Но – хочется!
В двадцать три года очень хочется весну встречать в Париже, а зимой покататься на лыжах в предгориях Альп или, помечтаем,(!) искупаться на южном побережье Франции. Желательно и хочется иметь вертолет и яхту – очень эти прибамбасы соответствуют приятной жизни. Очень хочется быть обладателем счета в Швейцарском банке, а если при этом и работать, то лишь в свое удовольствие, чтоб работа эта не мешала жить! В двадцать три года много чего хочется, но, будем справедливы, и в сто три года вряд ли будешь без зависти смотреть с тротура на жуликов, разьезжающих по бульварам на шикарных автомобилях.
Но ведь «хочется» плюс принцип: «Если у других есть, то почему у меня нет?», порой толкает на самые безрассудные поступки, вот в чем беда.
Классики, конечно правы, когда говорят, что «мир принадлежит молодым», да вот заковыка состоит в том, что заправляют всеми радостями этого мира обветшалые старики, ассортимент желаний которых весьма узок и этих самых молодых они вовсе не понимают.
Смакуя эти мысли Леня, приехал к Тимофею, где опять же в долг заказал большую чашку кофе и сам того не ожидая, спросил хозяина заведения, сколько стоит «мерс-600» класса «полу-спортивная-суппер-люкс»?
– Если я продам свою лавочку, то навероняка куплюю все четыре колеса! – без раздумий ответил Тимофей, чем Леню вовсе не порадовал.
– Мне никогда не купить. – удрученно заметил он.
– Понятно, что машина не для дураков. – разьяснил мысль Тимофей, и сообщил. – А вон и друган твой обьявился.
Леня глянул на входные двери и на душе его разом стало отрадно сейчас все сомнения разрешатся в пяток секунд.
В зал ступил Вася Блинов – лучший друг, одноклассник, отчаяный враль, горлопан и лютый блудник. Уже со времен детского сада Васька-Блин столько раз предавал и продавал Леню, что тому давно пора было если не убить Ваську, то во всяком случае дать прохиндею под зад хорошего пинка и навсегда забыть его телефон. Но... Тут трудно обьяснить, как выстраивались их отношения. Леня все гадости Ваське прощал. Прощал ли от безбрежной лени своей натуры, от безразличия ли ко всем и всему – в этих категориях характера Лени Волохова тоже четких обьяснений не найдешь.
Невысокий, изящный, с большой головой, вокруг которой дыбом стоял нимб соломенных волос, Васька ступил в зал и уже с порога закричал.
– Привет, толстый! Ты что сидишь не светел духом?! Тимофей – пару охлажденного шампанского, омаров и миноги в собственном дерьме!
Заказ означал пиво с креветками и бутерброд с килькой. Но Тимофей услужливо переломился в пояснице, кинул на локоть салфетку и распластался в угодливости.
– Слушаю-с, сударь. Прикаже пописать в ваше шампанское или разрешите туда покакать?
– Че-авэк! – Васька встал в позу. – Ты позволяешь себе хамство!
– Как можно-с?! – залебезил Тимофей. – Извольте присесть-с, сударь. Если вы, как надысь, соизволите в нашем почтенном заведении безобразничать, то мы выкинем вас вон-с, в канаву-с. Мы таких гостей почитаем за свиней-с!
Оба наслаждались, упражняясь в изящно-свинской словесности, и ничуть не обижались друг на друга. В приципе, Вася, человек циничный с пеленок, плевал на любые оскорбления. Если только по неосторожности не обвинить его в «голубизне». Дело в том, что очень часто, в силу хрустально-хрупкого телосложения его принимали за гомосексуалиста. Пассивного профиля. В известных «голубых» точках Москвы ему не было прохода от «активных» пидоров ни днем, ни ночью. А Вася всех «петухов, козлов и опущеных» ненавидел зоологической ненавистью, сатанел при любом намеке на свою причастность к «голубым» и лез в кровавую драку, не обращая внимания на какое угодно превосходство физической силы противника.
– Так почему ты закручинился? – спросил Вася, плюхнувшись на стул.
– Проблемы у меня. – понуро вздохнул Леня.
– У Лени – проблемы?! Несварение желудка или понос?
– Нет, «мерседес» хочу. Шестисотый. – вздохнул Леня и как мог складно рассказал об исчезнувшей секретарше, передал свою беседу со стариком Коверкотовым и в сочных красках описал видение дивного авто «мерседеса-600» цвета светлого шоколада. Васька подергал себя за вихры и спросил деловито.
– Украсть этот «мерс» собрался?
– Да нет, что ты! – Леня даже испугался. – Но понимаешь, Лимонова как то сказала, что близких родных у неё нет. А теперь она пропала.
– Ну и что? К тебе-то это какое отношение имеет?
Леня подумал, и неуверенно заметил.
– Да не знаю. Но хорошая ведь машина, правда?
– Леня! – завопил Васька. – У султана турецкого – гарем хороший! Но нас с тобой туда зачислят только в качестве евнухов! Желаешь кастрации?
– Полно тебе. – прогудел Леня. – Я же просто так про «мерс», теоретически, говорю.
– Врешь. – убежденно возразил Васька. – В темных закоулках своего мозга, ты, Леня, ковал план похищения этого лимузина!
– Да? – засомневался Леня.
– Точно. Ты просчитал: секретарша исчезла, имущество её – осталось. На него можно наложить лапу. Вот какой ты позорный человек, Леня, чего за собой даже не подозреваешь. Ты – мародер, трупоед, гробокопатель.
– Перестань, – обиделся Леня. – Я так не думал.
– Думал, Леня! Ты – потенциальный вор! – злорадно и настойчиво толковал ближайший в мире дружочек. – Кто соблазняется и завидует, Леня тот уже готов к преступлению! Твое второе, темное «я» уже и технический план похищения «мерса» составило! Ну, сознавайся!
Леня заколебался, но друг смотрел на него лукаво, лгать ему не хотелось и Леня повинился.
– Ну, честно сказать, я думал вечерком туда ещё наведаться, смущаясь промямлил Леня. – Не угонять, конечно, машину, а посмотреть... Или покататься немного. И Лимонову надо вечером поискать, может вернется.
– Молодец! – одобрил Васька. – Ты свою сущность вскрыл, значит, уже покаялся. Сьездим вечерочком, поглядим на сей «мерседес», это далеко?
– На Левобережной, напротив колледжа Культуры, гараж номер шесть во дворе.
– Значит угоним «мерс» на пару! – и тут же этот патологический бабник отвлекся, дернулся от стола. – Подожди, сестрички-минетчицы пришли! Я им скажу пару ласковых.
Васька побежал через зал ублажать двух девушек, выдающих себя за сестер – так легче было находить «дойных» партнеров.
Леня подумал и решил слегка перекусить, перед тем как отправиться с отчетом в офис, но тут подошел Тимофей и проговорил настойчиво.
– Леня, смени, пожалуйста, столик. Кавказцы мои пришли, они всегда здесь сидят.
Поначалу Леня обиделся – столик в проеме эркера через которой просматривалась улица, был удобным и предназначался только для самых-самых завсегдатаев. Но глянув на появившуюся горластую компанию кавказцев, Леня смекнул, что это не просто гости, а скорее всего публика, от которой Тимофей зависел – быть может его «крыша», а может и попросту рекетиры, сбиравшие дань с кафе. Леня знал, что ни одно заведение в центре Москвы без такой навязанной опеки не обходится. Два официанта уже метнулись к кавказцам, а Тимофей увивался перед ними, будто его кафе почтил своим визитом по меньшей мере фараон Рамзез со свитой.
Леня добрался до столика, за которым Вася ублажал «сестричек» и сказал.
– Я приеду за тобой часов в десять. Здесь будешь?
– Где же еще?! – бодро ответил Вася. – В десять как раз стемнеет!
– Какие это у вас дела в темноте? – загорелись любопытством сестрички, но в мужские проблемы их не посвятили.
– В десять, не забудь, мы договорились. – повторил Леня и тут Васька выкинул номер в своем стиле: встал и заявил спесиво.
– С кем ты говоришь?! Я – человек чести! Последний в России, где и понятие это забыто – «человек чести»! Раз сказал, что буду тебя ждать, то буду! Даже если этот шалман провалиться в пасть Вельзевула!
На сестричек высокопарное заявление «человека чести» произвело, как всегда, впечатление, а Леня имел к тому собственное мнение, но возражать не стал. Он пошел было из зала, но кудлатый кавказец из-за столика в эркере окликнул его.
– Эй, дорогой, можно тебя на минутку?
– Ну? – приостановился Леня.
– Сядь. Разговор будет.
Леня окинул взглядом всю южную компанию. Обычные кавказцы, везде ощущают себя горными орлами, покорителями неба и дамских сердец, бесцеремонны и уверены, что деньги – сокрушающий таран любой проблемы.
Леня выпрямился над столиком, чем возвысился в своем презрении к низкорослым, как на подбор, орлам.
– Слушай, дорогой, пойдешь охранником в хорошую фирму? – озабоченно спросил кудлатый.
– К тебе? – грубо спросил Леня.
– К хорошему человеку.
– Че-ло-ве-ку? – раздельно спросил Леня от чего стало понятно, что всех за столом сидящих, он за людей не считает.
– Хорошие деньги заработаешь, а делать ничего не надо! – выбросил на стол свой таранящий козырь кавказец, а Леня ответил со смаком.
– Подотри этими башлями свою задницу.
Он стоял монументом у столика, дожидаясь реакции. Он твердо знал, что нанес оскорбление, которое буйный кавказский темперамент не мог перенести. Но «У Тимофея» – он был в своей среде, и кудлатый это понял.
– Подотри этими башлями свою задницу.
Он стоял монументом у столика, дожидаясь реакции. Он твердо знал, что нанес оскорбление, которое буйный кавказский темперамент не мог перенести. Но «У Тимофея» – он был в своей среде, и кудлатый это понял.
– Жарко сегодня, дорогой, да? Нервы у всех плохие. Ты обиделся, что мы твой стол заняли, извини, да? В другой раз поговорим.
Леня отвернулся и вышел на улицу через витражные двери кафе, сунув в лапу швейцара Аркадия положенный даже для завсегдатаев рубль. Бывший офицер бронетанковых войск отдал ему честь.
Уже на подьезде к Лефортово, Леня пожалел, что не остался до вечера в уютной и порочной атмосфере кафе «У Тимофея». Дома Леню никто не ждал. И каждый раз, открывая двери двухкомнатной квартиры, Леня с тоской ощущал её пустоту. Родители его в одночасье погибли осенью. Азартные грибники, они поехали в Черноголовку, где у отца были заветные места. Но на обратном пути автобус вылетел на встречную полосу, протаранил тяжелый трейлер «лоб в лоб» и погибли почти все пассажиры. Отец и мать сидели на передних креслах и Леня был не в состоянии опознать их тела – опознал верный Васька.
Пустота квартиры все ещё угнетала Леню, ему казалось, что отец с матерью живы, сейчас вернуться, но потом вспоминались слова батюшки.
– Когда мы уйдем из жизни, Ленька, не думай, что мы переместимся в другие миры. Бога нет и Черта нет. Ничего нет. Видишь мой кулак? Восприми «кулак» как философскую категорию. Я разжимаю пальцы и где «кулак»? Нет его, исчез. Так и человек – сегодня есть, а затра пальцы разжимаются и он отлетает в неизвестное измерение, где его не сыскать, вот в чем печальная шутка мироздания.»
Но тем не менее, каждый раз ступив на порог квартиры, Леня громко сообщал из прихожей.
– Папа, мама! Это я пришел! Всем привет!
И на этот раз ему никто не ответил.
Глава 3
Ближе к сумеркам пошел легкий вечерний дождь. Очень крупные и звонкие капли падали на тротуары и за фоном этого дождя звуки города приглушились. Сразу посвежело и Москву бесплатно, волей природы, сполоснуло от пыли последних знойных дней.
Но оказалось, что «дворники» служебной «волги» не работали и, чтоб видеть дорогу, Леня открыл окно, высунул голову наружу, а дождь хлестал ему в лицо, промочил рубашку и куртку, так что когда он приехал к «Тимофею», то оказался мокрым по пояс. Появляться в таком виде в кафе было неудобно. Леня постучал в закрытые двери кафе, припомнив, что сегодня на швейцарской вахте стоит Аркадий, но дверь распахнул Петрович – тоже из бывших военных.
– Петрович, позови Ваську из зала.
Швейцар ответил почтительно, но свысока.
– Рыжий – убыли. Ухиляли с какой-то негритянкой.
– Негритянкой?
– Ну, да, черная, как сапог.
Ждать беспутного «человека чести» смысла не было. Основная идея-фикс его жизни всегда привалировала над делами любой важности и, если Васька нашел негритянку, то все остальные планы пошли по боку.
– Черт с ним. – выругался Леня. – Попроси у Тимофея какой-нибудь свитер, я промок до нитки.
– Хозяин – убыли. К невесте поехали. – отрапортовал швейцар. – В сопровождении Аркадия Николаевича.
Вранье, про себя отметил Леня: ни ради какой невесты Тимофей не рискнет бросить вечером заведение без присмотра – только азарт карточной игры мог оторвать ресторатора от бизнеса. А в картишки он собирался перекинуться с цыганами лишь завтра. К тому же – зачем посещать невесту в сопровождении главного швейцара кафе Аркадия?
Но как Васькина необязательность, так и отсутствие Тимофея Леню мало тронули. Он вернулся к рулю и через двадцать минут уже вырвался из Москвы.
...После сияния центра ночной столицы район Левобережной показался мрачным и угрюмым. Ни тебе рекламы, ни сверкающих витрин – лишнее подтверждение мысли, что Москва – это вовсе и не Россия. Столица уже ускакала от своей державы в какие-то иные страны, оставив Отечество жить по его патриархальным законам, или, как сказал бы патриот С.С.Куравель: «Рассея идет своим священным путем, а столица продалась басурманам!»
Леня счел за разумную предосторожность не вкатыватся во двор Лимоновой, а остановился за квартал от него. Пешим манером добрался до уже знакомого двора и присмотрелся.
Окна квартиры Лимоновой не светились. Она не возвращалась, а повторять свой визит в чужой дом Леня не хотел.
Он прошел к гаражу. Было темно и тихо. Откровенно говоря, Леня не имел никакой конкретной цели в своих действиях. Конечно, нужно было бы хоть что-нибудь узнать о судьбе Лимоновой, но красть шикарный «мерс-600» было занятием только для профессионалов. «Любителю» продать, скажем, такое авто – мероприятие уже не под силу. Слишком дорогая, слишком приметная.
Как и утром, двери гаража распахнулись легко. Леня прикрыл их за собой и нашел выключатель на стенке. Яркая лампочка вырвал из темноты автомобиль во всей его красе. Ничто здесь за минувшие часы не изменилось, Лимонова не возвращалась.
Леня залез в салон машины, на ощупь вставил ключи в замок зажигания и запустил мотор. Тот заурчал тихо и мощно. Все приборы на панели управления работал исправно, автомобиль был готов увезти своего водителя хоть на край света с любой скоростью. Теперь уже просто невозможно было отказаться от небольшой прогулки.
Леня выключил в гараже свет, открыл ворота, уселся к рулю и начал острожно подавать машину задом. Он уже выкатился из гаража наполовину, когда что-то хрустнуло под передними колесами и автомобиль тут же перекосился, просел на левую сторону, мотор заглох и Леня ударил по тормозу, гася инерцию движения.
Авария оказалась пустяковой: левое переднее колесо своей тяжестью проломило доски, прикрывающие смотровую яму, и автомобиль сел передком на землю. Следовало приподнять колесо домкратом, подложить под него доску покрепче и выкатить автомобиль.
Домкрат в багажнике нашелся. Леня принялся устанавливать домкрат по колесо, встал на коленки, и лишь в последний момент услышал за спиной легкий шорох.
Он не успел даже оглянуться. Вообще больше не усвоил ничего – от тупого и сильного удара по затылку ткнулся головой в крыло «мерса» и бесчувственным мешком повалился на цементный пол.
...Сколько прошло времени до того, как Леня почувствовал, что нечто липкое и холодное обжимает лицо, он не знал. Открыл глаза, но от этого ничего не изменилось – все такая же мокрая темень окружала его и лишь через минуту он сообразил, что на голову ему надет матерчатый, темный колпак, а сам он лежит на земле и сверху его поливает дождь. Следом за тем понял, что руки его связаны, однако ноги свободны. Потом пришла острая боль в затылке, которая сразу восстановила в памяти события, приведшие его к этому состоянию. Все ясно: кто-то трахнул доброй дубиной Леню по затылку, а потом связал и сейчас он валяется на земле, скорее всего – недалеко от гаража, поскольку тащить эдакое грузное тело удовольствие маленькое.
Леня напряг мышцы рук и обнаружил, что связан он небрежно, петли на кистях растягивались и через несколько минут усилий он вытянул из веревки правую руку и скинул с головы мокрый мешок. Потом сел.
Обстановка прояснилась. Он был все в том же дворе, метрах в пятидесяти от гаража Лимоновой, в кустах возле детской площадки.
Издали Леня видел, что багажник «мерседеса» все так же торчит из распахнутых ворот гаража, но никакого движения вокруг не наблюдалось.
Он встал на ноги и ошупал свои карманы. Документы оказались на месте, пропал кошелек с незначительной суммой денег, и, дрянь дело, – не было сотового телефона, врученного Куравлем для связи!
Прислушавшись к тишине, Леня вернулся к гаражу. Беглый осмотр места происшествия показал, что «мерседес» пытались вырвать из ямы, в которой он застрял: теперь машина провалилась вниз уже обеими колесами злоумышленники не сумели её выкатить, бросили все как было и ушли. Или сидят в засаде, приглядываясь к действиям Лени, для чего и не увязали ему руки как следует. Или все прошло по цепочке: первого лиходея (Леню) обезвредили вторые, а тех в свою очередь – спугнули. Никто из людей ему известных стоять за этими событиями не мог, поскольку только он сам знал о «мерсе» в гараже, а сообщил об этом по секрету только Васе, в кафе «У Тимофея».
Ничего уже не страшась, Леня включил в гараже свет, пригляделся и обнаружил, что действовал он в достаточной степени глупо – под потолком, на железной балке, был укреплен механический тельфер с цепью и крюком, так что домкрат был не нужен, приподнять автомобиль можно было и без него. Но в первый момент Леня собрался было бросить все как есть и уйти. Однако это было рискованно и Леня нашел в углу гаража трос, подцепил им машину за петли на бампере, и тельфером задрал передок вверх. Две прочные доски нашлись в торце гаража, Леня подлез под машину и принялся закрывать дыру. Случайно он глянул вниз и какое-то светлое пятно на дне смотровой ямы привлекло его внимание.