— Где вы купили этот будильник, Медокс?
— Это не мой будильник. И потом, какое отношение имеет этот будильник к ограблению банка? Может быть, вы считаете, что я, ограбив банк, стал настолько богатым, что решил выбросить свой будильник?
— Не совсем так… Вы ничего не видите странного в этом будильнике? Ведь здесь отсутствует колокольчик звона!
— Ну и что же здесь странного? Среди груды металлолома можно найти еще и не такое!
— Несомненно!
— Поэтому я по-прежнему ничего не понимаю, шериф. Может быть, вы мне все-таки выложите свои догадки?
— Что ж, раз вы очень хотите… Когда человеку приходит мысль ограбить банк, он начинает обдумывать, как это сделать. И вот, скажем, он приходит к мысли, что неплохо было бы устроить небольшой фейерверк, чтобы отвлечь внимание людей. Но, чтобы устроить этот фейерверк в определенное время, нужен часовой механизм, пусть в самой примитивной форме. Видите эти капли металла наверху язычка? Это пайка. Детектив из страховой компании мне все объяснил. Тут имелся механизм или приспособление, которое в определенный момент зажгло спички. Следы, правда, остались, но задумка была неплохая.
Он неожиданно остановился передо мной и снова бросил в лицо, словно хлыстом ударил:
— Спрашиваю вас еще раз, Медокс, где вы приобрели этот будильник?
— Я же сказал вам, что вижу его впервые!
Он вернулся на свое место за письменным столом.
— Человек, додумавшийся до такого механизма, достаточно умен, чтобы не совершить элементарной ошибки. Он наверняка приобрел будильник в каком-нибудь другом городе. Ну хорошо, Медокс, тогда ответьте мне на другой вопрос: где вы были в прошлую пятницу? Куда вы уезжали из города?
— Куда я уезжал? Никуда. Хотя нет, минутку, шериф! Я не помню точно, когда это было, но приблизительно неделю тому назад я ездил в Хаустаун.
— Так, так… И зачем, позвольте вас спросить? Может быть, чтобы приобрести будильник?
— Я ездил туда, чтобы получить деньги, долг.
— Кто вам задолжал?
— Келви. Том Келви. Это мой знакомый.
Я не солгал. Том Келви уже около года был должен мне двести долларов.
— Где он живет?
Я ответил.
— И вы с ним виделись? Он вернул вам долг?
— Нет, я его не видел.
— Значит, зря прокатились? Сейчас вы скажете, что ваш друг куда-то укатил или что-нибудь в этом роде.
Я понимал, что он проверит все, что я скажу относительно Келви. Поэтому мне нужно было найти какой-нибудь другой выход.
— Я даже не знаю, в городе он или нет. Я не заходил к нему.
— Понимаю. В последнюю минуту вы, наверное, поняли, что вам все равно нечего делать с этими деньгами, и решили простить ему долг…
— Нет, просто я застрял в пути.
— По какой причине?
— Встретил старую подружку.
— И она оказалась важнее денег?
— Ну, вы сами должны понять. В такие моменты всегда кажется, что женщины — самое важное в жизни.
— Ну, предположим. А кто эта женщина?
— Какое вам до этого дело! Это моя старая знакомая. Но сейчас она уже замужем…
— И все-таки вы поехали в Хаустаун, чтобы купить будильник?
— Думайте, в конце концов, как хотите. Я вам сказал, как было на самом деле.
— И вы не хотите сказать мне, кто была эта женщина?
— Чтобы дискредитировать ее?! Разумеется, нет!
— В противном случае вы дискредитируете себя.
— Не думаю. Вы сказали, что я ограбил банк. Я не знаю, почему вы решили, что это сделал именно я. По-моему, вы просто высосали все это из пальца. Но доказательства из пальца не высосешь, шериф.
— Я не один работаю над этим делом, Медокс, — ответил шериф. — И клянусь вам: доказательства будут! Я уже и сейчас вижу вас насквозь! Почему, например, вы выбрали для жительства наш городок?
— Потому, что нашел подходящую работу. Вы же знаете, что я работаю продавцом в автопарке мистера Харшоу!
— Знаю… Но не прошло и трех недель, как вы обосновались в нашем городке, и вот уже банк ограблен. Где вы работали до этого?
— В Хаустауне.
— Значит, вы променяли такой город, как Хаустаун, чтобы жить в таком богом забытом уголке, как наш городок. Ведь здесь немногим больше трех тысяч жителей.
— Машины можно продавать повсюду.
— Разумеется. Вам кто-нибудь посоветовал это.
— Нет, я…
— Понимаю, просто повезло…
— Если вы не будете меня перебивать, я вам все объясню. Уехав из Хаустауна, я собирался перебраться в Оклахома-сити. В Ландере я остановился позавтракать. Рядом со мной за столиком оказался мистер Харшоу. Когда он узнал, что я работал продавцом в автомобильном магазине, он предложил мне работу у себя в автопарке. И если вы не верите мне, то спросите у мистера Харшоу.
— И вы согласились работать у него в автопарке?
— А почему бы и нет? Ведь условия у него неплохие.
— Конечно, конечно. А потом не прошло и трех недель, как ограбили банк. Впервые за сорок лет его существования. А за неделю до этого вы отсутствовали целый день и не можете должным образом объяснить, как вы его провели и где именно. Вечером того же самого дня, как был ограблен банк, вы тоже исчезли из города. Часа на два-три. Может быть, вы мне объясните, куда ездили на этот раз? Опять на встречу со старой знакомой, но замужней дамой?
Он уже начал пугать меня.
— Нет, в тот вечер я просто ездил купаться.
— Весь городок в тревоге, а вы как ни в чем не бывало поехали купаться. Здорово, ничего не скажешь! И куда же вы ездили?
Я ответил.
— Вы уже ездили на это место и раньше?
— Да. Неоднократно.
— Ну, хорошо, — буркнул он. — А все предшествующие разы вы тоже останавливались у дорожного ресторанчика, чтобы выпить чашечку кофе и обменяться парой фраз с официанткой?
Я ничего не ответил. Он догадался, что я нарочно обратил на себя внимание официантки ресторана, чтобы засвидетельствовать себе алиби. Но тем не менее я не собирался сдаваться. Небрежно пожав плечами, я наконец сказал:
— Вы слишком много требуете от меня, шериф! Я не могу запомнить каждый свой шаг за последние три недели! Иногда я после купания пил кофе или кока-колу, иногда ехал домой или в кино, раз или два заходил даже в бар. Но в какой именно день я делал то или другое, убей меня бог, не помню!
— Да я и не требую от вас этого. Я спросил так, ради любопытства. Будем считать это еще одним счастливым для вас стечением обстоятельств. Давайте лучше вернемся к тому дню, когда вы в первый раз появились в банке и попросили открыть счет. В тот день тоже был пожар, не так ли?
— Да, да, припоминаю. Кажется, именно в этот день.
— И, войдя в банк, вы увидели, что в кассовом зале никого нет?
— Тоже верно.
— Неужели вас это нисколько не удивило? Ведь банк это все-таки такая организация, где всегда имеется какое-то количество денег. Но, если они оставлены без присмотра…
— Да, я немного удивился этому.
— Но это не помешало вам поместить свои деньги в этот банк?
— Но куда-то их нужно было положить? В этом городке этот банк единственный.
— Да, да, конечно… — Он ненадолго задумался, а потом неожиданно спросил: — Сколько вы весите, Медокс? Судя по росту, вы должны весить довольно много.
— Двести тридцать фунтов. А почему вы интересуетесь этим?
— И жировых отложений почти нет. Сплошь мышцы. Вы спрашиваете, почему меня это интересует? Могу ответить! Я долго беседовал с Джулианом Бардом. Он не видел человека, который набросил на него одеяло и связал, но он уверен, что это был высокий и сильный человек. Вард не мог ему противиться.
Я ухмыльнулся.
— Я знаю этого человека, шериф. Ведь именно он открывал мне счет в банке. Ему за шестьдесят, да и на ногах он уже нетвердо держится. Дунешь — он и повалится. С ним может справиться пятнадцатилетний мальчишка.
— Вы правы. Но дело не в этом. Дело не в том, что его связали, а в том, как его связали. Без малейших усилий и в то же самое время очень осторожно. Нападавший не причинил ему ни малейшего вреда. Просто связал и положил на пол.
— Вы что же, считаете, что я единственный высокий и сильный человек в штате?
— Единственный, на кого падают подозрения…
— Понятно. А может быть, шериф, все-таки будет лучше, если мы перейдем к фактам. Вы утверждаете, что банк был ограблен во время пожара и что преступник специально поджег старый, заброшенный магазин, чтобы отвлечь внимание людей. Но я ведь, насколько вы знаете, тоже был на пожаре. Не мог же я быть одновременно в двух местах?
— Я ждал, когда вы заговорите об этом.
— По-моему, мне нет надобности напоминать вам об этом. Вы и сами меня видели.
Он снова усмехнулся.
— Да, видел… Но видел я вас на пожаре только двадцать пять минут спустя после ограбления банка! Ну, что вы скажете на это, Медокс?…
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
И они начали допрашивать меня с пристрастием — шериф и его помощник Ват. Гулик заявил полицейским, что я уехал из автопарка почти сразу же после того, как мимо проехала пожарная машина, и, таким образом, я был вне поля их зрения в течение двадцати пяти минут.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
И они начали допрашивать меня с пристрастием — шериф и его помощник Ват. Гулик заявил полицейским, что я уехал из автопарка почти сразу же после того, как мимо проехала пожарная машина, и, таким образом, я был вне поля их зрения в течение двадцати пяти минут.
Я, со своей стороны, продолжал утверждать, что все время был в гуще событий, но доказать тоже ничего не мог.
Вскоре Ват отправился выпить чашку кофе. Когда он вернулся, ушел шериф. Но вопросы продолжали сыпаться на меня без перерыва.
— Куда вы ездили в прошлую пятницу?
— В Хаустаун.
— А куда вы ездили в тот день, когда произошло ограбление?
— Купаться. Я же говорил вам, что ездил купаться!
— Вы ездили прятать похищенные деньги, а попутно искупались. Куда вы спрятали деньги?
— Я не прятал никаких денег.
— Вы их зарыли?
— Я ничего не зарывал.
— Чем вы отметили то место?
— Я ездил купаться.
— Вы зарыли их неподалеку от реки?
— Я ничего не зарывал. Я ездил купаться.
— Вы их зарыли, предварительно завернув в мешок или какую-нибудь другую ткань. Это что был за мешок? Из какого материала? Вы сосчитали, сколько денег вы похитили? Вы знаете, что банк располагает номерами этих билетов, и вы все равно не сможете их истратить? Итак, где вы их спрятали?
— Я ничего не прятал!
— Где вы купили этот будильник?
— Я никогда его раньше не видел.
— Вы ездили в Хаустаун?
— Да.
— Как зовут эту женщину?
— Келви.
— А я думал, что так зовут вашего друга, который задолжал вам деньги.
— Конечно.
— Но вы только что сказали, что так зовут женщину. Кто должен вам деньги?
— Келви.
— А женщины вообще не было, не так ли? Вы поехали в Хаустаун, чтобы купить будильник и сфабриковать этот часовой механизм. Где именно вы купили будильник?
— Я не покупал никакого будильника.
— Вы спрятались за дверью туалета и набросили на него одеяло, как только он вошел туда. Почему вы его не оглушили?
— Ничего не могу сказать по этому поводу.
— Вы знали, что это очень хилый человек, и боялись его убить? Так или нет?
— Я вам уже многократно говорил, что в тот день я не был в банке. Я помогал тушить пожар.
— Вас не было двадцать пять минут. Где вы были в это время?
— Я пришел туда еще до того, как подъехала машина с помпой.
— Сколько тогда было времени?
— Откуда я знаю!
— Почему вас многие заметили уже по прошествии какого-то времени, а в первые минуты никто не приметил?
— Понятия не имею.
— А я имею. Как только вы появились на пожаре, вы сразу же постарались обратить на себя внимание. Постарались создать себе алиби. Но немного не рассчитали. В те минуты банк был уже ограблен.
И так без конца. Через какое-то время мне показалось, что стена пожелтела. Потом я догадался, что уже взошло солнце.
В конце концов они взяли у меня отпечатки пальцев, забрали пояс, бумажник и отвели в камеру на первом этаже. Я свалился на койку и обхватил голову руками. У меня все кружилось перед глазами, а в ушах продолжали звучать их вопросы.
Наконец я вытянулся во весь рост и попытался заснуть. Что ждет меня в дальнейшем? Это было трудно сказать. Я не мог доказать своего алиби, но и они не могли доказать обратного. Шериф был уверен в том, что банк ограбил я, но доказательств у него не было. В банке я не оставил своих отпечатков, потому что работал в перчатках. Значит, единственный шанс заключался в том, чтобы задавать мне вопросы. Задавать мне вопросы до тех пор, пока я не сознаюсь или не сойду с ума…
Им нужно было получить от меня признание и указание того места, где я спрятал деньги. Без этого им не построить обвинения. Что же они будут делать, чтобы добиться моего признания?
Днем за мной пришли. Меня снова привели в кабинет шерифа. Вместе с ним там были Ват и Вук, и еще один человек, которого я не знал. Наверное, или прокурор, или один из детективов Хаустауна.
— Мы предоставляем вам еще одну возможность добровольно признаться, — сказал шериф.
— Вы еще долго будете надо мной издеваться? — вместо ответа спросил я.
— Пока вы не ответите, что сделали с деньгами.
И снова начался сеанс, еще более мучительный, чем предыдущий. Теперь они терзали меня втроем. Причем каждый из них стоял в разных углах комнаты, так что мне приходилось все время вертеть головой, чтобы отвечать на вопросы. А они задавали вопросы так быстро, что я даже не имел возможности подумать.
— Куда вы ездили вечером накануне пожара?
— Откуда я помню. Может быть, в кино.
— Хозяйка сказала, что вы вернулись около двух часов ночи.
— Где вы были в тот вечер, когда вас задержали?
— Я вам уже говорил.
— Катались на машине?
— Гулик сказал, что вы помчались смотреть на пожар со скоростью курьерского поезда. А когда горел ресторан, вы не проявили никакой заинтересованности.
И так далее и тому подобное.
Приблизительно через час они переменили тактику. Вук вышел и вскоре вернулся с двумя заключенными. Я видел их в камерах. Нас поставили рядом друг с другом. Я не спускал глаз с шерифа. Что-то подготавливалось…
— Отлично! Стойте вот так и не шевелитесь! — бросил он нам и открыл дверь.
Вскоре он вернулся, ведя кого-то за руку. Ага, да это старина Марти, слепой негр.
Атмосфера накалялась. Два заключенных, ничего не понимая, с испугом взглянули на негра. А я пытался понять, чего добивается шериф, но так и не пришел ни к какому выводу. А шериф между тем провел дядюшку Марти мимо нас, приблизительно так в полутора ярдах. А потом повел во второй раз, останавливая его перед каждым из нас.
"Фантастика! — подумал я. — Опознание при помощи слепого!"
И тем не менее я здорово струсил. Когда-то у меня был переломан нос, и мое дыхание наверняка имело что-то характерное.
Но в следующую минуту я уже понял, что это всего-навсего психическая атака. Даже если негр и узнает мое дыхание, на суде это не будет считаться доказательством. Но вот если я не выдержу и признаюсь — это уже все!
Наконец шериф и негр остановились около меня. Дядюшка Марти прислушался.
— А вот это дыхание довольно похожее, — наконец сказал он.
— Вы уверены в этом, дядюшка Марти? — спросил шериф.
— Такие же шумы с небольшим присвистыванием, как у кипящего чайника.
— Вы уже слышали это дыхание?
— Два раза. Приблизительно три недели тому назад, а потом как раз в тот момент, когда этот человек грабил банк.
— А первый раз вы слышали его дыхание в тот день, когда горел ресторан, не так ли, дядюшка Марти?
— Да, сэр. Я вошел в банк, чтобы спросить мистера Джулиана, что горит, но его в тот момент не было в кассовом зале. Там был только этот человек. Он точно так же дышал…
— Чудесно, дядюшка Марти!
Шериф проводил его до дверей. Вук увел обоих заключенных.
— Садитесь, Медокс! Теперь вы поняли, что мы знаем правду?
— Нет.
— Будьте благоразумны, Медокс, и не отпирайтесь. Он вас узнал среди других людей. И он сможет то же самое сделать перед судом.
— При условии, если вы нажмете на руку в нужный момент!
— Я не держал его за руку! Он узнал вас по вашему дыханию.
— Мы что ж, как Алиса, находимся в стране чудес?
— У вас своеобразное дыхание, Медокс! Потому что когда-то у вас был перебит нос. Вы показывались врачу?
— Нет.
— Вероятно, вы сами знаете, что ваше дыхание имеет характерные признаки.
— Это не доказательство, шериф, — ответил я. — Уж если вы захотите расправиться со мной — не знаю, по какой причине, — вам придется позаботиться о настоящих доказательствах.
— У меня они уже есть, Медокс! Так что можете не беспокоиться. Я докажу вашу виновность шаг за шагом… И давайте начнем с самого начала. Что вы сделали, как только услышали, что в городе пожар?
И он снова начал задавать мне вопросы. Вскоре зазвонил телефон. Он снял трубку.
— Кто? Да, я… — Он помолчал немного, а потом спросил: — Вы в этом уверены?
Какое-то время он слушал своего собеседника на другом конце провода, потом хмуро посмотрел на меня.
— Вы абсолютно в этом уверены? — снова спросил он.
Выслушав ответ, он с удрученным видом повесил трубку.
Мне очень хотелось узнать, о чем он говорил и с кем, но он сам обратился к Вату со словами:
— Звонил Харшоу, — сказал он, — из Галвестона. Прочитал об этой истории в газете и заявил, что Медокс находился на месте пожара с самого начала.
Ват тоже удивился.
— Я не помню, чтобы я его видел. Я, правда, видел на пожаре миссис Харшоу…
— Вы правы, Ват. Харшоу тоже говорит со слов жены. Она видела, как он выходил из машины, как раз в тот момент, когда подъехала и она. Это было через пять минут после начала пожара…