Никите не пришлось повторять дважды – он выполнил приказ налетчиков.
– А теперь слезай со своего драндулета и медленно двигай вперед, подняв руки.
– Не надо! – закричала Ася, сама от себя такого не ожидая. – Они сказали, что мы – трупы! Спасайся!
Но Никита, не реагируя на ее слова, медленно двинулся к ним, как ему было сказано, подняв руки.
– Проверь его карманы, – скомандовал один из преступников, уже поднявший со снега кейс.
И вот тут-то и началось... Когда лысый детина приблизился к Никите, тот резко опустил обе руки на шею бандита. Бритоголовый опустился на корточки и тут же получил коленкой в лицо. Из его носа хлынула кровь, мгновенно окрасившая снег в красный цвет.
– Ах ты!.. – Другой бандит поспешил на выручку товарищу, но был остановлен воплем босса, стоящего возле Аксиньи:
– Не подходи к нему! Стоять! Я сейчас вышибу мозги этой девке!
И по холоду металла у себя на виске Аксинья поняла, что тот не шутит.
– Ну что, господин Рембо, умерил свой пыл? Одно движение, и она – труп!
– Я все понял, – снова поднял руки Никита и больше не сопротивлялся.
Перед глазами Аси развернулась настоящая бойня. Бандиты набросились на Никиту с первобытной злостью. Послышались глухие удары, словно кто-то выколачивал ковер от пыли. Со стороны это смотрелось дико: бритоголовые «братки» мутузят Санта Клауса под Новый год... Такие вот бездушные люди.
– Прекратите! – очень громко и звонко закричала Аксинья.
– Молчи, дура! – снова ткнул ей кулак в спину оставшийся рядом главарь. Именно она под дулом пистолета, приставленного к голове, и явилась тем оружием, которое заставило Никиту сдаться. Ей это осознавать было горько и неприятно, и она громко зарыдала, несмотря на толчки в спину. – Ладно, хорош! Убьем не в чистом поле. Хоть тут и нет никого, но тьфу-тьфу-тьфу... Лучше там, где никто не увидит. Грузи его в багажник, бабе мешок на голову, и в путь, братва! – скомандовал старший.
– Деньги взял?
– Обижаешь...
Глава 7
– Ты здесь? – спросила Аксинья в темноту.
В ответ раздался надрывный кашель, и Никита ответил:
– Здесь...
– А где именно?
Воняющий машинным маслом плотный черный мешок с Аси так и не сняли. Она могла ориентироваться только на свои ощущения. А они были, если честно, не очень... Холод, сырость и очень неприятный, едкий запах. Положение Аксиньи осложнялось тем, что ей связали руки за спиной, и она не могла стянуть ненавистный мешок.
– Это какая-то заброшенная шахта с отходами, – пояснил Никита.
– С какими отходами?
– Думаю, с химическими.
– О господи! А ты видишь!
– Я не ослеп... Один глаз опух, но в целом вижу.
– У тебя на голове нет мешка?
– У меня нет... А зачем? Я ж в багажнике валялся, что оттуда разглядишь? Только вот зачем они тебе глаза закрыли, если решили нас здесь захоронить?
– Никита, мне страшно...
– Не бойся, я что-нибудь придумаю! – Голос показался настолько неуверенным, что Аксинье стало совсем тоскливо.
– Мне плохо в темноте... Как бы снять этот мешок?
– Поверь, тут не на что любоваться.
– Никита, я понимаю, что смерть перед расстрелом встречали и с завязанными глазами, но я хочу видеть... Почему ты не уехал?
– И бросил бы тебя?
– Ты же меня не знаешь!
– И что? Я бы никого не бросил, – спокойно ответил он.
– А ты знал, что за тобой охотятся эти отморозки?
– Я похож на идиота? Тогда бы я не рассекал в одиночку на снегоходе в ряженой одежде, а звонил бы куда следует... Я, конечно, умею помахать руками и ногами, если что... Но обычно это происходило в спортивном зале, да и противник по бою не размахивал огнестрельным оружием...
– Значит, не знал... А я уж решила...
– Что?
– Что ты с ними.
– Вот еще!
– Чем же это так пахнет противно?
– Какие-то химикаты... – меланхолически повторил Никита.
– Они отобрали деньги! Что им еще нужно?! – в сердцах крикнула Аксинья.
– Им свидетели не нужны... И руки марать не хотят, вот и скинули в эту клоаку в надежде, что сами здесь загнемся.
Голос Никиты оставался для Аси единственной связью с внешним миром: хорошо, что он такого приятного тембра...
– Как мне снять мешок? – снова запаниковала она.
– Ползи ко мне, я попробую зубами.
– Я вообще ничего не вижу!
– А ты ползи, если можешь, на голос, – предложил Никита.
– Так ты тогда говори чего-нибудь... Куда ползти-то?
– Мне что рассказывать? Сказку? Или свистеть? Нет, ты же не змея, чтобы ползти на свист... – И Никита принялся травить анекдоты.
Со стороны это выглядело абсолютным идиотизмом, но Аксинья под шуточки товарища по несчастью ползла на голос. Двигаться со связанными руками и ногами было очень тяжело. Казалось, змееподобные движения совсем не приближали к цели, а лишь выматывали последние силы.
– Боже... не могу больше...
– Давай, Ася, давай! Ну же, отталкивайся ногами... Ползи!
– Легко сказать...
– Да я вижу, что тебе нелегко, но ты старайся. Вот, молодец, еще метров пять...
– Я хоть правильно ползу?
– Да, четко на меня.
– Никита, я просто чувствую, что вляпалась в какое-то дерьмо. Что у меня под руками? Такое склизкое, холодное, еще какие-то камни, стекла...
– Ты меньше разговаривай... Береги силы. Не надо тебе знать, что у тебя на пути... Так, грязь да мусор. И потом, ты думаешь, я что-нибудь разгляжу? Здесь света нет, да и глаз у меня один заплыл, я говорил...
– Как же я хочу до тебя доползти...
– Я понимаю, меня многие хотят, – хохотнул Никита.
– Наглец...
– А ты – большая моралистка?
– Честь блюду, – вздохнула она и снова поползла, стараясь не обращать внимания на боль в затекших конечностях и нарастающее удушье.
Мешок на голове стал мокрым от пота и облепил лицо, перекрывая доступ хоть и не совсем свежего, но воздуха.
Спокойный, красивый голос Никиты направлял ее. Он продолжал сыпать прибаутками.
– Ты – молодчина, Ася! Осталось еще одно усилие... так, еще... Вот!
Аксинья лбом уперлась во что-то твердое и теплое.
– Что это?
– Это моя нога, ты доползла... Теперь поднимись выше, только аккуратно, сейчас не до секса.
– Меня сейчас стошнит от этих запахов...
– Вот этого не надо!
– Никита, а ты сам не можешь ко мне нагнуться?
– Я, к сожалению, не могу.
– Сейчас я отдохну, – прилегла Ася головой ему на ногу. – Так хорошо... Хоть кто-то живой и теплый...
– Пока да.
– Типун тебе на язык.
– А я вообще горячий парень.
Воцарилась напряженная тишина. Слышался только стук сердца – Ася не понимала, ее или Никитиного, – и где-то капала вода.
Ногу свело судорогой. Она собралась с силами и попыталась подняться.
– Всё, стой! – скомандовал Никита. – Нагни голову и не пугайся. Я попробую развязать веревки зубами и стянуть мешок.
Ася замерла и вскоре почувствовала горячее дыхание на шее и какое-то движение. Никита посопел, покряхтел... и еще сильнее затянул мешок.
– Как же это трудно! Подожди, сейчас... Ой, извини! Я не укусил? У меня что-то слюни текут, как у бешеной собаки. – Наконец-то он стянул мешок с головы Аси. – Тьфу! Ты свободна!
Ася не сразу рискнула открыть глаза. А когда, наконец, решилась, то поняла, почему ее «сокамерник» говорил, что она не много потеряет, если и не увидит окружающей действительности. Пленники находились в заброшенном колодце, напоминавшем сточную яму, куда уже успели свалить немало мусора и другой гадости. Здесь было много ржавых железных баков. В некоторых местах они прохудились, и оттуда просачивалась зловонная жидкость.
– Не нравится мне здесь, – прошептала она.
– Мне тоже, – усмехнулся Никита.
Ася, чуть не свернув шею, наконец-то посмотрела на него:
– Ого...
– Что?
– Выглядишь еще хуже, чем эти баки с химикатами.
– Я и чувствую себя не лучше.
От костюма Деда Мороза на Никите остались только красные шаровары и белая майка, которая стала уже кроваво-черной. Не осталось ни бороды, ни наклеенных бровей... Кровоподтек на скуле, синяк на шее и разбитая губа – это только то, что сильно бросалось в глаза.
Ася опустила глаза и замерла. У парня в боку торчала ржавая арматура.
– Что это?
– А... Упал на нее словно на шампур, поэтому пошевелиться не в состоянии.
– А встать с этой штуки? – с ужасом прошептала она.
– Я тоже связан и подняться не могу. То есть я пробовал, но не могу взлететь горизонтально, словно на ковре-самолете, а от любого другого малейшего движения у меня жуткая боль, я фактически теряю сознание.
Аксинья с ужасом заметила кровавое пятно в виде цветочка, расплывающееся вокруг штыря.
– Ты истечешь кровью...
– Да рана-то не опасная. Так, кожа проткнута...
– Как нас сюда спустили?
– Ну уж не на лианах из цветов... Сбросили, как собак, – шмыгнул носом Никита.
– Как же мы не разбились? – подняла глаза на высокие темные стены Аксинья.
– Как же мы не разбились? – подняла глаза на высокие темные стены Аксинья.
– Наверное, горы мусора смягчили падение.
– Здесь есть крысы?
– При таких химикатах, думаю, нет. Или это будут крысы-мутанты. Сможешь встать? – спросил вдруг Никита.
– Для чего?
– Перегрызу веревки у тебя на руках. Не будем же мы безропотно ждать смерти?
Акробатический этюд – это не любимый конек Аксиньи, но ценой неимоверных усилий он у нее получился. И вот она уже стояла, прижавшись к стенке, чтобы не упасть. Она ощутила горячее дыхание Никиты на руках, а потом и работу его языка и зубов.
– Ой!
– Что?
– Ты меня укусил!
– Извини... практика-то небольшая, да и веревки очень плотно закручены. Или я мутирую в крысу-людоеда.
– Ты щекочешь меня! – внезапно засмеялась Аксинья. – Ты лижешь мне запястья! Это очень щекотно!
– Я не лижу тебе их специально! Я пытаюсь ухватить веревку! Аксинья, не дергайся! – заразился ее смехом Никита.
– Мы как два идиота! Ой, не могу сосредоточиться...
После долгих мучений с перерывом на «идиотский» смех и вопли: «Мне больно! Ты кусаешься!», «Не дергайся!» Никите удалось освободить Асины запястья.
– Ух, наконец-то,– рухнула она на пол и принялась разминать кисти. Затем освободила ноги и посмотрела на Никиту. – Ну? Развязать тебя? Или тебе все равно, в каком состоянии умирать?
– Шутница... – буркнул он.
Асе пришлось повозиться с веревками: она боялась задеть ржавую палку, торчащую из его бока.
– Все... а теперь я постараюсь снять тебя с крючка, – провозгласила она, стараясь не думать, как это сделает.
– А ты – смелая девушка, – пробормотал он, стискивая зубы. – Но с развязанными руками, опираясь на локти, я сам справлюсь. Ты отойди немного, боюсь заплакать как девчонка.
– Я помогу...
– Нет! – Никита был непреклонен.
Аксинья осторожно отошла и тут же содрогнулась от глухого крика и ужасно неприятного, хлюпающего звука. Она обернулась и увидела Никиту, абсолютно бледного, свернувшегося на полу калачиком и сжимающего бок руками.
Ася кинулась к нему:
– Никита, ты жив? Никита, что с тобой? Отзовись! Скажи что-нибудь...
– Черт, так больно... Но уже все, отпускает... Чего разволновалась-то?
– А вдруг бы ты умер? Думаешь, охота здесь одной торчать-то?.. Все – живой человек!
– Ну спасибо, – усмехнулся он.
– Пока не за что. А вот сейчас я сниму футболку и перевяжу тебя... Не знаю, что там у тебя задето или не задето, но повязка совсем не помешает.
Сказано – сделано! Аксинья, высунув язык, сняла лыжную куртку, стащила футболку и очень неуклюже, но плотно прижала ткань к зияющей дыре у него в боку.
– Ты – медик? – Его внимательный взгляд смущал Аксинью.
– Неужели не видно, что нет? Перевязала, как курица лапой... Но кровь на какое-то время остановили...
– Спасибо, – Никита поймал ее руку и поцеловал.
– Сама галантность.
– Ой, Ася, я поздравляю тебя!
– С тем, что нас свалили в этот отстойник, но мы выжили?
– С Новым годом, – показал на свои часы Никита.
– О нет!
– К сожалению – да! Уже полчаса как.
– Здорово мы его встретили! Прямо на куче мусора. А ведь как встретишь, так и проведешь, – закатила глаза Аксинья.
– Ты хотела чего-то необычного, – напомнил раненый.
– Не до такой степени, поверь мне! Полчаса как Новый год! С ума сойти! Кстати, нас, наверное, ищут.
– Кому мы нужны?
– Говори за себя! А я ехала к маме... Она конечно же волнуется. Может быть, уже сообщила в милицию.
– Ага! А там уже сорвались прямо в новогоднюю ночь... Человек на час пропал!
– Хочешь сказать, что будут ждать трое суток? А уже потом начнут искать? Да... Трое суток мы здесь не протянем. Ты-то точно... Надо искать выход! – объявила Ася, скорее для того, чтобы себя подбодрить. Увидев, что Никита поднялся на ноги, она запротестовала: – Ты-то куда? Ты должен беречь силы, лежи и плюй в потолок. Я сама посмотрю, что и как.
– Со мной все в порядке. И я все же мужчина, нагрузка должна быть на мне.
– Не на раненом же!
Их перепалка закончилась тем, что они вдвоем прошли весь периметр помещения с мусорными отходами и убедились в том, в чем и так не сомневались. Положение оказалось безвыходным. Стены гладкие, холодные и осклизлые. Ни дверей, ни проходов не наблюдалось и в помине. Выход, он же и вход, обнаружился наверху, метрах в пяти, а в полу в нескольких местах присутствовала металлическая решетка, пропускавшая только воду. Решетки были вмонтированы в пол очень крепко, Никита каждую из них проверил на прочность. Но, даже вырви он одну из них, в образовавшееся отверстие не пролез бы и ребенок.
– Западня, – прошептала Аксинья, которую уже начало тошнить от едкого, противного запаха.
– Выход один, – поднял голову Никита.
– Но до него не добраться...
– Не допрыгнуть, это точно. Ни лестницы, ни веревки. Даже если я возьму тебя на плечи, ты не дотянешься до люка.
– А стена гладкая, как поверхность утюга, и скользкая, – добавила Ася.
– Да... не зацепиться... Следовательно, нужно искать какой-то предмет, который мы воткнем в стену, и это поможет нам выбраться.
– Когда мы осматривали помещение, я ничего похожего не видела. А что там висит на стене?
– Где?
– Вон, наверху... Ой!
– Что?
– Это же моя сумка! Она попала в какую-то нишу! Мы можем дотянуться?
– Не время припудривать носик. А телефон бандиты вряд ли оставили, да он отсюда и не возьмет.
– И все же я бы хотела ее достать.
Никита еще раз всмотрелся в находку и присел у одной из стен, упершись в нее лбом и руками.
– Вставай на мои плечи и держись.
– А твоя рана?
– Действуй!
Ася вздохнула и, сбросив ботинки, забралась на плечи Никиты, дрожа всем телом. Она балансировала, словно стояла на канате, а он поднимался – очень медленно и явно с большим трудом. Держаться ей, кроме его волос и склизкой противной стены, было не за что.
– Всё. Я встал, – сдавленно произнес Никита.
Аксинья подняла глаза и посмотрела на сумку. Вытянув руку, она поняла, что не дотягивается совсем чуть-чуть.
– Ну?! – торопил Никита.
– Подожди... В цирке еще два человека сверху встают, – облизала сухие губы Ася.
– Так то в цирке... И хотел бы я на тебя посмотреть, если бы сверху еще двое встали, – сдавленно хохотнул Никита. – Ну же, Ася!
– Сейчас. – Шальная и единственно правильная мысль пришла ей в голову.
Аксинья слегка присела, увеличив напряжение на плечи парня.
– Эй, ты что?!
Она резко оторвалась и в прыжке рванула сумку в стиле классного баскетболиста, какого-нибудь крупного негра команды NBA.
Сумку добыть удалось. Вот только приземляться на плечи и без того искалеченного Никиты она не рискнула. А рискнула своими длинными, красивыми ногами и камнем полетела вниз. Наверное, покалечилась бы, если бы ее все-таки не подхватили сильные Никитины руки.
– Ты свихнулась?! Что за кульбиты? – выругался он, и она с тревогой увидела, что выглядит Никита – хуже не бывает, держится за бок, а свитер его набух и наполнился кровью. – Что там у тебя в сумке? Из-за чего ты готова была сломать шею?
– Духи «Шанель номер пять», – ответила она мрачно, копаясь в сумке.
– Думаю, и они не перебьют эту вонь. – Никита со вздохом опустился на пол.
– А я все равно попробую... надежда слабая, ну а вдруг? – бормотала она, маниакально роясь в своей кошелке. – Кстати, хочешь шоколадку?
– Конечно.
– На, держи! – кинула батончик Аксинья. – Мне немного оставь... Много не ешь, пить захочется... Вот! Я нашла! – возликовала она, вытаскивая длинный и узкий сверток в новогодней упаковке.
– Ты лезла за этим? – набив рот шоколадом, пробубнил Никита. – За подарком?
– Ага! Вот и бандюги подумали, что это подарочек, и не отобрали его.
– А что это?
– Подарок, но какой...
– Да не томи!
– Подожди, нетерпеливый какой. – Аксинья захрустела лощеной подарочной бумагой и извлекла некий предмет. Даже в таком полумраке нельзя было не заметить холодного блеска стали.
– Ого, кортик! – перестал жевать Никита. – Откуда это у тебя?
– Говорю же, к маме ехала, подарок везла. Вот, красиво так упаковала.
– Маме?! – оторопел Никита.
– Думаешь, странный подарок? У моей мамы такие вот пристрастия. Всю жизнь коллекционирует холодное оружие. А что? Кто-то марки, кто-то оружие... Согласна, увлечение мужское, а мама у меня человек мирный. Но вот хочется ей иногда подержать в руках твердую сталь. Она и переезжать в дом инвалидов без коллекции отказывалась. И я знала, какой подарок для нее будет самым желанным... Он и стоил недешево, – нахваливала кортик Ася.
– Дай, – протянул руку Никита.
Она тут же отдала оружие, с надеждой всматриваясь в темные глаза мужчины.
– Ну? С помощью этой штуки мы выберемся?
– А нам ничего другого и не остается. Заодно проверим качество стали у твоего поставщика.