Что же до Полины, то она позаботилась нарядиться в восхитительное платье цвета глицинии и, вызвав парикмахера, заставила его четыре часа провозиться со своей прической. Зеркало показало ей ровно то, что девушка хотела увидеть, а именно – что она неотразима. То же самое ей сказал и Видок, отвесив невиданно глубокий поклон, после чего барышня Серова совершенно перестала волноваться и решила, что сегодняшний вечер определенно должен удаться. Вскоре читатель узнает, оказалась ли моя героиня права или предчувствие все же ее обмануло.
– Как нам вас называть? – спохватился Алексей, когда они уже с Видоком поднимались по изумительной мраморной лестнице, подобные которой встречаются далеко не в каждом дворце.
– И вообще, что мы должны говорить? – спросила Полина.
– Ничего, – отозвался Видок. – Говорить буду я. Называйте меня патрон, или по фамилии, или как хотите.
Алексей улыбнулся.
– Может, мне называть вас «дядюшка Видок» и вспоминать, как вы в детстве качали меня на коленях? – предложил он.
– Пожалуйста, не надо, – скривился его спутник. – Я терпеть не могу маленьких детей, потому что из них нередко вырастают большие негодяи. Все, что от вас требуется, это вести себя естественно, только и всего. А я между делом попытаюсь расспросить Изамбара.
Матье отвел литераторам отдельный кабинет, убранный с большим вкусом. Сервировка была поистине королевской. Все писатели уже явились к назначенному часу, и при появлении Видока поднялся дружный гул.
– Вот и он!
– О! Месье Видок!
– А мы уж думали, вы не придете.
– Почему? – осведомился старый сыщик, пожимая руки и кланяясь присутствующим.
– Ну как же, – встрял долговязый самоуверенный малый с круглым, как полная луна, лицом, – ведь платить-то придется вам!
– Вы так думаете, месье Робертен? – отвечал Видок, значительно улыбаясь. – Добрый вечер, месье Пти.
Он здоровался с маленьким хлопотливым человечком в очках, который постоянно делал такие движения своими крошечными ручками, словно мыл их. Каверин вспомнил, что Пти – один из крупнейших парижских издателей.
– Это ваш помощник? – спросил человечек, с любопытством глядя на Алексея.
– Месье Алексис – мой секретарь, а мадемуазель Полина – его невеста, – объявил Видок, не моргнув глазом. – Добрый вечер, месье де Бальзак.
– Еле удалось уговорить нашего затворника прийти сюда, – вмешался Пти. – Он ваш поклонник, месье Видок!
Флегматичный пухлолицый Бальзак только покраснел и пробормотал нечто нечленораздельное. Следующий гость – высокий господин с необыкновенно обаятельной улыбкой – уже шел к Видоку с распростертыми объятиями.
– О! Месье Дюма! Какая честь!
«Тот самый Дюма?» – мелькнуло в голове у Полины. Девушка блеснула незабудковыми очами, объявила, что является давней поклонницей таланта писателя и ждет не дождется его новых творений.
– Я и не подозревала, что вы такой большой, – прощебетала она. – Вы настоящий Александр Великий!
И хотя каламбур, с точки зрения Алексея, отдавал неприкрытой лестью, Дюма смешался и покраснел, как школьник.
Каверин с любопытством оглядывался по сторонам. То, что все внимание доставалось Видоку, а на него никто даже не смотрел, вполне устраивало молодого человека. Видок кивнул ему на малого с серой физиономией и со скучающе поджатым ртом и шепнул:
– Это Изамбар.
– За стол, господа, за стол! – призывал Пти, поблескивая стеклами очков.
Все расселись. Видоку отвели место во главе стола, рядом с издателем и месье Дюма. С другой стороны от писателя как-то очень ловко втиснулась Полина, оттерев какую-то даму. Алексей устроился между тощим поэтом Крессе, который не поднимал носа от тарелки, и драматургом Дешаном, тотчас же втянувшим случайного соседа в скучнейший спор о классической и романтической драме.
– Мы переживаем засилье романтизма! Это неслыханно! Чего стоят теперь Расин, Корнель, Мольер? Публика одурачена! Треклятые романтики…
Алексей отвернулся, пытаясь услышать, о чем на другом конце стола говорят Видок, Полина и блистательный Дюма, полностью завладевшие разговором и вниманием присутствующих. Молодой писатель, смуглый, черноволосый, красивый, прямо-таки излучал энергию. Он рассказывал какой-то анекдот, и Видок, слушая его, хохотал до упаду. Полина улыбалась, блестела глазами и обмахивалась веером. Под боком у Алексея Дешан бубнил:
– А король, вместо того чтобы выставить романтических пачкунов из «Комеди франсез», отвечает: «Помилуйте, господа, у меня всего лишь место в партере». И после этого…
Взрыв хохота, венчавший последние слова Дюма, прервал его желчные излияния.
– Пари! – потребовал Пти. – А теперь – пари!
– Вот именно, кому же платить за столь великолепный ужин? – осведомился Изамбар.
– Уж во всяком случае, не мне! – заявил круглолицый Робертен.
– Вы так уверены? – хитро сощурясь, спросил Видок.
– Уверен ли я? Ха! Да я всю неделю, если хотите знать, никого к себе не подпускал!
– Я свидетель! – заявил поэт Ружмон, только что дебютировавший сборником «Избранное».
– Позвольте, каковы были условия спора? – встрепенулся Бальзак.
– Условия такие: что в течение недели господин Видок должен подойти к Робертену и ущипнуть его, причем Робертен не должен его узнать.
– И месье Видок проиграл! – объявил Робертен торжествующе. – Я никому…
– Даже жене?
– Даже любовнице?
Поднялся веселый гул.
– Бедный Робертен! – воскликнул Дюма.
– И что, до вас так-таки никто не дотрагивался? – ехидно осведомился Видок.
– Только люди, в которых я был уверен, – с апломбом заявил Робертен.
– А из посторонних никто?
– Никто!
– Он правду говорит, – заявил Ружмон, поддевая на вилку кусочек омара, который прямо-таки таял во рту.
– И вы даже готовы присягнуть? – продолжал Видок, не сводя с Робертена глаз. – Например, вчера к вам никто не прикасался?
Робертен напряженно задумался.
– С утра… Нет, я был у Пти… Потом мы ходили с Ружмоном по городу, выпили кофе… На мосту ко мне пристала какая-то старуха… Что? – закричал Робертен. – Вы хотите сказать, что это были вы?
«Пойдем со мной, красавчик, получишь такое удовольствие!» – прокудахтал женским голосом Видок под дружный хохот всех собравшихся. – Ну и что, узнали вы меня? Я висел у вас на локте минут пять, наверное, и ущипнул вас раз десять!
– Не может быть… – простонал Робертен, меняясь в лице.
– Невероятно! – вскричал Дюма, разражаясь хохотом. – Мой бедный Робертен, вы проиграли! Платить придется вам!
– Боже мой, – еле выговорил Робертен, – это потрясающе. Но как?
– Воображение, месье, – отвечал Видок со смехом. – Воображение – великая вещь!
Выяснив вопрос с пари, литераторы наконец спокойно принялись ужинать. Надо сказать, что Матье отменно знал свое дело, и кормили у него изумительно. Полина подумала, что Робертену придется раскошелиться, но того, по-видимому, такая перспектива ничуть не пугала. Он заявил, что получил огромное удовольствие и отныне будет верить каждому слову Видока, как Священному Писанию.
– Нет, ну надо же! – то и дело восклицал он.
– Можно спросить, чем вы занимаетесь сейчас, месье Видок? – произнес Бальзак, которому все никак не удавалось вставить слово в общий разговор.
– Да, да, в самом деле! – подхватил Пти, поглощая паштет. Его кадык ни на мгновение не прекращал свое движение.
Видок вздохнул и устремил скучающий взор куда-то наверх.
– Ах, мое нынешнее дело… но стоит ли о нем говорить…
Со всех сторон послышались голоса:
– Скажите! Скажите!
– Вы и впрямь так хотите знать? – осведомился Видок, прищурясь.
– Несомненно, – пробормотал драматург Дешан с кислой миной на лице.
– Увы, я не имею права открыть, над чем сейчас работаю, – отозвался Видок скороговоркой. – Скажу только, что дело связано с убийством Эпине-Брокара.
Издатель Пти наморщил лоб.
– Эпине-Брокар? А, тот самый…
– Интересное дело! – заметил Бальзак. – Вы были на балу-маскараде, Робертен?
– По-моему, – обронил писатель беспечно, – там был Изамбар. Что скажешь, дружище? Случаем, не ты прикончил месье Эпине?
– Меня там не было, господа! – сердито воскликнул журналист.
– Как же не было? – подлил масла в огонь Ружмон. – Я помню, ты мне показывал приглашение. Ты не знал, что с ним делать.
– Вот именно! – отозвался Изамбар раздраженно. – Поэтому отдал приглашение кузену, и тот пошел туда вместо меня.
– Какому еще кузену? – изумился Робертен.
– Мой кузен – студент, – объяснил Изамбар сердито. – Его зовут Кристиан, а фамилия такая же, как у меня. Под маской его бы никто не распознал.
Видок метнул на своих помощников быстрый взгляд, и оба заметили разочарование, мелькнувшее на его лице. Алексей отлично понимал, что творилось сейчас в душе сыщика. Больше месяца следить за гостями, слугами, музыкантами – и упустить из виду такую простую вещь, что кто-то мог просто передать свое приглашение другому… Ай-яй-яй!
– И что же, у вас есть какие-то соображения по поводу того, кто мог убить Эпине-Брокара? – спросил драматург Дешан.
Видок собирался ответить, но в это мгновение в кабинет протиснулась мужская фигура. По тому, как Видок бурно раскашлялся и стал подавать какие-то знаки Алексею, Полина поняла: что-то неладно. Вновь пришедший приблизился к Каверину и остановился возле его стула.
Алексей обернулся и узнал Максима де Шеврана. Все присутствующие тоже узнали графа, и наступила полная тишина.
– Сударь, – заговорил граф со всей возможной учтивостью, – я имею честь вызвать вас на дуэль.
Глава 25 Новый вызов. – Наблюдательность господина Дюма. – О том, как важно улаживать свои дела до десерта, а не во время него
Все взгляды были прикованы к Алексею. Затаив дыхание, литераторы ждали, что скажет молодой человек. Пти, мгновенно припомнивший историю первой дуэли де Шеврана, наклонился к Дюма и шепнул:
– Это тот самый…
Медленно (пожалуй, даже нарочито медленно) Каверин скомкал салфетку и бросил ее на стол.
– Ваши секунданты? – спросил он вежливо.
Ему показалось, что по лицу графа пробежала тень.
– С моим секундантом, – сказал тот, – вы уже знакомы.
Алексей поднял голову и увидел возле двери Анжелику де Вильбуа в мужском платье. Она с вызовом выдержала его взгляд. Судя по всему, привязанную Анжелику вскоре освободили, и мадемуазель вернулась к своему любовнику.
– Ну что, вы нашли того господина в Марселе? – спросил Алексей, в упор глядя на нее. – А привет ему от меня передали?
На свете нет ничего более жалкого, чем одураченные мошенники. Полина нашла, что граф и его подружка выглядят на редкость смехотворно. Впрочем, она ни на мгновение не упускала из виду, что при всей своей комичности эти люди представляли для Алексея, месье Видока и нее – немалую опасность.
– Прошу вас, сударь, – вмешался граф, – не отвлекайтесь от темы.
Молодой офицер перевел взгляд на него и непринужденно сказал:
– Прекрасно, тогда покончим с этим.
Литераторы загудели. Каверин почувствовал укол досады. Словно кто-то против воли втянул его в спектакль, не вызывавший у него ничего, кроме скуки. Опять надо назначать место встречи, выбирать оружие, искать доктора… Он поднялся с места. Максим де Шевран стоял перед ним, не давая пройти, но Алексей так посмотрел на него, что тот и сам не заметил, как уступил ему дорогу. Не обращая более на него внимания, Каверин подошел к Видоку.
– Патрон, – попросил он, – дайте мне вашу шпагу.
Не задавая никаких вопросов, Видок протянул ему свою трость, и молодой человек извлек из нее смертоносный клинок. Дешан невольно поежился. Маленький Пти смотрел на молодого человека, как зачарованный, часто мигая близорукими глазами. Весельчак Дюма сразу же посерьезнел.
– Кого вы берете в секунданты, месье? – спросил граф.
– Раз уж вы не изменяете своему секунданту… – Алексей усмехнулся. – Месье Видок!
– Я здесь, – ответил старый сыщик, подходя к нему вместе с Полиной.
– Тогда за дело, – объявил Алексей, поворачиваясь к графу. – Одного раза вам показалось мало, и я, пожалуй, прикончу вас прямо сейчас, после чего вернусь к своему десерту.
Пти восхищенно приоткрыл рот. Краем глаза Полина заметила, как Дюма оторвал клочок бумаги от меню и карандашом нацарапал на нем слова, которые офицер только что произнес. «Ох уж мне эти литераторы!» – с иронией подумал Алексей, тоже увидевший маневр писателя.
– Я не понимаю, сударь, – проговорил Максим, несколько растерявшись. – Вы что же, предлагаете драться прямо здесь?
– А почему бы и нет? – равнодушно осведомился Алексей и со свистом рассек шпагой воздух. – Место ничуть не хуже, чем в Булонском лесу.
– Но так дела не делают, сударь, – растерянно сказал граф.
Алексей презрительно улыбнулся.
– А вы что, трусите?
Граф побледнел и стиснул челюсти.
– Кроме того, – добавил Алексей, – раз уж вы берете в секунданты девку, я думаю, мне позволительно пожелать драться с вами в ресторане.
– Вы забываетесь, сударь! – крикнул де Шевран в ярости.
– Ничего подобного, я знаю, о чем говорю, – дерзко парировал Алексей. – А вот вы, похоже, нет.
Дюма, не пропустивший ни слова из их разговора, начал записывать последние слова, но карандаш с хрустом сломался.
– Черт! – с досадой выругался романист. – У тебя нет карандаша, Робертен?
Граф взял из рук Анжелики шпагу.
– Не волнуйся, дорогая, – сказал он ей. – Я только убью этого господина, и мы уйдем.
– Господа, господа! – попробовал вмешаться издатель. – Но вы же не станете…
– А почему бы и нет? – повторил вопрос Алексея его секундант.
Пти поежился. Похоже, что мысль о дуэли напрочь отбила у него аппетит.
– Кажется, тут на галерее достаточно места, – подала голос Полина, не терявшая присутствия духа.
– На галерее так на галерее, – согласился Видок.
Алексей молча кивнул.
– Предупреждаю, сударь, не надейтесь теперь избавиться от меня с одного удара, – процедил де Шевран сквозь зубы. – Мне известно, что вы за птица, и так просто я не дамся.
– Главное, постарайтесь на этот раз его прикончить, – добросердечно напутствовала Полина своего товарища по особой службе. – В прошлый вы убили его не до конца, и поэтому у нас возникли неприятности.
Алексей блеснул глазами и поклонился.
– Ради вас, Полина Степановна, я готов и не на такое, – объявил он и в сопровождении Видока двинулся к выходу.
Дюма поспешно вскочил с места.
– Я должен увидеть дуэль, – объявил он.
– Да они же будут убивать друг друга! – попробовал его урезонить Пти.
– Вот именно это я и хочу видеть, друг мой.
Алексей, Видок, Полина, Максим и Анжелика вышли на галерею. Вслед за ними потянулись и остальные участники ужина. Увидев серьезных господ со шпагами, официант, шедший по галерее с полным подносом, заметался и поспешно юркнул в какую-то дверь.
– Пожалуй, маловато места, – сказала Анжелика с сожалением, оглядываясь. Рот ее слегка подрагивал – похоже, она нервничала куда больше, чем хотела показать.
– Умереть в ресторане… – вздохнул Видок. – Честное слово, тут что-то есть! Он не так глуп, ваш Максим!
Анжелика зло взглянула на него, но не проронила ни слова.
– На позицию! – скомандовал Видок.
Алексей отсалютовал противнику. Он был напряжен и холоден, как сталь.
– Сходитесь!
Максим бросился вперед, атакуя. Алексей парировал и едва не выбил у него шпагу.
– Вот это удар! – вырвалось у Бальзака. Заложив большие пальцы в карманы сюртука, писатель зачарованно наблюдал за происходящим.
– Да, в кабинете такого не увидишь, а? – заметил Видок.
Максим перекинул шпагу в левую руку и оцарапал Алексею запястье. Каверин тоже перебросил оружие в левую и выбил-таки шпагу у графа. Анжелика вскрикнула.
Клинок упал на широкую мраморную лестницу, Максим схватил какой-то бюст, стоявший в галерее, и швырнул им в Алексея, после чего бросился к лестнице.
– Против правил! – крикнул Робертен возмущенно. – Почему вы не остановите их?
– Это ничего не даст, – отозвался Видок, пожав плечами. – Один из них должен остаться лежать.
– Какая дикость, – пробормотал Пти. Однако же протер очки, чтобы лучше разглядеть происходящее.
Максим и Алексей схватились на лестнице. Сражение было упорным, фехтуя, они то поднимались на несколько ступенек, то спускались. Шпаги сверкали, как вспышки молнии. Теперь граф ловким приемом выбил оружие из руки Алексея, но Каверин схватил горящую свечу и плеснул расплавленным воском в лицо противнику. Максим закричал. Алексей отбежал и поднял свою шпагу.
– Это нечестно! – крикнула Анжелика. – Остановитесь!
Видок схватил ее за руку и оттащил назад.
– Тихо, мадемуазель. Ведите себя прилично.
Анжелика яростно дернула локтем и вырвалась.
Граф де Шевран нападал, Алексей защищался. Его клинок застрял в решетке и сломался, когда Каверин резко дернул рукой, в ладони у него остался обломок с рукоятью.
– Ну, теперь ему точно конец, – передернув плечами, мрачно произнес Бальзак.
– Гладиаторы, – неодобрительно вторил ему драматург Дешан.
Алексей нырнул под шпагу противника – оружие графа плашмя скользнуло по его плечу, – перехватил свой обломок, как кинжал, и ударил им противника в грудь.
– Максим! – пронзительно закричала Анжелика.
Граф де Шевран пошатнулся и упал на колени. Мадемуазель де Вильбуа сбежала по лестнице и кинулась к нему. Ошалевшие посетители ресторана, ставшие свидетелями дуэли, выглядывали из-за колонн с опаской.
– Потрясающе! – только и смог вымолвить Дюма.
Каверин поморщился, дернул щекой и тяжело привалился к перилам лестницы. Анжелика в двух шагах от него бережно подняла голову раненого Максима и положила ее себе на колени.
– Негодяй! – крикнула она Алексею. – Ненавижу!