– Ну и что? – зевая, спросил Жозеф.
– Как – ну и что? – изумился Филипп. – Он же крыса! Ему нельзя доверять!
Жозеф вздохнул.
– Тебе что приказано? Не упускать его из виду и следить, чтобы с ним не случилось чего. Так?
– Так. Но…
– Верь мне, – сказал Жозеф, – патрон знал, что делал, когда посылал его.
– Так ты что, – тихо и угрожающе спросил Филипп, – с ним тоже заодно, а?
Дальнейшую дискуссию прервало появление Алексиса Перрена и красавицы с ним рядом. Завидев Анжелику де Вильбуа, Жозеф тихо присвистнул. Она была не просто хороша, а хороша необыкновенно, и бедняга Филипп посмотрел на нее с неприкрытой злобой.
– Жозеф, – голосом полководца распорядился Алексей, – погрузи в нашу карету чемоданы мадемуазель! Она едет со мной. – Офицер в упор поглядел на Филиппа, который был поражен до глубины души. – Что-то не так, кучер?
– Нет, месье, – пробормотал честный Филипп, мечтая переломать ненавистному фраеру все кости.
В пути Анжелика то вскрикивала, заставляя Алексея любоваться на бабочек, порхавших вокруг кареты, то заявляла ему, чтобы он вел себя прилично, когда молодой человек чересчур увлекался и начинал целовать ее.
– Ты помнешь мне прическу! Перестань!
А сама выпытывала между двумя поцелуями:
– Ну и как зовут того старика, с которым ты должен встретиться в Марселе?
– Его должны звать Дюжарден, но Видок предупреждал меня, что он мог сменить фамилию. Во всяком случае, узнать его легко. У него должна быть седая грива волос и шрам через все лицо.
– Боже, как интересно! – проговорила Анжелика и крепче прижалась к своему спасителю.
По обеим сторонам дороги бежали стога, деревья, нивы. По плетню разгуливала красавица сорока, вертя хвостом.
– Ты просто чудо! – восхищался Алексей, любовно глядя на Анжелику.
Карета миновала поворот, и тут Филипп заметил лежащий на боку поперек дороги экипаж.
– Никак еще у одних путешественников что-то случилось, – буркнул он. – Эй, что у вас там?
Ответом ему был пистолет, наставленный прямо в лицо. Алексей, заметив неладное, попробовал вытащить свой пистолет, но Анжелика резким, неженским движением выбила у него из руки оружие.
– Только без глупостей! – предупредила она.
– Что такое? – спросил офицер.
– Всем выходить с поднятыми руками! – скомандовал старичок, который руководил нападением.
Каверин вгляделся в него. Это был тот самый хрыч, которому он совсем недавно помог выбраться из разбитой кареты. Теперь, при ярком солнечном свете, было видно, что мужчина гораздо моложе, а седые бакенбарды и морщины – всего лишь искусный грим.
– Приехали, – заявила Анжелика, дулом пистолета подталкивая в спину любовника.
И вот уже Алексей, Жозеф и Филипп стояли на обочине с поднятыми руками. Филипп буквально кипел. Что касается Жозефа, то он был невозмутим, как обычно.
– Я от тебя такого не ожидал, – сказал Алексей Анжелике.
– Конечно, – отозвалась мадемуазель де Вильбуа, – и в этом твоя ошибка.
– Как ты могла! – крикнул молодой человек, извиваясь в лапах бандитов. – После того как мы… как я…
Анжелика обернулась и одарила его насмешливой улыбкой.
– Мой дорогой, – промурлыкала она, – неужели ты думал, что такая женщина, как я, могла всерьез увлечься тобой? После Максима-то де Шеврана! Бедняжка, да ты был мне просто смешон… Жюстен, веревку!
– Что вы собираетесь делать с нами? – занервничал Филипп.
– Успокойся, убивать мы вас не станем, – с ноткой презрения обронила молодая женщина. – Теперь, когда я узнала все, что мне было нужно, вы мне больше ни к чему.
– Это нечестно! – крикнул Алексей, когда двое здоровенных бандитов начали привязывать его к дубу.
Анжелика подошла поближе и всмотрелась в него.
– Жаль, что ты дурачок. Хоть и хорошенький.
Мадемуазель де Вильбуа нагнулась и поцеловала его в губы. Алексей пытался вырваться, но куда там – он был привязан и не мог пошевелиться.
– Прощай, дорогой, – сказала Анжелика.
И тут… это были ее последние слова.
Да, последние слова – до того, как чья-то уверенная и, скажем прямо, не ведающая колебаний рука огрела ее поленом по голове.
– Ой! – с сочувствием прошептал Филипп и зажмурился.
– Полина Степановна! – вытаращил глаза Алексей.
А барышня Серова с отвращением посмотрела на полено, на бесчувственную Анжелику, лежащую у ее ног, и перевела взгляд на сообщников любовницы графа де Шеврана, которых держали под прицелом какие-то головорезы.
– Сударыня! – простонал лжестарик, вмиг сообразив, что обстоятельства резко переменились. – Клянусь вам, мы не знали, что она задумала! Мы тут ни при чем! Пощадите!
– Что – это – вы – затеяли? – недобрым тоном, чеканя каждое слово, осведомилась Полина у Алексея.
К чести молодого офицера надо сказать, что он покраснел.
– Полина Степановна… Я собирался выпытать нужные нам сведения! Я притворился, что мадемуазель Анжелика… что я поверил… будто она случайно оказалась на нашем пути… и потом… Но как вы тут оказались?
– Всегда знала, что нельзя оставлять вас одного, – уронила в пространство барышня Серова. – Так как месье Видок – очень умный и проницательный человек, он согласился со мной, и мы решили, что я незаметно поеду следом и буду вас страховать. На случай возможных осложнений, так сказать.
Жозеф одобрительно кивнул.
– Постой, – всполошился Филипп, – так ты что, знал?
– Конечно, знал, – заявил его приятель. – Наш патрон ничего не пускает на самотек!
– А мне сказать не мог? – Филипп кипел от возмущения.
– А мне не велели тебя посвящать, – ответил Жозеф, улыбаясь во весь рот, как истинный нормандец, когда тому удается кого-нибудь надуть.
– Сударыня, – вмешался головорез, державший на мушке главаря разбойников, – что с этими-то делать?
Полина вздохнула, подошла к нему (теперь Алексей узнал в головорезе одного из людей Видока) и шепнула что-то на ухо, кивнув на лес. Головорез вытаращил глаза, но почтительно поклонился и, взяв лжестарика за плечо, повел его в указанном направлении. Вслед за ним двинулись и остальные сообщники Полины, таща за собой пленников.
– Полина Степановна, – проговорил Алексей, – не хотел бы отвлекать вас, но я… гм… некоторым образом до сих пор связан.
– Да? Это ужасно, – согласилась Полина. – Кстати, сударь, вы хоть подумали, что бы вы делали, если бы пособнице графа де Шеврана взбрело в голову вас убить?
И барышня Серова с восхитительным спокойствием принялась развязывать верного Жозефа.
Алексею было нечего сказать, и он предпочел задать другой вопрос:
– А куда повели людей мадемуазель де Вильбуа?
– В лес, – коротко ответила Полина. – Там их разденут и отпустят на все четыре стороны.
– Разденут? – Филипп вытаращил глаза. – Совсем?
– Совершенно, – подтвердила барышня Серова с поистине видоковским хладнокровием. – То есть до состояния Адама и Евы, если можно так выразиться… Жозеф, вы теперь свободны, помогите мне развязать месье и Филиппа.
– Полина Степановна, – проговорил Алексей после небольшой паузы, – я не уверен, что вы приняли верное решение. Я имею в виду, насчет… э… Адама и Евы.
– Зато оно надолго отобьет у них охоту гоняться за нами, – парировала жестокосердная Полина.
– Но вы же не собираетесь сделать то же самое с Анжеликой? В конце концов, она женщина! – Алексей был готов возмутиться.
– Вы правы, – согласилась Полина. – Привяжем ее к дубу, так надежнее.
Анжелика, лежащая на траве, тихо застонала.
– Полина Степановна, воля ваша, но это бесчеловечно! Вы ударили ее по голове, ей нужен доктор…
– Надо же, какая незадача, – уронила Полина. – Я не доктор, вы, насколько я помню, тоже. Жозеф, может быть, вы доктор?
– Нет, сударыня, – объявил нормандец, ухмыляясь во весь рот.
– Может быть, вы, Филипп?
– Что вы!
– Видите, – констатировала Полина, – никто из нас не в состоянии ей помочь. Поэтому, Жозеф, помогите-ка вашему другу привязать мадемуазель де Вильбуа к дубу. Она будет очень живописно смотреться в том месте, где собиралась оставить месье Алексиса.
– Полина Степановна, вам не совестно?
– Гм… – раздумчиво промолвила барышня Серова. – Как говорит месье Видок, совесть – это нерадивая собака, которая кусает только своего хозяина. И я склонна с ним согласиться.
– Я вижу, вы успели тесно пообщаться с месье Видоком, – язвительно, как ему казалось, заметил Алексей.
– О да, – кивнула Полина, лучась от самодовольства, – общение с ним оказалось весьма, весьма плодотворным! Филипп, Жозеф, вы хорошо привязали мадемуазель Анжелику к дереву?
– Да, сударыня! – ответил Филипп, а Жозеф на всякий случай подергал веревку.
– Мои люди уже вернулись, – продолжала Полина, – так что едем в Рим. Только не через Марсель, хорошо? Я люблю море, особенно смотреть на него с берега, но вот морская болезнь нравится мне куда меньше. Ну так как, мальчики? – Она и сама не заметила, как перешла на тон Видока. Алексей невольно поежился, а Филипп и Жозеф радостно заулыбались. – В Рим!
Глава 22
Римские тени. – Прогулка в замок Святого ангела. – Возвращение
Для жителя Италии Рим – просто город.
А для путешественника – пространство мифа, в котором наслоились друг на друга более двадцати веков легендарной истории. Как знать, может быть, где-то там еще блуждает душа Цезаря, и тени гладиаторов снова и снова выходят на арену Колизея биться перед невидимыми зрителями…
Мандариновые деревья, кое-как освещенные улицы, фонтаны, огромная колонна, а на колонне – статуя императора Траяна. Надломленная чаша Колизея. Замок Святого ангела, странное круглое здание, когда-то бывшее мавзолеем Адриана, со стен недружелюбно щерятся пушки. В центре города – громадная яма, и оттуда выглядывают почерневшие от времени колонны форума и кусок арки императора Севеґра.
Особняки, церкви… Дворцы кажутся старыми, невероятно старыми, словно сам воздух здесь старит их преждевременно. Едешь вдоль оживленной современной улицы и вдруг оказываешься среди руин каких-нибудь терм или возле античного портика, впритык к которому стоит приземистая романская церковь. Все века перемешались, перепутались и сбивают путешественника с толку.
В первый свой вечер в Риме Полина и Алексей ужинали в молчании.
– Странный город, – сказал наконец офицер.
– Город, в котором было слишком много всего, – задумчиво уронила Полина. – И теперь он хочет стать таким, как все.
– Но ему никак не удается, – заметил Алексей. – Завтра нам надо приниматься за дело, Полина Степановна. С чего вы предлагаете начать?
– С собора Святого Петра, наверное, – ответила мадемуазель Серова, ковыряя ложечкой мороженое. – Хотя мне почему-то понравился замок Ангела. Как думаете, путешественников туда пускают?
В некотором удивлении Алексей пояснил, что имеет в виду их работу, а не посещение достопримечательностей.
– Если уж я в Риме, – ответила его бесподобная спутница, – то было бы обидно уехать отсюда, не увидев Аполлона. Да и другие статуи в ватиканском музее достойны того, чтобы на них посмотреть.
– Но Полина Степановна…
– И Сикстинская капелла, конечно. Как я могла про нее забыть! – Полина обратила внимание на выражение лица офицера и вскинула брови. – Что такое, Алексей Константинович? Только не говорите мне, что вы не найдете Бретеля-Мертеля без моей помощи!
Странное дело: Алексей вообще-то должен был обрадоваться, что его настырная спутница не станет путаться у него под ногами, но отчего-то он обиделся и даже попытался указать барышне Серовой, что не для того они стали особыми агентами, чтобы ходить по музеям.
– К вашему сведению, – сердито ответила Полина, – я никогда не собиралась вступать ни в какую особую службу. Мне пришлось пойти на это, потому что мне не оставили выбора. И если уж я волею судеб оказалась в городе цезарей, Микеланджело и Рафаэля, то не собираюсь тратить время зря. Да!
И по ее виду Алексей понял, что спорить с ней бесполезно.
– Только держите меня в курсе вашего расследования, – добавила Полина. – На всякий случай люди месье Видока будут за вами присматривать, но издали. Если что пойдет не так, сразу же обращайтесь к ним.
И на следующий день особые агенты принялись за дело: Полина отправилась в собор, а Алексей – на почту, искать чиновника, который ведал корреспонденцией до востребования.
Офицеру повезло сразу же наткнуться на нужного человека. Синьор Веспуччи был робкий, немолодой, с жидкими волосами и носил сильные очки, за которыми его глаза казались расширившимися от ужаса. Надо сказать, что жизнь действительно внушала ужас синьору Веспуччи. Совсем иначе дело обстояло на почте, где все было упорядочено и подчинялось определенным правилам. Каждое слово приходилось вытягивать из чиновника клещами, но вид очередной золотой монеты подбавлял ему смелости. Голос у синьора Веспуччи был тихий и невыразительный. Алексей легко мог представить себе, что синьор Веспуччи втайне влюблен в самую красивую девушку в своем квартале и умрет, так и не признавшись ей в своем чувстве. Человеческая натура – удивительная вещь!
– Да, его звали синьор Мертель. Месье Мертель, – поправился Веспуччи, вспомнив, что разговаривает с французом.
– Как он выглядел?
– Ну… Лет шестидесяти или около того. Не слишком разговорчивый. Глаза… Глаза темные, но не черные, карие. Волосы с проседью. И у него была выправка военного.
– Я смотрю, вы хорошо его запомнили.
– Его-то? – Щеки синьора Веспуччи порозовели. – А как же иначе… Ведь он приходил сюда за почтой много лет.
– В самом деле? Сколько именно?
– Право, я не помню… Лет десять, наверное, а то и больше.
– А как часто он приходил за письмами?
– Ну… – Синьор Веспуччи замялся, и очередной золотой перекочевал из пальцев Алексея в его карман. – Знаете, его вообще-то давно уже не было.
– Как давно? – насторожился Алексей.
– Последний раз он пришел в конце февраля. Да, именно так. Обычно же заходил за письмами раз в неделю, по четвергам.
– То есть с конца февраля господин Мертель не появлялся?
– Нет, синьор.
– А от кого он получал письма?
Синьор Веспуччи замялся и покраснел.
– Я, право же, не помню… Обратного адреса на них не было, во всяком случае. Хотя письма приходили из Франции.
– Из Франции?
– Да. Такое странное название… Раматюэль, вот!
– Вы уверены? – недоверчиво спросил Алексей.
– Абсолютно, месье. Могу справиться в книгах, если вы не спешите…
– Да-да, синьор. – И Алексей, как фокусник из шляпы, извлек из кошелька очередной золотой.
– Вот видите, Раматюэль, – продемонстрировал книгу регистрации синьор Веспуччи. – Я же говорил!
– И вы не имеете понятия, кто ему писал?
– Ни малейшего, синьор. Он со мной никогда не заговаривал на эту тему. Хотя… постойте-ка…
Сердце Алексея подпрыгнуло в груди.
– Сейчас, когда вы меня спросили, я готов поклясться, что письма ему писал один и тот же человек. – И синьор Веспуччи торжествующе поглядел на собеседника.
– Скажите, синьор, – Алексей достал очередную монету и подержал ее в пальцах, чтобы солнце успело как следует осветить ее, – а вы, случайно, не знаете, где живет месье Мертель?
Чиновник с сожалением покачал головой.
– Не имею ни малейшего понятия.
– Что ж… – Алексей спрятал золотой в карман и вручил чиновнику визитную карточку на имя Перрена. – Если вспомните что-то еще, вот моя карточка. Я остановился в гостинице «Клеопатра».
– Кажется, – объявил Каверин вечером Полине, – мы продвинулись вперед. Наш Мертель получал письма из французского Раматюэля.
– Никогда не слышала о таком месте, – призналась его спутница. – Сейчас достану карту, и мы посмотрим, где оно находится.
– Я уже посмотрел. На средиземноморском берегу. Раматюэль – крошечная деревушка, так что на местной почте наверняка должны помнить, кто именно отправлял письма в Италию.
– Это если мы захотим искать адресата, – деловито ответила барышня Серова. – Хотя господин Видок больше интересовался личностью самого Мертеля.
Алексей ответил, что поисками Мертеля займется завтра. Ему не хотелось признаваться, что, поговорив с Веспуччи, он отправился просто гулять по Риму, и что во время прогулки ему было хорошо, как никогда прежде.
– А вы? – спросил молодой человек. – Как вы провели время?
– Я даже не обедала, – призналась Полина. – Была в соборе Святого Петра и в папских музеях, обошла их все, а потом отправилась в замок Ангела. Меня сначала не хотели пускать, это же вроде как крепость, но я настояла.
Алексей улыбнулся: вот уж в чем он даже не сомневался.
– И как ваши впечатления?
– Впечатления? – Полина возмутилась: – Просто ужасно! Внутри устроили казармы. В стенах дырки – видно, что там были мраморные плиты или еще какие-то украшения, но их давным-давно содрали. Кое-где сохранились росписи, не знаю уж, каким чудом. Росписи, впрочем, малоинтересные, шестнадцатого века, наверное. Но вид на мост, на Тибр прекрасный! Хотя сам Тибр неописуемо грязен, – добавила она обиженно. – В замке две статуи ангела, одна на самом верху, а другая – во дворе. Ангел, который во дворе, мраморный и с железными крыльями. Представляете? Я, как его увидела, сразу же подумала: что-то в нем есть микеланджеловское, но работа не Микеланджело, конечно. И там был один англичанин…
– Полина Степановна, – перебил ее Алексей, – а как вы видите, Микеланджело это или нет?
– Да очень просто, – отмахнулась Полина. – У него мрамор – словно и не мрамор вовсе, а что-то такое, знаете ли, податливое невероятно. Все складочки, все мелкие детали – совсем как в жизни. Трудно объяснить, надо самому видеть. Ну так вот, я все ходила вокруг ангела с железными крыльями, а там оказался англичанин, профессор, его тоже пустили внутрь, и он мне сказал, что статую ученик Микеланджело делал. Я угадала, понимаете? – Лицо ее сияло восторгом. – А крылья железные – потому что не хватило мрамора. Решение вроде бы и корявое, неудачное, но в то же время – чудесно, просто чудесно!