцов сел рядом с ней и взял ее за руку.
-- Скажи... Скажи мне, Корнелиус, где мы? -- спросила она жалобно. -- И почему мы должны притворяться , будто мы бессловесные животные?
Корнелиус поднял глаза и посмотрел на второго самца. -- Это была ваша идея, доктор Мило. У вас не было возможности объяснить нам ее. Но теперь, я думаю, самое время.
-- Мне тогда показалось, что с нашей стороны будет неблагоразумно информировать их о том, что мы умеем говорить -медленно произнес доктор Мило. Он задумчиво очистил от кожуры апельсин и,разделив его на дольки, съел. Несколько капель брызнули ему на рукав и он недовольно поморщился. -- А сейчас я в этом абсолютно уверен. Судите сами. Когда мы вышли на орбиту в ракете полковника Тэйлора, мы увидели внизу вспышку -- я полагаю, что это был взрыв. По меньшей мере на одном из полушарий жизнь была уничтожена. Я не сомневаюсь, что все население Земли погибло. Вы со мной согласны?
Шимпанзе кивнули. Зира снова спросила: -- Но если Земли больше нет, то где же тогда находимся мы?
-- Я сейчас об этом скажу. Давайте вместе рассмотрим наше положение. По всей вероятности мы с вами -- единственные спасшиеся от катаклизма представители нашей цивилизации. Последние обезьяны убили друг друга в войне, в которой не могло быть победителей. Эти безумцы добились того, к чему они стремились на протяжении долгих столетий, и мы с вами теперь уже никогда не сможем вернуться домой.
-- Дальше. По поводу того, куда мы попали. Я склоняюсь к мысли, что каким-то образом -- к сожалению, моих знаний недостаточно, чтобы понять к а к это могло случиться, хотя у меня и есть некоторые предположения на этот счет, мы с вами перенеслись из нашего времени в прошлое. Наша цивилизация, время обезьян, является отдаленным будущим э т о г о времени. Мы находимся в туманном прошлом, в котором люди еще являются господствующей расой и в котором обезьяны еще не умеют говорить.
-- Но.. Мы же видели, как Земля взорвалась -- настаивал Корнелиус.
-- И она действительно взорвется -- резко сказал Мило. -- Так, как мы с вами и видели. Но при этом взрыве произошло нечто такое, что выбросило нас с вами в прошлое.
-- Что -- спросил Корнелиус.
-- Я уже сказал вам, что не вполне уверен в правильности своих предположений -- ответил Мило. Но я знаю, что некоторые наши философы пришли к выводу, что существует определенная взаимосвязь между скоростью и временем. Неясным пока для меня образом орбитальная скорость нашей ракеты наложилась на чудовищный импульс, причиной которого был величайший за все время существования Земли взрыв, так что мы были выброшены в прошлое. Если это объяснение вас не устраивает, можете назвать это просто волшебством или черной магией, но ничего лучшего и более убедительного я пока придумать не могу. В конце концов, это не столь важно. Куда важнее другое -- тот факт, что мы сейчас находимся здесь.
Корнелиус кивнул: -- Хорошо. Пусть так. Мы находимся в нашем собственном прошлом. Но это же предоставляет нам совершенно замечательные возможности.
-Для историка вроде вас, конечно -- согласился Мило. Он оглядел клетку, потом поднял глаза к электрическим лампам на потолке и восхищенно взмахнул рукой.
-- Какие потрясающие приборы! Нет, вы только подумайте, Корнелиус, -- наши древние легенды оказались истинной правдой! Человеческая порода д е й с т в и т е л ь н о когда-то создала машинную цивилизацию с грандиозными возможностями!
-- И потом сама же ее и разрушила -- заметил Корнелиус.
-- И потом ее разрушила -- повторил Мило. Он понизил голос и спросил:
-- Но почему же это произошло, Корнелиус? Имея все это, обладая такими изумительными вещами, которые мы не только никогда не видели, но о которых мы даже не могли мечтать -- неужели они не могли жить счастливо? Даже десятая -- да что там -- даже сотая часть всего этого поразила бы любого из наших современников своим могуществом и великолепием!
-- Надолго ли? -- спросила Зира.
Мило кивнул: -- Верно. Люди и обезьяны похожи в этом отношении -- они никогда не удовлетворены тем, что имеют. Он вздохнул и помолчал с минуту. -- Теперь что касается вашего первого вопроса. Судите сами. Если мы станем говорить с ними, они непременно начнут нас спрашивать о нашем происхождении. Сможем ли мы скрыть от них то, что в один прекрасный день их планета расколется, словно яичная скорлупа и обратится в пепел из-за войны, затеянной обезьянами? Думаю, что нет и думаю, что это не приведет их в восторг.
-- Понимаю -- сказал Корнелиус. -- Теперь я думаю, что вы были правы. Зира, ты согласна?
-- Нет. Она медленно обвела взглядом полутемную клетку. -- Если мы не будем с ними разговаривать, они так и будут держать нас взаперти. У нас не будет даже самых элементарных удобств! Нет уж, я не желаю жить в таких варварских условиях! Мы же разумные, цивилизованные существа!
-- Ш-ш-ш -- приложил палец к губам Мило. -- Вы разбудили гориллу. -- Он указал на постояльца соседней клетки.
-- О, прошу прощения -- извинилась Зира перед гориллой. Ответа не последовало и она отвернулась, не слишком, впрочем, удивленная -гориллы никогда не отличались особой вежливостью.
-- Он вас не понимает -- напомнил ей Мило. -- В этом времени обезьяны еще не умеют говорить. И я уверен, что в сложившейся ситуации самое лучшее, что мы можем сделать, это последовать их примеру. Во всяком случае, пока мы сами не захотим вступить с ними в контакт, нас никто не сможет разоблачить. Людям и в голову не придет, что мы понимаем то, о чем они говорят.
-- Хорошо -- сказал Корнелиус. -- Сдаюсь. Зира?
-- Спокойной ночи -- не отвечая на вопрос сказала Зира. Она вытянулась на соломенной подстилке и недовольно поморщилась. -- Я думаю, что нам необходимо немного поспать. Спокойной ночи.
Зира проснулась рано. Весь зоопарк был наполнен странными звуками: птичий свист, рычание крупных хищников, гудки машин, лязг замков. Многие из этих звуков были ей совершенно незнакомы. Ей был совершенно чужд мир, в котором всем заправляют машины, хотя муж ее и был историком. Он иногда рассказывал ей о своим научных изысканиях и сознание ее в какой-то мере было уже подготовленным. И все же -- разум ее констатировал , но сердце не принимало того, что видели ее глаза и слышали ее уши.
Корнелиус и Мило все еще спали. Зира поднялась с соломенной подстилки, ополоснула лицо и руки в небольшом корытце, которое стояло в углу клетки. В соседней клетке спала огромная горилла -- Зира брезгливо надула губы. Гориллы ей никогда не нравились, хотя она и понимала, что ее предубеждение совершенно необоснованно.
Следующие несколько минут Зира посвятила исследованию клетки. Разумеется, она была заперта -- на дверях висел тяжелый замок и открыть его, не имея ключа,было совершенно невозможно. Зиру это не удивило. В ее собственном мире и времени люди в клетках могли часами вертеть в лапах замки на разные лады. И если у них была хоть малейшая возможность, они добивались желаемого и сбегали. Зира могла предположить, что примерно так же вели себя обезьяны з д е с ь и с е й ч а с .
Где бы это ни было и когда бы это ни было... Эта мысль неожиданно напугала ее. Они в и д е л и разрушенный мир. Они все трое согласились с тем, что видели это. Но память ее отказывалась верить в то, что это действительно случилось. Все произошло слишком быстро. Они только успели выйти на орбиту на ракете полковника Тэйлора, как вдруг Земля под ними вспыхнула ослепительным бело-красным огнем, страшный удар потряс их корабль до самого основания, умные приборы включили режим автоматического управления ... Что же было дальше?..
Ее печальные воспоминания были прерваны появлением того самого человека, который накануне вечером предлагал ей банан. Он улыбнулся -- губы остались плотно сжатыми и улыбка вышла по-людски беззубой и некрасивой, не то, что у обезьян. Потом он обратился к ней:
Ее печальные воспоминания были прерваны появлением того самого человека, который накануне вечером предлагал ей банан. Он улыбнулся -- губы остались плотно сжатыми и улыбка вышла по-людски беззубой и некрасивой, не то, что у обезьян. Потом он обратился к ней:
-- Ну, как мы сегодня себя чувствуем? Получше?
Зира чуть было ему не ответила. Пожалуй, не будь у людей вообще и у этого типа в частности такого отталкивающего вида и такой безобразной улыбки, она бы, наверное, так и сделала.
Ее всегда изумляло, когда она видела говорящих людей. За всю жизнь она встречала только троих владевших речью представителей этой породы. Она вспомнила, что вчера очень невежливо оттолкнула этого человека и ей стало неловко за свою грубость. Откуда ему было знать, что она терпеть не может бананов? Он просто старался быть милым.
Человек заглянул в клетки, потом вошел к оленю и скрылся за дощатой загородкой. Зире не было видно, что он там делает, но слышала, как он ласково что-то приговаривает. Видно, этот человек любит животных. Он казался почти таким же разумным существом, как любой шимпанзе. Минут через пять сторож вышел из-за перегородки и стал поправлять лампы.
Проснулись Корнелиус и Мило. Зира повернулась к ним и сказала: -- Доброе утро.
Сторож резко обернулся: -- Кто здесь? -- испуганно спросил он. Ему никто не ответил и он торопливо зашагал по длинному коридору, недоуменно заглядывая в каждую клетку и бормоча что-то себе под нос.
-- Тише -- прошептал Корнелиус.
-- А я все-таки считаю, что это глупо -- упрямо сказала Зира, но голос понизила. -- Нам следует с ними поговорить.
Вернулся сторож. Он все еще растерянно покачивал головой. Несколько минут спустя дверь снова отворилась. Вошли двое людей, одетых в белые халаты. Мужчина был примерно шести футов ростом, с рыжеватыми каштановыми волосами. У него была квадратная челюсть и резкие черты лица. В сознании Зиры такие лица ассоциировались с наиболее агрессивными представителями породы людей. Женщина был намного ниже, глаза и волосы ее был темными. Солдаты, стоявшие у входа в лазарет, проводили ее заинтересованными взглядами. Наверное, они считали ее весьма привлекательной. Зира никогда не могла понять людских канонов красоты.
-- Доброе утро, доктор Диксон. -- сказал сторож.
-- Доброе, Джим. Познакомься, это мой новый ассистент, доктор Стефани Брэнтон. Стиви -- это Джим Хаскинс. Куда более сведущий звериный психолог, чем твой покорный слуга.
Люди еще долго болтали о чем-то между собой, в то время как солдаты втаскивали в коридор какие-то приборы, доски и экраны. Зира с интересом наблюдала за их действиями. Приборы были ей незнакомы, но сделаны они были прекрасно и она почувствовала укол зависти. Если бы у нее была возможность пользоваться столь же красивыми и добротно выполненными приборами в своих исследованиях...
Три обезьяны внимательно следили за тем, как люди устанавливали свою аппаратуру. Доктор Мило был встревожен -- что они собираются делать? Кто из них друг, а кто враг?
Вполне возможно, с горечью подумал он, что друзей здесь не окажется вовсе.
Глава 5
Доктор Льюис Диксон лениво наблюдал за тем, как устанавливают его приборы. По натуре он был человеком довольно уравновешенным и никто не мог бы сказать, что ему свойственно терзать себя бесполезными сомнениями и тревогами. Какой смысл изводить себя, пытаясь найти ответ на вопрос, каким образом могли эти шимпанзе очутиться в ракете полковника Тэйлора? Узнает он это, или их происхождение навсегда останется для него загадкой -- беспокойство по этому поводу все равно ничего не изменило бы и уж точно не принесло бы никакой пользы.
Он улыбнулся Стиви и она ответила ему радостной улыбкой. Она работала с ним всего три недели и они уже были почти влюблены друг в друга. И его уже начинали волновать вопросы, касающиеся флердоранжа и церемонии венчания. Льюис Диксон всегда клялся, что если он когда-нибудь и решит жениться, то только на такой женщине, которая не будет иметь отношения к его профессии. Конечно, общность интересов в браке необходима, но работать с женой на одной работе и обсуждать за обедом проблемы психической реактивности кроликов на внешние раздражители -- увольте!
Но появилась Стиви -- и все эти его твердые убеждения были немедленно поколеблены. Стиви же, которая до встречи с Льюисом придерживалась относительно брака примерно такого же мнения, тоже потерпела неудачу в борьбе с велениями сердца.
Стиви и Джим внесли несколько приборов в клетку.
-- Дамочка наша очень уж нос задирает, доложу я вам. Отпихнула меня вчера вечером, когда я ей банан предложил. Несильно, конечно -сообщил Джим.
-- Эй, будь осторожнее, Стиви -- окликнул Льюис.
-- Буду -- весело пообещала Стиви и улыбнулась. Льюису эта улыбка казалась очень милой. Хорошие зубы. Не придется много тратиться на счета дантиста.
Аппарат для тестирования был очень несложен. Низкий столик был разделен на две половины небольшим экраном, который можно было по желанию поднимать и опускать. Экспериментатор садился с одной стороны, исследуемый объект с другой. Пока Стиви и Джим устанавливали экран, Льюис, полузакрыв глаза, сквозь ресницы незаметно наблюдал за шимпанзе.
Что-то подобное им видеть уже приходилось, это точно. Льюис был в это совершенно уверен. И они нарочито игнорировали то, что делала Стефани. Льюис еще никогда не видел, чтобы шимпанзе вели себя так странно. Хоть и шимпов, носящих скафандры, я тоже никогда еще не видел, честно соз-- нался самому себе Льюис. И таких, которые таскали бы с собой чемодан со шмотками, тоже. Если, конечно, тот морской офицер ничего не присочинил.
-- Чтобы они смогли управиться с ракетой, их должны были очень хорошо выдрессировать -- сказал он вслух. -- Начнем сразу с тестов потруднее. Эти шимпы наверняка окажутся очень сообразительными.
-- Хорошо -- отозвалась Стефани.
-- Испытай вначале девочку -- посоветовал Льюис. -- Она все время на тебя смотрит. Я думаю, она хочет с тобой поиграть.
Джим подвел Зиру к экрану. Стефани опустила экран, открыв находящийся за ним на ее стороне стола кубик красного цвета. Потом она подняла экран и положила рядом с красным кубиком еще несколько предметов: красный конус, голубой кубик, зеленый шарик и так далее. Затем она снова опустила экран. Зира немедленно указала на красный кубик.
Стефани улыбнулась. -- Очень хорошо. Она нажала на кнопку и в столе на той половине, где сидела Зира, открылось небольшое отделение, в котором лежал изюм. Обезьянка проворно схватила лакомство и проглотила, довольно облизнувшись.
Льюис вошел в клетку. -- Дорогая, по-моему, ты можешь оставить эти примитивные тесты на разделение. Эти шимпанзе -дрессированные. Очень профессиональная работа. Я хотел бы познакомиться с их учителями.
-- А вы уверены, что остальные тоже, доктор Диксон? -- спросил Джим. Льюис кивнул: -- Я наблюдал за ними, Джим. Они сразу среагировали , когда она показал на куб. Говорю вам, эти шимпы повидала на своем веку немало тестов. Нам лучше сразу перейти к игрушкам потруднее.
-- Интересно, а в игры они умеют играть? -- спросила Стиви. Она аккуратно водворила на место выбившуюся из прически прядь волос и закрепила ее заколкой. -- В крестики-нолики, например? Некоторые шимпы умеют.
Льюис пожал плечами. -- Что ж, давай попробуем.
Они поставили на стол игровую доску, в которую были встроены цветные лампочки. Стефани дала Зире контактную палочку и Зира немедленно поставила отметку в центральном квадрате.
-- Она хорошо знает правила -- заметила Стиви.
-- Теперь мальчика -- сказал Льюис. Джим взял Корнелиуса за руку и подвел к столику. Корнелиус поставил отметку в углу доски. Зира сделала следующую. Потом Корнелиус. Через три хода Зира вскочила из-за стола и радостно вскинула руки над головой в торжествующем победном жесте. В глазах ее прыгали задорные смешинки.
-- Ну и ну -- сказал Льюис. Он сунул руку в карман, достал оттуда горсточку изюма и протянул Зире, горсточка поменьше досталась Корнелиусу.
-- Стиви,я никогда в жизни не видел, чтобы шимпы т а к играли в крестики-нолики -- ожидая своей очереди, думая над каждым ходом... И даже самые умные могли выстроить в ряд не больше трех знаков. Знаешь, эти ребята -- самые дрессированные шимпы, о каких мне доводилось слышать.
-- Ты думаешь, это только дрессировка? А они не могут быть разумными?
-- Тогда это было бы великое открытие -- отвечал доктор Льюис Диксон. -- Ладно, давай проверим. Тест Крюгера.
-- Ну, конечно.
Стефани помогла ему прикрепить к потолку банан. Затем они вынесли из клетки лестницу. Потом несколько коробок и палка были положены на пол клетки.
Три шимпанзе уставились на коробки, потом посмотрели вверх на банан, потом снова обернулись к исследователям.
-- Может быть, они не хотят есть? -- предположил Джим. -- Я положил им уйму апельсинов вчера вечером.
-- Им просто не додуматься -- громко сказал Льюис. -- Они только хорошо выдрессированные обезьяны -- вот и все.