— Купи себе вина... — сказал капитан — не нервничай так...
Глубоко в ухе — был маленький приемник, с помощью которого он мог общаться с группой прикрытия на улице. Прикрытие уже заняло позиции.
— Кое-что произошло! — Мера был не в себе от страха...
Принесли вина. Теплого, со специями — так обычно пьют рыбаки.
— Пей. И успокойся...
Мера глотнул из кувшинчика. Кадык ходил вверх — вниз...
— Я кое-что узнал...
— Это понятное дело. Что именно?
— Месяц назад было собрание. Шура!
— Где?
— В Каире!
Ай, как здорово.
— Почему же ты говоришь мне об этом только сейчас?
— Я не знал. Узнал совсем недавно.
— Хорошо, хорошо. И что там было?
— Говорят, там были очень большие люди. Очень.
— Три метра роста?
Шутка не сняла напряженность — Мера оглянулся как в плохом фильме про шпионов.
— Они говорили про деньги. Денег больше нет...
А вот это уже хорошая новость. Нет денег — нет и джихада. Говорили, что два года тому назад, перед самым взрывом в Риме — кто-то искал там следы денег, очень хорошо искал. И, по всей видимости — таки нашел что-то. Это очень хорошо.
— И что? Комитет принял решение самораспуститься за ненадобностью?
— Нет. Там был какой-то шейх. Он дал фетву о том, что если мусульманам не хватает денег на джихад, если казна пуста — мусульмане могут сделать все, что угодно, чтобы наполнить ее. Что имущество неверных разрешено, даже если они уплатили джизья[30]. Что мусульмане могут взять любое имущество, сколько надо имущества.
— Так. Если подумать... они решили ограбить банк! Угадал?
— Да нет же! Там был другой большой шейх. Он сказал, что грабить немусульман ошибка, а тем более — грабить банки. Он сказал — тогда в глазах людей мы станем бандитами, и нас будут искать как бандитов, а не как борцов. Бандитов никто не уважает, и люди отвернутся от нас...
— Умно. И?
— Он сказал, что только одним способом можно зарабатывать большие деньги. Очень большие деньги, которых хватит на джихад. И он сказал, что у него есть связи и он берется воплотить этот проект в жизнь.
— Как звали этого шейха?
— Я не знаю. Клянусь Аллахом, не знаю, его называли просто шейхом, я случайно узнал. Но вчера — вчера ко мне обратились люди, которые обосновались в Ас-Сувейре! Им нужен выделенный канал.
— Ас-Сувейре?
— Да, там. Там никогда никого не было!
Капитан был в курсе дел, творящихся вокруг, и моментально домыслил ситуацию. Ас-Сувейра или Ас-Суэйра — небольшой портовый рыбацкий городок на побережье Атлантического океана. Он находится в районе, известном как место облюбованное контрабандистами, переправляющими в Европу кокаин! Кокаин сбрасывают в воду в водонепроницаемых мешках с маяками, после чего местные рыбаки вылавливают его и транспортируют на берег. Все это — сильно ложится в канву неизвестного шейха о том, что он знает — как зарабатывать быстро, много и не грабя никого. Конечно же — торгуя кокаином, вот как! Мусульманские общины есть по всему миру, есть беженцы, есть мечети — лучшего для распространения и не придумаешь. К тому же — это не они будут травиться, не их дети будут травиться — это неверные будут травиться.
Где можно быстро заработать много денег, если надежный источник денег иссяк? И кто может быть этим самым шейхом, который так хорошо разбирается в подобных вещах.
А?
— Что мне делать?
— Пока ничего. Ты дал им доступ?
— Да, дал.
— Пиши. Координаты пользователя, физические.
— Они...
— Ничего они тебе не сделают... Давай, пиши...
— Все здесь! — Мера передал под столом флешку — вы вывезете меня?
— Конечно, вывезем.
— Боб, это Змея. Боб, это Змея. Прием!
Капитан не сразу понял, что голос в голове — это на самом деле голос в его наушнике. И вызывают его возможно давно.
— Змея, это Боб, прием.
— У тебя проблемы. Две машины у центрального входа. Восемь духов.
— Вооружены?
— Не похоже. Идут к тебе.
— Понял. Ухожу.
— Что происходит? — Мера смотрел глазами загнанной лани.
— Ничего. Пошли.
Капитан схватил своего агента за руку — и потащил за собой...
Две машины — высадили у заведения Катус небольшой отряд. Бригаду, как тут это называли. Много мяса и совсем немного интеллекта, что вполне не мешает простой и здоровой жизни. Как у бычка — пожрал, на туалет поработал, с телкой спарился. И так — пока не откроются ворота скотобойни.
Восемь здоровяков — неспешно прошли к вратам Катуса. Им противостоял всего лишь один здоровяк, и у него шансов не было никаких. В него выстрелили несколько раз из травматического пистолета — а затем кувалдой вынесли дверь. И ворвались внутрь...
Обычно — главным в заведениях бывает менеджер и сидит он в отдельном кабинете. В этом заведении — главный был бармен, и он находился за барной стойкой, контролируя, кто и как разливает спиртное и не продает ли кто из-под полы наркоту. Левая выпивка и дурь из-под полы излюбленный заработок, точнее — приработок барменов, официантов, даже девок из стрипа. И если такое позволять — бар перестанет приносить прибыль, а хозяин будет недоволен. И он — тоже. Он единственный из всех работников получал процент от прибыли — и потому был кровно заинтересован в том, чтобы никакого левака не было. На него же — возлагалась обязанность разбираться с полицией или с различными «борзыми», пытающимися «сломать крышу».
Восемь против одного — это существенно. Ровно столько усиленных картечных патронов двенадцатого калибра содержит магазин помпового ружья Моссберг-590 под барной стойкой. Но бармен — даже не подумал достать его. И дело не в восьми против одного — а в том, что стрельба привлечет внимание полиции, и не простой муниципальной — а криминальной полиции. А это уже совсем другие деньги. Более того — это привлечет внимание и прессы — перестрелка, бар залитый кровью — слетятся как мухи на дерьмо. И кому захочется идти в такой бар? Приносящая прибыль точка в пару минут накроется медным тазом — а хозяин выскажет свое неудовольствие ему. В доступной и крайне болезненной форме.
И потому — старший бармен по имени Жорж, наполовину француз, наполовину араб — бесстрашно вышел из-за стойки и заступил дорогу громилам.
— Дверью ошиблись? — спросил он
— Отскочи, папаша...
Бармен с недоумением посмотрел на руку, сжимающую его плечо, и даже не поморщился.
— Ты дверью ошибся, бык? — с угрозой в голосе спросил он — если хочешь знать, таких как ты быков глушат током, закатывают в банки и сверху большими буквами пишут — Говядина. Ты что здесь ищешь, чего не терял?
— Не мельтеши, папаша. Громить ничего не будем. Нам тут один мунафик нужен. Из наших, не из твоих.
— Мунафик? А не пойти ли тебе... Ты к себе домой ввалился? Ты знаешь, кто здесь масть держит? Ты кто вообще такой? Под кем ходишь?
— Под Асланом.
— Аслану пять дней назад платили. Он нас сюда ставил. Это он тебя послал или ты сам сюда приперся?
Бык не успел ответить — в туалете бара приглушенно громыхнул взрыв...
Туалет бара был просторным — просторнее, чем раздевалка у спортзала. Туалет — не менее важен, чем само помещение и танцпол, от его удобства многое зависит. В туалете — получают логическое завершение многие коллизии, завязывающиеся на танцполе и у самого бара. Получившие у дилера дозу — спешат сюда, чтобы вмазаться. Познакомившиеся на танцполе и ощутившие внезапное притяжение друг другу, единение душ и сердец — спешат сюда, чтобы трахнуться. Поссорившиеся в баре — спешат сюда, чтобы набить друг другу морду. Так что туалет при баре — очень важное место, посещаемость зависит от него не в меньшей степени, чем от выбора напитков.
Здесь и сейчас — народа в туалете было не много и не мало. Какая-то шпана прижимает одного у умывальников. Счастливый наркоша — сидит у стены и ловит приход[31], еще один чуть подальше =— пускает пузыри. Они счастливы. Звуки из закрытых туалетных кабинок — говорят о том, что люди находящиеся там тоже счастливы. Каждый счастлив по-своему.
На капитана и его агента — внимания не обратили. Наверное, решили, что перед ними парочка содомитов, папочка с сыночком. Тьфу!
Капитан осмотрел окно. Твою мать, решетка!
Этого только не хватало.
— Змея, это Боб! Змея это Боб. Прием!
— Змея на связи, прием.
— Что на шесть часов?
— Черный ход перекрыт.
Так и есть.
— Мне работать?
— Погоди. Я попытаюсь прорваться.
— Э, ты с кем там разговариваешь, папаша! — агрессивно спросил один из подростков
— Работай только по сигналу, как понял?
— Работай только по сигналу, как понял?
— Понял. Я жду.
Капитан сорвал с руки часы — хорошие, стальной корпус, электронная начинка — и отличный кожаный ремешок. Рывком он отсоединил ремешок, открутил защитную крышку, защищающую заводной механизм — из-под нее потянулись две тонкие — тонкие стальные нити...
Усовершенствованный Семтекс. Больше пятидесяти граммов в каждой части «кожаного ремешка». Никто и подумать не мог, что в ремешке — взрывчатка, а часы — могут переключаться в режим детонатора.
Он поставил заряды — в левом верхнем углу и в правом нижнем, протянул тонкую проволоку к каждому, выставил на таймере время — десять секунд.
— Э, папаша! — подростки нашли себе новый повод для приколов — ты там охренел или как, отец? Ты чего делаешь.
Капитан толкнул Мера так, что он полетел на пол — и сам прыгнул на него.
— Ложись!
Взрыв — бухнул, что надо.
Дверь в туалет, тяжелую и прочную — не сорвало с петель, но открыло ударной волной и она припечатала к стене какого-то нарика, который спешил вмазаться. Потянуло дымом, гарью и острым духом сгоревшей взрывчатки. Толпа шарахнулась в сторону от ужаса, стриптизерша, которая только начинала выступление — упала у стойки, только прутья клетки задержали ее. Оцепенели и обе «договаривающиеся стороны»
— Ах, мать твою! — пришел в ярость бармен
В молодости — он был троцкистом и как-то раз — они бросили бомбу в полицейский участок. Так что он хорошо понял, что произошло — опыт молодости подсказал.
— Сукины дети!
Без оружия — он рванулся вперед...
Офицеру флота — не привыкать к взрывам, обучение обращению с взрывными устройствами и умению не бояться взрывов — входит в стандартный набор дисциплин, которые должен знать оперативник. Капитан знал, что при взрыве — нужно залечь, желательно в какой-то неровности местности — канаве, воронке, оросительном канале и широко открыть рот, чтобы ослабить воздействие ударной волны на барабанные перепонки. И все-таки — сто грамм это много. Обычно «сто грамм» не воспринимается всерьез, это стакан водки. Но эту взрывчатку, созданную на основе Семтекса — НАТО переводить в тротиловый эквивалент из расчета «один к трем» — а двухсотграммовой тротиловой шашки — хватает, чтобы подорвать легковую автомашину.
Долбануло знатно — до искр в глазах и глухоты. Ничего не было видно от дыма, от кирпичной пыли. На полу — валялись оглушенные нарки, дверцы туалетных кабинок, достаточно широких и удобных, чтобы разместиться там не поодиночке, а вдвоем — снесло с петель...
Капитан пришел в себя первым из присутствующих. Поднялся, пихнул агента...
— Вставай!
Лицо агента — все было в крови и пыли от взрыва, он разевал рот как вытащенная из воды рыба...
— Вставай, говорю, козел!
Агент что-то шептал одними губами... только капитан не слышал, что именно, может от контузии, а может быть — агент и в самом деле только шептал. Капитан давно научился читать по губам, складывалось в одно — Аллах, Аллах...
Козел, бля... Про джихад пишешь? Так вот тебе джихад. В полный рост тебе джихад. Кушай, мать твою, не обляпайся Нравится, с..а!? Или ты думал, что джихад — это так, в Интернете потрындеть?
— А ну, пошел, п...р! Двигай своей ж...
На месте, где была решетка — был пролом, капитан мог бы спастись сам, но инстинкт старого оперативника и агентуриста сказал ему спасать своего агента. Он выпихнул оглушенного агента из окна, когда сзади в него вцепились. Не глядя, он ударил ногой назад, попал кому-то по кости, тот взвыл, разразившись отборными ругательствами на обычной для Танжера смести французского, арабского и африкаанс. Он попытался подтянуться — но сзади снова схватились и капитан понял — по-хорошему уже не уйти. В рукаве — был хороший стилет из прочного пластика на подвеске, в кармане — связка ключей могла в нужный момент превратиться в кастет, а один из ключей, длинный, с насечкой, как от подъезда — в японскую боевую палочку, явару. Времени доставать стилет не было, капитан выдержал удар по колену, выдернул руку с ключами, пальцы автоматически зажали их в нужном положении, так что длинный стальной штырь с насечкой торчал наружу. Его учили, что действия должны были отличаться максимальной эффективностью — поэтому он ударил в рожу своего врага, метясь в глаз. Судя по истошному реву попал. Принял на левую руку секущий удар ножом — частично его ослабила прочная кожа куртки, ударил в ответ яварой и пошел на прорыв. Возможно, ему и удалось бы вырваться в зал, где сейчас сущий бешбармак творился, и скрыться, воспользовавшись паникой — но тут оглушительно бабахнуло дробовое ружье — и капитан полетел на пол...
— Отец, ты что, охренел!? — заорал один из джамаатовских...
Бармен, тяжело дыша, передернул затвор.
— Это резиновые пули. Шмалять настоящими в заведении — я что, больной, что ли...
— Забираем его!
— Э а платить!? Платить кто за это будет?
Один из джамаатовских шагнул вперед, перехватив длинный ствол ружья и отбив его вверх. Второй — ударил бармена ножом в печень. Тот стал оседать у стены, багровый пузырь медленно надулся на губах и лопнул.
— Торговать спиртным харам, папаша. Аллах за все заплатит...
Они набросили на русского наручники с розовым искусственным мехом поверх стали — ну не было у них других наручников кроме тех, какие купили в секс-шопе — и вытащили его на улицу. Старый носатый фургончик LDV затормозил как раз напротив — когда ударили выстрелы. Без предупреждения, без крика «Полиция!», безо всего. Неизвестный мотоциклист — ловко уронил мотоцикл, укрывшись за ним — и открыл беглый огонь из мощного, с емким магазином автоматического пистолета. Двое джамаатовских попадали как сбитые кегли, еще двоим удалось укрыться за фургончиком — но ситуация был конкретно хреновая. Мотоциклист не учел только одного — задняя дверь фургона. Подсознательно — он не видел опасности, это была для него стенка, такая же как и бетонная. Это было ошибкой — дверца вдруг открылась и кто-то, невидимый в темноте фургона — выпустил по упавшему мотоциклу весь магазин пехотной штурмовой винтовки ЗИГ-Манурин. На последних пулях — рванул бензобак мотоцикла, вспышка осветила улицу. Кое-как запихав в фургон своих двоих — убитого и тяжело раненого — джамаатовские под вой сирен смылись. Перехватить информатора — что они и хотели сделать — им не удалось...
11 января 2015 года. Средиземное море. Ударный авианосец Александр II
— Господин вице-адмирал...
Отвлекся.
— Слушаю.
Я одним глотком допил кофе по-турецки с влитой в него толикой коньяка. У нас были проблемы — разведывательный беспилотник, совершая обычный, плановый полет — упал в море. Его искали... это был новейший беспилотник типа «Серая мышь», с радионезаметным планером из композитных материалов и новейшим двигателем. Наши умники ученые — поставили на беспилотник тот же турбореактивный двигатель, который стоял на новейших барражирующих боеприпасах — и потерять его мы никак не имели права.
Вопрос не в разведывательной информации, там ее нет. Верней есть — но не та, из-за которой стоит «рвать подметки». А вот если в руки противника попадет сам беспилотник, пусть даже и разбитый — утечет новейшая технология, которая по оценкам наших специалистов не появится больше нигде в течение следующего десятилетия.
Вообще, по правилам экспериментальную технику отпускать в одиночный полет нельзя. Рядом с ней должен был быть самолет или еще один беспилотник, для наблюдения. Однако, команда разработчиков настояла таки на одиночном полете, да еще с отработкой прорыва ПВО — в данном случае прорыва ПВО авианосного ордера, очень мощного. Крутые парни из Ижевска, так их... Видимо, система РЭБ авианосца все-таки сумела повредить экранированную электронику БПЛА. Контакт был с ним потерян — и хорошо, если он просто приводнился, выпустил аварийный парашют и приводнился. А если полетел черт знает куда? Если он разбился не над водой, а над землей и обломки найдут?
Вообще то, я не командовал УАГ[32], не командовал авианосцем и вообще не имел никакой судовой роли на этом корабле. У меня была своя миссия, командование корабля не было в нее посвящено — у меня и у небольшого штаба, которому отвели место на самолетной палубе, поставив десяток стандартных контейнеров. Но сейчас был аврал и оказать помощь команде приютившего нас корабля мы были просто обязаны. Чем и занимались в последние часы...
Миссия моя — вообще то секретна, но вам я скажу, в чем она заключается. Обнаружить и уничтожить генерала Абубакара Тимура. Пока я не сделаю этого — в отставку не уйду. Я стоял в шаге от этого человека много лет назад, я смотрел ему в глаза — и рано или поздно придет время, когда я буду стоять в шаге от его трупа.