Никогда еще за свою долгую кровавую жизнь Шелоб не испытывала ничего подобного. Ни один самый отважный воин Гондора, ни один самый дикий орк не вонзал оружия в тело, которое она так любила и берегла. Шелоб содрогнулась, привстала, стремясь избавиться от жуткой боли, подогнула свои огромные, вдруг ослабевшие лапы, и судорожно отпрыгнула назад.
Сэм упал на колени рядом с Фродо; голова у него кружилась от зловония, но руки не выпускали меча. Как сквозь туман он видел лицо друга и силился овладеть собою и отогнать дурноту. Медленно он поднял голову и увидел в нескольких шагах чудовище. Оно смотрело на него, капая ядом с челюстей и зеленой слизью из раненого глаза. Потом оно присело, распластавшись брюхом по земле, и приготовилось к новому прыжку – убить, растерзать непокорную тварь, причинившую ей такую боль!
Сэм тоже пригнулся, глядя прямо в свирепые глаза и не помышляя даже об отступлении. И тут внутри его снова прозвучал отдаленный голос, он понял незнакомые слова и левой рукой нашарил на груди холодный и твердый, истинно настоящий в этом мире страшных призраков звездный фиал Галадриэли.
– Галадриэль! – шепнул он и услышал голоса эльфов, странствующих под звездами в его родной Хоббитании, и музыку эльфов, слышанную в замке Элронда. И тогда он, как недавно Фродо, произнес слова, протянувшие нить между ним и обитателями Лориэна. В тот же миг словно исчезли какие-то злые чары, и он стал самим собою – Сэмом Скромби, маленьким садовником из Исторбинки.
– Ну иди сюда, скотина! – процедил он сквозь зубы. – Иди, иди, я рассчитаюсь с тобою за моего друга! Потом мы пойдем дальше, но сначала я разделаюсь с тобой. Иди сюда, я опять угощу тебя.
И, словно черпая силу в неукротимости его духа, Светильник запылал в его руке белым факелом. Он сиял как звезда, упавшая с неба, озаряя мрак нестерпимым блеском. Никогда еще Шелоб не видела ничего ужаснее. Свет невыносимой болью обжигал глаза. Она отпрянула, беспорядочно размахивая передними лапами, потом повернулась и поползла в свою темную нору.
Сэм продолжал наступать на нее, хотя его шатало, как пьяного. А Шелоб перепугалась не на шутку: она вся сжалась и вздрагивала, торопясь уйти от него. Она достигла норы и втиснулась в нее, оставляя за собой след из темно-зеленой слизи. Сэм успел еще ударить по отставшей лапе и упал ничком.
Шелоб исчезла. Погибла она в своем логове или медленно залечила раны – больше о ней никто никогда не слышал. Сэм остался один. Изнемогая от усталости, в сумерках, спускающихся над Неназываемой Страной, он подполз к своему другу. – Фродо, Фродо! – позвал он, но тот не отвечал.
Когда, вырвавшись из подземелья и радуясь свободе, он бежал по тропе, Шелоб нагнала его и ужалила в шею. Теперь он лежал бледный, не шевелясь, ничего не видя и не слыша.
– Фродо, милый Фродо, – повторял Сэм и долго прислушивался, но не слышал ни звука в ответ. Тогда он торопливо разрезал паутину, опутывавшую Фродо, и прижался ухом к груди. Там не было ни трепета жизни, ни биения сердца. Долго растирал он руки друга, часто дотрагивался до его лба, но они оставались холодными.
– Фродо, друг мой! – всхлипнул он. – Не оставляйте меня одного здесь! Это я – Сэм. Не уходите от меня! Очнитесь , Фродо, дорогой мой! Очнитесь же!
Потом его охватил гнев, и он заметался вокруг, размахивая мечом и выкрикивая несвязные угрозы. Но силы быстро иссякли, и он очнулся. Наклонившись, он снова вглядывался в лицо Фродо, и вдруг понял: он видел эту картину в зеркале Галадриэли, в Лориэне – бледного Фродо, лежащего среди скал. – Умер! – прошептал он. Не спит, а умер!
Эти слова словно усилили действие яда. Ему показалось, что на бледном лице друга проступил зеленоватый оттенок.
Волна отчаяния захлестнула его. Охватив голову руками, он вскрикнул и потерял сознание.
Когда он очнулся, было темно. Минуты или часы прошли в беспамятстве – неизвестно. Он был на том же месте, и Фродо все так же лежал рядом с ним – мертвый. Горы не обрушились и земля не разверзлась под ним.
– Что мне делать, что делать? – простонал он. – Неужели все было напрасно? Что мне делать? Бросить его здесь и возвращаться домой? Или продолжать путь?
– Продолжать? – повторил он, сильно вздрогнув. – Я? Мне? – и тогда, наконец, он заплакал и плакал долго. Потом уложил Фродо, как должно, сложил ему руки на груди и завернул тело в серый плащ; справа положил свой меч, слева – посох, подарок Фарамира.
– Мне ведь надо идти, Фродо, – словно извиняясь, сказал он, – так я, с вашего разрешения, возьму ваш меч, а вам оставляю свой, и ваша прекрасная кольчуга пусть будет на вас. А Светильник вы отдали мне, пусть будет у меня, я ведь иду туда, где всегда темно. Оно, конечно, это ваш подарок, он слишком хорош для меня, но, может, Галадриэль простит меня, и вы тоже поймете, правда? Я должен идти.
Но оставалось еще самое главное. Он встал на колени и долго держал Фродо за руку. Время шло, а он никак не мог побороть смятение в сердце. В какую-то минуту ему хотелось одного – мести. Если он уйдет отсюда, то гнев проведет его по всем дорогам мира и поможет отыскать Горлума. И тогда Горлум умрет. Но не для этого же они когда-то вышли из Хоббитании. Это не вернет Фродо. Ничто не вернет. Лучше бы им умереть обоим. Взгляд его остановился на блестящем клинке меча. Он отрешенно подумал о быстрой смерти. Но и это не было выходом. Это значило бы не сделать ничего. – Но что же тогда? – в муке вскричал он, и на этот раз ему послышался твердый ответ: «Делай свое дело. У тебя один путь, самый одинокий из всех». – Как я найду эту проклятую огненную пропасть? – снова выкрикнул он. – Как? Я же не могу взять Кольцо! Оно дано ему Советом...
Ответ пришел немедленно: «Совет дал ему спутников, чтобы исполнить миссию. Ты – последний из отряда. Миссия должна быть исполнена.»
– Я не хочу быть последним! – простонал он. Хоть бы Гэндальф со мною был или еще кто-нибудь. Зачем я остался один? Зачем я должен решать? Я же не Мудрый, я ошибусь. И не годится мне брать Кольцо и выставляться перед всеми.
«А ты и так не выставляешься, – ответили ему. – Ты выставлен. Так же, как Фродо, как старик Бильбо. Они не сами выбирали себя».
– Ну хорошо, ладно, я должен решить сам. Я и решу. Только в одном я все равно уверен: это будет конец Сэму Скромби.
«Что ж, посмотрим. Если они найдут Фродо, и Кольцо будет с ним, то Враг возьмет его. А это будет конец для всех: для Лориэна, для Раздола, для Хоббитании, для всего Средиземья. И медлить нельзя. Иначе все равно будет конец. Война уже началась».
Сэм вздохнул. – Ну и что? – подумал он. – Я же не могу взять Кольцо без спросу. Буду сидеть здесь и ждать, пусть приходят и убивают меня над телом Фродо и берут Кольцо. Но ведь так же нельзя, – возразил он сам себе. – Значит, надо его взять.
Он наклонился. Осторожно и нежно отстегнул застежку у ворота Фродо и просунул руку под куртку; потом, приподняв голову друга, он поцеловал его в холодный лоб, осторожно снял цепочку и тихонько уложил его голову обратно. Ничто не дрогнуло в спокойном бледном лице, и это яснее всяких других признаков сказало Сэму, что Фродо мертв, и что его путь окончен.
– Прощайте, дорогой друг! – прошептал Сэм. Простите меня. Я вернусь, когда сделаю свое дело, если смогу. И тогда уже не покину вас. Если бы я мог попросить Галадриэль, я хотел бы вернуться сюда и найти вас. Прощайте! – Он надел цепочку себе на шею, и тотчас же тяжесть Кольца пригнула его голову к земле, словно на шее повис большой камень. Но – либо тяжесть уменьшилась, либо в нем родилась новая сила – он медленно поднял голову, потом с усилием встал, и увидел, что может идти со своей ношей. И снова он поднял эльфийский Светильник и взглянул на своего друга. Теперь свет был мягкий и спокойно озарял бледное и прекрасное, как у эльфа, лицо Фродо. Сэм отвернулся, спрятал фиал и побрел, спотыкаясь, в сгущающемся мраке.
Идти ему было недалеко. Туннель был позади, перевал – ярдах в двухстах впереди. Тропа была хорошо видна в сумерках – глубокая колея, выбитая в камне ногами орков за множество лет. Вдруг она резко сузилась, сменившись длинной лестницей с широкими плоскими ступенями. Башня была прямо над Сэмом, светясь красным глазом окна.
– Я решился, – повторял себе Сэм, но на самом деле решимости в нем не было. Хотя он и старался действовать разумно, но сейчас все шло как-то не так. – Может, я ошибся? – пробормотал он. – Но что же мне еще оставалось делать?
Крутые стены перевала смыкались вокруг него. Прежде чем перевалить седловину, прежде чем сделать шаг по земле Мордора, он обернулся и взглянул назад. Вдалеке еще виднелось черное пятнышко туннеля, он видел или угадывал место, где оставил тело Фродо. Ему даже показалось, что там различается какое-то мерцание, а может, это были слезы в глазах... – Если бы мне только вернуться и найти его, – вздохнул он. Потом, наконец, тряхнул головой и сделал несколько шагов, самых тяжелых в своей жизни.
Крутые стены перевала смыкались вокруг него. Прежде чем перевалить седловину, прежде чем сделать шаг по земле Мордора, он обернулся и взглянул назад. Вдалеке еще виднелось черное пятнышко туннеля, он видел или угадывал место, где оставил тело Фродо. Ему даже показалось, что там различается какое-то мерцание, а может, это были слезы в глазах... – Если бы мне только вернуться и найти его, – вздохнул он. Потом, наконец, тряхнул головой и сделал несколько шагов, самых тяжелых в своей жизни.
Только несколько шагов он и сделал. И тут же замер на месте. Спереди, со стороны перевала, слышались голоса орков. В то же время послышался топот и возгласы сзади. Сэм обернулся и увидел красные огоньки факелов, появившиеся из туннеля. Значит, за ним охотятся. Значит, красный глаз башни был зрячим! Колеблющийся свет факелов и лязг оружия были совсем рядом. Через минуту они будут на вершине и увидят его. Он слишком долго раздумывал! Еще не отдавая себе отчет, он нащупал цепочку на шее. В тот момент, когда первые орки появились на перевале, прямо перед ним, он надел Кольцо.
Мир изменился, и в один короткий миг вместилось множество мыслей. Сэм сразу же ощутил, что слух у него обострился, а зрение, наоборот, затуманилось. Все вокруг сделалось смутным, а сам он стоял в этом туманном мире, как плотная черная скала, и Кольцо, оттягивавшее руку, было словно шар из раскаленного золота. Не невидимым он чувствовал себя, а наоборот – единственно видимым. И еще он знал: где-то пробудилось Око и ищет его.
Он слышал ропот ручья далеко внизу, в долине Моргула, он слышал жалобное бульканье Шелоб, с трудом пробирающейся в подземных переходах, слышал оглушительный топот и пронзительные крики орков впереди. Он отшатнулся, прижался к утесу. Они прошли мимо, как отряд призраков, как туманные серые фигуры страшного сна, и в руках у них были бледные язычки пламени. Сэм весь обратился в слух. Отряды увидели друг друга и с криками бежали навстречу. Он ясно слышал и тех и других и, благодаря Кольцу, понимал их речь. Конечно, сила Кольца возрастала по мере приближения к месту своего рождения. Но Сэм тут же убедился, что смелости ему не прибавилось. Он стоял, думая только о том, где бы спрятаться, стоял и слушал.
– Эй, Горбаг! Ты что тут делаешь? Надоело воевать, да?
– У меня приказ. А вот ты что тут делаешь, Шаграт? Надоело ждать наверху? Хочешь спуститься и подраться?
– У меня тоже приказ. Я стерегу этот проход. Так что говори со мною повежливее. Ну, что ты мне скажешь?
Его собеседник не успел ответить.
– Хай! Хай! Хай! – послышались громкие вопли. Орки внизу увидели что-то. Они побежали туда, остальные за ними. – Хай! Гей! Тут что-то есть! Лежит прямо на дороге! Лазутчик! Лазутчик! – все покрыл гнусавый звук рога и хриплый галдеж.
Сэм резко вздрогнул. Он больше не думал о том, где бы спрятаться. Орки нашли Фродо. Что они с ним сделают? Он слыхал рассказы, от которых кровь останавливалась в жилах. Все сомнения и страхи разом исчезли. Он знал теперь, где его место, и по лестнице, а потом по тропе поспешил обратно к Фродо.
– Сколько их там? – спросил он себя. – Из башни – никак не меньше сорока, а снизу и того больше. Интересно, скольких я смогу уложить, прежде чем меня убьют? Интересно, сложат ли когда-нибудь песню о том, как пал Сэм на тропе в Мордор, окружив мертвого друга грудой вражеских трупов? Нет, песен не будет, ведь если они найдут Кольцо, песен вообще больше не будет. Но мое место все равно там. Они должны понять, Элронд, Совет и все мудрецы со своей мудростью. Их замыслам не суждено сбыться. Не могу я быть носителем Кольца. Не могу, если со мною нет Фродо!
Орки были уже далеко. От изнеможения Сэм едва шагал. Куда они подевались в этом тумане? А-а, вот они, далеко впереди, склонились над чем-то, лежащим на земле, а другие шныряют туда-сюда, словно собаки, ищущие след. Он попытался прибавить ходу. – Иди, Сэм, – уговаривал он себя, – иди, а то опять опоздаешь. – Он проверил, легко ли вынимается из ножен Разитель. Сейчас он выхватит его и тогда... Но тут раздались громкие вопли, гиканье и хохот. – Я-хой! Э-хой! Живо! Коротким путем! Обратно, в Нижний Ход! Сегодня ее нечего бояться!
Толпа орков зашевелилась. Последние четверо несли на плечах чье-то тело. – Я-хой! Живей! Живей!
Они уносили труп Фродо. Они ушли. Они уже достигли туннеля и вошли в него. Те, что несли тело, вошли первыми, а позади началась суматоха и свалка. Сэм кое-как ковылял вслед. Он обнажил меч, голубовато сиявший в его дрожащей руке, но пока он добежал, последний орк исчез в черной дыре.
На мгновение Сэм остановился, задыхаясь и хватаясь за грудь. Потом провел рукой по лицу, стирая грязь, пот и слезы. – У-у, гнусная мразь,! – крикнул он и прыгнул в темноту.
Туннель не казался ему темным: скорее было похоже, что из редкого тумана он вступил в густой. Несмотря на огромную усталость, воля его крепла. Сэму казалось, что он видит факела далеко впереди, но как он не спешил, расстояние между ними сокращалось медленно. Орки ходят в темноте быстро, почти бегом, к тому же, они прекрасно знали этот туннель. Несмотря на Шелоб, этим кратчайшим путем между горами и мертвой крепостью часто пользовались. Вокруг логова было прорыто множество обходных коридоров. В эту ночь орки не собирались далеко обходить убежище Шелоб. Они спешили к своей сторожевой башне на утесе. На ходу они галдели и перекликались по привычке своего племени. Сэм слышал их грубые голоса, резкие и хриплые в мертвом воздухе, и мог различить среди них два самых громких и самых близких к нему. Начальники обоих отрядов шли позади всех, ворчливо беседуя.
– Прикажи своим ребятам не орать так, Шаграт, – говорил один. – Нам совсем ни к чему встречаться с Шелоб.
– Заткнись, Горбаг, твои шумят ничуть не меньше, – ответил другой. Пусть забавляются! А о Шелоб не беспокойся. Похоже, она села на гвоздь, но мы об этом плакать не будем! Разве ты не видел следы? Так что пусть посмеются. Наконец-то мы раздобыли кое-что нужное там, наверху.
– Так эта дохлятина нужна там? А что оно такое, по-твоему? Похоже на эльфа, но не эльф. Оно что, опасное?
– Ого! Значит, тебе не сказали, в чем дело? Нам ничего не говорят.
– А ну тихо, Горбаг! – Шаграт понизил голос настолько, что даже странно обострившийся слух Фродо едва улавливал его. – У них глаза и уши повсюду, даже среди моих, я уверен. Я знаю только одно: они чем-то встревожены. И назгулы внизу и те, наверху, тоже. Что-то чуть не сорвалось!
– Чуть не сорвалось, ты говоришь? – переспросил Горбаг.
– Да. Только давай-ка отложим разговор, – сказал Шаграт. – Подожди, вот выйдем на Нижний Путь, там есть место, где поболтать.
Неожиданно Сэм перестал видеть свет факелов. Раздался рокот и вслед за ним – глухой стук. Похоже было, что орки свернули в тот самый тупик, где были и они с Фродо. Он и сейчас был тупиком.
Дорогу перекрывал огромный камень, но орки каким-то образом миновали его, Сэм слышал их голоса по ту сторону. Они продолжали углубляться в толщу горы. Сэма охватило отчаяние. Тело его друга уносили с какими-то черными замыслами, а он не мог этому помешать. Он тянул и толкал камень, бросался на него всем телом, но камень не шелохнулся. Потом, словно совсем рядом, он услышал голоса обоих предводителей. Сэм припал ухом к камню, надеясь узнать хоть что-нибудь, полезное для себя.
– Нет, не знаю, – послышался голос Горбага. – Слухи летят быстро. Гррр! От этих назгулов у меня мороз по коже. Они враз сдерут с тебя шкуру и бросят в темноте, как падаль. Но ему они нравятся. Они сейчас Его любимцы, так что ворчать бесполезно. Говорю тебе, служить внизу неинтересно.
– Попробовал бы ты наверху, – заметил Шаграт. – Вдвоем с Шелоб.
– А по мне лучше бы ни там, ни там. Война началась. Когда она кончится, будет просторнее.
– Говорят, все идет успешно...
– Посмотрим, – проворчал Горбаг, – посмотрим. Если она пойдет хорошо, то места будет больше. Что ты скажешь, если нам с тобой податься куда-нибудь с надежными ребятами, куда-нибудь, где добычи много и нет никаких начальников?
– Ха! – сказал Шаграт. – Как в старые времена...
– Ага, – ответил Горбаг. – Только вряд ли... Мне почему-то тревожно. Я уже сказал, Верхние... – голос у него понизился до шепота, – да, и даже самый Верхний, они могут ошибаться... Ты говоришь, что-то чуть не сорвалось? А я говорю – сорвалось-таки! И нам велено смотреть в оба. Всегда так: кто-то прохлопал, а исправлять бедным урхам, и благодарности не дождешься. А враги, между прочим, ненавидят нас ничуть не меньше, чем Его, и если Он проиграет, нам тоже конец... Да, кстати, когда вам приказали выступать?
– С час назад, примерно. Мы получили известие: назгулы встревожены, на Лестнице лазутчики, удвоить охрану. Мы сразу же вышли.
– Плохо дело, – сказал Горбаг. – Наши Безмолвные Стражи тоже забеспокоились, только дня два-три тому назад. Но мне никто ничего не приказывал. Сказали это оттого, что Верхний назгул отправился на войну. А теперь наверху не обращают на нас внимания.