Пропустив мимо ушей последнюю язвительную фразу, Корбетт достал блокнот и сделал несколько записей.
– В вашем доме немало ценных вещей.
– Знаю, но многого не понимаю. Здесь много такого, что можно засунуть в карман, унести с собой и продать за большие деньги. Однако вместо этого злоумышленник проводит долгие часы, если не дни, зачем-то ковыряя пол в подвале.
– Ищет приданое Эсмеральды?
– Да. Это единственное, что приходит на ум.
– Что же, это любопытно. Вы не станете возражать, если я с разрешения врачей поговорю с вашей бабушкой?
– Не хочу расстраивать ее, только и всего. Я не хочу впутывать родственников в новую историю. С них и без того хватило.
– Я буду острожен.
– Зачем это вам?
– Потому что я отправил убитого Дункана в Бостон, а он, насколько я могу судить, действовал здесь по чьему-то заданию. Потому что какой-то тип тайно прокрался в ваш дом и напал на женщину, с которой мог сделать все, что угодно, не окажи она сопротивления. Потому что вы не убивали вашу жену.
Эли собрался ответить, но не нашел нужных слов.
– Что вы сказали? – наконец выдавил он.
– Или вы считаете, что я не прочел ваше дело от корки до корки? Что я не изучил вашу жизнь? Вы ни разу не изменили ваших показаний. Я имею в виду не отдельные слова, а их содержание. Вы не лгали. Будь это преступлением в порыве страсти, как считали некоторые, хороший адвокат по уголовным делам – а у вас такой был – легко уничтожил бы все компрометирующие улики.
– Вулф считает, что я так и сделал.
– Чутье подсказывает ему, что вы это сделали. А чутье у него, скажу я вам, отличное. Но на этот раз он ошибся, оно его подвело. Бывает.
– Может, и вас ваше чутье подводит?
– На чьей же вы тогда стороне? – улыбнулся полицейский.
– Вы первый коп, который посмотрел мне прямо в глаза и сказал, что я не убивал Линдси. К этому я еще не привык.
– Прокурор того же мнения. Просто вы единственный, кого посчитали причастным к убийству. Потому и давили на вас.
Корбетт встал.
– С вами обошлись несправедливо. Обещаю не навешивать на вас чужие грехи. У вас есть мой телефонный номер, так что звоните, если вспомните что-нибудь важное.
– Да, ваш телефон у меня есть. Хорошо.
– Мы больше не будем вам докучать.
Оставшись один, Эли откинулся на спинку кресла и попытался разобраться в своих растрепанных чувствах.
Один коп считает его невиновным, другой уверен в том, что он преступник. Чего греха таить, было приятно услышать слова доверия, они все еще звучали в его сознании. Но как бы то ни было, торжествовать еще рано. Невиновным его пока официально не признали.
Глава 15
Интересно, подумала Эйбра, в каком настроении она его застанет? Подавленным и угрюмым? Рассерженным? Готовым прощать?
Впрочем, независимо от его настроения она не станет винить Эли. В его жизнь в очередной раз бесцеремонно вторглись чужие люди. В его честности вновь усомнились. На его частную жизнь покусились, причем не только полиция, но и бессовестная нахалка Хизер.
Эйбра приготовилась проявить понимание. И тогда он поймет, что она верит ему и готова помочь даже в самых трудных обстоятельствах.
Чего она не ожидала, так это застать его в кухне с решительным выражением лица и головкой чеснока в руке.
– Так. Что здесь происходит, позвольте спросить?
– Хаос. Он обычно возникает в тех случаях, когда я берусь что-нибудь приготовить.
Эйбра оставила в сторону тарелку с шоколадным печеньем.
– Что же ты собрался приготовить?
– Было бы правильнее сказать «пытаюсь».
Слово «пытаюсь» Эйбра сочла приятным и позитивным.
– Что ты пытаешься приготовить?
– Что-то вроде курицы с рисом, – ответил Эли и мрачно посмотрел на созданный им «хаос». – Рецепт скачал в Интернете, в разделе «Кулинария для «чайников».
Она подошла ближе и почитала распечатку с рецептом.
– Должно быть вкусно. Помощь нужна?
– Поскольку в этой части дома я подхожу под определение «чайника», то думаю, обойдусь без помощи.
– Замечательно. Угостишь меня бокалом вина?
– Знаешь, налей сама. Мне тоже можешь налить. Вот в этот стакан.
Хотя для нее готовка была одной из разновидностей релаксации, Эйбра отлично понимала страхи новичка, впервые решавшего заняться кулинарией.
– Что же сподвигло тебя на твой кухонный подвиг? – спросила она, доставая бокалы, – настоящие бокалы для вина, а не жалкое их подобие.
Эли недовольно посмотрел на нее, когда она юркнула в кладовку, где хранилось вино.
– Ждешь, пинка в зад?
– Вообще-то ищу бутылку хорошего «Пино гриджо», – отозвалась Эйбра. – А, вот оно. Надеюсь, пригласишь меня на обед, – продолжила она, вернувшись в кухню, – Для меня давно уже никто не готовил.
– Вот такая мне пришла в голову идея, – ответил Эли, наблюдая за тем, как она откупорила бутылку, которую наверняка сама же и положила в винный погреб. – Не знаешь, есть на скоростном наборе номер службы спасения – 911?
– Есть, как не быть, – ответила она и, протянув бокал, дружески чмокнула в щеку. – Спасибо тебе.
– Благодарить будешь после того, как мы предотвратим на кухне пожар и избежим пищевого отравления.
Готовая подвергнуть себя риску обеих напастей, Эйбра села на табурет и с удовольствием сделала первый глоток.
– Когда ты в последний раз готовил сам? Не из коробки или консервной банки? Есть такая порода людей, которые самодовольно ухмыляются при виде консервов и полуфабрикатов.
– Да, мы такие. Вечный позор нам.
Эли с тревогой посмотрел на чеснок.
– Судя по всему, нужно его почистить и порезать.
– Верно.
Уловив его взгляд, Эйбра встала и взяла в руки нож.
– Покажу тебе, как это делается.
Оторвав от головки чеснока зубчик, она показала его Эли, затем положила на разделочную доску и надавила сверху рукояткой ножа. Шелуха слетела с зубчика так же элегантно, как одежда со стриптизерши. Нарезав зубчик, она вернула Эли головку чеснока и нож.
– Понял?
– Угу. Более или менее. У нас был повар. Сколько себя помню, у нас был повар.
– Никогда не поздно учиться. Кто знает, вдруг тебе понравится.
– Вряд ли. Но я должен научиться готовить хотя бы по рецептам для «чайников».
– Я верю в тебя.
Эли повторил процедуру нарезания чеснока, на этот раз почти уверенный в том, что не порежет себе пальцы.
– Уж что-что, а хорошее развлечение мне всегда по душе.
– Это не просто хорошее развлечение, но и нежное. Настолько нежное, что я научу тебя одному фокусу.
– Какому?
– Научу, как быстро и легко замариновать курицу.
– Там ничего не сказано про маринование, – отозвался Эли. В его голосе прозвучал страх и что-то вроде отвращения.
– Может, и нет. Подожди минуту. – Она встала и зашла в кладовку. Здесь, к ее удивлению, царил сущий хаос. Эйбра тотчас вспомнила о том, что в доме побывала полиция.
Ничего не сказав, она взяла бутылку с готовым коктейлем «Маргарита».
– Я думал, мы будем пить вино.
– Будем. Это для курицы.
– А где текила?
– Не в этот раз, – улыбнулась Эйбра. – Обычно текила используется для супа с тортильей на основе куриного бульона. Но для твоего блюда пойдет и коктейль.
Она взяла большой пакет, сунула в него курицу и полила содержимым бутылки. Закрыв пакет, несколько рад энергично его встряхнула.
– И только?
– Да, только и всего.
– Да, это действительно задание для «чайников». Я бы справился.
– В следующий раз справишься. К твоему сведению, этот маринад годится и для рыбы.
Они сели за стол. Эли продолжил нарезать чеснок, стараясь не отхватить себе пальцы.
– Сегодня здесь весь день была полиция. Они получили ордер на обыск. – Эли поднял глаза и добавил: – Ты, наверное, уже в курсе.
– Да, я слышала, что у тебя сегодня была полиция. Я так и думала, что обыскивают твой дом. – Протянув руку над столом, Эйбра коснулась кончиками пальцев его руки. – Мне очень жаль, Эли.
– После того как они ушли, я заглянул в пару комнат и привел их в порядок. Но мне стало так паршиво из-за этого разгрома, что я решил заняться чем-то другим.
– Успокойся, прошу тебя. Я сама все уберу.
В ответ Эли покачал головой. Он надеялся прибирать сам по паре комнат за один раз, чтобы вернуть дом в нормальное состояние. Теперь он несет ответственность за Блафф-Хаус и все, что в нем находится.
– Все могло быть гораздо хуже. Они могли загадить, захламить твой дом. Но они действовали аккуратно, я раньше видел обыски. Слава богу. Они не стали сваливать вещи в одну кучу.
– Замечательно, славные ребята, но все равно это несправедливо и неправильно.
– Несправедливые и неправильные вещи происходят каждый час, каждый день.
– Какая печальная и циничная точка зрения.
– Реалистичная, – поправил ее Эли.
– Я не согласна, черт побери! – вспыхнула Эйбра. Давно копившееся возмущение вырвалось наконец наружу. – Это всего лишь оправдание собственного бездействия.
– Какая печальная и циничная точка зрения.
– Реалистичная, – поправил ее Эли.
– Я не согласна, черт побери! – вспыхнула Эйбра. Давно копившееся возмущение вырвалось наконец наружу. – Это всего лишь оправдание собственного бездействия.
– У тебя есть предложения относительно того, как вести себя, когда тебе предъявляют законным образом выданный ордер?
– Спокойно отнестись к документу – это совсем не то, что спокойно относиться к тому, что происходит в жизни. Я не адвокат, но меня воспитывала мать-юрист, и я понимаю, что для получения ордера им пришлось надавить на судью. Готова спорить, что давил на него этот самый коп из Бостона.
– Тут с тобой не поспоришь.
– Он должен ответить за это. Ты можешь подать на него в суд за то, что они пытались на тебя давить. По идее, ты должен быть на них зол.
– Я и был зол. Я разговаривал с моим адвокатом. Если он не раздумал, мы будем говорить с ним о судебном иске.
– Почему же ты сейчас так спокоен?
– О господи, Эйбра! Я взялся готовить курицу по рецепту, найденному в Интернете, потому, что меня разозлил приход полиции, и мне нужно было чем-то себя занять, чтобы не сойти с ума от устроенного в моем доме бедлама. Мне еще безумия не хватало!
– Мне тоже. Только не говори мне, что несправедливость – это в порядке вещей. Система создана не для того, чтобы людям постоянно отвешивали пинки и удары. Я не настолько наивна и знаю, что такое случается, и довольно часто. Однако я достаточно гуманна, чтобы не желать кому-то несправедливости. Мне нужно выйти на воздух! – едва ли не выкрикнула она и вышла из дома через дверь, ведущую на террасу.
Подумав, Эли отложил в сторону нож, рассеянно вытер руки о штанины и вышел вслед за ней.
– Бесполезно, – вздохнула она и, махнув рукой, принялась расхаживать по террасе. – Все бесполезно.
– Ты о чем?
– О том, что мне не помогли даже два шоколадных печенья.
Эли был! наслышан о чудодейственной силе шоколада, якобы снимающего любые стрессы. Сам он предпочитал в подобных случаях пиво.
– Откуда ты узнала об обыске?
– Во время утреннего занятия йогой, от одной из моих учениц. Она обожает сплетничать, сплетни – ее религия. Настоящая стерва. Я же стервозных баб на дух не переношу. От них исходят негативные вибрации, – добавила Эйбра и даже встряхнула руками, как будто стряхивая эти самые вибрации. В ее собственных глазах она пуп земли, такая праведная, ей до всего есть дело. О том, что происходит в твоем доме, она рассказывала так, будто туда прислали спецназ арестовать матерого преступника. Преступника, с которым я имею несчастье состоять в близких отношениях. Послушать ее, она беспокоится за всех жителей нашей округи и, конечно же, за меня, как будто ты можешь задушить меня, разбить мне голову или… Эли, прости… – недоговорила она. – Наверно, я это зря. Это было глупо. Глупо, бесчувственно и стервозно, хотя, как было сказано, я ненавижу бессердечных стерв и человеческую глупость. Мне следует подбодрить тебя, поддержать морально, а вместо этого я цепляюсь к тебе, зачем-то задираю, говорю всякие гадости и глупости. Я больше не буду. Наверно, мне нужно уйти и унести с собой мое гадкое настроение.
В глазах Эйбры промелькнули досада и ярость. Было видно, что она зла на саму себя. Дувший с моря ветер овевал ей лицо, путая волосы, отчего казалось, будто они исполняют некий безумный танец.
– Знаешь, моя семья и мои друзья, которых я оставил, не говорят о таких вещах. Нет, они все ходят вокруг да около, втянув голову в плечи, как будто мои проблемы – это какой-то слон! Да что там слон, тираннозавр! Иногда мне казалось, что он проглотит меня с потрохами. Но они все ходили вокруг него на цыпочках и отказывались сказать даже лишнее слово. «Не надо расстраивать Эли, не надо, чтобы он об этом думал, а то вдруг он впадет в депрессию». Из-за этого волей-неволей впадешь в депрессию. Ведь каково Эли, знать, что они не могут или не хотят рассказывать о своих собственных чувствах. Что там они на самом деле думают, кроме избитых фраз типа «все будет хорошо, мы твой надежный тыл». Нет, оно, конечно, приятно, когда к тебе хорошо относятся, но нежелание говорить вслух об этом жутком тираннозавре, нежелание делиться истинными чувствами – от этого порой хотелось выть.
– Они тебя любят, – перебила его Эйбра. – Они переживают за тебя.
– Знаю. Я ведь приехал сюда не только затем, чтобы бабушке было не так одиноко. Я уже решил для себя, что должен оставить родительский дом и подыскать другое место жительства. Я этого не сделал лишь потому, что не нашел в себе сил, но я точно знал, что должен уйти от этой ползучей тишины – ради себя и ради них.
Боже, как она его понимала! После того как Деррик ее избил, люди тоже ходили вокруг нее как на цыпочках, боялись сказать не те слова, боялись вообще что-то говорить.
– Вам всем тогда пришлось несладко.
– А сегодня мне пришлось рассказать им о том, что происходит здесь, лишь бы только они не узнали об этом от других людей.
Эйбру захлестнула волна сочувствия. Она как-то не задумывалась на эту тему.
– Представляю, чего тебе это стоило.
– Но что мне еще оставалось? Я, правда, все преуменьшил, так сказать, в духе семейства Лэндон. Ты первая, кто честно поведал мне о своих чувствах и мыслях, не стала дозировать и отфильтровывать их. Первая, кто не стал притворяться, будто этого ужасного гигантского ящера здесь нет, что кто-то разбил голову Линдси и что многие полагают, что это сделал я.
– Мысли и чувства и их страстное выражение были в ходу в моем доме.
– Кто бы мог подумать!
Эйбра улыбнулась:
– Я не собиралась ничего говорить. Но, должно быть на сегодня я выбрала мою квоту сдержанности, так как каким-то чудом не дала Хизер пинка.
– Ну, ты даешь!
– Я владею искусством тай-чи. – Эйбра демонстративно встала на одну ногу, приняв позу журавля.
– А я было решил, что это кун-фу.
– И то, и другое – боевые искусства, так что смотри и запоминай. Кстати, я уже спокойна.
– Я тоже.
Эйбра подошла к нему и обняла обеими руками за шею.
– Давай кое о чем договоримся.
– Хорошо, давай.
– Когда в этом возникнет необходимость, наши мысли и чувства мы будем, как карты, выкладывать на стол. И если в комнату войдет какой-нибудь динозавр, мы не будем делать вид, будто не замечаем его.
– Это как кулинария. Ты добилась в ней больших успехов, чем я, но я все равно буду пытаться.
– Хорошо. Сейчас мы вернемся на кухню, и я посмотрю, что ты будешь делать с курицей дальше.
– Договорились. Мы сядем за стол, и я скажу кое-что еще.
С этими словами он отвел ее обратно в дом. Подойдя к кухонному столу, он взял перец и внимательно осмотрел его, решая, как с ним поступить.
– Я покажу тебе, что с ним делать.
С этими словами Эйбра вычистила из перца семена и порезала его на дольки. Эли потянулся за своим бокалом.
Корбетт знает, что я не убивал Линдси.
– Что? – резко обернулась к нему Эйбра. – Он так и сказав эта тебе?
– Да. У меня нет оснований считать, что он шутит, Корбетт признался, что читал мое дело и понял, что я ее не убивал.
– Это кардинально меняет мое мнение о нем, – сказала она и прикоснулась к руке Эли. – Теперь понятно, почему ты так спокоен, в отличие от меня.
– Да, его признание кое-что прояснило. Мне еще не все ясно, но тем не менее…
Эли попробовал резать перец и одновременно пересказать то, что сказал ему Корбетт.
– Значит он тоже считает вероятным, что тот, кто напал на меня, был в доме и в ту ночь, когда Эстер упала с лестницы. И, вполне возможно, этот некто убил и Дункана.
– Думаю, что Корбетт ведет расследование именно под этим углом. Мой адвокат надает мне пинков, и будет прав, когда узнает, что я разговаривал с Корбеттом и что я ему рассказал, но…
– Иногда немного доверия не помешает.
– Я ничего не знаю о доверии, но у него больше шансов найти убийцу Дункана. Когда – и если – это произойдет, мы получим ответы на наши вопросы.
Эли отложил зеленый перец в сторону и взял красный.
– Между тем существует кто-то, кому что-то нужно в моем, доме, тот, кто напал на тебя и, возможно, столкнул Эстер. Существует тот, кто убил Дункана. Возможно, что это один и тот же человек. Или же партнер или конкурент.
– Конкурент?
– Многие люди верят в существование приданого Эсмеральды. Тридцать лет назад, когда искатели сокровищ нашли обломки «Калипсо», никаких сокровищ там не оказалось. Они до сих пор не найдены, но их тем не менее продолжают искать. Не существует также реальных свидетельств того, что сокровища были на корабле, когда тот разбился на скалах возле Виски Бич, и что они вообще когда-либо находились на его борту. Известно лишь, что судно пошло ко дну в результате боя «Калипсо» с «Санта Катериной». Или же та, кому принадлежали сокровища, скрылась с ними и прожила счастливую безбедную жизнь где-нибудь в Вест-Индии.