За большим кухонным столом уже сидели Комар со Светой. Клим достал из подвесного шкафчика бокал – из тех, что так любила Марина, – и поставил перед Светланой.
– Клим, мне совсем немного – пить не хочется.
– Пей. – Байков достал из холодильника коньяк и налил девушке полный бокал. Света пыталась протестовать, но, посмотрев на Клима, поняла – бесполезно.
– А мы тут с корешем Маринку поминаем, – уже слезным голосом сказал Байков. – Давай не чокаясь, – и, не дожидаясь ответа, влил в себя очередную порцию водки. Света переводила взгляд с Комара на Байкова и обратно, потом поставила полный бокал на стол и заявила:
– Марина твоя жива, я видела это своими глазами. И если бы ты не был так пьян и дал мне хоть слово вставить – узнал бы об этом раньше, а то заладил – помянем-помянем. Не спеши хоронить жену. За здоровье Маринки! – и она выпила с полстакана коньяка.
Байков впился в Свету взглядом, словно от ее слов зависела его жизнь. Впрочем, так оно и было. Он не представлял, что будет делать, если смерть Марины подтвердится.
– Так чего ж сразу не сказала?
– Вот и говорю. – Света внезапно почувствовала озноб, будто снова вернулась в тот злополучный вечер. Она отхлебнула еще коньяка, потом обхватила себя за плечи руками и начала рассказ.
– Я в тот вечер была здесь с Мариной, когда кто-то позвонил, – начала она.
Пока девушка безжизненным голосом пересказывала историю исчезновения жены, Клим периодически наливал себе водки и залпом выпивал до дна.
– Постой, – вдруг прервал монолог Светы Клим, когда та дошла до момента встречи с кавказцами. – Ты точно уверена, что среди них был Сулейман?
– Ты чем слушал? Я сказала, что похож очень сильно на Сулеймана. Наверное, брат его.
– Уф! Извини. Что-то у меня нервы совсем ни к черту. Значит, брат, говоришь.
– Я сначала тоже подумала, что это Сулейман, и не поверила своим глазам.
– Теперь я начинаю кое-что понимать в происходящем, – пробормотал себе под нос Байков. – Ладно. Что дальше было?
– Я видела только, как они положили ее тело в багажник джипа. Потом я выскользнула из машины, откатилась подальше, за кусты.
– А «Нива»? Осталась на месте?
– Нет, они ее начали брать на буксир. Я сидела в кювете, там сорняки выше тебя вымахали и темень, не видно ничего, а дорога как на ладони – у них же фары горели. Я подумала – так безопаснее, чем бежать. Смотрю – они машину Мариши отогнали метров на триста, столкнули в воду и уехали. Я позвонила в полицию, рассказала им все, ждала, что приедут на место, заберут меня… Через час пешком пришла домой. Соседка-фельдшер осмотрела голову, сказала – сотрясения нет. И на том спасибо.
Мужчины переглянулись.
– Ты же мне сказал, что у ментов совсем другая версия, – Комар удивленно посмотрел на Байкова.
– И что менты тебе сказали? – Клим вопросительно посмотрел на девушку.
– Я потом на другой день сама к ним пошла. Они выслушали, посмотрели на меня как на дурочку и спросили, пила ли я накануне. Я честно призналась, что немножко – с Маринкой, вина, пока тебя ждали. Часы, вон, поставили…
Света кивнула в сторону гостиной, где раздавалось мерное и громкое тиканье. Тут Света не выдержала и разрыдалась, некрасиво всхлипывая и размазывая тушь по щекам.
– Знаете, что они мне сказали? Знаете?! Что я алкоголичка и, если не пойду домой и не просплюсь, они устроят у меня обыск и найти могут что угодно – наркотики, самогонный аппарат. У меня, учительницы музыкальной школы… И ухмылялись так… гадко. А когда я заявила, что все равно обо всем расскажу журналистам, они начали угрожать в открытую – мол, оформят, будто я без прав вела машину и в последнюю минуту выпрыгнула. Так и сказали – повесим на тебя мокруху, и потопаешь на зону, как миленькая. Ну как так можно?! Звери! Бандиты!
Света закрыла лицо руками, выскочила из-за стола и бросилась в ванную. А через минуту-две вернулась – с покрасневшими глазами и распухшим от слез лицом, которое без косметики казалось на десяток лет моложе. Климу стало ее жаль.
– Я думала потом долго… Еще сначала заподозрила, когда никто не приехал, а теперь почти уверена – они с дагестанцами заодно. Менты. Я когда позвонила – они, наверное, с ними связались и не приехали. А потом еще мне и угрожали.
Света сидела теперь прямая, как за роялем, и зло смотрела перед собой, только пальцы нервно комкали край вышитой скатерти.
– Гады. Они все заодно: и менты продажные, и дагестанцы. Думают, если весь город купили, то и людей заодно?! Сволочи.
– Слушай, а кто этот Бекбулатов? Смотрящий, что ли? – заинтересовался Комар.
– Не знаю, как сейчас, но пять лет назад он подгреб под себя чуть ли не весь город. Вполне возможно, что сейчас все под ним ходят, раз полиция так нагло его отмазывает.
– Да зачем вы вообще поперлись ночью неизвестно куда?! Я же сказал Маринке, чтобы ждала дома! Она же знает, что я никогда не напиваюсь в хлам! – стукнул кулаком по столу Клим.
– Стой! Не кипятись! Сядь! Светлана тут ни при чем, – начал успокаивать приятеля Комар. – Ты же видишь, она сама дико перепугана.
В этот момент снаружи дома послышался шум, со всех сторон раздавались удары, напоминающие стук молотков. Байков вскочил с табуретки и бросился открывать дверь, но та не поддавалась.
– Окно! – крикнул он Комару, а сам побежал в спальню.
Но через окно выбраться наружу тоже не вышло – все ставни оказались закрытыми, а снаружи их кто-то спешно заколачивал. Светлана смотрела на метания мужчин как в замедленной съемке – что-то заклинило в ней от ужаса, и она просто стояла у стола и наблюдала, как два здоровых мужика пытаются то высадить плечом дверь, то выбить заколоченное снаружи окно попавшим под руку креслом. Однако все усилия были тщетными. Все еще не до конца понимая, что происходит, Света перевела взгляд на кухонное окно – за ставнями было неестественно светло, потом пахнуло жаром, и первый язык пламени длинно лизнул резную ставню.
– Ой, мамочки. Пожар? – Девушка почувствовала, что ей изменяет голос. Потом набрала в грудь воздуха и заорала: – Пожа-ар!
Уже в коридоре Комар с Климом заметили дым, на кухне же огонь охватил ставни вдоль всего окна.
– Они облили дом бензином! У тебя есть тут запасной выход? – моментально протрезвевший Комар оценивающе осмотрелся по сторонам. – Если не выберемся отсюда, то задохнемся на хрен – и пяти минут не пройдет.
– Нет запасного выхода. Это тебе не Голливуд!
Дом начал заполняться дымом. Он попадал в глаза, нос, набивался в легкие. Люди начали кашлять и задыхаться, горло горело, из-за слез рассмотреть что-либо было сложно. Уши закладывало от треска горящего дерева.
Мозг Светланы отказывался верить, что это конец, она пыталась молиться, но кроме «Господи, спаси и помилуй» ничего вспомнить не могла. И пока губы как заклинание шептали эти слова, девушка схватила полотенце, намочила под краном и приложила к лицу. Чувствуя, что ноги слабеют и она вот-вот упадет, Светлана сползла по ножке стола на пол и попыталась отдышаться.
* * *Прибывшие по звонку соседей пожарники застали пылающий вовсю дом. Крыша уже обвалилась, но крепкие деревянные бревна стен горели, будто пионерский костер. Достав рукава, они начали заливать водой остатки конструкции. Минут через двадцать огонь пошел на убыль. Поодаль стояла кучка местных любопытных варвар. Пожарники вылили на руины дома остатки воды и укатили обратно. А полицейские принялись за рутинную работу: начали опрашивать свидетелей, соседей, рыскать по пепелищу в поисках улик, трупов, причин возгорания…
– Да-а, вот тебе и соседи, сначала этот, как его, Клим, внук Михалыча, человека убил. Теперь – вот, нас чуть не спалил, – возмущенно говорила соседка, Людмила Андреевна, стоявшей рядом старушке.
– Видела я его, заходил ко мне с каким-то уголовником. Оба бритые. Видно, выпустили их. Напились, заснули. Вот и сгорели, наверное. Покарал их Бог. Я бы на месте властей пожизненно этих убийц сажала. А то выходят из тюрьмы и дальше продолжают грешить.
– Жену вот только его жалко. Красивая, интеллигентная, – встрял в разговор подошедший к ним мужчина. – На пианино так красиво играет. Бывало, иду мимо, а из дома мелодия красивая звучит. Остановлюсь, послушаю. Вот ведь раньше люди музыку придумывали – сердце отдыхает. А сейчас что – сплошной шум и кавардак какой-то. Даже странно, как она в Ямском не забросила это свое пианино. Ей бы не у нас в захолустье жить, а в культурный город поселиться.
– Коля, тебе бы только про баб говорить, – поставила его на место старушка. – Давно уехала она, наверное. Зачем ей такая жизнь с уголовником.
– А вот и нет. Я ее на днях видел.
– Так, может, она тоже… Ну, погорела вместе с мужем! Не дай бог! Спаси и сохрани, – женщины трижды перекрестились и продолжили завороженно наблюдать за дымящимися остатками дома.
8.
Черный «Шевроле-Субурбан» на огромной скорости мчался по шоссе, оставляя за собой мерцающие огни ночного Ямского. За рулем машины сидел смуглый брюнет. Сзади на пассажирских сиденьях двое таких же смуглых парней. Один из них, глубоко затянувшись косяком, передал его соседу.
– А вот и нет. Я ее на днях видел.
– Так, может, она тоже… Ну, погорела вместе с мужем! Не дай бог! Спаси и сохрани, – женщины трижды перекрестились и продолжили завороженно наблюдать за дымящимися остатками дома.
8.
Черный «Шевроле-Субурбан» на огромной скорости мчался по шоссе, оставляя за собой мерцающие огни ночного Ямского. За рулем машины сидел смуглый брюнет. Сзади на пассажирских сиденьях двое таких же смуглых парней. Один из них, глубоко затянувшись косяком, передал его соседу.
– Ух! Хорошая трава! – его лицо расплылось в довольной улыбке.
Сосед тоже затянулся и протянул косяк водителю.
– Расул, держи.
– Ты что, идиот? Я за рулем, – грозно ответил тот.
Расул еще глубже утопил педаль газа. Стрелка спидометра пересекла отметку 120 и поползла дальше.
– Что-то мне стремно, как бы не вылететь прямо к Аллаху на небо на такой скорости, – робко отозвался сзади один из кавказцев.
– Кому не нравится – могут выходить. – Расул нажал кнопку разблокировки дверей. – Кто первый?
– Нет-нет. Все в порядке. С ветерком так с ветерком, – испуганно залепетали оба в унисон.
– Так, быстро опускаем стекла, все выбрасываем и проветриваем.
– А в чем дело?
– На дорогу посмотри!
Впереди у обочины стояла полицейская машина, рядом с которой размахивал жезлом толстый гаишник. Укуренные пассажиры выбросили косяк в окно и энергично замахали руками.
– Блин, попали, – запаниковал один.
– А если этот жиртрест машину начнет обыскивать? – испугался другой.
– Хватит дергаться. Слушайте сюда. С ментами говорю я. Вы – сидите и молчите. Понятно?
– Понятно, босс.
Расул припарковался метрах в ста дальше от машины полиции. Опустил боковое стекло и, не выходя из автомобиля, стал ждать приближение патрульного.
– Так-так-так, нехорошо, гражданин. Зачем скорость превышаем? – подошедший полицейский пригнулся и заглянул в салон.
– Добрый вечер, начальник. Извините, не заметил знак.
– Паспорт, права, документы на машину. Вот лишим прав – в следующий раз внимательнее будете к дорожным знакам, – сказал полицейский.
– Виноват, командир, готов пострадать материально! Вот, держите, тут все в порядке, – Расул протянул ему документы.
– Саня, иди сюда, – крикнул толстый гаишник напарнику.
На его крик никто не отозвался. Подсвечивая себе карманным фонариком, полицейский пролистал паспорт, просмотрел документы на машину, внимательно изучил водительские права. После чего нагнулся к водителю и сдвинул брови.
– Нет, не все хорошо. Что-то фото на удостоверении не совсем похоже на вас.
– Как это? Вылитый я. Разве что пополнел немного. Но ведь это не нарушение закона – хорошо покушать? – пошутил Расул и ехидно улыбнулся.
– Подождите здесь.
Мент положил документы в нагрудный карман, махнул рукой напарнику, и они отошли к патрульной машине.
– Саня, сколько можно звать?
– Да тут я.
Из автомобиля выполз заспанный молодой напарник и широко зевнул.
– Что, моя очередь?
– Нет. Тут хорошее дело наклевывается. Тачку только что остановил с черными. Три человека. В машине страшный кумар от травы. Так что можно раскручивать по полной пацанчиков.
– А если заглянуть в бардачок, да еще и в багажник, тогда вообще в одних трусах уедут, – хихикнул молодой.
– Ты только, когда подойдем, рожу серьезней сделай.
– Да знаю я.
– Ни хрена вы, молодые, не знаете. Только как бухать и по телкам бегать.
– Ладно тебе.
Они неспешно подошли к черному «Шевроле», молодой постучал ладонью по крыше машины и гаркнул.
– Все на выход.
– Выходим, – повернувшись к подельникам, сидевшим сзади, сказал Расул.
– Значит, так, – начал старший из ментов. – Показываем аптечку. Открываем капот, сверяем номерок двигателя.
– Зачем это? – удивленно спросил Расул.
– А вдруг у вас краденая машина?
– У вас что, операция «Перехват» объявлена? – вставил свои пять копеек один из подельников.
– Ты мне тут поумничай еще, тогда вообще на экспертизу поедешь, – рявкнул старший полицейский.
– А я чего? Я – ничего.
– А будешь пререкаться – еще и в обезьянник загремишь, – продолжил угрожать мент.
Расул зло посмотрел на подельника, и тот испуганно захлопал глазами.
– Начальник, не обращайте на идиота внимания. Что с него взять, если мозгов не нажил? – встрял в разговор Расул. – А по поводу машины – так она не может быть краденой. Ведь в официальном салоне покупали, начальник.
– Ничего страшного, если лишний раз проверим. Подождете, спешить нам некуда.
– Послушайте, у меня к вам деловое предложение, – шепнул Расул менту, подойдя к нему вплотную. – Я на самом деле очень спешу и уже сильно опаздываю. Давайте вы проведете осмотр в экспресс-режиме. А я вам эту услугу оплачу согласно тарифу.
– Это как? – не сразу врубился мент.
– А вот так, – Расул полез во внутренний карман пиджака, достал оттуда бумажник и принялся по одной отсчитывать пятидесятидолларовые купюры. – Вот вам за проверку документов, вот за аптечку, вот за огнетушитель, вот за моего невоспитанного товарища, вот за багажник, вот за запасное колесо, вот компенсация за потраченное на нас время…
Ошарашенный мент стоял, молча наблюдая, как ему на ладонь одна за другой кладутся американские купюры.
– У вас дети есть? – спросил напоследок Расул.
– Есть, сын, – автоматически, не задумываясь, ответил гаишник и тут же спохватился: – Стоп, а при чем здесь дети?
– А это на подарок сыну, – Расул добавил еще пятьдесят баксов.
– А, ну раз так… – мент аккуратно сложил деньги вдвое, спрятал в карман и повернулся к напарнику. – Саня.
– Что?
– Ошибочка вышла. У ребят все в порядке, – он сделал знак напарнику, чтобы тот возвращался в машину. – Вот, держите документы.
– Мы можем ехать? – спросил Расул, глядя менту в глаза.
– Да, вы свободны. Удачной дороги.
– И вам удачи, – улыбнулся Расул.
Мент с довольным лицом развернулся и пошел обратно к своей машине. Нечасто за пять минут зарабатываешь четыреста баксов. Хотя нет. Сто нужно дать новичку, а то обижаться начнет.
– Садитесь, дебилы. Рвем отсюда когти, пока эти шакалы не передумали, – рявкнул Расул и, громко хлопнув дверцей, завел машину. – Пронесло.
– Ага, – поддакнули ему сзади.
– Знали б они, что у нас в багажнике – четырьмя сотнями зеленых не отделался б.
– Уроды, блин. Обезьянником пугали меня. Я бы их…
– Ты бы лучше поменьше языком шевелил, когда тебя об этом не просят, – оборвал Расул своего подчиненного. – Если еще раз такое повторится, отрежу тебе его под корень. Понял меня?
– Понял.
– Очень на это надеюсь.
Машина мчалась по шоссе вдаль, мимо чернеющих полей. Трасса была пустой. Лишь изредка мимо них по встречке с гулом проносились фуры.
* * *Светлана проснулась с дикой головной болью – как если бы пила весь предыдущий день. Постанывая, взглянула на часы – было уже два часа пополудни. Она пошла на кухню, достала из холодильника початую бутылку вина и сделала несколько больших глотков. Посидела минутку, привалившись головой к прохладному боку холодильника. Потом включила электрочайник, достала из шкафчика чашку. Перед многочисленными жестяными баночками ее рука застыла в нерешительности.
– Клим, тебе чай или кофе?
– Кофе, да покрепче, – отозвался он из зала.
Вчерашний день оказался горячим в прямом смысле этого слова. Когда охваченный огнем дом начал заполняться густым едким дымом, у Светланы начала болеть и кружиться голова. Перед глазами все поплыло, и единственной надеждой на спасение была только помощь Бога. Пока парни метались из комнаты в комнату в поисках способа выбраться из западни, Света стояла на коленях и, чуть ли не теряя сознание, истово молилась. Никогда в жизни она не чувствовала дыхание смерти так близко. Очень часто ей приходилось слышать по телевизору и читать, что перед смертью у человека перед глазами прокручивается вся его жизнь. У Светланы ничего подобного не было. Она видела лишь мелькающие в дыму силуэты мужчин, чувствуя, как от страха парализовало все тело. Видимо, молитва все же дошла до адресата. Так как Байкова внезапно осенило. За несколько минут до того, как потолок над дедовским домом рухнул и комнаты завалило пылающими потолочными балками, Клим вспомнил о подполе. Вместе с Комаром они подняли тяжелую деревянную крышку, забрали из кухни Светлану, которая уже с трудом могла передвигаться, и спустились вниз, в подпол. Там было прохладно и почти темно, а главное – можно было дышать и дым не ел глаза. Подпол был обширный, обустроенный дедом Байкова для того, чтобы даже в лютый холод тут не замерзали картошка и яблоки, собранные в своем саду, а квашеная капуста – не портилась до весны. Летом тут хранился знаменитый квас бабки Анисьи – самый ядреный и холодный в мире. Свет сюда проникал через небольшое вентиляционное отверстие, расположенное под низким потолком погреба. Клим с благодарностью вспомнил деда и поблагодарил судьбу за то, что с этой стороны, похоже, огонь бушевал не так сильно. Беглецы притянули под окошко пустую бочку для солений, выбили стекло и протиснулись по очереди во двор. Потом – перелезли через забор к соседям, чтобы с дороги их никто не заметил, и только там, укрывшись в тени сада, остановились отдышаться. Дом пылал, как факел – просто чудо, что им удалось выбраться оттуда живыми. Света была в шоке, стояла, вцепившись ногтями в руку Клима, и повторяла как заведенная: «Господи-спаси-и-помилуй». А уже через минуту кровля обрушилась, и дом сложился внутрь, как карточный. Будто чья-то огромная ладонь шлепнула по крыше – и нет ее. Только печная труба черным от копоти обвиняющим перстом грозила красному небу среди пылающих стен. На фоне треска горящих бревен послышались завывания сирен пожарной службы.