– Не нравятся мне эти новые сыскари, – проговорил он на ухо новобранцу. – Раньше их спецотделы при каждой службе только для вида функционировали – так, лишь бы ассигнования выбивать, – а теперь даже не таятся! Пойдем-ка от греха подальше…
В небе над Манхэттеном проносились вертолеты, похожие на потерявших след гончих – очевидно, уцелевшим членам Совета смотрителей удалось от них ускользнуть (позже Мефодий узнал, что упавшие на землю после расстрела «Апачами» тела членов Совета смотрителей все как один были лишены голов, что представляло загадку для обнаруживших их полицейских, но не для Мефодия). И хоть Мефодий осознавал, что сверху определить в толпе кого-то из них – «рефлезианцев» нереально, каждый раз, когда винтокрылая машина с шумом рассекала воздух его над головой, ему становилось не по себе.
Без суеты, без спешки, не вызывая подозрений, наставник и новобранец доплелись до южных кварталов Манхэттена, к самому началу Первой авеню. По невероятному везению (учитывая, сколько вокруг было народу) Мигелю удалось поймать такси, и, пообещав водителю щедрые чаевые, Исполнители распорядились доставить их к парку Латуретт.
– Не знаю, парни, удастся это или нет – пробки дикие! – честно признался таксист Джозеф – имя его Мефодий прочел в карточке над приборной панелью. – Но попробую. Я сегодня еще ни одного клиента до места не довез…
– Довезешь – останешься доволен, – заявил Мигель, продемонстрировав купюру в сотню долларов. – За нами дело не станет.
– Что толку, – трогаясь с места, горько усмехнулся Джозеф. – Один тип с Уолл-стрит тремя такими у меня перед носом тряс, а как возле Мэдисон-Сквер-Гардена встряли намертво, так тряси – не тряси…
Таксист взял курс на тоннель под Ист-Ривер, который противоположным своим концом выходил уже в Бруклине.
– Вы, парни, небось оттуда? – полюбопытствовал Джозеф, указывая в сторону Манхэттена.
– Оттуда, – признался Мигель.
– Ну и как – видели этих?.. Правда, что они точь-в-точь как мы или все-таки врут по радио?
– Правда, – нехотя произнес Мигель. – Такие же, как я и ты, только рожи высокомерные.
– Еще бы им не быть высокомерными, – хмыкнул таксист. – Летал бы я по воздуху, как Питер Пэн, тоже бы, наверное, нос задирал. Теперь небось и нас так научат!
– Обязательно научат, – буркнул Мигель. Было заметно, что трепаться попусту у него нет никакого желания, однако не хотелось своим мрачным видом вгонять словоохотливого Джозефа в подозрительность. – И летать, и на головы друг другу гадить – всему научат…
– Зря ты так, приятель, – сказал Джозеф. – Вот лично я думаю, что, когда через пару лет у нас появятся летающие такси и пробок не станет, все мы им еще спасибо скажем. Ты только прикинь: за пару минут через весь Лонг-Айленд – красота!..
По контрасту с вылизанным Манхэттеном, на улицах многолюдного Бруклина радовало глаз что-то родное – потертые фасады, грязные тротуары и растрескавшийся асфальт. Здесь, как и везде, царило оживление. Такси двигалось медленно, и у Мефодия хватало времени рассмотреть окружающую обстановку до мелочей. Полиции и военных было предостаточно, но это являлось закономерным, а вот снующие повсюду черные внедорожники «Доджи» с тонированными стеклами могли бы и не вызвать настороженности, если бы их не курсировало по округе так много. Такси миновало один такой, едва не сцепившись с ним зеркалами. Мефодий разглядел за тонированными стеклами все тех же угрюмых типов, каждый из которых держал на коленях укороченную «М-16». Эти неулыбчивые ребята вызывали куда больше беспокойства, нежели их не отягощенные мощными «пушками» коллеги.
– Представляете, – не унимался таксист, – если то, что пришельцы говорят, верно, то сколько среди нас этих… как они там сказали… Короче, вы понимаете, о ком я. Ходят среди нас, разговаривают, небось и на девок наших заглядываются!.. Вот везу я вас, болтаю тут с вами, а ведь даже понятия не имею, а вдруг именно вы и есть те самые… шпионы инопланетные. Не в обиду, конечно, парни, но кто знает на самом деле, правильно? Ведь может быть и так, что вы сами даже не знаете о том, что шпионы!..
Несмотря на подавленное настроение, Мигель и Мефодий нашли в себе силы ухмыльнуться.
– Вот я и говорю, – продолжал Джозеф, – страшно все это! И поделать ничего нельзя, раз они такие же, как мы. Как теперь с соседями здороваться? Как пиво с друзьями пить? Только и буду думать о том, кто все они в действительности. А они обо мне… Паранойя! Доносить начнем друг на друга куда следует. Ну а поймают кого, тогда что? В тюрьмы? В концлагеря? Или вообще в расход?
– А ты не задумывался над тем, что миротворцы могут лгать? – не выдержал наконец Мефодий. – Может быть, все это ими специально и подстроено?
– Зачем? – удивился Джозеф. – С их-то силами, да не завоевать Землю, если захотят? Могли бы и не церемониться… Нет, сдается мне, миротворцы – ребята правильные.
– Ну а может, это рефлезианцы – наши друзья? Может, это они нас охраняют от миротворцев, а не наоборот?
– Раз охраняют, тогда чего прячутся? Странные друзья, не кажется тебе? Я по радио слышал, что, когда их там, на набережной, опознали, они такую бойню устроили, а потом еще встречу сорвать хотели и бомбой все разнесли… А ты говоришь – друзья. Да если б не миротворцы…
Такси въезжало на легендарный Бруклинский мост – гигантское трехмильное стальное сооружение, пересекающее пролив Те-Нарроуз между Бруклином и островом Статен. Мефодий где-то читал, что построен этот мост был в девятнадцатом веке нанятыми муниципалитетом индейцами-могауками, которые, по слухам, были абсолютно лишены чувства страха, а потому могли работать на огромной высоте без страховки и за символическую плату. Примерно по той же системе росли сейчас и российские города, отстраиваясь за счет турок, югославов, молдаван и прочих, для кого мизерный заработок в России был пределом мечтаний у себя в отечестве. Прав был товарищ Эйнштейн: все в мире относительно – от течения времени до заработной платы, от Вселенского Добра и Зла до простого человеческого везения – главное, с какой позиции на них смотреть. И если можно было считать везением то, что Мефодий и его выжившие собратья скрылись, то только до определенного момента…
Машины по Бруклинскому мосту еле ползли. Шедшие впереди и сзади автомобили то и дело отчаянно сигналили, сам Джозеф периодически лупил кулаком по клаксону, однако на темп движения водительская нервозность никак не влияла. Ближе к середине моста поток машин и вовсе замер, отчего таксист разразился проклятиями и показал сразу оба средних пальца неизвестно кому – то ли ехавшему впереди «Ягуару», то ли не видимому отсюда виновнику образования пробки – водителю.
– Гляньте-ка, и эти тут как тут! – проворчал Джозеф, бросив мимолетный взгляд в зеркало заднего вида. – Куда ж без них!
Исполнители обернулись и взволнованно переглянулись. Вдоль разделительной решетки полос встречного движения двигались несколько крепких парней в синих форменных куртках с большими желтыми буквами «FBI» на спине и груди. Среди них находился один из тех штатских в серых плащах, что попадались сегодня в городе на каждом углу. Члены патрульной группы были вооружены автоматами и, держа оружие перед собой, внимательно всматривались в стекла стоящих в пробке машин.
Дабы ненароком не напугать Джозефа, Исполнители не произнесли ни слова, но взглядом Мигель дал понять новобранцу, чтобы тот сидел как ни в чем не бывало и ни в коем случае не смотрел на фэбээровцев. Мефодий придал лицу беззаботное выражение и уставился на стоящие впереди машины, якобы пытаясь определить причину дорожной пробки.
Не помогло. Почему фэбээровцы обратили внимание на их такси – то ли вид у Мигеля и Мефодия был чересчур взъерошенный и помятый, то ли агенты просто проверяли каждого, кто подпадал под описание налетчиков на здание ООН, – неизвестно. Патрульная группа приблизилась к такси и обступила его, а человек в сером плаще постучал по стеклу.
Мигель приоткрыл окошко и, вежливо улыбаясь, поинтересовался: в чем дело? Штатский представился агентом ФБР Маккензи и попросил документы. Мигель учтиво протянул ему паспорт с визой на вымышленную фамилию и удостоверение участника конгресса программистов. Утративший в пылу борьбы на набережной Ист-Ривер куртку с документами, Мефодий сослался на то, что забыл все свои бумаги в номере отеля. Фэбээровец вернул Мигелю документы и кивнул, но так и не сказал, удовлетворен он объяснением Мефодия или нет.
– Простите, джентльмены, вынужден попросить вас выйти из машины, – произнес Маккензи после непродолжительного совещания с коллегами.
– Это еще зачем? – воспротивился Мигель, неагрессивно, скорее для проформы.
– Попрошу, джентльмены, не задерживайте нас, – настаивал Маккензи.
Никто из Исполнителей противиться не стал – люди с оружием представляли серьезную организацию и недвусмысленно давали понять, что добьются своего при любом раскладе.
– Мы представители компании по программному обеспечению, приехали на конгресс, а сейчас возвращаемся в отель после прогулки, – сразу же начал плести легенду Мигель. – Не верите – позвоните в посольство или в отель «Мариотт»…
– Вы были сегодня на Первой авеню возле здания Объединенных Наций? – спросил Маккензи.
– Да, хотели туда попасть, но не протолкались, – соврал Мигель. – У моего друга астма, и ему нельзя долго находиться в толпе…
– Покажите запястья.
– Как вы сказали? – Мигель сделал вид, что не расслышал, уже начав просчитывать тактику грядущей схватки.
– Мы иностранные граждане и требуем присутствия консула! – попытался поддержать его Мефодий.
– Простите, джентльмены, но я наделен особыми полномочиями и потому имею право обыскать вас насильственно, – ответил на это агент. – Немедленно покажите запястья, или мы осмотрим их сами!
– Да пожалуйста! – сдался Мигель и взялся рукой за манжет куртки, словно собирался его закатать. Одновременно он пристально посмотрел на Мефодия и быстро перевел взгляд на разделительную решетку.
Немой приказ наставника пояснений не требовал. Мефодий отпихнул от себя ближайшего фэбээровца и мощным прыжком перемахнул через высокое, в два человеческих роста, ограждение. Мигель не отказал себе в удовольствии заехать на прощание навязчивому мистеру Маккензи по физиономии и последовал за новобранцем.
– Туда! – догнав Мефодия, распорядился Мигель и указал на запад – в сторону острова Статен.
И они припустили навстречу движущемуся транспорту, уворачиваясь от автомобилей, а то и просто перепрыгивая через них. Надорванная подметка на башмаке Мефодия почти совсем отклеилась. Как и ожидалось, вслед Исполнителям не стреляли – слишком много вокруг было мирного населения.
Стрекот вертолета Исполнители расслышали, но не придали поначалу ему особого значения – мало ли вертолетов барражировало по округе? Однако, как выяснилось, этот вертолет прибыл по их души, вызванный, по всей вероятности, оклемавшимся от тумака Маккензи. Поймав бегущих Исполнителей в луч прожектора, пилот вертолета не стал взывать к ним через громкоговоритель, а просто держал машину параллельно мосту, не приближаясь и не отдаляясь.
– Куда-то спешите, мальчики? – раздался звонкий и до боли знакомый голос откуда-то сверху, настолько неожиданно, что Мефодий едва не споткнулся и не упал на асфальт.
Мигель отреагировал на голос первым – вот что значит пятьсот с лишним лет опыта и заслуженное звание мастер! Даже не оборачиваясь, он обнажил слэйеры, подпрыгнул, развернулся в полете и прочертил ими над головой, словно вращающимся вертолетным винтом.
Резко набрав высоту, Афродита шутя ушла от клинков Мигеля, после чего залилась беспечным смехом. Мигель приземлился и, приняв защитную позицию, приготовился к повторному нападению. Мефодий же, оторопев от неожиданности, просто стоял и смотрел, как Прекраснейшая из Прекрасных описывает над ними круги на не досягаемой для слэйеров высоте.
– Новобранец, слэйеры к бою! – рявкнул Мигель, ибо ученик его напоминал сейчас не образцового Исполнителя, а мраморное изваяние.
Слэйеры Мефодия выползли наружу с такой неохотой, будто приводились в действие не нервными импульсами, а протекающей гидравликой.
– Как дела, Мефодий? – поинтересовалась Афродита так, словно была его школьной подругой и встретила одноклассника на встрече выпускников. – Вот не ожидала тебя увидеть! Если честно, я думала, что тебя уже давно аннигилировали как замаранного космической грязью…
– Эй, сеньора, прыгай вниз и побеседуй со мной! – Мигель, похоже, чувствовал себя обделенным вниманием вселенской прелестницы и, видимо, от обиды перешел на спонтанное стихосложение: – Я вас люблю – к чему лукавить? – но порублю за будь здоров! Спускайтесь вниз, в мои объятья, отведать прелести…
Вирши Мигеля оказались незавершенными – видимо, Афродиту не интересовало, что за прелести ей предлагалось отведать. Юпитерианка брезгливо тряхнула в сторону Мигеля кистью, и тот, получив гравиударную пощечину, отлетел к разделительной решетке.
– Ненавижу пустозвонов! – пояснила Афродита и опустилась пониже. Зависший поодаль вертолет продолжал держать Исполнителей в луче прожектора. – Бросайте свои ножи и сдавайтесь! Обещаю, вам не причинят вреда!
– Да что вы говорите!.. – язвительно прокричал Мигель и бросился было в очередную атаку, но повторная пощечина вернула его к решетке.
– Ты же знаешь, что это невозможно, – словно оправдываясь, ответил Мефодий.
– Не вынуждай меня! – уже гораздо строже проговорила Афродита. – Дружба дружбой, но у меня, как и у тебя, есть свои приказы!
– Ну что ж, – обреченно произнес Мефодий. – Значит, будем делать то, что должны…
Движение машин по этой половине моста прекратилось, и Мефодий догадался, что мост перекрыт с обоих направлений. Сейчас их либо схватят, либо пристрелят – третьего не дано. Первый вариант еще не гарантировал смерть (точнее, он не гарантировал быструю и легкую смерть), однако Мефодий прекрасно знал, что не выберет его ни при каких условиях.
Мефодий не желал Афродите зла, потому и в атаку на нее кинулся словно по принуждению, зная, что она все равно увернется. Целью же его нападения было просто отвлечь юпитерианку от Мигеля, к тому же тот ни за что не простил бы Мефодию бездействия.
Афродита изящным пируэтом ушла с линии атаки, и не успел еще Мефодий достигнуть в прыжке верхней точки, как получил в спину довольно ощутимый удар, отчего тут же упал на асфальт, разодрав штаны и едва не расквасив нос.
– Зря! – разочарованно прокричала Афродита, восстанавливая равновесие. – Очень неразумно с твоей стороны!
Мигель наконец смог оторвать спину от решетки и выскочил на середину дороги, но увидев, что Афродита недосягаема, вместо атаки грубо поднял новобранца с асфальта за шиворот и развернул его лицом к ограждениям моста – прямо в сторону светящего в глаза прожектором вертолета.
– Прыгаем! – распорядился он. – Задержи дыхание и постарайся не выныривать как можно дольше! Греби к острову!
До ограждений было не более трех энергичных исполнительских прыжков. Мигель и Мефодий повернулись спиной к Афродите и устремились к краю моста…
Памятуя о том, что он уже имеет опыт катапультирования с восьмого этажа, Мефодий был спокоен, как инструктор-парашютист при выполнении своего трехсотого прыжка. И хоть приводнение не сулило ничего приятного, оно все же давало шанс если и не оторваться от преследования, то, по крайней мере, получить некоторую фору. С обоих концов опустевшего моста уже мчались к Исполнителям одинаковые черные «Доджи», не имевшие ни сирен, ни проблесковых маяков. Следовало поторопиться.
Однако когда до ограждения оставался всего один спасительный прыжок, Мигель внезапно споткнулся и покатился по асфальту. Только спустя мгновение Мефодий расслышал сквозь свист вертолетного винта хлесткий винтовочный выстрел. Забыв про прыжок, Мефодий остановился и бросился к Мигелю, чувствуя, как у самого внутри все стынет и обрывается от дурных предчувствий.
Мигель оказался жив. Мало того, когда Мефодий подскочил к нему, он уже самостоятельно поднимался с асфальта, волоча за собой простреленную в бедре ногу.
– Уходи!!! – гаркнул Мигель и грубо оттолкнул новобранца. – Прыгай – не жди!
Вторая пуля снайпера со звоном ударила в проклепанную стальную балку чуть выше Мефодиева плеча, что и послужило Мефодию сигналом к действию. Бросив на Мигеля последний взгляд и убедившись, что наставник неловкими, но все-таки уверенными полупрыжками движется к краю моста, Мефодий резко выдохнул, быстро добрался до ограждения и, проскочив буквально в метре от вертолетного винта, полетел в пустоту…
Черная, колышущаяся и отражающая огни города гладь пролива Те-Нарроуз показалась поначалу очень далекой и пугающей. Мефодий задержал дыхание и мимоходом посетовал на то, что зря Хозяин не одарил Исполнителя способностью к левитации, лишив его тем самым перед лицом врага столь неоспоримого преимущества.
Инерция прыжка закончилась, и, задержавшись в верхней мертвой точке на долю секунды, Мефодий рухнул вниз, отчего кровь бросилась ему в голову, а уши заложило. В лицо ударил сырой поток воздуха, а пульсирующая волнами гладь залива стремглав понеслась навстречу…
– Не уйдеш-ш-шь! – шипела от напряжения Афродита, пальцы которой намертво впились в ворот Мефодиева свитера. Юпитерианка волочила новобранца по воздуху в направлении берега. Мефодий был пойман Афродитой на полпути к воде, однако затащить его обратно на мост она не смогла: способность перемещать по воздуху тяжелые предметы требовала огромных энергозатрат для материальной формы небожителей.
Мефодий задергался и засучил ногами, стараясь разорвать свитер, однако тот, как назло, проявлял чудеса стойкости.