— Кто? — Он, кажется, все понял, в горле пересохло.
— Нарбула, — произнесли они почти хором.
— Не обознались?
— Нет, командир, не обознались, — обреченно вымолвил Амбарцумян. — Один бы мог ошибиться, двое — нет. Сколько видео мы пересмотрели с этим персонажем, сколько фото. Он спокойно вышел из гриль-бара — одет обычно, джинсы, рубашка, расстегнутая жилетка, — посмотрел по сторонам и сел в машину. Он даже свою «фирменную» окладистую бородку не сбрил. Значит, не боится ничего, чувствует себя, как дома. Сколько дней прошло, как он сбежал из Харзрума? Трое суток? И вот он уже в Крыму, выходит сытый из кафе, сволочь…
— В машине, видимо, был шофер, — вступил в беседу Балабанюк. — Вряд ли охрана сидела в салоне, пока Нарбула прохлаждался в заведении. Это черный «Крузер», тонированные стекла. Предвосхищаю твой вопрос, командир, регистрационные знаки не видели. Он стоял напротив, подставляя правый борт, рванул с места и сразу ушел направо в переулок. Он постоянно находился к нам этим правым боком! Да и толку от номеров? Все равно «липовые». Идиотская ситуация, Вадим, мы не смогли упасть ему на «хвост»! Сами без тачки, остановить некого. Кинулись в переулок, а он опять свернул, мать его… Мы туда-сюда, добежали до поворота — но он же не будет нас ждать, верно? Вернулись обратно, сидим в растрепанных чувствах, вот решили тебе позвонить…
— Он не заметил, как вы там мечетесь? Его сообщники могли из кафе вас засечь…
— Не было там никого. Думаем, обошлось. Решили уйти для отвода глаз — вдруг «хвост» прицепится. Не было «хвоста», а вот официанты на нас уже волками смотрят…
— Такие вот дела, товарищ майор, — вздохнул Балабанюк. — Мы могли, конечно, тебе не говорить, сделать вид, что ничего не заметили, — потому что жутко хочется догулять отпуск. Ты даже не представляешь, как хочется…
— Лучше не пороть горячку, — заметил Амбарцумян. — Раз он в этом городе, то в ближайшее время не уедет. Может, дом у него здесь или просто логово. В Крыму его не ищут, ориентировок на Нарбулу нет, вот и ходит, не скрываясь. Мы ждем указаний, командир, что делать?
— Где вы находитесь?
— В Крыму, командир, где же еще…
— Я понимаю, что в Крыму. Крым — понятие растяжимое. Тут… тьфу, ТАМ десятки мелких и крупных городов.
— Это маленький городок… Блин, как его… — начал Балабанюк. — У Григория тут бывшая жена обитает, недавно развелась, звала его в гости. Он еще не ездил к ней, планировал завтра… Гриша, подскажи, где мы?
— Портабель, — сказал Амбарцумян, и Вадим от неожиданности чуть не свалился под стол. Женщины перестали дышать — настолько интересной была в этот миг его физиономия.
— Точно, — обрадовался Балабанюк, — Это где-то за Феодосией, если ехать к Ялте. Городишко маленький, но туристы его любят, поэтому тут уйма мест для развлечений…
— Подождите, мужики… Вы собирались в Ялту, Алушту. А Гришина экс-благоверная… Балабанюк, ты же говорил, что она в Партените живет.
— Я ошибся, это Портабель. Названия похожие. Как Алупка и Алушта, понимаешь? А в Ялту и Алушту мы собирались в последнюю очередь. Тебе это так важно, командир? Ты все равно за тысячи верст и никогда тут не был. Нам-то что делать?
Вадим лихорадочно обдумывал поступившую информацию. Мир тесен, соткан из совпадений, но он не может быть НАСТОЛЬКО тесен, это перебор. «А ведь это прекрасная возможность! — пронеслась пронзительная мысль. — Если Нарбула пришел в кафе «Виктория», то явно не впервые. Такие люди питаются в проверенных заведениях, где все заточено и они в безопасности. Лезть в кафе не стоит, спугнем. Взять под наблюдение, ждать — ведь появится он еще когда-нибудь! Быстро провернуть захват и гулять дальше — с чувством перевыполненного долга!» Он старался сохранять спокойствие, но дрожь пробежала по телу, пот заблестел на лбу.
— Мужики, оставайтесь на месте, закажите чего-нибудь — кофе, например, спокойно сидите, ждите указаний. Появится фигурант — сразу доклад, никакой самодеятельности. Сменятся обстоятельства — тоже доклад. Точный адрес, где вы находитесь?
— Издеваешься, командир? — вспыхнул Амбарцумян. — Да кто же его знает… Подожди. Драку мы устроили в пабе «Шердок», это улица Береговая, в двух шагах от набережной, там еще дельфинарий рядом, видели его крышу… По переулку вышли на параллельную улицу, на ней и сидим. Не знаем, как она называется…
— Абрикосовая, — подсказал Балабанюк. — Ослеп, что ли, Гриша? Кафе «Виктория» напротив нас — Абрикосовая, 99. Зачем тебе это, командир?
— Будьте на месте, никуда не уходите.
Вадим выключил телефон и виновато, словно совершил непростительную ошибку, посмотрел на своих спутниц. Ощущение, словно проснулся в печке крематория. Маринка надменно ухмылялась — мол, все нормально, мир неизменен. Папа снова убегает на любимую работу. То, что папа подвергается опасности, ребенок еще не понял. Лена сильно волновалась, теребила сумочку. От волнения побелели скулы.
— Вадим, это он?
— Да, — кивнул Вадим. — Это странное совпадение, но он здесь. Мои ребята тоже здесь… — Ладно, — вздохнул он, — что случилось — то случилось. Ешьте без меня. Все хорошо, я скоро буду. Никто из нас не подвергается опасности — уясните это. Отпуск продолжается. После обеда спускайтесь к морю, я вас найду. — И поспешил уйти, пока не начались слезы.
Репнин быстро вычислил это место. Вышел прогулочной походкой из переулка, нацепил на нос темные очки. Вопрос интересный — знает ли его Нарбула? В Харзруме работали в масках, но это ничего не значит. Если Нарбула — известная личность в своих кругах, то и Вадим в своих кругах — не менее известен. А врага, как водится, нужно знать в лицо… Их отель располагался на той же улице, но, слава богу, в другом конце поселка! Он быстро вычислил по номерам нужное направление, зашагал на северо-восток. Четыре квартала — частные дома, пафосные особняки за высокими заборами, кафе, рестораны, развлекательные заведения… Здесь было даже несколько многоквартирных домов — трехэтажные, с интересными архитектурными решениями. Жизнь в районе бурлила. Подъезжали и отъезжали дорогие машины. В переулке стоял экипаж ППС — сотрудники забили на службу и мило общались с привлекательными девушками, по некоторым признакам не самого добропорядочного поведения. Заборы и дома обвивал цветущий плющ. Открытая веранда, к которой Вадим направился, тоже была увита растениями-паразитами. Он посмотрел на другую сторону дороги. Заведение «Виктория» ничем особенным не выделялось — первый этаж двухэтажного строения. Вывеску украшали растопыренные пальцы: символ «виктории» (значит, победы). У тротуара на той стороне были припаркованы несколько машин. Он поднялся на веранду. Посетителей было немного. Слева в углу ворковала парочка. Справа в угрюмом молчании сидели двое, потягивали безалкогольные коктейли. Он подошел, отодвинул стул, сел и, ухмыльнувшись, стянул с носа очки, чтобы не осталось никаких сомнений.
Величие момента было трудно переоценить. Подчиненные уставились на него, как на ожившую замороженную рыбу. Они и сами смотрелись живописно — парусиновые штаны, кричащие гавайские рубахи. Шею Амбарцумяна украшала вычурная серебряная цепь. Балабанюк был красный как рак, кожа поблескивала — приходилось постоянно мазать ее кремом. Белые круги вокруг глаз смотрелись уморительно — меньше надо спать на солнце.
— Вот черт… — потрясенно пробормотал он. — Ощущение какое-то…
— Это симптом, а не ощущение, — поправил Амбарцумян. — Белая горячка у нас с тобой, Владимир. Лишнего вчера приняли. Голограмму увидели.
— Командир, это ты? — начал соображать Балабанюк. — Эффектно, черт возьми, но больше так не делай, ладно? Мы же и представить не могли…
— А я представил и смог, — отрезал Вадим. И в нескольких фразах объяснил свое присутствие в данной точке пространства, посетовав на тесноту мира и ряд досадных совпадений.
— Бывает же, — покрутил головой Амбарцумян. — Ну, ладно, мы влипли в такую историю. Что с нас взять — подпоясались, пошли. А у тебя дочь, женщина…
— А может, по-быстрому приберем Нарбулу и отдыхаем дальше? — предложил гениальное решение Балабанюк. — Глядишь, начальство за особые заслуги и отпуск продлит.
— Мы не порем горячку, — сказал Вадим. — Самое лучшее в нашей ситуации — совместить приятное с полезным. Исходим из того, что Нарбула находится в Портабеле и в ближайшие дни покидать его не намерен.
— Оцепить весь район, прочесать каждое здание? — задумчиво изрек Балабанюк.
Все уставились на него: эх, Семен Семенович… Парень стушевался. Вадим задумчиво смотрел на заведение «Виктория» через дорогу. Оттуда вышла пара — коротконогая женщина в шортах «колоколом» и мясистый мужчина с большим животом. Степенно отправились по тротуару, ведя ленивую беседу. Похоже, заведение (или его часть) было не для «избранных». Он подавил желание ворваться в гриль-бар и построить персонал. Покосился на официанта, подходящего какими-то «восьмерками», покачал головой. Официант тут же сменил направление. Разговаривать можно спокойно — в этой части веранды никого не было.
— Оцепить весь район, прочесать каждое здание? — задумчиво изрек Балабанюк.
Все уставились на него: эх, Семен Семенович… Парень стушевался. Вадим задумчиво смотрел на заведение «Виктория» через дорогу. Оттуда вышла пара — коротконогая женщина в шортах «колоколом» и мясистый мужчина с большим животом. Степенно отправились по тротуару, ведя ленивую беседу. Похоже, заведение (или его часть) было не для «избранных». Он подавил желание ворваться в гриль-бар и построить персонал. Покосился на официанта, подходящего какими-то «восьмерками», покачал головой. Официант тут же сменил направление. Разговаривать можно спокойно — в этой части веранды никого не было.
— Машину хорошо запомнили?
— Обычный «крузак», — пожал плечами Амбарцумян. — Без тюнинга, «кенгурятника», просто «крузак». Вроде черный, но…
— Светло-черный, — ухмыльнулся Балабанюк.
— Это как? — не понял Вадим. — Черт! Не морочьте мне голову!
В следующую минуту он уже переключал телефон на другую сим-карту. Данная линия защищалась, ею можно было пользоваться даже на территории других государств.
— Кто это? — хрипло поинтересовался куратор группы полковник Паньков. Видимо, после сытного обеда заместителя начальника управления сразила сиеста.
— Репнин. Здравия желаю, товарищ полковник.
— Ну, надо же, — озадачился куратор. — Вы уже вышли из отпуска, 007? Или я чего-то пропустил, майор?
— Возникла непредвиденная ситуация, Эдуард Романович, — поведал Вадим. — Часть нашей группы в данный момент находится в Крыму…
Рассказ был лаконичен, прост и понятен. На слове «Нарбула» на другом краю эфира раздался стук, треск, отчаянно заскрипели диванные пружины. Внимание со стороны куратора усилилось. Мыслительный процесс на том конце провода сопровождался стремительным бегом по кабинету.
— Ошибки быть не может, Вадим?
— Я верю своим людям, Эдуард Романович.
— Хорошо… Даже не верится, что такое могло произойти… Ты молодец, что позвонил. Считай, что вышел из отпуска, майор. И люди твои вышли. Закончим дело — догуляете. Черт возьми, с лихвой догуляете, мое слово! Нарбула нужен живым, помнишь? Подожди, дай соображу…
Вадим наслаждался. Как приятно поразить начальство в самую голову.
— Никакой шумихи, майор. Все должно быть тихо, подковерно. Контакты с местными органами власти запрещаю. Сам посуди — если Нарбула прекрасно себя чувствует в Портабеле, значит, у него свои люди в этом районе. Взять Нарбулу, упаковать и тишком доставить в Симферополь. Кто же у нас по Крыму?.. — Эдуард Романович мучительно переключал память. — Ну, конечно же, это Хатынский! Лаврентий Павлович Хатынский, майор, спецназ ФСБ по Крымскому федеральному округу. Этому человеку можно верить. Я позвоню ему, он с тобой свяжется, обеспечит всем необходимым, в том числе берлогой для твоей группы. Собери своих людей — чтобы завтра все были на месте.
— Лаврентий Павлович? — уточнил Вадим.
— Ну да, — ответил куратор. — У папы было изощренное чувство юмора. Он не такой, не волнуйся. Но подчиненных это дисциплинирует. Не думаю, что Хатынский возьмет на себя ответственность за операцию, это не его компетенция. Работать будете сами. А он поможет, чем сможет. Не тяните резину, Вадим. Кафе «Виктория» взять под наблюдение. Но не спугните Нарбулу. Вы знаете, как себя вести. Удачи, Вадим, звони в любое время суток.
— В любое? — уточнил Репнин.
— В разумных пределах, — проворчал куратор и отключился.
— Случилось то, чего боялись, — невесело усмехнулся Балабанюк. — Обзавелись геморроем с доставкой на дом. Выкладывай, командир, каковы планы.
— Вызываем ребят, обзаводимся базой. Пока не будем грузиться, что делает Нарбула в Портабеле. Ваша задача: гриль-бар «Виктория». Придумайте, как его хорошенько прощупать. Верю в ваше умение и интуицию. С удовольствием сунулся бы с вами в это дерьмо, но Нарбула может знать меня в лицо.
— Командир, что мы можем тут сделать? — не понял Амбарцумян. — Сидеть весь день и дуть кофе — привлечем внимание. Вторгаться в «Викторию» — глупо, Нарбулы там нет.
— Даже если будет — вторгаться только по приказу. Вы — парни крутые, но и его охрана не пальцем делана. Где вы живете?
— Сарай вчера сняли на западной окраине, — смутился Амбарцумян. — Некая тетя Зоя, местная «коммерсантка». У нее в саду четыре таких сарая. Оборудовала их койками, сдает отдыхающим. Душевая, все удобства — в огороде. Там таких, как мы, человек десять… Как раз сегодня собирались навестить мою Вику, она удачно сходила замуж, развелась, звала в гости…
— Ты уже рассказывал, — остановил его Вадим. — Мне кажется, вам пора переехать. Понимаете намек? Удачи, мужики. Не хочу тут мозолить глаза. — Не забываем, товарищи бойцы, что вы уже не в отпуске. Работаем.
— А что мы можем сделать? — повторил Амбарцумян.
— И все же попробуйте сделать чуточку больше, чем ничего, — съязвил Вадим и покинул приятную компанию.
С этого часа приходилось разрываться между двумя важными делами. Такого в его карьере еще не было. Он гнал от себя предательскую мысль, что работа в жизни — не главное, и с этой мыслью вышел к пляжу напротив заведения «Полонез». На узкой береговой полосе яблоку негде было упасть. Словно и не сентябрь. Время послеобеденное, солнце уже не активное — такое впечатление, что на пляж вывалили все, проживающие в Портабеле. Отдыхающие сидели и лежали плотно, плечом к плечу. Море пестрило головами купальщиков. Его женщин нигде не было. Он снова начал волноваться. Ведь договорились! Позвонил Маринке. Дочь неохотно отозвалась, и он с облегчением вздохнул.
— Слушаю тебя, пап.
— Вы где?
— Сидим с тетей Леной на нудистском пляже. — В детском голосе отчетливо звучало злорадство. — Сидим, в чем мама родила — только так мы можем не привлекать к себе внимание. Здесь хорошо, солнышко, у нас куча новых знакомых, все такие интересные люди…
— Вы обалдели? — Вадим чуть трубку не выронил. От страха даже позабыл, что его дочь под влиянием настроения и чувства противоречия склонна к гротескным преувеличениям.
— А что такого? — дерзко отбрил его ребенок. — Ты считаешь себя вправе заниматься тем, что для тебя важно, вот и мы с тетей Леной…
— А ну, марш оттуда! И дай ей немедленно трубку!
— Слушаю, Вадим, — раздался ангельский голос Лены.
«Это заговор», — обреченно подумал он.
— Милая, что происходит?
— Это не я, Вадим, — еле сдерживала смех Лена, — это твоя дочь меня сюда привела. Как я могу ей запретить? Кто я такая? Я пыталась ей напомнить про некие морально-этические нормы, но, знаешь, эти вещи на юге так плохо работают…
— Я сейчас приду, — окончательно разволновался он. — Где вы находитесь? Точные координаты!
— Ладно, папа, расслабься, это злая шутка, — отобрала трубку у Лены Маринка. — Мы одеты. И вообще в другом месте. Мы на пляже недалеко от дельфинария. Только здесь нашлись свободные лежаки. Скукотища, пап. Полиция немного развлекает. Напротив ирландский бар «Шердок», там недавно была драка, две машины «Скорой помощи», полицейские, пожарные зачем-то приехали. Заведение, похоже, хорошо разнесли — кавказцы ругались, хозяин на белом джипе приехал, за сердце хватался. И тут за бизнес воюют. Совсем как у нас в Сибири…
«Надо выговор объявить товарищам офицерам», — раздраженно подумал Вадим.
— Хорошо, я сейчас к вам приду…
Не было желания учинять им обструкции. Спелись, ну и ладно, хорошо. Он отыскал их быстро, обнял загребущими лапами, успокоился. Какие же они родные…
— Пап, теперь ты будешь постоянно от нас убегать? — надула губки Маринка.
— Дочь, прости! — взмолился он. — Так совпало, нужно обязательно проконтролировать выполнение одной работы. Начальство требует, я не могу отказаться. Если все пройдет успешно, обещают продлить отпуск еще на несколько дней.
— А мне кто продлит? — вздохнула Лена.
Маринка осталась загорать, а они уплыли почти к буйкам и целовались в воде.
— Я правда испугалась, Вадим, что ты уйдешь и мы тебя уже не увидим… — шептала Лена. — Марина успокаивала меня, а я тряслась, как последняя трусиха… У тебя серьезные проблемы?
— Серьезные проблемы у того, за кем мы охотимся. — Не волнуйся, работать будет большой и опытный коллектив. Я действительно считаю, что все пройдет быстро. Либо повезет, либо проиграем. Этот злодей не обязан сидеть в Портабеле и ждать, пока мы его обложим.
Но когда они вышли из воды, держась за руки и улыбаясь, ее глаза светились печалью. Вадим отправил их пешком в отель, а сам завернул в сквер за музеем Волошина, нашел уединенную аллею и принялся вырабатывать свой телефонный баланс.
— Командир, это уже не смешно, — проворчал прапорщик Жилин. — Ты хоть представляешь, где я сейчас нахожусь?
— Мне плевать, Федор, — вздохнул Репнин. — Где ты, с кем ты — хоть с любовницей от первого брака, мне по барабану. А также в гробу я видел все твои конституционные права. Приказ начальства. И мой тоже. Вспоминай иногда, где ты служишь.