— Тут и в самом деле много всего, Ваше Высокопревосходительство. Только вот офицер, отслуживший здесь даже год — уходит на пенсию, покупает магазин в столице или дом с землей на побережье, или виноградник. Как думаете, с каких денег, с накопленных за годы беспорочной службы, что ли?
— И что там за силы расквартированы? Я имею в виду — местных?
— Полицейский батальон, но это свиньи настоящие, Ваше Высокопревосходительство. Для того, чтобы они кого-то арестовали — надо привести их за руку до двери и ткнуть носом. Плюс — вот здесь и здесь стоят морские патрульные самолеты, у них на вооружении ПКР среднего и легкого класса. А вот здесь — есть самолет ДРЛО, я сам видел. Не знаю, есть он сейчас или нет — но два года назад точно был.
— Морские силы?
— Полуэскадра легких катеров. Германского проекта, скоростные, турбинные, типа Шнельбот-10. Торпедное вооружение снято, артиллерийское оставлено — скорострельная авиапушка в носу, два поста с крупнокалиберными пулеметами на корме. И усовершенствованная навигация для вождения в плохих условиях. Все — относятся к таможне. Плюс — скоростные лодки с жестким днищем, среднего и тяжелого класса. Один, два, иногда даже три пулемета.
Здорово! Как раз то, что нужно. В кавычках только. Силы, предназначенные для эффективного противодействия прорывам мелких групп на скоростных лодках к побережью. С наркотиками или с группой спецназа на борту.
— Насколько они боеспособны, полковник?
— Да как сказать... Жить всем хочется, с бандитами они связываться не будут. Но проблемы могут быть...
Внезапно — меня озарило. Черт возьми... у нас же есть там силы!
— Полковник... а этот... международный патруль, он все еще действует?
— А как нет, Ваше Высокопревосходительство. Действует, я на тот год рапорт подал. Хоть отдохну немного...
— У тебя там остались друзья?
Звук двигателей сразу двух машин — привлек внимание генерала. Грубый, дизельный звук — так звучат внедорожники. А на внедорожниках с такими двигателями — здесь ездит полиция, встречаться с которой ему совсем некстати...
Но это была не полиция. Два внедорожника — остановились у дома напротив, через дорогу. Он знал эти машины, кому они принадлежат и кто — находится вниз. Ворота открылись — и машины быстро проехали внутрь...
Они сняли несколько домов на этой улице, как делали всегда. Между этими двумя — была не только мощеная камнем улица — у них были общие подвалы, в которых хранили вино и рыбу. Ас-Суэйра стояла на меловых холмах и подвалы — были под каждым городски домом. Особенно наверху — у самого порта их не было, там в подвалы просачивалась вода...
Генерал какое-то время настороженно смотрел в окно, наблюдая, не появится ли мотоциклист или машина слежения. Но ничего не увидел. Город только просыпался, первые лучи восходящего над континентом солнца ласкали выстывшие за ночь камни мостовой. Генерал вздохнул — и пошел вниз, чтобы расспросить своих людей, что происходит...
— Предчувствие, господин вице-адмирал?
На основном экране разведывательного центра крейсера Аврора — больше не было изображения утренней, просыпающейся Ас-Суэйры. Вместо этого — на сверхчетком плазменном экране красовались три физиономии — моя, адмирала Казарского и адмирала Шенна. Последний — сменил моего деда на посту начальника Главного штаба ВМФ.
Угадайте с трех раз, господа — как он ко мне относится?
— Совершенно верно — стал объяснять я — у нас серьезная ситуация, это намного серьезнее, чем похищение офицера военно-морской разведки, господа. Сегодня ночью — в Атласных горах произошла серьезная бойня, погибли как минимум сорок человек. Кто-то серьезно замел все следы, там была провокация. Это единственная нить, которую мы держим в руках.
— Но капитана Бородина вы своими глазами не видели... — уточнил педант Шенн
— Так точно. Не видел.
— Тогда почему вы думаете, что он находился в одной из двух машин?
— Потому что ему негде больше было находиться. В Танжере его быть не может. Его разыскивает полгорода, и не только полиция. Любой, у кого его найдут — получит серьезные неприятности. Никто просто не рискнет держать его в Танжере, это все равно, что стоять голыми ногами на раскаленной сковороде!
— Господин вице-адмирал — сказал Казарский — имеет в виду то, что за помощью в розыске нашего пропавшего офицера он обратился не в полицию, а к организованной преступности. Что вы категорически запретил делать.
— Господин Воронцов, полагаю, был вправе предпринять такие меры, если они обуславливались обстановкой — неожиданно поддержал меня Шенн — весь вопрос в результате, а его пока нет. Но я говорю не об этом, господа! Я говорю о предложенной операции. Уверен, что каждому из нас знакомы правила проведения подобного рода операций. Учитывая тот факт, что операция проводится на территории третьей страны, с которой Российская Империя не находится в состоянии войны, и учитывая то что эта операция связана с риском для жизни для военного персонала, это заставляет с особой тщательность подойти как в вопросу планирования операции — так и к рассмотрению вопроса о правомерности ее проведения. И если даже начать это рассмотрение — я не вижу ни малейшего основания, слышите — ни малейшего, ни единого основания для того, чтобы вообще высаживаться в Ас-Суэйре.
— Господин адмирал! — повышенным тоном, граничащим с нарушением субординации, сказал я — спешу довести до вас, если вы не в курсе, в среднем военно-морские силы спецназначения проводят аналогичные высадки раз в два дня! И никто — вообще не требует вашей санкции на каждую конкретную высадку! Кроме того, две высадки из трех проходят впустую, но никто при этом не посыпает голову пеплом. Если вы бьете по мячу — совершенно не обязательно, что попадете, но чтобы иметь шанс попасть, надо бить. Я прошу...
— Да, но высадки которые вы приводите в пример, происходят не на территории третьей страны! — повысил голос и наштаба — эти высадки происходят в пределах нашей юрисдикции. И даже если это и не так — каждая операция тщательно готовится и основана на точных, подтвержденных в соответствии с нашими правилами разведывательных данных. А не на ваших домыслах, сударь! Вопрос закрыт. Обратите внимание на Танжер, если вас не затруднит!
Экран погас — в Санкт-Петербурге отключили канал...
Знаете, что самое интересное в этой во всей ситуации? В том, что на месте Шенна я бы говорил то же самое. В точности, абсолютно то же самое, господа! Полностью отсутствует хоть какая-то развединформация, оправдывающая проведение операции тем более с таким риском, на территории третьей стране, да еще в районе с сильным радарным прикрытием. Операция не подготовлена — это только дураки думают, что спецназ готов действовать всегда. На самом деле захват — это вершина айсберга. Участники захвата напишут книгу — но они никогда не напишут о том, кто и как нашел этот объект, кто раздобыл его внутреннюю планировку, кто обеспечивал доразведку и текущее наблюдение, кто готовил технику, кто строил городок для тренировок, с точно таким же расположением комнат, кто прокладывал безопасный маршрут для вертолетов и обеспечивал их дозаправку. Успешная специальная операция — это труд сотен людей, начинающийся задолго до штурма. У нас же было — несколько часов и мои предположения.
Так что Шенн был прав. Случись что — а при плохо подготовленной операции шанс что что-то случится велик — отвечать придется ему. Не тоже — но если он даст согласие на операцию — в первую очередь ему. Вверх по карьерной лестнице быстро продвигаются те, кто никогда не ошибается, по крайней мере имеет такую репутацию. А лучший способ не ошибаться — ничего не делать.
Проблема в том, что я — не Шенн. Я — это я. И отвечать — за бездействие — мне придется своей совестью.
Сколько раз мы будем упускать шанс? А?
Я достал телефон. Подключил его к системе закрытой связи через переходник — никак по-другому не дозвониться. Я никогда не пользовался дружбой с Его Величеством с целью решения ТАКИХ проблем. Нет, когда нужны новые вертолеты или что-то в этом роде — тут я и глазом не моргну. Дело есть дело, никаких обид. Но подчиненный, который оспаривает уже принятое командиром решение, апеллируя к высшей инстанции это... последнее дело. Это первый шаг на пути к развалу всей командной вертикали. И любой мало-мальски разумный офицер это понимает...
И я это понимал...
— Я слушаю...
Телефон был прямой. Знали его очень немногие...
— Это Воронцов. Я в Танжере — коротко сказал я — здесь чрезвычайная ситуация. Похищен наш офицер, капитан Бородин, предположительно — террористами. Мне нужна санкция на проведение операции с высадкой десанта на испанской территории.
Николай помолчал. Десантный офицер, мы говорили с ним на одном языке.
— А мнение Главморштаба?
— Операция не подготовлена. Категорически против.
— Твое мнение?
— Я готов идти вместе с десантом.
— Кто там может быть?
— Да, он — ответил я
Николай хмыкнул.
— Ты где сейчас?
— На Авроре. Порт — Танжер.
— Хорошо. Налаживайте связь.
Основные события происходили внизу. В темном, с сырым духом воды подземелье, в котором в выдолбленных в стене нишах — хранятся бутылки харама. Бутылки, которые пьют неверные. Иногда эти бутылки пропадают — но это, наверное, шайтаны. Больше некому — потому что неверных в этом подземелье нет.
Небольшая группа — повернулась к генералу, как только он спустился вниз по поскрипывающей, неустойчивой лестнице. Генерал сильно постарел за последнее время, глаза блестели от стресса и недосыпа...
Один из боевиков — бородатый, крепкий — толкнул вперед молодого, с затравленным взглядом и короткой крысиной бородкой
— На колени!
Молодой не вовремя бухнулся на колени — и Карим исправил оплошность. Традиция вставать на колени — чисто светская традиция, один из признаков тагута, ибо правоверный не может вставать на колени ни перед кем, кроме Аллаха во время намаза. Если же встает — то делает грех и он, как бы придавая Аллаху сотоварища, и тот перед кем встают на колени. Даже Его Величество Николай III Романов не требовал, чтобы перед ним вставали на колени. Но здесь, в террористической группировке — это мало кого волновало.
— Ты знаешь меня? — спросил генерал
Акмаль Мера далеко не ушел — его схватили прямо на улице. В мусульманских кварталах у стен есть глаза и уши, уйти можно, только если у тебя есть и оружие и решимость его применять. За время поездки — он чудом умудрился не обосраться от страха. Но сейчас он был близок к этому. Потому что перед ним был генерал Абубакар Тимур, лидер террористов, за которого русские давали несколько миллионов рублей золотом. И Мера понял, что единственный шанс спастись — говорить, что он никого и ничего не знает.
— Нет, эфенди!
— Это действительно так?
— Да, эфенди, клянусь Аллахом! Свят он и велик!
— Это ты пишешь в Интернете под ником «Абу Бакр»? — вежливо поинтересовался у доходяги генерал.
— Клянусь Аллахом, не я! Клянусь Аллахом, не я!
— И ты не ведешь джихад?
— Нет, эфенди, я скромный продавец!
— Тогда ты мне не нужен. Керим!
Генерал сделал жест, в значении которого не приходилось сомневаться
— Постойте! — отчаянно закричал мусульманин — что вам от меня надо!? Да, я Абу Барк! О я ничего не делал. Вы из полиции?
Генерал покачал головой
— А тебе бы хотелось, что бы мы были из полиции?
— Нет эфенди!
— Точно?
— Нет, эфенди, клянусь Аллахом!
— А как ты можешь не знать меня? Ведь и ты и я — ведем джихад, да?
— Я веду джихад! Джихад словом!
— Джихад словом? Да, вероятно русисты сильно испугались твоего джихада. А как насчет джихада делом? Ты готов стать шахидом на пути Аллаха?
— Готов! — истерически выкрикнул Мера после небольшой, но замеченной генералом паузы. Он готов был на что угодно... шахидом на пути Аллаха, кем угодно — только бы вырваться из этого подвала. Сорвать пояс... говорят, что около новых автоматов для продажи газировки сигнал на подрыва не проходит, глушат помехи. Такие места легко найти, просто включая сотовый в тех или иных местах — где шум, там и помехи. Но главное — вырваться из этого подвала живым. Любой ценой вырваться!
— Ты сомневаешься! — проницательно сказал генерал — и все это потому, что ты дружишь с неверными. А разве в Коране не сказано — не берите себе друзьями тех, кто дружит с неверными: кто дружит с неверными, тот и сам один из них. Разве ты не предавал нас, бегая к русистам каждый раз, как только тебе удавалось что-то про нас узнать? Ты думаешь, ты перехитришь нас? Но с нами — Аллах, а Аллах — лучший из хитрецов!
-Я не предавал!
— Ты нам не нужен! Предательство — не искупить даже шахадой! Аллах — не примет в раю тех, кто предал, только муджахеддины...
— Я не предавал! Я не встречался с неверными и ничего не говорил про муджахеддинов! Я поклянусь на Коране!
Кериму все это надоело — он перехватил кожаной петлей горло предателя, заступил ему на спину и перехлестнул ремешки.
— Он предатель, хозяин! — бородатый боевик хрипел, как будто это не он душил, а это его шею перехватила кожаная петля — он продался неверным, хозяин! Он встречался с неверным в месте, где полно харама! Этим самым он предал Аллаха, хозяин!
В подвале — завоняло и сильно. Давно подмечено, что когда казнят на виселице — кишечник и мочевой пузырь непроизвольно опорожняются. Акмаль Мера жил как трус и умер как трус — с петлей на шее и в обосранных и обоссаных штанах. Ему даже не отрезали голову — его казнили позорной для мусульманина смертью, в петле. По поверьям — при смерти душа выходит из человека через горло. Если же горло не свободно — душа человека мечется, а потом находит другой выход. И предстает перед Аллахом в совсем неприглядном виде. Вполне впрочем, подходящем для Акмаля Мера — педераста и предателя.
— Ты напрасно сделал это, Керим — заметил генерал, хладнокровно глядя на агонию — может быть, он и сказал бы, с кем из неверных он водил шашни и что успел им рассказать. А сейчас — подумай сам, что он расскажет!
Керим расцвел в улыбке
— Аллах свидетель, я подумал об этом, хозяин! Я привез не только этого гнусного предателя, пусть геена проглотит его, привез сюда и неверного!
— Неверного?
Боевики расступились
— А это еще кто? — спросил генерал Тимур, показывая на валяющегося в темном углу человека с белым мешком на голове. На белой ткани — проступили бурые пятна крови.
— Это неверный.
— Неверный?!
Генерал шагнул вперед и с размаха влепил пощечину своему нукеру
— Идиот! Аллах наказал твоего отца тобой! Как тебе хватило ума привезти неверного сюда!? Идиот!
— Но эфенди! — закричал Керим — я проверил, у него ничего нет!
— Какой ты идиот! У него может быть маяк! Маяк, который работает где угодно! Может быть, русисты уже летят сюда!
— Но эфенди! Я проверил, как вы говорили! Ничего нет!
Родившийся и выросший в Персии генерал привык не доверять людям на слово, особенно людям низкого звания. Люди на Востоке глупы, лукавы и ленивы, они готовы лежать на солнце целый день, если рядом нет кого-то с плеткой. Поэтому — он подошел к неверному, склонился над ним и обвел вокруг небольшим приборчиком. Он был размером со старый сотовый телефон — но вместо одной антенны у него было целых четыре, и разной длины. Генерал всегда имел прибор при себе, он никогда не носил сотовый, а вместо него носил такой вот прибор. Он позволял уловить самые разные сигналы, какие может посылать передатчик или подслушивающее устройство.
Но на экране была ровная линия.
Генерал выпрямился
— И что мне теперь делать?
— Но разве вы не хотели о чем-то спросить этого шакала? — удивился Керим — разве не лучше спросить неверного?
Керим любил генерала. Искренне любил и был ему верным псом. Его любовь — не могли поколебать и странные поступки генерала — то он хочет кого-то о чем-то спросить, то злится, что Карим притащил ему неверного, чтобы можно было с него спросить...
— Да, ты прав — сказал генерал — приведи его в порядок...
Благодаря современным системам связи — канал восстановился через десять минут. Теперь нас было четверо. В Белом дворце в Константинополе — при Его Величестве был терминал закрытой связи и он мог в любой момент связаться с кем угодно вплоть до отдельного командира роты. Или — принять на себя командование всей армией Империи...
Про то, как смотрели на меня Казарский и Шенн — лучше и не упоминать.
Николай попросил изложить суть дела и аргументы сторон. По очереди — мы сделали это. Особенно усердствовал Казарский, пока Николай не показал жестом — достаточно.
Наверное — первый раз в жизни трое старших офицеров имели возможность обратиться за разрешением спора сразу к Его Величеству.
— Ваше мнение, господин Воронцов? — сказал Николай, выслушав нас
— Я готов рискнуть вместе со всеми.
— Ваше мнение, господин Шенн?
— Против. Противоречит всем правилам, Ваше Величество.
— Господин Казарский.
— Категорически против. Категорически, Ваше Величество! Безумная авантюра, да-с...
Николай помолчал. Я помнил его еще подростком — он никогда и ни перед чем не отступал. Если перед ним было дерево — он считал трусостью не залезть до самого верха...
— А если там Тимур и он от нас опять уйдет? Кто из вас, господа, готов отвечать за то, что произойдет далее?
И Шенн и Казарский стушевались. Явно не ожидали — хотя могли бы. Николай III Романов — в жизни следовал простому и верному завету генерал-адмирала Колчака. Если что-то страшно — иди этому навстречу...