— Я не подслушивал, я просто ждал удобного момента, ведь их было двое там, в башне, — пожал плечами Ридрих. — Но пока я торчал там, Сьердан с мергенцем наговорили вполне достаточно. Qui habet aures audiendi, audiat.[28] Желаете, чтобы я сказал сейчас же, при всех? Речь пойдет о заговоре против короны.
Фэдмар припал к кубку, махнув свободной рукой — мол, говори. Юный рыцарь кивнул и продолжил:
— Некие важные шишки составили заговор, назвались Лигой Добра и Справедливости. Собираются низложить его величество, насколько я понял. Что лигисты намерены делать дальше и кто еще поддерживает заговор, парочка не обсуждала. Граф Оспер — один из них, этого достаточно.
— Да, для нас достаточно, — кивнул барон, — это значит, что мои враги — бунтовщики и изменники. Стало быть, то, что мы совершили, — не просто набег, а подавление мятежа! И после резни в Лоренете я как верный вассал его королевского величества смогу обрушиться на…
Ридрих поморщился:
— Дядя, дослушай. Они сами планировали напасть на тебя. Из Мергена идет большой отряд людей Оспера, они вот-вот объявятся здесь.
— Ах, вот как… — Фэдмар нахмурился, собрав бороду в кулак.
— Да, это и было главной целью Сьердана, который придумал напасть на наш замок, чтобы выманить тебя из Игмора. Лигисты рассчитывали, что ты выступишь не сразу, да еще задержишься в лоренетских землях, хотели захватить тебя там.
— Захватить? Стало быть, их довольно много, если они так уверены…
— Да. Они не ждали, что Лоренет будет взят с ходу. И армия Лиги уже готовится к маршу на столицу. Король не поможет против отряда, высланного сюда Оспером, но в Игморе можно держаться достаточно долго — пока его величество…
— Нет! Нет, дьявол меня забери, и еще раз нет! — Барон стукнул кулаком по столу, бокал опрокинулся и с дребезжанием покатился по скатерти, оставляя кривой винный след, расплывающийся алыми потеками. — Я не стану ждать в замке, мы нападем на них! Устроим засаду, перехватим на марше! Я — Игмор! Я всегда нападаю.
Ридрих вздохнул. Он смертельно устал, ему не нравился дядин план, но он достаточно хорошо изучил нрав барона, чтобы понимать — спорить бессмысленно. Probatum est.[29]
* * *Из-за стола Ридрих отправился спать и встал только на следующее утро. Обитатели замка глядели на рыцаря с почтением, старались угодить во всем — то ли им велел барон, то ли всех восхищали недавние подвиги юноши. Во всяком случае, проснувшись, Ридрих — хотя и помнил, что свалился, даже не сняв сапог, — обнаружил себя в постели, а рядом на лавке новое платье… великоватое — должно быть, из гардероба хозяина замка. Стало быть, Эрлайла раздели, раны промыли и перевязали. Кто и когда за ним ухаживал, рыцарь не помнил.
После завтрака он отправился поговорить с дядей, но выяснилось, что барон покинул замок — отправился в Трибур. Отфрид отыскал кузена и стал выспрашивать подробности вчерашней вылазки. Эрлайл неохотно и скупо пересказал свои приключения, в конце заметил, что не согласен с планом барона.
— Отец не слушает никого, если желает драться, — развел руками Отфрид. — Сейчас ему втемяшилось, что если он разобьет людей Оспера, то станет господином всего края. В чем-то он прав, конечно… В Лоренете мы перебили добрую четверть здешних дворян, да еще Сьердана ты прикончил. — Баронет встряхнул рыжими кудрями, которые отпускал с недавних пор, и с надеждой поглядел в глаза родичу: — А может, у нас выйдет? Ведь Игморы всегда побеждают? Побьем этот отряд, потом двинем по окрестным землям…
Отфрид улыбнулся — парнишке рисовались радужные перспективы, ему очень хотелось стать господином края.
Ридрих только пожал плечами. Futura sunt in manibus deorum.[30] Кто знает, чем завершится дело… Вслух сказал другое:
— А зачем отец поехал в Трибур?
— В городе быстрей можно вызнать новости. И еще, — Отфрид зачем-то понизил голос, — в Трибуре он встречается со шпионами. Всякого, кто наведается сюда, могут заметить и уличить, поэтому наши доносчики никогда не появятся в замке. Ну, разве что выпадет особый случай.
Ридрих кивнул и задумался. Да, это верно. В Игмор не часто являются чужие. Замок пользуется зловещей славой, сюда не приезжают просто так, навестить соседа, мало кто своей охотой окажется в гостях у барона. Игмор выше всех.
Фэдмар вернулся под вечер и созвал на совет ветеранов. Баронет с Ридрихом, разумеется, тоже присутствовали. Хозяин велел подать вино и снедь, но никто, кроме него, к еде не прикасался, все уже отужинали, так что Игмор ел, пил и рассказывал одновременно.
— Их около четырех сотен, — сообщил барон, прожевывая холодную говядину, — и они в самом деле заявились к Лоренету, надеясь поймать нас.
Ридрих кивнул — вышло в точности, как говорил перед смертью Сьердан.
— Да, племянник, все подтвердилось. Итак, вместо нас мергенцы нашли в Лоренете только угольки. Говорят, этот молодчик, что командует людьми графа, очень ругался. Еще бы, ему небось Оспер велел набрать здесь войско, а перед ним только прогоревшее дерьмо. — Барон коротко хохотнул и принялся жадно хлебать вино.
— А кто у них в начальниках? — решился задать вопрос старый латник. — Капитан Ральх Эстермон? Или нет?
— Нет, говорят, какой-то новый. Молодой, в зеленых доспехах.
Барон выдохнул, рыгнул и подставил кубок сыну. Поскольку младших слуг к военному совету не допустили, Отфрид исполнял нынче обязанности отцовского кравчего. Баронет налил вина. Фэдмар тут же отхлебнул и продолжил:
— Кавалерии у них маловато, больше пеших лучников — должно быть, надеялись пополнить конницу здесь, набрать местных. Если сумеем подстеречь их и напасть из засады, стрелки окажутся бесполезны. Я сперва-то трибурским синдикам намекнул, что хочу созвать ополчение — ну, для обороны замка. Они в штаны наложили. Ха-ха!
Вслед за господином рассмеялись и солдаты — но осторожно.
— Так вот, я велел им самим город стеречь, но они, конечно, радеть не станут, сдадутся после первых выстрелов… Знаю я их. Поэтому засаду нужно устроить прежде, чем этот молодчик в зеленом приведет свою банду к Трибуру. За это город заплатит мне щитовые. Стало быть, завтра я с утра поеду искать место.
На этом совет был в общем-то окончен. Ничье мнение барона не интересовало, он все продумал заранее и теперь собрал подручных, только чтобы отдать приказы. Это никого не удивило, в Игморе подобное было в порядке вещей.
— Может, на всякий случай подготовить замок к обороне? — спросил Ридрих. Ему, гостю и герою, можно было нарушить установленный в замке порядок.
Фэдмар бросил на родича хмурый взгляд, допил вино. Потом решил:
— Верно. Сенешаль, Астон, займетесь этим с утра. Если нужно, возьмете деревенских сколько требуется. Обойдите стены. Проверьте стрелы в оружейной. Фураж подвезите, сенокосы-то уже начались… Да, сервам скажете — в счет оборка, пусть не ноют. Время у нас пока есть. Зеленый-то, говорят, созывает местных дворян, так что если будет их ждать, то застрянет у погорелого Лоренета надолго. Хрен кто к нему явится после того позавчерашнего дельца… Вроде всё.
Барон поднялся, давая понять, что разговор окончен.
* * *Солдаты Оспера задержались у сожженного Лоренета на неделю, их командир все еще ожидал, что под его знамя соберутся местные сеньоры. Ожидал тщетно — резня, учиненная Игмором, обескровила дворянство края, а на уцелевших нагнала такого ужаса, что они предпочитали сидеть запершись в замках и не слушали щедрых посулов эмиссара Лиги. Многие припомнили зловещие легенды, окутывающие Игморский холм, страшную славу прежних его обитателей. Воспоминания об ужасах прошлого были невнятны, противоречивы, наверняка сильно преувеличены, но оттого казались еще страшнее.
Общее уныние усиливалось тем обстоятельством, что сам барон постоянно носился по округе, сопровождаемый двумя десятками латников, — выведывал планы зеленого рыцаря, собирал слухи и, разумеется, следил за настроением соседей. Настроение было угнетенное, а слухи из столицы пришли довольно скверные. Восстание началось, о Лиге Добра и Справедливости заговорили открыто. Напыщенные лозунги, выбранные бунтовщиками, никого не соблазняли. Разумеется, никто не зовет к измене и подлости, все злодейства в этом мире совершаются под знаменами, на которых начертаны благие намерения. Давно известно — malus bonu ubi se simulat, tunc est pessimus.[31] Посему местные отнеслись к известиям о междоусобице равнодушно — под знамена Лиги не спешили, но и о правах его величества радеть не собирались. Разве что детишек взволновали новости — с утра до вечера малышня, разделившись на роялистов и лигистов, вела бесконечные войны среди лопухов и черемухи. Ребята постарше глядели на них с завистью — им было не до игр, начался сбор урожая, и подростки трудились вместе со взрослыми.
Купцы рассказывали, что его величество бежал из мятежной столицы, там теперь хозяйничает Лига. Король держит путь в северные области, он созывает сторонников, а объединенные войска мятежных вассалов преследуют его по пятам. Главой Лиги молва называла герцога Энриха. Впрочем, формально сеньоры, возглавляющие бунт, считались равными — во всяком случае, это они провозглашали публично. Косвенным подтверждением известий, доставленных торговцами, служил сам план Оспера, собирающего войска именно здесь, на севере графства. Война приближалась, и его светлость наверняка рассчитывал после победы над Игмором присоединить набранных здесь людей к войску Энриха, преследующему короля.
Все это барон рассказывал по вечерам, когда возвращался из рейда. Полученные сведения только укрепили Фэдмара в желании разбить войско графа — тем больше будут его заслуги перед королем и тем больше, соответственно, награда… если победит его величество, разумеется. Об ином исходе в замке Игмор старались не говорить — к чему дразнить демонов? Spes bona confirmat animos datque vires.[32] Обитатели крепости на горе готовились к обороне — чинили поврежденные стены, заново оснащали оперением стрелы, приводили в порядок доспехи и конскую сбрую. Крестьяне, которых пригоняли в замок для тяжелых работ, глядели с опаской и не скрывали радости, покидая Игмор к вечеру.
Барон присмотрел несколько удобных местечек, где можно будет устроить засаду лигистам. Новых людей он не набирал, опасаясь предателей и графских шпионов, а за солдатами, служившими прежде Сьердану, велел приглядывать своим ветеранам. Наконец лазутчики донесли — войско зеленого рыцаря снялось с лагеря у пепелища и держит путь на север, приближаясь к Игмору. Фэдмар сразу повеселел и велел выступать навстречу. Он бодрился и всячески старался вдохнуть боевой дух в своих людей, однако солдаты не слишком рвались в бой: как-никак их едва набралось полсотни против отряда в четыреста человек. Разумеется, все понимали, что две трети неприятельского войска составляет прислуга, но и она может принять участие в драке, да если и не считать сервов — все равно численный перевес противника оставался внушительным. Воины, разумеется, не роптали — бессмысленно. Если Игмор решил дать бой в поле, отговорить его невозможно. Игмор выше всех. Так что собственные сомнения и страхи воины держали при себе, к тому же каждый тешил себя надеждой — их грозный предводитель всегда побеждал, так почему бы ему не выиграть и в этот раз? Не счесть, сколько раз барон оказывался в неудачной ситуации, однако в конце концов неизменно брал верх над куда более сильными соперниками. Наверняка и в этот раз фортуна окажется к нему благосклонна!
* * *Фэдмар предполагал, что лигисты сперва отправятся к Трибуру, чтобы занять город, а уж потом приступят к осаде Игмора. Это было бы логично, поскольку взять замок непросто и скорее всего такой подвиг потребует немалого времени. Однако люди Оспера снялись с лагеря и направились к родовому гнезду барона. Возможно, их начальник попросту был чересчур самонадеян, а возможно, у него не было сомнений, что город падет, едва прервется связь с сеньором…
Как бы там ни было, лазутчики доносили: враг держит путь к Игморскому холму, оставляя в стороне дорогу на Трибур. Барон объявил:
— Прекрасно! Я присмотрел отличное местечко, чтоб встретиться с мергенскими щеголями! Клянусь копытом Сатаны, нам даже не придется ничего готовить заранее. Мы побьем их!
Ридрих сперва отнесся к дядиным словам довольно скептически, но когда своими глазами увидел «отличное местечко», решил, что шансы, пожалуй, в самом деле есть. Тракт, проходя через лес, сужался и огибал небольшой холм, поросший искривленными елями, а к повороту примыкала просека, почти незаметная с дороги, поскольку ее прикрывал густой подлесок, разросшийся после того, как ушли лесорубы. Уйди чуть в сторону от дороги — и откроется вырубка, где молодой лес не успел подняться, оттуда можно прискакать галопом, тоненькие низкие деревца не станут помехой. Большую часть графского отряда составляет пехота — эти не устоят, если на них внезапно ударить. Тогда наверняка начнется паника, солдаты побегут, к тому же по другую сторону дороги болотце — глядишь, и туда кто-то из лигистов угодит, удирая от всадников. Единственное слабое место в плане Фэдмара — нужно очень точно рассчитать момент удара и вовремя дать команду гнать коней. Чуть запоздать или начать немного раньше — все пропало. Это понимал и барон, потому велел Астону, самому толковому солдату, затаиться у дороги, чтобы дать знак, когда придет время атаковать. Латник хмуро кивнул — понимал, какая на нем ответственность.
Оставив наблюдателя в кустах, Фэдмар с остальными отправился по просеке в лес. До появления неприятельской колонны оставалось не меньше часа, но держались все настороже. Отфриду отец велел забраться на дерево и наблюдать. Должно быть, хотел подстраховаться на тот случай, если Астон не сможет подать знак вовремя. Разумеется, сам солдат об этом не знает и будет стараться, как если бы в самом деле все зависело только от него. Затем барон отдал еще один удививший Ридриха приказ:
— Бейте сильно, но поглядывайте в мою сторону. Едва велю, отступать на просеку — и за мной во весь опор. Вовсе не обязательно истребить их всех в первом бою, всегда ведь можно повторить. Кто отстанет или потеряется — пробирайтесь в Игмор. Но лучше не теряйтесь.
В самом деле, подумал Ридрих, всех лигистов убивать не обязательно, если цена победы окажется чересчур велика. Достаточно нанести такой урон, что они не смогут взять Игмор. А долго осаждать замок враги не станут — когда их войско, преследующее короля, окажется неподалеку от здешних краев, Оспер, конечно, отзовет своих псов для участия в общей охоте…
Потянулось ожидание. Солдаты спешились. Кое-кто бродил, чтобы размять ноги, несколько человек присели в тени на краю вырубки. Один снял шлем и вполголоса молился, другой строгал палочку кинжалом, задумчиво разглядывая отлетавшие щепки. В ожидании неизбежной схватки солдат охватила странная смесь скуки и тревоги. Когда закончится вынужденное безделье и начнется схватка — кто из них уцелеет? Кому суждена гибель? В круговерти рукопашной эти мысли отступают, но ожидание делает их нестерпимыми. Скорей бы уж началось.
Издалека послышалась птичья трель — Астон подавал знак. И тут же сверху, из древесной кроны объявил Отфрид:
— Они показались.
Барон махнул рукой, одновременно призывая к тишине и приказывая готовиться к скачке и бою.
— Что видно? — окликнул он сына.
— Пока немного, лес скрывает. Знамена вижу. Сейчас… Сейчас…
Латники без суеты, но быстро садились в седла, пристегивали шлемы, готовили оружие.
— Ну? — нетерпеливо поинтересовался Фэдмар.
— Вот они выезжают… Впереди, кажется, Эстервель… Еще кто-то с желто-лиловым гербом, потом еще… Вроде я их знаю.
— Ясно, — констатировал барон, — первыми едут наши, местные. Показывают дорогу… Или этот дурень, графский лакей, ждет, что мы встретим их прямо на дороге? И нападем первыми? Даже дозор не выслал — надеется, что ударим в лоб и первыми растопчем местных, набранных здесь?.. Много их, Отфрид?
— Едва ли полтора десятка конных вместе с вассалами. Три значка вижу точно. О, вот показались люди графа. Впереди рыцарь в зеленом. Отец, он настоящий великан!
— Какой еще великан? — поморщился барон. — И говори тише.
— Но нас не услышат…
— Я не хочу пропустить знак Астона. За этим зеленым едут конники? Да? Так я думал! Хе-хе… Потом пойдет пехота, тогда всем готовиться. Отфрид, когда поскачем, спустишься, прихватишь Астонова коня — и за нами следом!
— Да, отец. Идет пехота!
Барон с лязгом опустил забрало и пошевелил меч в ножнах. Солдаты подобрались в седлах. Наконец-то. Сейчас!
Отфрид вполголоса считал проходящих пехотинцев, ему было плохо видно, и он слегка нервничал. Пеших шагало довольно много, они растянулись по дороге… Наконец баронет заявил, что показались верхушки фургонов — обоз, идущий в хвосте конвоя. Даже если за повозками следует арьергард, он не сможет протолкаться мимо телег. Едва Ридрих успел об этом подумать, Астон высвистел условный знак, барон рявкнул: «Вперед!» — и первым пустил коня галопом. Солдаты тяжело поскакали следом. Здоровенный конь Фэдмара продирался сквозь молодые побеги не успевшего подняться леса, ломал хрупкие стволы и топтал в щепу кусты.
Солдаты в сине-красном, шагающие в хвосте пешей колонны, не успели сообразить, что надвигается на них, они только завертели головами, прислушиваясь к внезапно раздавшемуся топоту, когда из придорожных зарослей вырвался Игмор с воздетым к верхушкам сосен мечом. Ветви качнулись, пропуская кавалеристов, потом кустарник смяли, растоптали, вбили в землю — всадники вылетели плотной толпой, врезались в бредущую по тракту колонну, принялись рубить и топтать копытами. Девизов никто не кричал, так велел барон. Разумеется, в голове колонны не могли не услышать воплей гибнущей пехоты, однако вряд ли там быстро сообразили, что происходит.