Денис молча смотрел на стену, где висело больше десятка различных ружей.
– Ну и, конечно, – тактично заметил продавец, – зависит от степени подготовки. Возможно, вам стоит начать с ружья с цилиндром в правом стволе и с получоком в левом.
Денис взглянул на продавца.
– С получоком?
– Да! – энергично заговорил продавец, ободренный вопросом. – Вы же понимаете, это сложная тема – какое ружье выбрать. Курковая винтовка вообще хороша своей неприхотливостью…
– А я вот смотрю – попроще, без завиточков, есть что-нибудь?
– То есть… Гм… Да, вот самая демократичная модель. И к тому же хай-тек. – Продавец показал ему ружье с черным пластиковым прикладом.
– Это не то… – поморщился Денис.
– Тогда вот… Самая популярная модель… Вы вообще-то где собираетесь охотиться? Вы так и не сказали…
– В лесу! – мрачно ответил Денис. Он уже понял, что покупать сегодня ничего не будет. Прошло.
– У вас, конечно, есть разрешение на оружие? – вежливо уточнил продавец. – Лицензия на право владения?
Денис помолчал.
– Будет, – наконец проговорил он.
Продавец, понизив голос, дружелюбно сказал, чуть склонившись к нему:
– Могу посоветовать одно место, вполне законное, на ВВЦ… Вы то же самое купите там раза в полтора дешевле.
Денис покачал головой, досадливо вздыхая, – все испортил ему инициативный пацан, все.
– Да нет, пожалуй… Я еще подумаю…
В машине он несколько секунд сидел, пытаясь поймать то чувство, которое привело его сюда. Ведь и решать ничего бы не пришлось, и страдать больше, и мучиться. Но ощущение ушло. Осталась пустота. «Ты сам просил убавить звук и получил в награду эту тишину…» Вот именно…
Денис взглянул в зеркальце. Ужас. Лицо помятое, как будто он всю ночь пил и веселился… Ужасное, осунувшееся, серое. И не отдыхал как будто! Почти месяц провел на море. А выглядит…
– За что мне все это? А за то! – Денис кивнул себе в зеркале. – За то самое… Тот, кто пряники раздает, решил, видно: хватит с тебя, Турчанец, пряничков… – Он скорчил сам себе рожу и перевел глаза на закатное небо. – Красиво ты все придумал, здорово: и небо вон какое – розовое, да с фиолетовыми подтеками, облачка нежные, и мы какие – тонкие, нежные, сложные, трепетные и страдающие, и, главное, красоту эту чувствовать умеем и переживаем очень, когда вокруг нас гармония вдруг рушится и идеал меркнет… Молодец, хитрый замысел твой удался. Вот только… Только я не верю в тебя, понятно? Не верю! Вот захочу сейчас, ружье куплю и покажу тебе – кто главный! – Он усмехнулся и все-таки перекрестился. – Прости, Господи, это я так. Верить-то я не верю, да побаиваюсь… А тебе этого и надо. Правда? Пряниками-то нас не очень купишь, мы их сами себе напечем, пряничков… А вот со страхом это ты правильно рассудил… Кому же охота вдруг заболеть? Или неловко оступиться? Вот мы и ходим по краешку – шажочек сделаем – туда, где все можно, где свобода, где ты сам, вероятно, сидишь и все себе позволяешь, – и быстрей обратно… Ой-ой, страшно… А вдруг меня за это не похвалят, а как раз наоборот… Как раз наоборот… И поганей наказания, чем вот эта мерзость в душе, ты ничего не придумал, имей в виду… Ну ты помоги уж как-нибудь, Господи! Видишь, маюсь… Уж который день… Сидишь, усмехаешься, да? А где? В параллельном мире, в четвертом измерении? Что ж ты, наплодил нас, а ни адресочка, ни телефончика не оставил, на крайняк, когда совсем плохо! Живите, как живется, так, да? А еще хочешь, чтобы я в тебя поверил… Не удивлюсь, если тебе и это уже не так интересно, как раньше… А тебе не говорили, что детей бросать нехорошо, а? Боженька?
Денис невесело засмеялся от неожиданно пришедшей ему в голову мысли.
– Хитрый, да? Подвел меня по кругу к тому месту, откуда я ушел. Ну ладно… Ты главный. Я понял… Главный и очень жестокий. Вот и мы поэтому такие, наверное, – по образу и подобию. Очень жестокие и хотим быть главными, во всем… Детки твои… Пряничек можно мне, а? За глубокую веру, на подкорке, за истинное уважение к создателю. Ох…
Денис завел машину и потихоньку поехал по улице, загадав – куда будет зеленый, туда он и повернет. Первым зажегся зеленый в сторону дома Оксаны и Маргоши.
– А вот и хренушки! – Денис показал фигу светофору, подождал зеленой «стрелки» направо и поехал к себе.
В понедельник утром Денис поехал на работу. Почти не останавливаясь, прошел мимо Вики, секретаря Евгения, рукой вопросительно показывая на дверь кабинета. Девушка, улыбнувшись, кивнула.
Денис вошел и с ходу начал:
– Женик, давай ты мне все объяснишь…
– Привет, Денис. – Евгений, не вставая с места, приветственно махнул рукой. – Что именно объяснить? Присаживайся. Как отдохнул? Что у тебя с финским контрактом?
– Жень, я знаю тебя почти сто лет…
– Почти, – без улыбки кивнул тот.
– Ты можешь мне объяснить…
Евгений резко откатился от стола на вертящемся стуле.
– Ты зря мне позвонил по этому поводу вообще. Больше меня в такое не втягивай. Ясно?
– Ясно. И тем не менее. Ситуация вышла из-под контроля. То есть… То есть я вообще не понимаю, что произошло и что мне теперь делать. Где мне найти эту стремную бабу?
– Какую из них? – Евгений без улыбки смотрел на стоящего перед ним Дениса.
– Жень… – Денис взял стул и присел ближе к начальнику.
– Денис, ты извини, мне работать надо. И тебе, кстати, тоже… не мешало бы. – Он нажал на кнопку громкой связи. – Вика, там что, все – озверели? Почему никто не идет? Две минуты двенадцатого!..
Тут же раздался голос секретарши:
– Евгений Миронович, все ждут в приемной… Вы же заняты…
– Я свободен!!! – неожиданно закричал Евгений и через пару секунд уже спокойнее договорил: – Начинаем! Пусть орлы все подтягиваются!
– Жень, ответь мне только на один вопрос: где мне Лору искать?
Евгений, глядя ему в глаза, ответил:
– А кто ее знает… Я лично – не знаю. У тебя всё?
Пытаясь сохранять спокойствие, Денис сказал:
– Ага, совсем всё.
– Ну вот и ладно.
Денис резко отодвинул стул, на котором сидел, и быстро вышел из кабинета. В приемной его окликнула Вика:
– Денис… А ты на совещание не останешься?
– Не-а.
Вика встала и, оглянувшись на кабинет, догнала Дениса:
– Подожди… Ты что, с Женей поругался?
– Да нет… Просто… Пойду бабочек ловить. Сейчас как раз такое время – одна очень редкая бабочка летает, она только в самом начале июня живет… Два дня всего… Представляешь, Викуль?
– Представляю… – Вика печально кивнула.
Денис только тут внимательно посмотрел на девушку:
– А ты-то что?
– А!.. – Вика опустила голову.
– О! Ну вот. Что такое? Ты плачешь?
Девушка подняла на него глаза:
– Я с тобой пойду… За бабочкой…
– Ага. Ну да. А потом меня кое-кто супчиком из твоих ушей угостит. С Эмилем поругалась?
Вика кивнула:
– Рассталась.
– Ты с ним или он с тобой? – уточнил Денис.
– Я…
– А! – Денис невесело рассмеялся. – Ясно. Нет уж, ты тут посиди, а я пойду.
– Денис… – Вика грустно смотрела, как Денис уходит.
– Ты очень красивая, не грусти…
Глава 14
Он все-таки нашел эту маленькую старинную церковь на берегу Москвы-реки, где пела Алена. Белая изящная церковь с черными куполами и тонкими золотыми крестами, словно прорвавшими чешуйчатую поверхность купола и устремившимися в небо. Так просто и так страшно… Страшно оттого, что не понимаешь, что все это значит. Можно сто раз читать про символы культовых сооружений и ни черта не понять. Ну символ веры, и что? Вот ты не веришь, а когда подходишь к церкви, невольно охватывает… И тех, кто смело ломал когда-то церкви и кто картошку и запчасти для тракторов туда сваливал, тоже – охватывало, иначе бы так не бесновались… А снести ее – два часа работы для одного хорошего бульдозера, – и ничего не останется. Останется пустота высокого крутого обрыва, текущая сама по себе речка внизу и бессмысленность повторяющихся и повторяющихся коротких человеческих жизней. Да еще груда белых кирпичей, больших, чуть неровных по краям…
Денис походил по церкви, в который раз удивляясь чудесам православной архитектуры, – снаружи кажется, что внутри лишь небольшое помещение, где с трудом поместятся десять – пятнадцать человек… А тут… Пятнадцать человек только по углам и закуткам сейчас стоят, каждый со своей бедой или страхом – не с радостью же приходят в церковь все эти люди?
Постояв перед иконой, на которой Богоматерь чем-то была похожа на Алену, он попытался воткнуть свечку, но та никак не хотела держаться в слишком большом отверстии. Какой-то мужичок, который только что прикладывался темными морщинистыми губами к иконе, посоветовал ему:
– Ты, это, подпали свечу-то.
Денис мельком взглянул на него. Никогда бы не подумал со стороны, что такой мужик пойдет в церковь, о чем-то просить будет незнамо у кого. Ведь стоит, думает о чем-то… Не о том же, сколько меда осталось продать и скорее драпануть к себе, подальше от чудовищного, вонючего, грохочущего и равнодушного мегаполиса? От большого города, судорожно взявшегося подновлять и открывать заново старые маленькие церкви… А может, как раз мужичок и просит: «Помоги, боженька, осталось-то все ничего, полтора бочонка! Душно мне здесь, баба там моя одна без меня топчется…»
– Так и с другой стороны-то!.. – Тот глянул на Дениса, чуть задержав на нем взгляд живых темных глаз. Не про мед он просит. У него так же что-то болит, как у Дениса. Вот он и пришел сюда.
Денис кивнул – то ли мужичку, то ли невесть откуда взявшимся мыслям – и со вздохом установил-таки свою свечку. Расплавленный воск больно капнул ему на руку. Денис поморщился. Ну почему… Почему даже здесь его не оставят в покое? Неужто действительно кто-то неусыпно наблюдает за ним, за всеми его поступками и проступками? Кто же это или что? Ангелы-хранители, какие-то загадочные торсионные поля, о которых все говорят сейчас? Бред… А может, это в его собственной душе есть какой-то механизм…
Денис помотал головой. Нет. Так он сойдет с ума. Если не от того, что мучило его последние месяцы, так теперь от этого. Не хочет он верить, что его, свободного человека, кто-то на веревочке ведет по жизни, кто бы или что бы это ни было. Оступился – получай, а сюда вообще не суйся, мало ли что ты хочешь!.. Направо пойдешь, налево пойдешь…
Потом он еще долго стоял у ограды церкви и смотрел на эту самую речку, где Алена, если верить соседке… полетела… Он пытался вспомнить, когда же он видел Алену в последний раз.
Она зачем-то приехала, без предупреждения, к нему на работу, прямо перед его отъездом. Знать, что он улетает, она не могла. Он ей не говорил, иначе пришлось бы объясняться, обещать, слушать, что она скажет в ответ… Он не упоминал об отпуске, а она явилась, наверно, из-за этой своей странной интуиции. Есть люди, обожающие все сверхъестественное и загадочное. Только непонятно, что приятного в том, что кто-то чувствует твои мысли, кто-то вдруг понимает, что ты сейчас уедешь, когда ты тщательно это скрываешь… Умиляться от того, что она просыпается с ним в одно время? Может, она еще и на расстоянии видит, как он справляется со своей взволнованной плотью? Нет уж, спасибо, такая степень близости ни одному мужчине не понравится…
В тот день Дениса перед самым уходом из офиса поймал по телефону партнер. Денис не стал даже вслушиваться в то, что тот предлагал. Какое там! В машине уж чемодан с плавками лежит…
– Да я уже все, Игорек, через три часа улетаю… Давай после праздников, а? О’кей, пока! – Он оторвал на перекидном календаре листок «30 апреля», чуть подумав, сразу оторвал еще десяток, до одиннадцатого мая. И тут же пожалел об этом – не надо было, какая-то нехорошая примета, – ведь дни еще не прошли… Все равно что с днем рождения заранее поздравлять. Можно и не дожить…
Пока Денис пристраивал листки на место, одновременно кляня себя за глупое суеверие, в дверь без стука вошел Эмиль, как обычно вальяжный, небрежно и дорого одетый, благоухающий ароматами новых французских духов и сладких трав, курящихся в его кальяне.
– Готов? Поехали? Провожу тебя. – И сплюнул на пол скорлупу от ореха.
Денис улыбнулся другу:
– Отлично, секунду только… – Он быстро просмотрел бумаги на столе, часть выбросил в корзину, часть затолкал в большую папку, выключил компьютер. – Так, кажется, все.
Они вышли вдвоем из кабинета. Денис на ходу помахал Вике:
– Сворачивайся, Викуля! Пора отдыхать.
– Да, конечно, – негромко ответила девушка, не поднимая глаз.
Денис с Эмилем притормозили возле ее большого стола.
– Ты поедешь куда-нибудь? – спросил Денис.
Вика взглянула на Эмиля и тут же потупилась:
– С мамой… на дачу. Огород будем сажать.
Эмиль довольно кивнул:
– Вот это правильно. А со мной в парк культуры пойдешь, хорошая девочка?
– Наверно.
– На карусельки, – прищурился Эмиль. – На лошадки…
Девушка беспомощно посмотрела на Дениса:
– Счастливо тебе отдохнуть, Денис! Ты в Израиль, да?
Денис, кивнув, улыбнулся.
– Да, всей семьей. Пока, Викуля! – Он подмигнул ей. – Не грусти.
– Хорошо, – опять посмотрела на Эмиля девушка. – Пока…
Когда они вышли в коридор, Денис заметил:
– Что-то Вика переживает…
– Ей полезно. Просила меня на пару дней с ней куда-нибудь съездить. Все равно куда, говорит. Вдвоем… Понимаешь, глупости женские… А мне это зачем?
– Ну да… Слушай, как все быстро привыкли к этим майским каникулам – прямо второй Новый год. Две недели вся страна гуляет. Хорошо-то как…
– Хочешь орешков? – Эмиль протянул другу на ладони несколько толстых бразильских орехов. – У меня всегда каникулы. Иначе жить не стоит.
– Ладно-ладно! Если бы твой уважаемый папочка в свое время восемнадцать томов не накатал для благодарных потомков, ты бы тоже пахал, как я.
Эмиль покачал головой:
– Не-ет. Я бы жил в пустыне… Ну, не в пустыне – в степи. Или в горах… Ел бы сыр, пил вино, пас овец, смотрел бы на небо… Любил бы своих женщин и детей… Никогда бы я пахать не стал. Не буду никогда.
– Завидую и восхищаюсь… – вздохнул Денис.
Они вышли из здания, махнув вежливо улыбнувшемуся охраннику. Внезапно Денис изменился в лице – вдали, за оградой стояла девушка, очень похожая на Алену… В короткой вишневой куртке, из-под которой виднелась белая блузка, тоненькая, шелковая… открывавшая длинную точеную шейку… На девушке были черные брюки до колена и туфли на тонком каблуке. Ну, конечно, она…
– Так… – Денис всмотрелся в девушку. – Понятно.
Эмиль покосился в ту же сторону, что и Денис, и никак не отреагировал, как будто не заметив Алену.
– На твоей поедем?
– Да, – машинально ответил Денис, отворачиваясь от девушки. – Да все равно на чьей! Идиотская курточка… Нарядилась… «Смотрите, люди, какая я трогательная! В коротенькой курточке!.. Какие у меня длинные ножки и нежная шейка! А плохие дяди меня обижают…»
– Садись, поехали, – сказал Эмиль, негромко посмеиваясь.
Денис, секунду поколебавшись, быстро сел в салон, через затененное стекло видя, как Алена смотрит на отъезжающую машину.
– Она знает, что ты уезжаешь?
– Чувствует… – ответил Денис сквозь зубы. – Мы когда часто общаемся, она даже просыпается в то же время, что и я. Говорит, что я ее бужу на расстоянии… Мы с ней как-то проверяли: я записывал утром точное время, когда просыпался. А я все маялся тогда бессонницей – то в шесть проснусь, то в пять. И она на бумажке писала, потом сравнивали…
– Может, под окном стояла?
Друзья переглянулись и оба засмеялись.
– Да нет. Она действительно любит меня.
– Это хорошо, – спокойно заметил Эмиль. – Только что-то она подурнела, нет?… А что, все так же без лифчика ходит?
– Да черт ее знает, без чего она ходит!.. Без головы! Слушай, а как ты все замечаешь?
– Навык. Хочешь выпить? Там сзади есть хороший коньяк.
– За навыки? – Денис потянулся назад, достал из глянцевой коробки непочатую бутылку.
Эмиль пожал плечами:
– Можно за семьи.
Денис крякнул и, в сомнении повертев бутылку, запихнул ее обратно в коробку.
– Оксанка сейчас носом крутить будет: не успел в самолет сесть, как напился…
Эмиль неодобрительно покачал головой:
– Баб надо бить, тогда они ни носом, ни хвостом не крутят. Другим заняты – синяки лечат и взгляд твой ловят – будешь бить сегодня, или так обойдется.
– Ну да… Ну да… – ответил Денис, думая о своем.
– Так что твоя подурнела-то?
– Беременная, – вздохнул Денис.
– От кого? – спокойно спросил Эмиль.
Денис выразительно посмотрел на друга.
– Ясно, – ответил тот.
Эмиль включил музыку, и Денис отвлекся, слушая сложные модуляции голоса неизвестной ему певицы. Ну ведь не случайно же, не от недостатка голоса она так рвет верхние ноты, как будто не хватает воздуха… «Я за ним полечу в небо, я за ним упаду в пропасть, я за ним, извини, гордость, я за ним одним, я к нему одному…» Хорошие слова, очень хорошие. Для молодого мальчика предназначенные, у которого нет жены Оксаны и дочки Маргоши. У которого самая большая ценность в жизни – вот такая девушка на длинных ножках и высоких каблучках, которая собирается в вишневой курточке полететь за ним и в пропасть, и в небо…
Вот и полетела, думал Денис, глядя, как серебрится неровными островками ряби Москва-река. Неужели она… Да нет… А где она тогда? Просто так полиция не приходит. Надо, наверно, ему самому в полицию пойти. Вот там его обо всем и спросят. И жену еще попросят дать показания, подтвердить, что когда девушка летела в небо, Денис не помогал ей в этом, а задницу в Мертвом море отмачивал, пробки размягчал… Ой-ёй… Денис покачал головой в ответ на собственные мысли.
Он стоял и стоял у ограды, глядя на реку. Поначалу движение воды вовсе не заметно, а если долго смотреть, то видно, что темная неподвижная гладь воды на самом деле движется, медленно, неумолимо.
Денис мельком взглянул на священника, энергично идущего по дорожке церковного сада. Тот тоже заметил одиноко стоящего Дениса, оглянулся. Секунду помедлив, повернул к Денису.
Денис, внимательно вглядевшись в священника, воскликнул:
– Лешка! Филимонов!
Священник в ответ негромко засмеялся: