Проданные души - Деревянко Илья Валерьевич 3 стр.

Глава 3

В начале восьмого вечера из подъезда красивого фешенебельного дома в центре столицы выбежала хорошенькая светловолосая девушка лет пятнадцати-шестнадцати, уселась за руль дорогой иномарки, выматерившись сквозь зубы, завела мотор и резко (едва не раздавив зазевавшуюся дворняжку) рванула с места. Скверное настроение представительницы «золотой молодежи» объяснялось ссорой с лучшей подругой Юлей Неверовой — дочерью главы крупной торгово-промышленной корпорации. Сегодня она собиралась заночевать у Юли (о чем предупредила по телефону родителей) и приятно провести время: послушать «клевый музон», обсудить последние изменения в мире высокой моды, обстоятельно перемыть косточки знакомым, но… на втором часу общения подруги внезапно разругались (из-за сущего пустяка, кстати).

Света, так звали гостью, обложила Неверову отборной бранью, пулей вылетела из квартиры и с грохотом захлопнула за собой входную дверь… В настоящий момент она направлялась домой в загородный особняк отца. Ведя машину к выезду из Москвы, девушка кусала губы от злости, мысленно продолжала костерить «сучку-Юльку» и перебирала в уме изощренные, далеко идущие планы мести. Света и не представляла, что жить-то ей осталось не более двух с половиной часов!..

Бывший офицер советской армии, некогда излечившийся от зубной боли у колдуна-замполита Барченко, за минувшие годы здорово изменился. И внешне, и внутренне. Теперь мало бы кто узнал в крепко сложенном, одетом с иголочки, «суперкрутом» мужчине того несчастного, сопливого лейтенанта, плакавшего у здания штаба. А характер… Вскоре после сеанса магического «исцеления» некогда беспечный, веселый молодой человек стал замкнутым, угрюмым, нелюдимым. С младшими по званию обращался грубо, жестоко; всерьез увлекся оккультной литературой (которую читал запоем) и особенно беспощадно преследовал тех солдат, кто осмеливался носить на груди православный крестик.[17] Но дальше — больше! В 1992 году он уволился из рядов Вооруженных Сил и, используя полученные на службе навыки владения оружием, успешно освоил профессию наемного убийцы (или, как сейчас модно выражаться, «киллера»). Убивал экс-лейтенант ловко, умело, без малейших угрызений совести. Тем и кормился. Причем весьма сытно!

В 1994 году преуспевающий убийца тесно сошелся с очень влиятельным господином, делающим потрясающую карьеру, и с тех пор работал исключительно на «Папу» (так подписывался хозяин в пейджинговых сообщениях). А летом тысяча девятьсот девяносто пятого началось ЭТО. Сначала киллер ни с того ни с сего впал в тяжелейшую депрессию (никак, впрочем, не связанную с угрызениями совести по причине отсутствия таковой), а потом у него в голове зазвучал Голос — настойчивый, властный, нечеловеческий: «Не беспокойся! Тебе просто нужна психическая разрядка! Неординарная. Для избранных. Завтра ты получишь реальную возможность восстановить душевное равновесие!!!» Демонический голос не обманул убийцу. На следующий день, прогуливаясь в лесопарке, он неожиданно встретил миловидную девочку-подростка в коротком ситцевом платьице и мгновенно понял: «Вот то, что надо!!!» Улучив подходящий момент, бывший офицер набросился на ничего не подозревавшую бедняжку, оглушил ударом по затылку, затащил в кусты, заткнул тряпкой рот и медленно, садистски растерзал. В процессе он испытал три ярко выраженных оргазма и сильнейшую психическую разрядку, будто освободился от невидимых стальных цепей.

С того злосчастного дня в России объявился новый Чикатило. С определенными, правда, отличиями. Так, нетрадиционная сексуальная ориентация нашего «героя» абсолютно не мешала ему хладнокровно, без эмоций выполнять профессиональные обязанности (на «заказанных» людей сексуальные интересы маньяка почему-то не распространялись). Развлекался он исключительно в выходные, не в ущерб основной «работе», а будущие жертвы (кроме первого раза) выбирал тщательно, со вкусом. Его не интересовали ни бродяжки, ни пьяницы, ни умственно отсталые, ни оборванные беспризорные[18]… Маньяк нападал только на красивых, ухоженных девушек из обеспеченных семей. Возраст тоже имел большое значение: от двенадцати до восемнадцати лет. Оптимальный вариант четырнадцать — шестнадцать. В общем, разборчивый был ублюдок, не чета «всеядному» Чикатиле. Однако расправлялся с жертвами не менее зверски…

Свету убийца заприметил, когда разобиженная девчонка выбегала из дома подруги, а он как раз заканчивал менять перегоревшую «свечу» на своей «Вольво» и мигом «запал».

— Беленькая, чистенькая, хорошенькая! — облизываясь, бормотал маньяк, следуя в хвосте серебристой «Ауди». — Я тя, детка, заполучу! Попользую всласть! Обязательно! При первом же удобном случае! У-ти, моя конфеточка!!! Вку-у-усненькая небось!!!

И случай действительно вскоре представился. За пределами Кольцевой автодороги. На пятом километре «…» шоссе…

До отцовского особняка оставалось ехать всего ничего, как вдруг у «Ауди» заглох мотор. Затейливо выругавшись, Света вышла из машины и яростно пнула иномарку ногой.

— Проклятый металлолом! — с ненавистью прошипела она. — У-у-у, мать-перемать!!!..

«Ладно, поймаю попутку», — слегка успокоившись, решила девушка, но… к величайшему ее удивлению, обычно оживленное шоссе в настоящий момент было пустынно.

— Да что, блин, за номера?! Черт бы меня подрал!!! — в сердцах вскричала представительница «золотой молодежи», и тут внезапно рядом с ней затормозила новенькая черная «Вольво». Передняя дверца распахнулась, и на дорогу пружинисто выпрыгнул хорошо сложенный, изысканно одетый мужчина средних лет.

— У вас проблемы? — вежливо осведомился он.

— Ага, — кивнула Света. — Мотор заглох, а я в технике ни фига не смыслю!

— Не беда! — утешил незнакомец. — Починим. В автомобилях я прекрасно разбираюсь!

Света сдержанно поблагодарила. Мужчина приблизился к ней, широко улыбнулся и… сдавил тонкую шею железными пальцами! Дружелюбная улыбка превратилась в звериный оскал. В уголках рта появились крупные капли пенистой слюны. Глаза загорелись дьявольским огнем.

«Пропала!!!» — мелькнула в голове девушки отчаянная, запоздалая догадка. Между тем маньяк, ни теряя ни секунды, целеустремленно поволок хрипящую, задыхающуюся добычу в примыкающую к шоссе лесополосу…

…В 5 часов 30 минут утра (число, месяц, год) сотрудниками патрульно-постовой службы лейтенантом Бирюковым С.А. и сержантом Трофимовым В.Д. в лесопосадках в 100 метрах от… шоссе обнаружен труп девушки на вид 15–16 лет с явными признаками насильственной смерти. Труп страшно изуродован. Вокруг него следы крови и обрывки одежды. На место происшествия незамедлительно выехала оперативно-следственная группа…

..На теле погибшей многочисленные ранения, имеющие прижизненный характер: вырваны (вероятно, зубами) молочные железы, выколоты глаза, нос отрезан и засунут в рот (далее еще более отвратительные подробности. И.Д.). По предварительным данным, потерпевшая изнасилована в извращенной форме. Посмертные изменения: падение температуры тела, трупные пятна указывают на то, что смерть наступила за 8–9 часов до начала осмотра, т. е. вчера, приблизительно между 10–11 часами вечера.

Неподалеку от трупа, в кустах найдена женская сумочка с набором косметики, флаконом духов, пачкой сигарет «Парламент», пятьюстами долларами США и паспортом на имя Прокловой Светланы Игоревны 1987 года рождения. На шоссе у обочины стоит незапертый автомобиль «Ауди-100» серебристого цвета. Согласно обнаруженной в салоне документации, он принадлежит той же Прокловой С.И…

После появления в средствах массовой информации волны сообщений о трагической кончине Лапшиной Игорь Степанович пребывал на седьмом небе от счастья.

«Избавился-таки от стервы-шантажистки!!! Поделом лахудре!!! Довыпендривалась, курва!!!» Он отлично понимал: «самоубийство на почве наркомании» — полная чушь! Ингу ликвидировали по распоряжению Борисова, обещавшего давеча «помочь, отвести беду» и честно сдержавшего данное слово. В рекордно короткие сроки!.. Обуреваемый злобной радостью чиновник с удвоенным рвением проталкивал в правительстве заказы олигарха. Конечно, не все шло гладко, встречались порой серьезные препятствия, однако Проклов не унывал, твердо веря в собственные пробивные способности… Сегодня Игорю Степановичу предстояло ехать на работу лишь ко второй половине дня. Поэтому он не спешил подниматься с постели, лениво жмурился, с хрустом потягивался, сладко зевал и с удовольствием вспоминал виденный ночью сон: Лапшину хоронят в открытом гробу. Размозженная об асфальт голова выставлена на всеобщее обозрение. Вокруг толпа народа с разноцветными воздушными шариками в руках. Из толпы доносятся взрывы смеха, обрывки похабных анекдотов. Оркестр вместо траурного марша наяривает легкомысленный популярный шлягер. У самого гроба тусуются трое: Проклов, Борисов и непосредственный исполнитель заказа — спортивного телосложения мужчина с неопределенными, размытыми чертами лица. Игорь Степанович дружески обнимает киллера за плечи, испытывает к нему искреннюю симпатию и расхваливает не таясь:

— Умница!!! Профессионал!!! Лихо провернул щекотливое дельце!!! Без сучка без задоринки!!!

Наконец гроб опускают в могилу и засыпают. Но не землей, а засохшим собачьим дерьмом! Олигарх, чиновник и убийца заходятся в приступе безудержного хохота. Затем они вместе уходят в дальний конец кладбища, устраиваются в заброшенном склепе на чьих-то трухлявых костях и распивают «из горла» большую бутыль красного вина…

В половине девятого утра в соседней комнате мелодично зазвонил телефон. Трубку взяла жена Проклова Людмила:

— Алё-ё-ё?.. Да… Что-о-о-о?!!

Послышался шум падающего тела. Игорь Степанович похолодел в страшном предчувствии, вскочил с кровати и голышом выбежал из спальни. Мелово-бледная Людмила лежала на полу, рядом с опрокинутым телефонным аппаратом.

— Звонили… из милиции. Наша… дочурка… убита! — прошептала женщина синеющими губами, содрогнулась и застыла, закатив глаза.

Проклов механически проверил у нее пульс. Сердце не билось. «Умерла, подумал он. — И дочь… тоже! Светочка!!! Солнышко мое!!!»

Чиновник медленно опустился на четвереньки, задрал искаженное страданием лицо к потолку и горестно, по-собачьи завыл…

В это же самое время господин Борисов проводил инструктаж троих боевиков, коим предстояло подготовить почву для массированной, телевизионно-газетной атаки на Александра Лукашенко. Двое — Василий Павленко и Николай Филиппов — являлись его доверенными телохранителями, а третий, Валерий Симаков, человеком особо доверенным, выполняющим наиболее «деликатные», сложные и ответственные поручения олигарха.

— Итак, мишени две, — расхаживая взад-вперед по кабинету, говорил Виктор Семенович. — Первая — опальный политик, изгнанный с госслужбы за казнокрадство, мгновенно перешедший в оппозицию и провозгласивший себя «непримиримым борцом с антинародным режимом». Вторая — прозападный журналист, щедро финансируемый из-за рубежа, да и мной тоже. Весьма популярный хмырь. Оба они приносят немалую пользу, но… тут как в шахматах! Иногда приходится жертвовать крупными фигурами, даже ферзями, лишь бы поставить мат королю!

Филиппов с Павленко угодливо захихикали, холуйски заулыбались, одобрительно закивали. Демонстрировали безграничное восхищение всеобъемлющей мудростью хозяина. Симаков же, напротив, сохранил полное молчание и непроницаемое выражение лица.

— Политика заберете при свидетелях, — глотнув воды из графина, размеренно продолжил Борисов. — Создайте побольше шума. Как бы ненароком засветите удостоверения сотрудников белорусского КГБ. Потом заколбасите. В подробности вникать не стану. Детальную разработку операции осуществит руководитель вашей группы, — олигарх указал на Симакова. — У него золотая голова! В подсказках не нуждается!.. Теперь о журналисте. Ему организуете бесследное исчезновение, но предварительно поугрожайте писаке по телефону. Пусть успеет пожалиться коллегам или записать разговор на пленку. Текст угроз — на Валерино усмотрение. Все! Василий, Николай, свободны, а ты, Валерий, задержись на минутку.

Филиппов с Павленко вышли из кабинета.

— Вот поддельные удостоверения, — оставшись с Симаковым наедине, выложил на стол две «корочки» Виктор Семенович. — Имена, фамилии, звания реально существующих белорусских гэбэшников, морды — Васьки с Колькой. Они внешне похожи на тех, настоящих. Специально подбирал… И еще, — воровато оглянувшись, понизил голос Борисов, — по выполнении задания избавишься от подручных. Документы их сжечь (и липовые и настоящие), а тела… Гм! Надо предпринять все необходимые меры, дабы исключить возможность идентификации трупов. Справишься?

— Да, Папа, — степенно ответил Валерий Симаков, среднего роста, средних лет, крепко сложенный мужчина в строгом черном костюме. С правильным лицом. С модельной стрижкой. Благоухающий французским одеколоном… Внешне он производил на редкость благопристойное впечатление. Ну, прямо ходячая реклама западного образа жизни! Однако если бы выброшенная из окна Инга Лапшина и зверски растерзанная Светлана Проклова вдруг чудом воскресли и оказались сейчас в кабинете Виктора Семеновича, то обе несчастные безоговорочно опознали бы в этом приличном, сдержанном, особо доверенном человеке олигарха Борисова того самого кровавого убийцу!..

Глава 4

Десять дней спустя. Г. Минск.

Как и в предыдущий раз, телефон зазвонил ровно в полночь. «Они!» злорадно подумал «рупор белорусской оппозиции» Сергей Адамович Мстиславский (в «девичестве» Либерман), взял трубку и одновременно нажал на приобретенном после первого звонка автоответчике кнопку «запись».

— Алло, — с преувеличенной вежливостью сказал журналист.

— Тебя ж, морда жидовская, предупреждали — оставь президента в покое! — зарычал уже знакомый грубый голос. — Но ты, гнида продажная, не унимаешься. Продолжаешь пакостить: позавчера очередную гнусную статейку опубликовал, вчера — по российскому телевидению выступил, полил помоями Александра Григорьевича… Короче, наше терпение лопнуло!!! Грохнем тебя, пидора!

— Кто говорит? Представьтесь! — потребовал Сергей Адамович.

— Ты прекрасно знаешь кто, мразь пархатая! — гаркнули на другом конце провода и дали отбой.

— Ага! Попались, пташки! — расплылся в торжествующей улыбке Мстиславский-Либерман. — Теперь я та-а-кой скандал закачу! Обал-деть! Прокрутим пленочку по радио, снабдим соответствующими комментариями… У Лукашенко усы поседеют. Как минимум! А главное — новая шумиха в западной прессе по поводу удушения свободы слова в «тоталитарной Белоруссии» и баксы!.. Баксы!! Баксы!!! Целое море «зеленых»!!! Плюс различные международные симпозиумы, выступления в правозащитных организациях. Слава! Почет! Уважение!!! Суперкласс!!!

Сергей Адамович уселся в кресло, поправил на потном носу очки, прикурил сигарету и надолго погрузился в радужные грезы. Угрозы неизвестного «звонаря» он ничуть не опасался, поскольку, будучи человеком неглупым, хорошо понимал — если действительно собираются убрать, то предупреждать не станут…

Едва звонивший журналисту Василий Павленко покинул будку телефона-автомата, как с ходу получил от Симакова увесистую оплеуху.

— За что, Валера?!! — отшатнувшись, воскликнул он.

— За то, мудак тупорылый! — прорычал «особо доверенный». — На кой черт ты понес отсебятину типа «грохнем», блин?! Теперь писака носу на улицу не высунет, особенно ночью!!! Кроме того, те, кто будут слушать запись на автоответчике… Кстати, хмырь его точно купил? — резко обернулся Симаков к Николаю Филиппову.

— Точно, точно!!! — поспешил заверить боевик. — Согласно твоему приказу, я эти дни глаз с «объекта» не спускал, а по ночам регулярно сигнализацию у машины тревожил. Соседи по двору уже доведены до белого каления. Сам слышал их ругань из окон в адрес журналиста.

— Так вот, раздолбай! — вновь обратился убийца к проштрафившемуся подручному. — Прокрутив пленку с твоей идиотской импровизацией, местные кэгэбэшники сразу заподозрят подставу. В отличие от тебя, они отнюдь не дураки! Конечно, западные «правозащитники» их доводам внимать не станут, но ложку дегтя в бочку меда ты все-таки добавил, осел!!! Ладно, сделанного не воротишь, — с минуту поиграв желваками, махнул рукой он, — поехали к Мстиславскому. Если очкарик вылезет из берлоги, как планировалось, считай, Вася, тебе повезло. Если нет — собственноручно кастрирую… для начала!!

Сладостные мечты «рупора белорусской оппозиции» бесцеремонно прервал истошный вой автомобильной сигнализации.

— Ах, ты… — изрыгнул грязную матерную тираду журналист, вскакивая с кресла, — доканала, дрянь бракованная!!!

Последние пять ночей сигнализация принадлежащего Сергею Адамовичу «БМВ» не давала ни сна, ни покоя жильцам четырех пятиэтажных домов, обступивших квадратом двор — «колодец». Голосила она не менее трех раз за ночь, приблизительно между двумя-четырьмя часами пополуночи, т. е. когда укладываются спать даже телевизионные маньяки, и выдергивала людей из постелей (акустика в «колодце» была о-го-го!).

Обозленные соседи по дому и по двору вконец затюкали Мстиславского-Либермана, а накануне вечером всерьез пообещали «раскурочить к чертям собачьим поганую тарантайку». Сам он тоже замучился бегать туда-сюда (и соответственно не высыпался), однако по причине патологической скупости не торопился обзавестись новой системой с пультом дистанционного отключения…

Сигнализация продолжала надрываться в истерике. По трубе парового отопления возмущенно застучали чем-то тяжелым. Кто-то гневно заорал из окна. Продолжая ругаться на чем свет стоит, «рупор оппозиции» наспех оделся, выбежал из квартиры, вскачь пронесся по лестнице; внизу, неподалеку от входной двери, вдруг осознал, что вой исчез, а ни одна лампочка в подъезде не горит. Замер, охваченный недобрым предчувствием, и… неожиданно потерял сознание…