По улицам слонялось множество обеспокоенных граждан, которые понемногу собирались в общественных местах. Подавляющее большинство горожан работу просто игнорировало, хотя находились и такие, кто продолжал трудовую деятельность: видимо, в упорном труде эти староболотинцы пытались отрешиться от страшной действительности. Наученные горькими уроками мировой истории, владельцы магазинов в спешном порядке закрывались и баррикадировали окна и двери. И хотя погромами в Староболотинске пока не пахло, федералы на остромордых бэтээрах и милицейские оцепления вокруг стратегических объектов давали понять, что подобного разгула страстей они не допустят, пусть с неба обрушится хоть целая орда призраков.
Слухи ходили по городу со скоростью инфекции гриппа. Поговаривали о массовом призыве резервистов, хотя, чем и как воевать с напоминающим облако тумана противником, никто внятно объяснить не мог, разве что военные высказывали уверенность в эффективности применения напалма. И как обычно бывает, официальному заявлению президента о том, что у него все под контролем и армия готова отразить поползновения агрессора, в каком бы обличье тот ни прибыл, никто не поверил. Да и заявление это, призванное успокоить взволнованных граждан, на самом деле лишь добавило нервозности и неопределенности.
Валились с ног от усталости переселившиеся жить в свои больницы, госпитали и станции «Скорой помощи» врачи. Атмосфера тотального психоза оказалась благодатной для всплеска самоубийств, а также вспышек агрессии у буйнопомешанных, глубоких депрессий у склонных к тихому помешательству, расстройств у неврастеников и сердечных приступов у гипертоников. Больницы переполнялись, и на тех несчастных, кто умудрился в это смутное время слечь от аппендицита или грыжи, смотрели как на бессовестных симулянтов.
Однако Староболотинск с его типично сибирской невозмутимостью горожан можно было считать образцом спокойствия по сравнению с той же Первопрестольной. Москву лихорадило, впрочем, как и столицу любого другого государства. Там, где раньше кипел круглосуточный митинг под девизом «Военные! Руки прочь от братьев по разуму!», теперь с неменьшей энергией бурлил новый: «Военные! Отставить «руки прочь»! Даешь ядерной боеголовкой по инопланетному агрессору!» Самое любопытное, что публика на митинге в целом оставалась прежняя и легко поступилась принципами даже после заочного знакомства с теми, кого она так опрометчиво вызвалась было защищать.
Волны беспорядков прокатывались по Москве из конца в конец, и сломанные дубинки вкупе с разбитыми щитами списывались милицией в эти дни в огромных количествах. Усилившие стражей правопорядка армейские подразделения, в том числе дивизия имени Железного Феликса, едва-едва справлялись с обязанностями «волнорезов». Очаги беспорядков не отличались четкой локализацией, а заполонив столицу целиком, превратили ее в один огромный, пышущий жаром очаг. Причины же этого безобразия были предельно просты: живем-то, наверное, последние дни, потому гуляй, братцы, в свое удовольствие кто как может!
Состояние дел в России отражало их состояние и по всему миру; где-то было чуть поспокойнее, где-то чуть погорячее. Приверженцы большинства религий и вовсе взялись приводить дела в порядок, готовясь к предстоящему заседанию Страшного суда. Папа римский обратился к гражданам Земли с проникновенной речью, порекомендовав всем без исключения – и католикам, и православным, и мусульманам, и даже закостенелым атеистам – покаяться и попросить друг у друга прощения. Как и следовало ожидать, мало кто последовал благому совету папы даже на пороге грядущего Конца Света. Мир бился в истерическом припадке, а корабль пришельцев продолжал неумолимое снижение и уже переместился с высоты трех тысяч километров до полутора тысяч.
Решение о нанесении по объекту массированного ядерного удара было принято через двое суток после страшной трагедии на околоземной орбите. Принято без возражений – бить врага следовало, пока он находился на достаточном удалении от планеты и за пределами ее атмосферы. Америка хотела было назвать этот удар «личным делом чести», но Россия воспротивилась и категорически заявила, что предпримет свою атаку независимо от того, возьмут ее в компанию или нет. Пришлось идти с ней на компромисс.
На мощности ядерного удара решили не экономить и произвести его в два залпа по шестнадцать ракет в каждом.
Крылатые ракеты с опознавательными знаками Североатлантического альянса и Российских Вооруженных сил неслись параллельно друг другу, а не навстречу, как опасались несколько поколений людей. Цель у ракет была общая – неопознанный Объект и прибывшие с ним (или на нем) неимоверно жестокие существа, планы которых больше сомнений не вызывали и потому заставили объединиться даже извечных земных противников.
Никаких защитных силовых полей у Объекта не было, и все до единой ракеты впились ему аккурат в ту область поверхности, что могла считаться брюхом.
Даже днем жители Западного полушария могли наблюдать на небосклоне яркую вспышку, которая повторилась с интервалом ровно в минуту. Никому не пришлось объяснять, что это за явление: вновь мир собрался возле телеэкранов в надежде лицезреть расправу над незваным и злобным пришельцем.
На начало третьего тысячелетия крылатая ракета с ядерной боеголовкой являлась самым сильным аргументом из тех, что Человечество могло выставить против подобного агрессора. И не зря оружие подобного класса именуется стратегическим – попадая в нужное время и в нужное место, одна такая штуковина способна радикально изменить ход любой войны. Восемь ракет могут вообще прекратить войну, не оставив от противника даже воспоминаний. Шестнадцать ракет…
Тридцать две ударившие во вражеский корабль ракеты причинили ему вреда не больше, чем петарда кузнечной наковальне. Находясь на высоте около тысячи километров, корабль лишь чуть-чуть сместился с орбиты, но не более того. По данным последующего наблюдения, на его поверхности не осталось ни единой царапины. Мало того, при рассмотрении Объекта в инфракрасном спектре выяснилось, что от нанесенного ядерного удара оболочка его даже не нагрелась. Все это было бы крайне любопытно, если бы не оставляло столь удручающего впечатления…
Удар повторили, но уже в двукратном объеме. Небо сверкало ослепительными всполохами даже сквозь тяжелые грозовые тучи. Высвобождаемая многокилотонными взрывами энергия сплетала эти тучи в причудливые завихрения и сотрясала верхние слои атмосферы раскатами далекого, обычно предвещающего сильную бурю, грома.
Когда осело бушевавшее вокруг агрессора ядерное пламя, стало понятно, что на Земле, по-видимому, не существует пока силы, способной нанести Объекту малейший урон. Не было уверенности даже в том, что такое по силам комете – от большой он наверняка отскочил бы подобно колоссальной шайбе, а малая сама разбилась бы о его монолитные бока…
Мефодий звонил родителям каждый день и успокаивал их, как мог. С уходом на пенсию они вдруг неожиданно стали примерными прихожанами православного храма, а потому только грустно усмехались на все утешения Мефодия и заверяли, что «все в руках Божиих, и как он соизволит, так и случится; а нам, его рабам, следует смиренно склонить голову и ожидать свою грядущую участь». Однако, несмотря на уверенность обоих в справедливости Создателя, Мефодий чувствовал, что ни мать, ни отец не верят в то, что готовые хлынуть на Землю орды полупрозрачных пришельцев принесут с собой мир и любовь. Не было вообще никаких гарантий, что они станут делить человечество на грешных и праведных и уж тем более даруют кому-то из землян жизнь вечную.
И хоть в беседе с сыном родители о своих сомнениях не говорили, овладевшая ими обреченность была заметна в голосах обоих. Мать слезно умоляла Мефодия приехать домой «ну хоть на пару денечков, потому как одному Господу известно, что ожидает нас дальше и свидимся ли еще». Отец в отличие от матери больше понимал, что оба его сына при деле, а настоящая работа – это такая вещь, которую не бросишь на самотек даже перед Апокалипсисом. Он только пожелал, чтобы Мефодий в обязательном порядке немедленно помирился с братом.
Мефодий ответил, что они, в общем-то, сильно не скандалили и он на Кирилла зла не держит, а если старший брат определяет их прохладные отношения как ссору, то пусть сам и мирится, в чем он, Мефодий, всегда готов пойти навстречу.
Отец тяжко вздохнул и к данной теме больше не возвращался. – Все будет нормально, – сказал им на прощание при последнем разговоре Мефодий. – Мы же с вами не в каменном веке живем; те, кому следует, разберутся с проблемой, ведь не зря же, в конце-то концов, они свои Нобелевские премии получают…
Утешительных новостей со всего мира больше не поступало. Силы правопорядка напропалую применяли оружие, поскольку по-другому образумить обуянных паникой, некогда вполне приличных членов общества было попросту невозможно – те уже творили что попало. Несколько подобных случаев имели место и, казалось бы, во внешне спокойном Староболотинске…
Утешительных новостей со всего мира больше не поступало. Силы правопорядка напропалую применяли оружие, поскольку по-другому образумить обуянных паникой, некогда вполне приличных членов общества было попросту невозможно – те уже творили что попало. Несколько подобных случаев имели место и, казалось бы, во внешне спокойном Староболотинске…
Экономическая ситуация была под стать политической. Мировая торговля практически встала, биржи закрылись. Покупатель и продавец пребывали в замешательстве: первый не знал, стоит ли вообще запасаться товаром, если с небес того и гляди грянет духовой оркестр архангельской филармонии; второй мешкал по той же причине, поскольку сомневался, сможет ли после Апокалипсиса воспользоваться вырученными средствами и будет ли в них тогда хоть какая-то ценность. Однако несмотря на это, некоторая часть уверенных в завтрашнем дне оптимистов стремилась и в смутное время не упустить своей выгоды, пользуясь всеобщей неразберихой как способом сколотить капитал.
Одним из ярчайших примеров тому служила возобновленная после многовековой паузы продажа церковных индульгенций в странах, где католицизм являлся основным религиозным течением. И хоть папа римский, разумеется, никакого разрешения на подобное не давал, торговля пропусками в райские кущи шла бойко как в розницу, так и оптом. За «билетной кассой» сидели выдающие себя за христианских миссионеров проходимцы, а местами даже кадровые служители веры. Подобных фактов было по всему миру превеликое множество, отличались же они лишь масштабами.
Подходила к концу вторая неделя со дня обнаружения землянами на орбите своей планеты загадочного черного Объекта, прибывшего непонятно откуда и принадлежащего представителям неизвестной и пугающей формы жизни. Несокрушимый Объект продолжал снижаться, постепенно начав вхождение в верхние слои атмосферы. Обстановка внизу складывалась такая, что к моменту грядущей высадки пришельцев на планете вполне могло не остаться никакого порядка, поскольку паника постепенно начинала заражать даже военных.
Однако развязка этой драмы произошла столь же неожиданно, как и ее начало.
– Еще две недели назад в это было трудно поверить, но сегодня человечество готово верить во все, что угодно!.. – вещал американский спецкор одного из российских телеканалов, стараясь перекричать беснующуюся позади него толпу, которую сдерживала чуть ли не целая дивизия «голубых касок». Он вел свой репортаж с порога высотного здания секретариата штаб-квартиры ООН в Нью-Йорке. – Только четыре минуты назад были обнародованы эти сногсшибательные сведения, и вы видите, какова оказалась на них общественная реакция!
Корреспондент сделал жест в сторону осаждающей Генеральную Ассамблею толпы, и оператор послушно развернул камеру на наиболее активный участок столпотворения, где над головами митингующих и касками военных мелькали сжатые кулаки и транспаранты с требованиями к ООН сделать хоть что-нибудь, раз уж они взяли на себя обязанности урегулировать межнациональные конфликты. Транспаранты по большей части уже не использовались по прямому назначению, а применялись в качестве ударного оружия.
– Итак, что же э-э-э… происходит сейчас в небе прямо над нами. По данным военных наблюдателей, помимо вошедшего в плотные слои атмосферы инопланетного корабля-агрессора, который многие средства массовой информации называют не иначе, как Армагеддон, полчаса назад на его орбите появилось еще пятнадцать неопознанных объектов дискообразной формы диаметром около полусотни метров каждый. В народе их принято именовать «летающими тарелками». Однако непохоже, чтобы эти «тарелки» вылетели из первого корабля, так как в атмосферу они вошли с противоположного направления и на данный момент со сверхзвуковой скоростью приближаются к нему непонятно с какими целями. Командование НАТО и наши военные аналитики утверждают, что маневры «тарелок» напоминают воздушную атаку перехватчиков на тяжелый бомбардировщик… Что это? Откуда они? Что собираются предпринять: напасть на большой корабль или совместно с ним произвести вторжение? Все это сейчас анализируется, а мы остаемся на связи…
– Вот они! – воскликнул Свенельд. – Пятнадцать особей. Идут в открытую, у всех на виду и без малейшего намека на осторожность. Совсем страх потеряли!.. Так, Исполнители, внимание – объявляю боевую тревогу на тот случай, если вторжение произойдет у нас в секторе. Также готовимся прийти на помощь соседям!
– Наконец-то все проясняется, – проговорил Исполнитель Александр. – А то все эти заморочки с «черными ящиками» и тому подобное… На кой он вообще был нужен? Запугивание?
– А если это вовсе не их «ящик», а объект конкурентов? – ответил ему вопросом на вопрос Роберто. – И теперь они прилетели разобраться с этой проблемой и выбросить его отсюда? Больше похоже именно на это.
– Да хоть бы и так, лишь бы проводили свои разборки без нас и желательно подальше отсюда, – пробурчал Свенельд. – Хорошо, все в сборе или нет?.. Ах да, конечно: боевая тревога аннулирует все предыдущие приказы!.. Исполнитель Мефодий!
Мефодий подскочил со стула.
– Бегом за этим нашим… траншеекопателем! Передай, что я правом исполняющего обязанности куратора снимаю с него взыскание в связи с боевой тревогой. Выполнять!..
Военные аналитики не ошиблись – это действительно была атака, причем атака безо всяких разведывательных действий и прочих предварительных церемоний. Пятнадцать светящихся «тарелок» набросились на черную громадину и принялись кружить возле нее. При каждом приближении к Объекту «тарелки» меняли свой цвет с матово-белого на ярко-красный, а отдаляясь от него, возвращались к прежнему оттенку. Схватка разразилась над водами Атлантического океана западнее Азорских островов и протекала в стремительном темпе, хотя для наблюдателя со стороны была далека от тех звездных сражений, что отложились в сознании землян после многочисленных кинофильмов.
И вновь уже в который раз Человечество прильнуло к телеэкранам. Правда, теперь масштабное действие транслировалось в очень плохом качестве. Оказавшийся ближе всех к месту заоблачной баталии американский авианосец «Вашингтон» не обладал теми телеметрическими средствами, которые могли себе позволить информационные службы НАСА. Поднятые с авианосца два самолета дальнего радиолокационного обнаружения АВАКС «Хоккай» и три миниатюрных, оснащенных камерами самолета-шпиона держались от места битвы на почтительном расстоянии, стараясь все съемки производить с максимально безопасной дистанции. Их прикрывала (чисто формально, ибо каков был смысл в прикрытии после молниеносной расправы пришельцев над тремя «шаттлами»?) целая эскадрилья истребителей «Томкэт», а также два звена штурмовиков «Корсар» и «Интрудер», барражировавших несколько ниже группы разведчиков.
Картинка с места событий рябила и искажалась помехами, но эти неудобства не могли заставить землянин выключить телевизоры, поскольку внимание людей было полностью поглощено происходящим…
После получасовых налетов «тарелок» на Объект стало четко видно, что тот теряет свой черный цвет и постепенно приобретает пурпурный оттенок раскаленного металла. Плохо это для него или нет, пока было неясно, но по тому, что корабль агрессора понемногу замедляет ход, можно было определить, что его планы нарушены.
С каждой минутой Объект раскалялся все больше и больше. Вызывала изумление та сила, что была способна раскалить этот колоссальный предмет до такой температуры в столь короткий срок. Но дискообразные упрямцы продолжали начатое дело, доводя его лишь до одним им известного результата.
И результат не заставил себя долго ждать. До этого момента медлительный, как налитый до краев нефтяной танкер, Объект вдруг взлетел вверх с такой скоростью, что тарелки шарахнулись от него врассыпную. Образованные стартовавшим Объектом турбулентные потоки воздуха породили в атмосфере океана несколько торнадо, а сам агрессор, набрав ускорение быстрее, чем ракета-носитель, устремился в безвоздушное пространство. Не вызывало сомнений, что Объект решил покинуть околоземное пространство, вот только надолго или нет – неизвестно.
Вопреки ожиданиям землян, «летающие тарелки» не стали преследовать беглеца, а мгновенно сформировали плотный строй и, все еще фиксируемые камерами самолетов-разведчиков и радарами АВАКС, своими дальнейшими действиями вызвали у следящего за ними человечества самые дурные предчувствия…
– Вот дьявол! – выругался пилот одного из «Томкэтов» охранения майор Чарльз Эдвард Стюарт и рванул штурвал на себя, нарушая своим резким маневром порядок растянувшегося на добрый десяток километров патрульного звена истребителей.
– В чем дело, «Гарпун-четыре»? – тут же поинтересовался обеспокоенный командир звена. – Доложите немедленно!