Они вошли в лифт, который не успел уплыть на другой этаж, и спустились вниз.
– У нас за домом прекрасный сад. Давайте посидим в теньке яблони и поговорим. Там тихо, и нам никто не помешает. – Ерожин не возражал и они обогнули дом и оказались в настоящем яблоневом саду.
– Не удивляйтесь. Раньше здесь располагалось село, и строители пощадили плодовые деревья, сохранив для нас сад. Яблоки дети обдирают зелеными, но сами яблони, слава Богу, не портят. – Пояснил Тураев и указав Ерожину на скамейку, спустил мопса с поводка. Тот засеменил своими короткими ножками к стволу ближайшей яблони и сладострастно задрал одну из них кверху. Хозяин внимательно отследил начало прогулки четвероногого друга и повернулся к Ерожину:
– Я вас внимательно слушаю.
В этот момент в кармане сыщика зазвонил мобильный телефон. Подполковник извинился, принял сообщение Михеева, о том, что помощник благополучно вернулся в столицу и чтобы больше не отрываться, телефон отключил:
– Я частный детектив и расследую странную гибель бизнесмена Натана Марковича Веселого. – Начал Петр Григорьевич, но никакой реакции у Тураева не заметил и, выдержав паузу, продолжил: – Не знаю, имеет ли связь это дело с исчезновением зятя Натана Марковича Кости. Мне удалось узнать, что у Кости с вашей дочерью давняя дружба. Вот я и подумал, не решил ли молодой человек вернуться к ней назад.
– Я сразу понял, зачем вы пришли. – Ответил Тураев: – Костя действительно бывал у нас и нередко оставался на ночь. Может быть, вы нас женой осудите, но мы не хотели травмировать Соню и не вмешивались в ее личную жизнь. В наши дни, общественная мораль притерпела существенные изменения. Я не уверен, что мы должны навязывать молодежи свои стереотипы. А насчет давней дружбы, могу уточнить. Никакой дружбы между ними никогда не было. У них с пятого класса школы типичная любовь между мужчиной и женщиной. К сожалению, Костя выбрал для себя иные ценности. Но это уже другая история.
– Я и не намерен никого осуждать. Вы умный интеллигентный человек и ни мне вас учить. Я только хочу выяснить когда последний раз вы видели Костю?
– За умного и интеллигентного, спасибо. – Тураев, неожиданно резко вскочил со скамейки, кинулся в сад, взял на руки мопса, и тут же вернулся. Ерожин покрутил головой и заметил, что вдали появилась огромная черная овчарка.
– Извините, испугался за нашего мальчика. Он маленький, но задиристый. С Альбертом ему лучше не встречаться… Вы спросили когда Костя ночевал у нас в последний раз. – Повторил Тураев вопрос Ерожина и задумался: – Это случилось на другой день после свадьбы. Костя ночевал в нашем доме две ночи и больше мы его не видели.
– Как вам показался молодой человек. Он выглядел обычно, или вы заметили после свадьбы что-нибудь новое в его поведении?.
– Костя был удручен и хамоват. Хамил он и раньше, но таким подавленным этого самоуверенного юнца я прежде не наблюдал. – Поведал Тураев и снова улыбнулся своей виноватой улыбкой.
Ерожин поблагодарил и хотел пожать руку своему новому знакомому, но покосился на мопса, вспомнил его острые зубки и ограничился поклоном. Тураев Петру Григорьевичу понравился. Его позиция по отношению к дочери, вызывала уважение. Усаживаясь в машину, Сыщик вспомнил характеристику супруги Сазонова – «Говорят о высоком, а на столе у них пелемени» и понял что мнение Инны Николаевны не разделяет.
Возвращаясь в центр, сыщик осознал, что к встрече с Владимиром Игнатовичем Сазоновым готов. Картина убийства для подполковника переставала быть загадкой, и он, решив, что пора подключать Петровку, позвонил Боброву.
– Ты почему мобильный вырубил? – Возмущался Никита Васильевич.
– Извини, полковник. Разговаривал с человеком, не хотел, чтобы перебивали. А включить забыл. – Оправдывался Ерожин.
– Твой Мятишкин смылся. Нет ни на работе, ни дома. Я объявил его в розыск. Сдается мне, что он плотно залег на дно. С такими деньгами не мудрено.
Ерожин не ответил и Боброва это разозлило еще больше: – Чего молчишь?
– Думаю. – Подал голос Ерожин.
– О чем, если не секрет?
– Не кипятись. Я через часик к тебе загляну. Пора ставить точки.
– Какие еще точки? – Насторожился начальник отдела по раскрытию убийств.
– Пора брать Сазонова. – Ответил сыщик.
– Теперь замолчал Бобров.
– Чего молчишь? – Ухмыльнулся Ерожин.
– Думаю. – Передразнил его Никита Васильевич.
– Вызови к себе Вязова и Маслова и скажи, что я с них снимаю запрет на тему бирюзового «Опеля».
– Ты можешь толком объясниться?
– Пусть ребята из ГИБДД, что ведут расследования взрыва на Шоссе Энтузиастов, передадут тебе список всего, что нашли в обгоревшей машине. – Потребовал Ерожин. Бобров продолжал возмущаться и Петр Григорьевич махнул рукой:
– Ладно, подожди, заеду на Коммунистическую, потом к тебе. – Пообещал он и погнал на Таганку.
* * *Новое начальство из холдинга «Дом» Анатолия Васильевича Сысоева в должности главного бухгалтера оставило. А вот Лене Северцевой не повезло. На ее место Федоренко взял подтянутого худого хохла по фамилии Зазуля.
– Очень жаль, Леночка. – Искренне посочувствовал девушке бухгалтер, когда она зашла к нему попрощаться.
– Ничего, Анатолий Васильевич. После смерти шефа, мне тут кайфа нет. Поторчу в свободном палете. Вот только кто вас чайком побалует? – Улыбнулась Лена и пожала своей маленькой ручкой, крепкую пятерню бывшего летчика.
Проводив Северцеву, Анатолий Васильевич уселся за телефон и принялся вызванивать Сазонова. Временно исполняющий обязанности генерального директора исчез. В офисе он два дня не появлялся, мобильный его не отвечал и даже в квартире дивицы Груздь к аппарату никто не подходил.
Федоренко был в ярости. Известие о том, что деньги перечисленные на счет сомнительной фирмы уплыли, приводило старого волка в бешенство. Пришло время разобраться с сотрудниками. С ними должен был расчитаться прежний хозяин. Платить из своего кармана Федоренко не желал… Он не раз порывался позвонить Ерожину, но дав сыщику недельный срок, крепился. Срок истекал на следующий день.
Сысоев как никто это знал, поэтому заметив в дверях белобрысый бобрик подполковника, бросился ему навстречу:
– Как хорошо, что вы приехали. Сазонов исчез. Федоренко мечтает вас видеть. – Воскликнул Анатолий Васильевич, не выпуская руки Ерожина.
– С Данилой Прокопьевичем мы погутарим завтра. А сегодня мне надо поговорить с вами. – Плюхнувшись в кресло, заявил подполковник.
Сысоев уселся за свой стол и поправив галстук, ответил, что он полностью в распоряжении сыщика.
– Когда вы отвозили деньги бандитам, Владимир Игнатович распространялся о встрече с ними? Делился подробностями?
– Он рассказывал, что в машине сидел один человек, не то с измененной внешностью, не то в маске. – Припомнил Анатолий Васильевич.
– А вас не удивило, что бандит прибыл на место встречи на опеле Сазонова?
– Нисколько. Владимир Игнатович меня предупредил. Эти господа потребовали, чтобы он оставил им свой автомобиль с ключами. Поэтому появление личной машины Сазонова никакого удивления у меня не вызвало. Меня удивило другое. После встречи на Новоконной площади, Владимир Игнатович попросил Митю сразу заехать в Управления ГИБДД и подал заявление об угоне.
– Ну и что в этом удивительного? Сазонов мог не слишком надеяться, что машину ему вернут.
– Это я понимаю. Но Натана Марковича еще не отпустили. Я высказал соображение, что обращаться в органы рано. Бандиты могли подумать, что мы, обратившись к властям нарушили слово и…
– Ерожин кивнул головой. Он остался вполне удовлетворен ответом и перешел к другому вопросу:
– Вы должны срочно написать заявление о пропаже денег, собранных для выкупа генерального директора. – Потребовал он.
– Мне трудно обсновать их наличие. – Усомнился бухгалтер.
– Можете, не уточняя деталей, указать правду. Напишите что передали Сазонову средства для помощи Натану Марковичу Веселому, собранные его друзьями и сумму. Сегодня же это заявление должно быть подано.
– Хорошо. Раз вы просите, я это сделаю. – Пообещал Сысоев.
– Ладно, с этим ясно. Теперь, главный вопрос. – Ерожин встал и прошелся по кабинету:
– Воскресите в памяти Анатолий Васильевич вечер свадьбы дочери Веселого и Кости.
– Я об этом рассказывал неоднократно, И полковнику Шмакову, и на Петровке… Что конкретно вас интересует?
– Меня интересует жених. Вы помните, он говорил с отцом о чем-нибудь? Они уединялись? Меня этот момент очень занимает. – Признался Ерожин.
Сысоев задумался. Его тогда так потрясла пленка с обращением Натана Марковича, что он не слишком внимательно отслеживал ход вечера.
– Да, они имели беседу. – Наконец, припомнил Сысоев: – Имели беседу по инициативе Кости. Тот, после известия о похищении Веселого, очень побледнел и подошел к отцу. Они уединились и минут двадцать беседовали вдвоем.
– Спасибо Анатолий Васильевич. Воскресив этот эпизод вы мне очень помогли. – Поблагодарил Ерожин и попращавшись, побежал вниз. Так быстро по вечерней Москве подполковник не ездил давно. Боров сидел в кабинете мрачнее тучи и с Ерожиным не поздоровался.
– Что за самодеятельность ты, Петр, развел. Почему заставил ребят скрыть, что они вели опель Сазонова? Ты просто вредитель. – Возмущался полковник.
– Погоди Никита. Если бы ты раньше времени спугнул птичку, мы бы ничего не доказали. Ты распорядился насчет списка находок в обгоревшей машине?
– Вязов пошел пешком в ГИБДД на Самотеку, Скоро должен быть. Я поговорил по телефону с начальником их розыска Поляковым. Тот обещал помочь. – Проворчал полковник и вспомнив о своем негодовании, воскликнул: – Где Мятишкин с тридцатью пятью миллионами?
– Миллионов у Мятишкина нет. Это я тебе гарантирую. И предпологаю, что нет в живых и самого Мятишкина. Сазонов скрылся и деньги у него. Завтра он должен лететь на Кипр. В Шереметьево его и надо брать.
– Что у тебя против Сазонова. Он на меня произвел впечатление приличного человека. – Бобров еще продолжал злиться, но чувствуя, что Ерожин пришел не с пустыми руками, эмоции старался побороть.
– При пропаже огромных денег, его исчезновение достаточный повод к задержанию. Когда деньги перевели на сомнительный счет, Натана уже не было в живых. Коды кроме генерального директора, знал только Сазонов. Надо его взять, а доказательства я тебе представлю. – Пообещал Петр Григорьевич. Бобров опять хотел возмутиться, но в дверях появился Вязов.
– Ох, Петр Григорьевич и досталось нам по вашей милости. – Кисло улыбнулся Дима.
– Меня тоже пороли, а пока цел. – Усмехнулся подполковник: – Говори с чем пожаловал?
Дима достал из портфеля отпечатанный на принтере список и протянул Боброву.
– Ты Ерожину подавай. Он теперь твой начальник. – Съязвил Никита Васильевич и вызвал Волкова. Вязов нерешительно протянул лист сыщику. Ерожин быстро проглядел бумажку и разочарованно развел руками:
– Или они растяпы, или я болван. Но в машине должны быть ключи. Ключи не горят и их обязаны были обнаружить.
– Но ключи от машины в списке есть. – Возразил Дима.
– Мне нужны другие. – Перебил Ерожин.: – Мне нужны ключи от квартиры.
– Нет тут таких ключиков. – Не без иронии, произнес Бобров. Тимофей Волков не мог понять о чем речь и Вязов ему пояснил, что Петр Григорьевич растроен отсутствием ключей.
– Нет, так нет. Это особого значения не имеет. Просто не люблю, когда чего-то не понимаю. Завтра и это выясним. Хоть чаю бы дал. – Закончил Петр Григорьевич обращением к хозяину кабинета.
– Тебе цианистого калия пора дать, а не чая. – Проскрипел Бобров. – Рассказывай, что ты намерен узнать завтра?
– Завтра произойдет следущее. И тебе Тимофей это полезно послушать. На Кипр идут два рейса. Не случайно девица Груздь летит первым. Думаю, что она провезет с собой часть наличных денег. Это будут не миллионы, но вполне приличная сумма. Сазонов припрется ее провожать, но скорее всего он к ней не приблизится, а станет наблюдать издалека. – Предположил подполковник.
– Чтобы проверить задержали ее на томожне или нет? – Догадался Волков.
– Именно так. Поэтому, девицу надо пропустить за барьер и обшманать уже потом, чтобы создалось впечатление, что она благополучно отправилась на посадку. Затем надо проверить, во сколько приходит первый рейс. Возможно Сазонов будет дожидаться звонка Груздь. И если не дождется, заподозрит неладное.
– Тогда смоется. – Никита Васильевич поставил в гнездо чайник и Ерожин понял, что полковник уже не так зол.
– Возможно. Но в розыск его все равно надо подавать. И неплохо сесть ему на хвост в аэропорту, когда он станет отслеживать вылет своей подружки.
– В чем ты его подозреваешь, кроме аферы со счетом? – Спросил у сыщика Волков.
– Я его подозреваю в тройном убийстве. Сазонов убил Натана, своего сына Костю и, возможно, Мятишкина. – Уверенно заявил Ерожин.
В кабинете наступила пронзительная тишина.
– Этот змий скрыл от официального следствия ключевой эпизод. Взрыв машины Сазонова. Поэтому мы сейчас выглядим как бараны, а он как профессор. – оглядев собравшихся, подитожил Никита Васильевич: – Ладно, время восемь. Пора по домам.
– Ты же чайник поставил? – Напомнил Ерожин.
– Хер с ним, с чаем. – Неожиданно для всех, изрек полковник и отбросив подальше свои шлепанцы, принялся напяливать уличные ботинки.
– Допекли. – Прошептал Волков, оказавшись за дверью начальника.
– Да, пора линять. – Согласился Ерожин. потрепал по плечу Вязова и побежал вниз. Выйдя из управления, Петр Григорьевич домой не поехал. Он позвонил Анне Яковлевне Табаровской и назначил ей через четверть часа встречу возле памятника Маяковского. Переводчица жила недалеко и это место хорошо знала. Анна Яковлевна пришла на свидание ровно через пятнадцать минут. Ерожин усадил ее в свой «Сааб» и подъехав к театру на Малой Бронной, втиснул лимузин рядом с другими машинами. Спектакль уже начался и длинный хвост автомобилий растянулся далеко по улице. Петр Григорьевич проверил, не интересуется ли кто их персонами и поглядел женщине в глаза. Недобрый блеск, что он наблюдал при их последней встрече в офисе, не исчез, а лишь немного поослаб.
– Вы умоляли меня открыть вам первой имя убийцы Натана Марковича Веселого. Напомнил Ерожин и подробно рассказал Анне Яковлевне всю цепь своих умозаключений. Табаровская побледнела, но ее огромные глаза продолжали гореть недобрым огнем и в них ничего не изменилось.
– Вы в норме? Я могу надеяться, что вы пойдете домой и не станете выкидывать никаких фортелей? – С беспокойством спросил Ерожин, закончив свой рассказ.
– Я в полном порядке и очень вам благодарна. – Жестко ответила Табаровская и попросила завезти ее в Каретный переулок. Петр Григорьевич исполнил просьбу Анны Яковлевны и, высадив ее, покатил к Грыжину. Иван Григорьевич не был в курсе последних событий и Ерожин считал своим долгом его просветить.
* * *Вдова Веселого, Элеонора Ивановна траура не носила. Не изменился и ее образ жизни. Женщина как и раньше посещала портних и парикмахерские и подолгу сидела дома, раскладывая пасьянс. Единственной переменой явилось постоянное присутствие Лики. Дочь больше не хотела жить в своей ограбленной квартире и переехала к матери.
– Ты похожа на девицу из мыльной оперы. Погляди на себя в зеркало. – Отчитывала Элеонора Ивановна дочь, снова застав ее в слезах: – Ты изображаешь трагедию, как мексиканские актрисули. Что за повод реветь? Нашла себе дрянного мальчишку, слава Богу, от него избавилась. Тряпки еще наживешь.
– Мне папу жалко. – Всхлипывала Лика, растирая слезы.
– Так у тебя его и раньше не было. Тут уж я виновата. Полюбила вечного юнца. Это он для них лидер, мужчина, а на самом деле твой папочка оставался до последних дней шаловливым эгоистичным подростком. А по сути это был очень черствый и холодный человек. Недаром его и земля не принимает. Вторую неделю похоронить не дают. – Горькие слова вылетали из уст женщины, и трудно было понять, обращены они к дочери, или вдова пытается убедить себя.
– Неправда! Папа был добрый. Он всем помогал. – Упрямо твердила Лика.
– Деньгами да. На деньги твой отец жадным не был. Да и не удивительно. Он никогда не знал нужды. Твоего папочку баловали с детства и он привык раздавать милостыню. Знаешь, девочка, какое это огромное удовольствие, раздавать милостыню? Не так много на свете удовольствий равных этому, вот Натан и кайфовал. А на сердечное тепло он был скуп.
– Нет, он меня любил. И тебя тоже. – Лика перестала плакать, подошла к матери и обняла ее: – Как мы теперь будем без него жить?
– Плохо. – Неожиданно согласилась Элеонора Ивановна: – Он и нас набаловал. И еще очень много людей без Натана будут жить плохо. Он умел развращать всех вокруг. Ладно, хватит хныкать, лучше пошли ужинать. Порадуемся, что в холодильнике пока кое что осталось. – Невесело усмехнулась женщина и повела дочь на кухню. Не успела она надеть фартук, как в прихожей раздался звонок.
– Кого там еще черти несут? – Недовольно покривилась Элеонора Ивановна и пошла к парадной двери.
– Опять ты? – Произнесла она, вместо приветствия, обнаружив в дверях Табаровскую.
– Здравствуй Лона, я не надолго, и по очень серьезному делу.
Элеонора Ивановна взглянула на гостью, отметила жесткий блеск ее некогда печальных, томных глаз и отодвинулась давая Анне Яковлевне проход.
– Ты изменилась, душечка. Глядишь, еще парочку возлюбленных на тот свет отправишь и сделаешься человеком. А то идет такая гинеталия на ножках, что хочется сразу генеколога вызывать. – Заметила хозяйка, провожая Табаровскую в гостиную.
– Не ерничай Лона. Я сегодня бешенная, могу и ударить. – Предупредила Табаровская: – Давай забудем всю шелуху. Его уже между нами нет.