…там рядом.
Тюрьма у Силиврийских ворот… Так вот, значит, как… Эх, Владос, Владос! Что ж, грустить некогда – надобно думать, каким образом его оттуда вызволить.
Юноша посмотрел на Тимофея:
– А кто его туда засадил, ты, конечно, не вызнал?
– Нет, господин, – тут же покраснел мальчишка. – Я пытался, ну, вот, ей-Богу, пытался, но… Никто ничего точно не знает – одни слухи да сплетни.
– Верю, верю. – Лешка усмехнулся, вспомнив вдруг невзначай подслушанный разговор в корчме «Три ступеньки». – Ты вот что, Тима… Там, у Силиврийских ворот есть, где заночевать?
– Да есть пара развалин. – Парень пожал плечами. – Только там с чужих берут плату – обол.
– Ох, надо же – целый обол! – Посмеявшись, Алексей вытащил из кошеля три медных монетки и тут же, подумав, присоединил к ним еще столько же. – Это вам троим на ночлег и еду. К Леонидасу сегодня не ходите, завтра с раннего утра будете собирать сплетни. Встречаемся здесь же, гм-гм… Ну, скажем, сразу после обедни.
– Как скажете, господин. – Тимофей вежливо склонил голову. – Можно кое-что вам сказать?
Лешка пожал плечами:
– Говори.
– Я о хозяине, старике Леонидасе. – Парнишка огляделся вокруг и понизил голос: – Вы ему очень не нравитесь, господин, и… кажется, старик хочет с вами расправиться. Он очень опасный человек, берегитесь! И не верьте ему ни в чем.
– Ага, можно подумать, я ему доверяю самые сокровенные мысли. Да, если старик Леонидас – человек опасный, что ж ты-то от него не уйдешь?
– А куда? – грустно улыбнулся Тимофей. – Вы думаете, где-то лучше?
– Да, наверное. – Лешка покачал головой. – Не везде забивают палками до смерти.
Отрок поморщился, но ничего не сказал – видать, неприятно было вспомнить.
Простившись с ним до завтра, Лешка, ускоряя шаг, отправился на съемную квартиру, где, приняв во дворе теплый душ, сквалыга-хозяин содрал за воду пол-аспры – завалился спать.
Полная луна висела в черном ночном небе, заливая медным светом некогда великий город. Несмотря на поздний час, в доходном доме было довольно шумно – кто-то громко причитал, кто-то пьяно орал песни, а на четвертом этаже, прямо над Лешкой, – скандалили. Рядом, на углу, откровенно нарушая распоряжение базилевса, вовсю функционировала питейная точка – гуляки-полуночники орали, ругались и дрались, оглашая округу гнусными ругательствами. Никакая ночная стража сюда благоразумно не совалась. Впрочем, к постояльцам расположенных рядом доходных домов никто не цеплялся и даже воровства почти не было – может быть, потому, что питейное заведение и дома принадлежали одному и тому же хозяину?
Лешка заснул быстро – умаялся за день – и явившаяся ему во сне черноокая танцовщица Зорба, подыгрывая на бубне, пела ему грустную песню голосом старого солиста «Арии» Валерия Кипелова.
Утро выдалось славным, совсем не октябрьским. Солнечным, теплым, с ярко-голубым небом и ослепительно белыми сугробами облаков. За окном совсем по-весеннему пели птицы, громко кричали продавцы воды и горячих лепешек, и торговцы каштанами, перекрикиваясь, разжигали свои жаровни.
Спустившись по узкой лестнице, Лешка купил каштанов и, жуя на ходу, направился к Силиврийским воротам. Широкую улицу Пиги, начинавшуюся где-то в районе площади Аркадия, уже с самого утра заполонял народ. Мелкие торговцы, приехавшие на рынок крестьяне, рыбники, зеленщики, грузчики и прочие люди, из тех, что зовутся «простым народом».
В толпе промелькнуло вдруг черноокое девичье лицо. Вздрогнув, Лешка обернулся – Зорба?! Нет, показалось… И с чего бы приснилась? К чему такой сон? К добру иль ко злу?
Юноша даже сам над собой посмеялся – вот до чего дошел, начал уже и сны толковать пытаться!
– Доброе утро, господин, – вынырнул из-за кустов Тимофей.
Лешка остановился:
– Ну как? Узнали что?
– Да поспрашивал вчера вечером одного старика, он частенько сидит по тюрьмам… знает многих тюремщиков…
– Ну-ну? – оживился юноша.
– Да, в силиврийской тюрьме точно есть какой-то рыжий парень из торгово-закупочной братии. Говорят, его засадили туда конкуренты.
– А весточку, весточку этому рыжему передать можно?
– Я поговорю со стариком…
– Так, может, лучше мне?
– Нет, господин, – пожав губы, отрок отрицательно покачал головой. – Вам соваться в развалины уж никак не стоит… Вид у вас… извините… чересчур гонористый, гордый. Мы еще тут до обеда кое-что разузнаем… Ведь после обедни договаривались.
– Да, после обедни. – Лешка кивнул и вдруг с силой хлопнул себя по лбу. – Господи! Да как же я мог забыть! Сегодня ведь – день мученика Каллистрата?
– Да, – хлопнул глазами отрок. – Именно так.
– А, значит, увидимся не после обедни, а ближе к вечеру, на углу улиц Банщиков и Цветочной, что у площади Быка, знаешь?
– Знаю, господин. Придем.
– Ну, удачи… Кстати, как переночевали? Никто не обижал?
– Что вы, господин! Мы ж заплатили.
Оставив парня, Лешка повернул обратно и быстро пошел в сторону площади Быка. Именно там, в скобяной лавке на улице Банщиков, он должен был сегодня – вот уже совсем скоро – встречаться с турецким шпионом – лавочником Агамемноном Ласкаром. Вообще-то, конечно, можно было бы и не ходить, но… Но – нужны были деньги, и юноша надеялся их получить. Кроме того, имелись у него и еще кое-какие планы относительно своей дальнейшей жизни, и в планы эти работа на турецкую разведку уж никак не входила, скорее уж, совершеннейшим образом наоборот.
Лавочник явно обрадовался Лешкиному приходу. Оставив редких покупателей на попеченье приказчика – тощего востроносого парня – Ласкар завел юношу в примыкающее к лавке помещение – небольшую комнатку с жаровней и двумя резными креслами.
– Люблю коротать здесь зимние вечера, – улыбнулся лавочник и, кивая на кресло, радушно предложил: – Садись. Ну как, уже осмотрелся в городе?
– Вполне.
– Отлично, отлично. – Ласкар потер руки и повернулся к посетителю в профиль. Лешка непроизвольно вздрогнул – в крючковатом носе и в остроконечной черной бородке толстяка лавочника явственно проступало что-то дьявольское!
– Что дрожишь, страшно?
– Холодно.
Юноша зябко поежился и с удовольствием отхлебнул предложенного шпионом вина.
– Пей, пей, – ласково ухмыльнулся хозяин. – Это хорошее вино, родосское. Напился? Ну, теперь слушай, что тебе придется делать.
Радушная улыбка враз слетела с тонких губ лавочника, черты лица его заострились, вдруг сделавшись неприятно злыми, так, что турецкий лазутчик еще больше стал напоминать черта.
– Ты красивый парень, Алексий! – обдав юношу похотливым взглядом, неожиданно высказался Ласкар.
Лешка вздрогнул:
– И что с того?
– О, не бойся, ты не в моем вкусе! – Лавочник гнусаво рассмеялся. – Ты ведь нравишься девушкам, верно?
– Допустим. – Юноша все еще не мог взять в толк, что от него хотел Ласкар.
– И мое задание тебе понравится… Ты ведь близко сошелся со стариком Леонидасом Щукой? Что моргаешь? Знаю-знаю! Вот и поработаете сегодня на пару. Видишь ли, нам мешает один человек… слишком настырный… а ведь мог бы быть полезным. У него, однако, есть дочери, одну их которых ты сегодня приведешь в логово старика!
– Приведу? – Юноша закусил губу. – Но как?
– А это уж твои проблемы! – снова усмехнулся лавочник. – Парень ты видный, да и девица, насколько я знаю, недурна. Перед тем как отдать старику, можешь ее… ну, ты понял…
– А старик? Что с ней будет делать старик?
– Казнит! – жестко отозвался Ласкар. – Медленно забьет палками, он это умеет. В назиданье нашему недругу.
– Но… – Лешка лихорадочно соображал, как бы уклониться от задания. Вот ведь, действительно, черт понес! Не ходил бы никуда – так нет, захотелось срубить по-легкому бабок. Срубил, блин… Хотя… Можно ведь ничего и не делать!
– Ты хотел что-то сказать? – Лавочник пристально взглянул на юношу. – Или хочешь остаться чистеньким? Так вот, предупреждаю – и не пытайся! На нас работает гораздо больше людей, чем ты думаешь… Ты, кажется, искал вчера одного человека… Владоса Костадиноса?
Юноша едва не вскочил с кресла: как он узнал? Как? Хотя догадаться не трудно – кто-то из троих ребят, может быть, даже Тимофей… Да, скорее всего – именно он, остальные-то не знали ни фамилии, ни имени Владоса! Однако…
– Мы можем постараться освободить его, – между тем негромко продолжал шпион. – Как можем и отправить его на тот свет… даже в тюрьме.
Лешка пришел в себя и усмехнулся:
– Я просто хотел высказать одну мысль. Если тот человек, чью дочь вы хотите казнить, мог бы быть чем-то полезен, то к чему казнь? Ведь он озлобится, и…
– А, вот ты о чем! – глухо расхохотался Ласкар. – Не озлобится! У него останется еще две дочери, а то, что произошло… произойдет… со старшей, послужит ему хорошим уроком. Что щуришься? Жалко красивую девку?
– Вообще – да. – Лешка не стал скрывать.
– Вообще – да. – Лешка не стал скрывать.
– Зря. Никогда и никого не жалей, парень, – тихо, со значением произнес лавочник. – Ибо никто и никогда не пожалеет тебя. Что же касается этой девки… Ей не придется умирать в одиночестве!
– Вот как?!
– Одна веселая, слишком веселая, особа тоже последует за ней в ад! Думаю, вдвоем им будет не так уж скучно… А старик Леонидас и его мальчики получат большое удовольствие! Я бы и сам с удовольствием посмотрел, но, увы… Слишком много свидетелей! А ты, кстати, вполне можешь при всем этом присутствовать – раз уж они тебя все равно уже знают. Кстати, как ты вышел на старика? Я ведь его тебе, кажется, не представлял?
Ласкар, прищурясь, посмотрел в лицо юноши, и тому вдруг показалось, что через веки лавочника на него холодно взглянула сама смерть.
– Я заметил его еще на берегу… Рассказывал уже, помните?
– Ну, да.
– За ним тогда следили… Потом я его встретил уже чисто случайно – хотел предупредить.
Ничего больше не сказав, шпион сложил руки замком и надолго задумался, отрешенно глядя прямо перед собой.
– Ну, что ж. – Он, наконец, разжал руки. – Попробую тебе поверить. Кстати, работа будет оплачена – и, смею заверить, неплохо! Приведешь девку старику – получишь десять золотых.
– Почему так мало? – искренне удивился юноша.
– Это всего лишь первое твое задание, молодой человек! А их ведь будет много. Так много, что ты вполне сможешь скопить себе на старость! Ха-ха-ха! – Лавочник откинулся на спинку кресла и громко захохотал.
– К тому же, – отсмеявшись, продолжил он, – пожалуйста, не думай, что ты у меня один. Не приведешь девку ты – найдутся другие, она все равно будет схвачена и казнена, так или иначе. А вот тебе и твоему дружку – тому, что в тюрьме – в случае невыполнения задания придется туго! Доходчиво объясняю?
– Вполне.
Лавочник развел руками и широко улыбнулся:
– Ну, тогда не смею больше задерживать! Кстати, девчонка – зовут ее Агния – скоро будет на Артополионе, у башмачника Прокла – отдавала в починку башмаки. Все понял? Вот и прекрасно. До завтра, молодой человек. Сделаешь дело – приходи за деньгами. Рад буду видеть!
Лешка вышел из скобяной лавки в некотором смятении. Шпион знает о Владосе! Неприятный сюрприз. Однако, что же теперь делать? Заманить несчастную девчонку, и… И так и этак выходит плохо, куда ни кинь – везде клин. С одной стороны – старик Леонидас, лавочник и кто-то там еще, с другой – он, Лешка, Владос и… и несчастные, обреченные шпионами на смерть девушки. Две стороны… А если… Если попробовать выйти за границы этой, на первый взгляд, очевидной картины?
Артополион – центральный Константинопольский рынок – бушевал, словно море. Бурные людские волны гомонили, перекатываясь через портики и обтекая ровные ряды прилавков и лавок – булочных, овощных, рыбных и прочих. В тавернах, обсуждая последние новости, толпился народ, остро пахло сыром, молодым вином и прокисшим оливковым маслом. Шнырявшие среди покупателей разносчики воды и оливок орали так, что казалось, их режут на части.
– Эй, парень, – приобретя на развале небольшой нож, Лешка придержал одного за рукав.
– Вам сколько кружек, господин?
– Ни одной. Где мастерская башмачника Прокла?
– Мастерская Прокла? А вон, за тем портиком.
Продвинувшись по указанному адресу, юноша оказался у распахнутой настежь сапожной лавки, полной всякого рода обуви, от изящных золоченых сандалий до грубых армейских сапог. Около прилавка, показывая потенциальным покупателям приглянувшуюся пару башмаков, вертелся какой-то вихрастый парень, по всей видимости, приказчик либо хозяйский сын. В глубине лавки деловито постукивал молотком мускулистый мужчина в кожаном фартуке, наверное, это и был Прокл.
Лешка пристроился чуть в стороне, делая вид, что рассматривает зеленые сафьяновые сапоги, надо сказать, весьма даже изящные, узорчатые, с золочеными каблуками – мечта любого провинциального щеголя.
– Всего двадцать пять аспр, господин! – улыбнувшись во все тридцать два зуба, тут же подскочил приказчик.
Лешка поднял глаза:
– Это мастерская Прокла?
– Она самая! Лучшая мастерская в Константинополе, уважаемый! Вам завернуть?
– Нет, я пока посмотрю…
– Осмелюсь рекомендовать еще вон те, синие, и вот эти, с красным узором… А если вы предпочитаете латинскую моду, то… – Хитро подмигнув, приказчик нагнулся и вытащил из-под прилавка непонятного цвета башмаки с длиннющими, загнутыми кверху, носами. – Выкроено по бургундским лекалам! Такие носит вся европейская знать. Поверьте, вы будете неотразимы…
– Эй, любезный! – послышался звонкий девичий голос. – Я отдавала в ремонт башмаки…
– А, госпожа Агния! – колотящий молотком мужчина оторвался от своего дела и весело улыбнулся. – Готовы, готовы ваши башмачки, еще сто лет проносите. Николай, принеси… Как ваш батюшка, сестры?
– Спасибо, господин Прокл, все здоровы. Батюшка, как всегда, днюет и ночует на службе…
– Все бы так работали, любезнейшая госпожа Агния, все бы так!
Приказчик тем временем принес башмаки, протянул:
– Вот, пожалуйста…
Девушка – действительно, очень даже симпатичная, с милым курносым носиком и выбившимися из-под чепца светло-русыми прядями – придирчиво осмотрела башмаки и, улыбнувшись, потянулась к висевшему на поясе кошелю:
– Сколько я вам должна, господин Прокл?
– Две аспры.
– Всего две аспры? – Агния удивилась. – Но я ведь вижу, тут на больше работы.
– Две аспры, – строго повторил башмачник. – И даже не думайте предложить больше – обижусь!
– Ну, если уж на то пошло. – Девушка улыбнулась: – Благодарю вас, господин Прокл.
Заплатила и, поправив длинную синюю юбку, быстро пошла по площади, да так, что юноша едва не отстал. Красная, отороченная каким-то дешевым мехом – то ли собака, то ли кошка – жилетка девушки мелькала далеко впереди.
«Кажется, она из не очень-то богатой семьи, – лихорадочно соображал Лешка. – Сдает башмаки в починку – богатая их бы просто выбросила да купила новые. К тому же и одета… Нет, зажиточные так не одеваются…»
Ага, вон она уже, сворачивает за угол!
– Девушка, девушка, подождите!
Живо сорвав с пояса кошель, Лешка рванулся вперед, подбежал, облизывая губы:
– Случайно, не вы потеряли?
– Нет, – Агния отрицательно покачала головой. – Мой на месте.
– А мне показалось, его у вас срезали. Здесь ведь вор на воре.
– Уж это точно!
– А у меня, знаете, совсем недавно срезали кошель! Средь бела дня и, главное, кто? Какой-то малолетний мальчишка!
– А что, бывают и многолетние мальчишки? – Девушка засмеялась. – Вы, верно, из провинции?
– Пафлагонец…
– Впрочем, у нашей Империи давно нет провинций…
– Однако, что же нам делать с находкой?
– Надо вернуть владельцу!
– Да где ж его тут теперь найдешь?
– Гм… – Агния нахмурилась и вдруг улыбнулась. – Знаете что, а вы оставьте его у башмачника Прокла! Это честный человек – его здесь все знают…
– Ого… – Юноша нарочно раскрыл кошель. – Три золотых! И куча серебра!
– Вот, наверное, убивается кто-то…
– А где мне найти этого Прокла? Я ведь не местный…
– Идемте, я покажу…
Оставив собственный кошель с деньгами какому-то «честному» башмачнику, Лешка нацепил на лицо самую приятную улыбку:
– А вас как зовут?
– Агния. – Девушка улыбнулась.
– А меня – Алексей.
– Вы, Алексей, порядочный человек! Большая редкость в наше время.
– Спасибо. – Юноша смущенно кивнул. – Вот мой друг – тоже порядочный – дешево продает плащи. Просто деньги срочно понадобились. Хорошие плащи, шерстяные, этакого модного бирюзового цвета. Вы не хотите купить?
Агния наморщила нос:
– А сколько – дешево?
– Три аспры штука.
– Три?!
– Но дело в том, что он не продает по одному – ему нужно быстро продать все три.
– Так у вашего приятеля три плаща?
– Да. Бирюзовые, женские. За все три он бы сделал хорошую скидку. Ой… – Лешка восхищенно хмыкнул. – Такой плащ здорово бы подошел к вашим глазам! Как раз скоро зима… Вряд ли вы где найдете дешевле! Может, все ж таки купите? Здесь, недалеко идти…
– Гм… – Девчонка задумалась.
Еще бы – названная Лешкой цена была куда как невелика. Тем более – такой модный цвет. Да еще – целых три плащика, ровно три… Представить только, как обрадуются обновкам сестры!
– Ну, как, Агния? Идем, смотрим?!
– Даже не знаю…
– Три бирюзовых плаща… Вот точно такие же, как на только что прошедшей девушке!
Агния обернулась и, завистливо прикусив губу, махнула рукой:
– А, пошли… Хоть и потрачу восемь аспр… Но ведь вы правы, дешевле вряд ли найдешь. А к зиме они еще подорожают. Идти далеко?
– Не очень… Вот, сначала по улице Банщиков, потом – по Цветочной…
Разговаривая, Лешка давно уже усмотрел маячившего на углу Тимофея. Именно там – на углу Банщиков и Цветочной – они и договорились встретиться еще утром.