– Жива она, – ответил Леня. – Где-то пропадает по своим делам.
Старикашка коварно захихикал, шавка его вновь залаяла, Леня двинулся на выход, а изобретатель «двойного» алкогольного удара по мозгам прокричал вслед.
– Ежели потребуюсь, так зови, не стесняйся! Коверкотов я. Коверкотов Василь Иванович. Ты ведь из милиции, хитрован, да?! Я зараз учуял!
– Точно, дед.
Леня спутился во двор, в душе добродушно посмеиваясь: смешной этот старик Коверкотов, даже жаль, что больше не придется увидется.
...Леня и не предполагал, что ошибается по обеим своимм позициям «Дед Куверкот», как его звали в округе, во-первых, был далеко как не смешон, а коварен и мудр, «аки змий». Во-вторых, свидеться Лене с Коверкотовым пришлось в самые ближайшие дни, если не сказать часы.
Но и не в том дело. Визит Лени к Василию Ивановичу Коверкотову не остался без последствий. Через десяток минут в двери Коверкотова позвонили условным звонком: два коротких, три длинных. Это означало, что пришел проверенный покупатель сомогонки – Коверкотов обеспечивал своей, «двойной» продукцией только очень узкий круг друзей.
Он открыл дверь, собачонка его яростно затявкала и ничего сообразить не успев, старик получил мощный тычок в грудь, от которого, не касаясь ногами коврика на полу, – вылетел прямо на кухню, где и пал задом оземь возле газовой плиты. Плохо что соображая, он увидел, как двое рослых парней, прилично одетые, при галстуках, по хозяйски входят на кухню и старший из них, лет тридцати с небольшим, уже садится на табурет.
– Берите всё, парни! – быстро предложил Коверкотов. – Утром «свежак» выгнал! В холодильники две банки стоят. Берите, я ж понимаю, когда у человека «трубы горят».
Алкаши грабили Коверкотова не впервой, он не испугался очередного налета, но обидно было, что вместо тактичного разбойничьего разговора эти парни (приличные с виду!) разом применили к нему меры убеждения в грубой манере.
Собачонка Коверкотова продолжала лаять, просто сатанел полу-пудель Принц при виде таких бесцеремонных гостей.
– Заткни пасть своей шавке. – ровно сказал Коверкотову тот, кто уже сидел на табуретке и оказалось, что один глаз у него почти полностью закрыт, лишь щелочка виднелась, но второй был обычный, ясный, большой и блестящий. Некоторая одноглазость Коверкотова опять же не испугала и он сказал независимо.
– Мой Принц только на плохих людей лает!
То, что произошло в следующий миг, повергло Коверкотова в трепет равный оглушению – Одноглазый едва привстал с табурета, протянул длинную левую руку, ухватил Принца за шкирку, приподнял, а правой рукой схватил пуделя за уши. И в один резкий поворот свернул собачонке шею – только позвонки хрустнули! Принц осекся посреди лая, но смерти своей понять не успел, даже боли ощутить тоже не успел. Мохнатой тряпкой пудель полетел в раковину и, натурально, более никаких признаков жизни не подавал.
Зато у Коверкотова перехватил сознание, он ничего не понимал и испугался ни от факта чудовищной смерти Принца, а то что в этот миг у Одноглазого стал медленно, подергиваясь в тике, открываться второй глаз! И теперь он насмешливо смотрел на Коверкотова обеими очами, в которых была такая дремучесть, что несчастный старик тут же пришел к выводу – смерть неминуема!
– Понял с кем дело имеешь? – вежливо спросил Одноглазый, причем его больной правый глаз вновь потух и закрылся в шелочку.
Коверкотов открыл рот, но из глотки выдавился лишь легкий хрип.
– Вижу, папаша, что понял. Мерзкое пойло твое нам не нужно, надеемся околеть без твоей помощи. Отвечай четко. Кто у тебя был десять минут назад?
– Водопроводчик. Но он не водопроводчик. – поспешно ответил Коверкотов.
– А кто он, если не водопроводчик? Милиционер?
– Н-ну, как сказать? – принялся было набивать себе цену Коверкотов, но тут второй гость без всяких предисловий ударил его сзади кулаком по шее и пригрозил.
– Ты, мухомор вонючий! Либо все скажешь без утайки и получишь полста рублей, либо, сучий потрох, ляжешь рядом со своей собакой! Усек?! Второй, ободряющий, удар пришелся по уху Коверкотову и он едва удержался на табуретке. После этого вразумления Василий Иванович пришел к решению, что всякого рода торговля и дебаты отменяются.
– Мужики, я его видел в первый раз! По докУменту – Волохов Леонид Максович! Видный парень! В натуре – он из ментовки! Все расспарашивал о соседке сверху. Когда она диван раскладывает, когда складывает.
– Что, уважаемый? – спросил первый бандит и больной глаз его вновь на секунду распахнулся. – При чем тут диван?
– Ну, он знать хотел, когда она спать ложится, а когда встает. Я ему сказал, что с пятницы вечера её не слышу.
Пауза зависла очень долгая и очень тяжелая. Коверкотов боялся пикнуть, чувствовал, как между лопаток у него стекает пот, как все мельче и быстрей трясутся коленки. Наконец Одноглазый поднялся и по прежнему вежливо сказал.
– Уважаемый. Рассказывать кому-либо о нашем визите и беседе...
– Понял, понял! Я – могила! – заторопился Коверкотов и, словно с неба, ему в руки свалилась пятидесятирублевка. Он побежал уперед гостей, чтоб распахнуть перед ними двери.
Но едва заложил запоры, едва остался один – разом успокоился. А на кухне, через минуту, даже зашатался от приступа ярости – когда увидел в раковине тело своего верного песика по имени Принц. Он был подарен ему покойной женой одиннадцать лет назад, спал на кровати в ногах Коверкотова, ели они из одних и тех же тарелок, (иногда и немытых).
Коверкотов был человеком мстительным и никогда, никому не спускал даже самой мелкой обиды. Мстить Коверкотов умел, в годы своего идеального здоровья он был профессиональным шантажистом. То есть, шантажистом классического, западного варианта.
Дело в том, что классический шантаж для российской действительности не характерен. Русский шантаж груб, прямолинеен, обычно обходится получением разовой суммы с жертвы, а часто «русский шантаж» гаснет безрезультатно сам по себе, не достигнув цели – по причине безалаберности, лени или пьяного загула шантажиста. А классический, американский и европейский шантаж, заключается в многолетнем, перманентном вымогательстве денег и ценностей у жертвы. На Западе и в Америке бедняга, попавший в сети шантажиста, платит мерзавцу регулярно, порой в течение десятилетий, до гробовой доски. В России такая бесстыдная система не привилась да и недопустима. С покорностью жертвы шантажа в России тоже проблема известно, что русский человек терпелив до определенного предела: месяц другой выложит требуемые денежки, а там осерчает, за топор возмется или свояка попросит разрешить эту проблему при помощи лома, лопаты, табуретки и прочего подручного для смертоубийства инструмента.
Так что Коверкотов был мастером шантажа западной школы, для российской действительности – выродок. Свою последнюю крупную разработку Коверкотов осуществил года три назад и – потерпел сокрушительное поражение. Около полугода он старательно собирал «материал» на известную эстрадную певицу. Компромат подобрался потрясающий. Певица обманывала своего мужа, обманывала троих любовников, водила за нос собственного менеджера, уклонялась от налогов, неумеренно пила, баловалась наркотиками и при этом считалась кумиром молодежи. Мало того – часто выступала в молодежных программах ТВ, проповедую здоровый образ жизни, укрепляемый высокой нравственностью. Коверкотов был уверен, что посадит певицу на крепкий «крючок», что обеспечит ему многие годы весьма безбедного существования. Законив сбор «компры», он добился у певицы аудиенции и явился в её пятикомнатную квартиру в тихом районе возле Тишинского рынка. Поп-дива вышла к нему в гостиную, лохматая и помятая со сна, туго что соображающая с похмелья. Коверкотов неторопливо изложил свои требования, а певица так и не поняла, в чем состоит суть его хитроумного и длинного вступления к разговору. Поначалу она решила, что старикашка – из церкви и просит денег на ремонт Храма. Потом выпила пару чашек кофе и сказала весело.
– Отец, да чего тут мучиться?! Напишешь ты свою статейку, я тебе помогу. Ты из какой газеты?
– Я, в принципе, о другом...
– Не дергайся! Я сейчас ванну приму, а ты почитай вот статью в журнальчике. Чего тебе не хватит, я ещё добавлю.
Коверкотов взял журнал, нашел статью и через десять минут вся его модель классического шантажа рассыпалась в прах. Он был настолько ошеломлен прочитанным интервью певички, что не мог прийти в себя дня три. В своих откровениях лихая поп-звезда при полном бесстыдстве описала весь образ своей жизни: сообщила про гомосексуалиста мужа, про любовников, про собственое пьянство, про то, как обманывает своего жулика-менеджера. Более того – намекнула, что балуется в компании лесбиянок наркотиками и ежедневно онанирует при помощи батона колбасы, чего Коверкотов не вынюхал! Весь его компромат превратился в пепел – времена изменились и то что ранее было сокровенной тайной жизни, теперь использовалось для наглой рекламы. У молодой женщины хватило цинизма даже поведать, какие сладостные позы она предпочитает в процессе секса, что при этом переживает и как реагирует!
Коверкотов понял, что отстал от жизни. Понял, что при демократии профессия его дезавуирована, поскольку ныне никто ничего не боялся. Стыд потерян, честь потеряна, душа потеряна. Конец света.
Однако труп Принца, остывающий, как тряпка, в раковине – взывал к отмщению. И Коверкотов не дал себе времени на передышку – глотнул немножко «двойной» и, не снимая мягких тапочек с ног, выскочил на лестницу. Он быстро сбежал вниз, осторожно выглянул из дверей и увидел, как оба его оскорбителя садятся в длинную и красивую машину. Коверкотов успел считать номер автомашины до того, как она тронулась с места. Он запомнил все цифры, все буквы, а ещё то, что на багажнике были изображены четыре кольца.
Дома Коверкотов тут же записал номер машины в блокнот – на свою память он уже не надеялся. Потом хлопнул рюмку «двойной», захмелел, заплакал и поклялся самой ужасной клятвой, какую только знал, отомстить за Принца – Одноглазому, его напарнику, Лимоновой и Волохову Леониду. Само собой, Лимонова и Леня попали в этот список по пьяному недоразумению и вскоре Коверкотов опомнился. Он быстро пришел к выводу, что оба бандита настроены по отношению к Леониду Волохову агрессивно, выслеживают его и вряд ли собираются одарить его своей дружбой. Скорее, как раз наоборот. Следовательно, здоровенный и симпатичный, но явно недалекого ума Волохов может быть и должен быть его, Коверкотова, союзником в деле отмщения. Союзником физически мощным, а что касается мозгов, так у Коверкотова их хватит на двоих.
Подумав ещё час-другой, Коверкотов ловко увязал в одну цепочку все звенья событий дня: смерть полупуделя Принца, исчезновение соседки сверху, визит Леонида Волохова и нападение одноглазых бандитов. Чутье старого шантажиста подсказывало Коверкотову, что здесь может выстроится Большая Выгода, а правильные ходы в действиях подобного рода у Коверкотова были отработаны очень давно.
... Пока Коверкотов оплакивал смерть пуделя и ковал планы отмщения, Леня Волохов тоже анализимровал ситуацию во дворе того же дома, сидя на скамеечке в прохладном уголке.
Вариант, будто секретаршу могли ограбить, а то и убить – Леню огорчил. Старикашка был прав – выглядела Лимонова в свои года дамой лишь на сорок цветущих лет, ещё достаточно привлекательной и состоятельной. Незамысловатые грабители вполне могли соблазниться Лимоновой в смысле ограбления да и понасилования тоже.
Леня глянул на крайний гараж номер шесть – из серого кирпича, с прочными воротами. На брелоке от квартиры Лимоновой был ключ крупнее и длиннее тех, которыми он отпирал квартиру – от гаража?
Лене показалось, что лезть в гараж много неприличней и опасней, нежели в квартиру. Но лишняя информация для шефа не помешала бы – создавала фон активной работы по розыску. Леня извлек из кармана куртки телефон, набрал номер и когда Куравель тут же ответил: «Слушаю» – доложился.
– Это я. Ольги Федоровны нет дома. Кажется, уже три дня.
– Это не должно «казаться»! – напористо возразил Куравель. – Проверь!
– Как?
– Совсем ты безтолковый?! Посмотри по продуктам, кастрюлькам, давно ли готовила пищу.
– Опять в квартиру лезть? Я возле её гаража сижу.
– Загляни в гараж.
– Зачем? У неё нет машины.
Куравель помолчал, потом заговорил убедительно.
– Малыш. Мне эта история не нравится. Я уезжаю в Министерство. Всё, я подчеркиваю – всё осмотри. Поговори со старухами, сидят во дворе, всё знают. Телефон не потерял, машину не разбил еще?
– Нет. – ответил Леня, отключил телефон и тут же решил, что опрашивать старух не будет, а в гараж можно и заглянуть, если подойдет к замку третий ключ на брелоке.
Ключ подошел. Леня оглянулся, убедился, что во дворе никого нет и легко открыл ворота гаража. В следующий момент Леня замер на пороге, не сразу оценив сказочное чудо открывшейся перед ним картины. В просторном гараже, на закрытой смотровой яме, стоял сверкающий «мерседес-600», шоколадного цвета. Автомобиль переливался хромом деталей, сиял полировкой кузова и даже профан определил бы: это – «новье», только что прикатившее из Германии.
На фирме «Кураре» платили неплохо, Лимоновой – тем более. Но чтоб купить такой предмет сверх-роскоши и ей потребовались бы десятилетия ни пить, ни есть, а копить деньгу. Оставалось предположить, что она сдавала гараж под чьи-то нужды, но с натурой Лимоновой это не вязалось. Лишь две недели назад Илюшка Фраков сулил Лимоновой любые деньги за аренду, но она не сдала. Она была горда и претенциозна до отвращения. Никогда и никому не позволяла пользоваться своей чашкой для кофе, не угощала своими сигаретами с ментолом, не давала в долг, презрительно заявляя, что каждый должен выживать в силу своих способностей и в меру зарплаты. Она сидела бы в голоде и холоде, но свой гараж никому бы никогда не сдавала.
Леня обошел машину вокруг и убедился, что с кресел ещё не сняли защитной пленки, ключи зажигания лежат на панели управления, на руле висят очки «хамелеон», а под задним ветровым стеклом уместились бело-голубой дамский зонтик и серая широкоплая шляпа. И зонтик, и шляпу Леня помнил ими щеголяла Лимонова, зонтик ей подарили мужчины фирмы на Восьмое марта. Это открытие радости Лене не принесло. Скорее наоборот. Одно дело, когда пропадает из жизни попросту секретарша, (даже такая как Ольга Федоровна) и совсем иной коленкор, если исчезает владелица лимузина запредельной для разумения стоимости. За такую машину нынче не то что пришибут, а на части изрежут, сожгут, да ещё пепел по ветру развеют.
Лене стало жарко и он скинул кожанную куртку. Был великий соблазн сесть за руль автомобиля и дать по двору хотя бы небольшой кружок, но Леня остерегся даже салон открывать. Наличие автомобиля пугало.
Через минуту Леня закрыл гараж, вернулся на скамейку и взялся за мобильный телефон. С третьего сигнала аппарата связь наладилась, но ответил не Куравель.
– Фирма «Кураре»! Илья Фраков слушает! – прозвучало в ушах Лени и он слегка удивился тому, что в кабинете президента сидит Фраков, такой же мелкий брокер (лишь звучит красиво!) как и он сам. Странно – тем более, что Фраков лишь недавно поступил на работу в «Кураре» – месяца не прошло.
– Ты что в кабинете президента делаешь, Илья? – спросил Леня.
– Президент посадил меня перехватывать твои звонки! Ну, какие сведения с фронта сыска?
Леня вовсе растерялся. Получалось, что Куравель дал ему, Лене Волохову, секретное задание, но уже и Фраков в курсе дела! Новичок на фирме, Илья Фраков, хоть и был десятью годами старше Лени, но авторитетом на фирме ещё не пользовался никаким. Его за глаза звали «Фраков-банкрот», поскольку собственное дело Фракова с треском провалилось, шум был на всю Москву и Куравель принял банкрота на свою фирму по протекции, из жалости.
– Илья, меня послали к Лимоновой, я тут...
– Все знаю! Степ-Степ Куравель поведал о ситуации. Ну, что у тебя?
– У неё в гараже «мерс-шестьсот»!
– Шестисотый «мерседес»?! – охнул Фраков. – Так может чужой?
– Вряд ли. В салоне вещички Лимоновой, «хамелеон» на руле. Это её тачка.
Фраков помолчал и Леня слышал его участившееся дыхание. Потом он проговорил тоном ниже и сдавленно.
– Дурак. Ты зачем залез в гараж?!
– Так мне Степ-Степ приказал!
– Слушай, Ленчик. Закрой гараж и сматывайся к чертям собачим.
– А шефу что сказать? – потерялся Леня.
– Скажешь, Лимоновой дома нет и точка. – голос Фракова упал до шепота. – Ты застал пустую хату и ушел. Всё!
– Нехорошо...
– Тогда, как хочешь. Но мы с тобой сейчас не разговаривали, ты сюда не звонил. Усек?
– Илья, чего ты испугался? – удивился Леня.
– Не битый ты ещё потому и храбришся. Рви оттуда когти, не оставляй следов!
Леня отключил мобильник. С Фраковым у него были очень хорошие, доверительные отношения,.Илья «не держал возрастной дистанции» между собой и Леней, они сразу сошлись на равных, но опыт жизни у «Банкрота» был конечно богатый – Фраков в свои тридцать четыре был законченным, можно сказать зрелым мужчиной, а он, Леня Волохов ещё румянец на щеках не утратил.
В изрядно смятенных чувствах Леня вернулся к своей «волге».
Образ шоколадного, сверкающего «мерседеса» не вылетал из головы. Бесхозного «мерседеса», следовало понимать, коль скоро владелица испарилась. Однако, тронув «волгу» с места, непристойные мечтания о чужой машине Леня отринул от своего сознания, справедливо решив, что соблазн такого рода – порочен и опасен. Да и то сказать, «мерс-600» требует особого, соответствующего антуража. Такими машинами не владеет шпана, пожирающая самое дешовое блюдо «У Тимофея» – двойные пельмени, да и те в долг! Не управлют «мерсом-600» неудачники в затрепаных куртках из искуственной кожи.
Но – хочется!
В двадцать три года очень хочется весну встречать в Париже, а зимой покататься на лыжах в предгориях Альп или, помечтаем,(!) искупаться на южном побережье Франции. Желательно и хочется иметь вертолет и яхту – очень эти прибамбасы соответствуют приятной жизни. Очень хочется быть обладателем счета в Швейцарском банке, а если при этом и работать, то лишь в свое удовольствие, чтоб работа эта не мешала жить! В двадцать три года много чего хочется, но, будем справедливы, и в сто три года вряд ли будешь без зависти смотреть с тротура на жуликов, разьезжающих по бульварам на шикарных автомобилях.