– Звучит классно, очень даже романтично.
– А я классный парень, – ответил Эли, «расправившись» с перцем. – Это по большей части слухи, причем многие противоречат друг другу. Но, как мне кажется, тот, кто ищет в моем подвале сокровища, тот, кто убил Дункана, верит в эти слухи и легенды.
– Ты думаешь, он вернется, несмотря на то что ты будешь в доме?
– Я думаю, он подождет какое-то время, пока все успокоится и шумиха уляжется. Вот тогда он и совершит новую вылазку. Но тут есть один нюанс. Местные жители, которых ты знаешь, у которых работаешь и которых обучаешь йоге, в том числе и та стерва, как ее там… Они будут по-прежнему верить, что это сделал я. Или, во всяком случае, будут сомневаться в моей невиновности. В таком случае ты будешь объектом сплетен, и тебе не избежать неприятностей. Я же не желаю тебе такой участи.
– Людям не запретишь говорить то, что они думают. Что касается неприятностей, я, похоже, уже доказала, что способна постоять за себя.
– Тогда у него не было оружия или он был уверен, что оно ему не понадобится. Я повторяю – тогда.
Эйбра кивнула. Эта мысль не давала покоя и ей самой, но она давно решила, что никогда больше не будет жить в страхе.
– Если он убьет меня или нас двоих, допустим, когда мы спим или когда я мою полы, об этом все равно узнают, и в дом приедет полиция. Это ему ни к чему. Ему незачем привлекать внимание, причем не только к себе, но и к дому.
– Логично. Согласен. Но если внимательно присмотреться к случившемуся, то можно прийти к выводу, что злоумышленник до сих пор вел себя довольно нелогично. Я не хочу, чтобы он причинил тебе вред. И я не хочу, чтобы кто-то снова обидел тебя из-за того, что мы с тобой вместе, как та стерва сегодня утром.
Эйбра отпила кофе и, холодно посмотрев на него, спросила:
– Ты что, готовишь для меня прощальный ужин, Эли?
– Думаю, для нас обоих будет лучше, если мы возьмем паузу.
– Дело не в тебе, а во мне… ты это хочешь сказать?
– Послушай, дело в том, что я… ты так много значишь для меня. В доме есть твои вещи, и мне было неприятно, что сегодня полицейские прикасались к ним. Может, Корбетт и верит мне, но Вулф – точно нет. Он не остановится и будет гнуть свою линию. Он сделает все, что только в его силах, чтобы опорочить тебя, потому что именно твои показания рушат его версию.
– Он будет делать это независимо от того, останемся мы с тобой вместе или нет.
На мгновение Эйбра задумалась. Каково это, иметь рядом с собой того, кто защитит тебя от физического вреда или от пересудов? И подумав, решила, что это прекрасно, даже если она намерена справляться со всем сама.
– Спасибо тебе. Я ценю, что ты считаешь своим долгом защищать меня от нападений, слухов, нежелательного внимания к моей персоне со стороны полиции. Я даже ловлю себя на мысли о том, что мне приятно, что рядом со мной есть мужчина, готовый защитить меня. Но дело в том, Эли, что я уже проходила через это, и даже через большее. Я не собираюсь отказываться от того, что могу вновь испытать в жизни. Ты для меня тоже очень многое значишь. – Она подняла бокал, продолжая смотреть на Эли. – Я бы сказала, что мы с тобой зашли в тупик. Есть, правда, одно исключение.
– Какое?
– Это будет зависеть от того, как ты ответишь на вопрос. Вопрос такой – должны ли женщины получать равную плату за равный труд?
– Что? Да, должны. Почему ты спрашиваешь?
– Отлично, потому что наш спор ушел бы в другую сторону, если бы ты ответил отрицательно. Ответь еще, ты веришь в то, что женщина должна иметь право выбора?
– О господи! – воскликнул он и провел рукой по волосам. – Разумеется, должна.
– Отлично. Это избавит нас от долгой и жаркой дискуссии. Права неотделимы от обязанностей. Я могу жить так, как считаю нужным. Я сама решаю, с кем мне общаться и как к кому относиться. Я имею право на любой выбор, и я беру на себя ответственность за его последствия.
– Продолжай.
– Меня воспитала мать-юрист, – снова напомнила Эйбра. – Насколько я понимаю, вы, мистер Гарвардский Закон, сейчас думаете, какие привести аргументы, чтобы оспорить мои принципы. Продолжайте. Можете не задавать вопросы типа «с какой целью». Разницы никакой не будет. Я свой выбор сделала давно.
– Ты хотя бы понимаешь, как я тревожусь за тебя? – изменил тактику Эли. Эйбра вздернула подбородок и прищурилась. – Такое всегда срабатывало с моей матерью, – взмолился он.
– Я не твоя мать, – напомнила она ему. – Кроме того, ты не обладаешь родительской властью. Сейчас ты со мной, Эли. Если ты оттолкнешь меня, то лишь потому, что я стану тебе не нужна. Или же если ты захочет кого-то или что-то другое. Я уйду точно по тем же причинам.
Чувства и мысли на стол, вспомнил Эли.
– Линдси больше для меня ничего не значит, но я каждый день жалею о том, что не смог предотвратить ее гибель.
– Когда-то ты ее любил, но потом любовь ушла. Тем не мерее она не заслужила такой участи. Ты бы непременно ее защитил, если бы мог. – Эйбра встала и, подойдя к Эли, обняла его за талию. Я не Линдси. Мы с тобой будем оберегать друг друга. Мы умны. Мы все поймем.
Эли обнял ее. Они стояли, щека к щеке. Он не допустит, чтобы с ней что-то случилось. Он не знал, сможет ли сдержать невысказанное обещание, которое дал и ей, и себе, но понимал, что приложит к этому все усилия.
– Умны? Но я же готовлю еду по рецептам для «чайников».
– Это твой первый опыт.
– Там написано, что нужно нарезать курицу кубиками. Как это?
– Я тебе покажу, – улыбнулась Эйбра и поцеловала его.
* * *
Она то появлялась, то исчезала. Утренние занятия йогой, уборка – в том числе и в Блафф-Хаусе, – покупки, частные занятия, гадание на картах Таро на чьем-то дне рождения. Короче говоря, сидеть на одном месте ей было некогда.
Работая у себя в кабинете, Эли не всегда знал, где она. Но когда Эйбра была свободна от работы, это было ему точно известно. Энергия дома – он уже начал мыслить такими же понятиями, что и она, – ослабевала, когда Эйбры в нем не было.
Они гуляли по берегу моря, и, хотя он окончательно убедился в том, что кулинария не его способ релаксации, иногда вызывался помочь ей, когда она что-то готовила на кухне.
Вскоре ему трудно уже было представить свой дом без нее. Трудно представить без нее дни и ночи. И все же, когда она следующим вечером пригласила его в паб, поскольку была ее смена, Эли придумал какую-то отговорку.
Впрочем, он действительно хотел продолжить поиск материалов для будущей книги. Вынеся на террасу стопку книг, чтобы почитать, пока еще достаточно света, он уселся возле терракотовых горшков, в которые Эйбра высадила желтые и фиолетовые анютины глазки.
Бабушка каждую весну поступала точно так же. Сейчас цветам по ночам еще холодно, иногда даже очень. А ведь именно такие ночи и будут стоять в ближайшее время. Впрочем, совсем недавно выдалось несколько удивительно теплых и ласковых дней.
На берегу было полно людей, пришедших насладиться теплой погодой. В подзорную трубу Эли разглядел среди них Винни – тот с воодушевлением и энергией подростка катался на волнах на доске для серфинга.
Тепло, близость цветов, приносимые ветром веселые голоса, красота океана. Казалось, жизнь вновь вошла в нормальное русло.
Что было бы, соответствуй это действительности, задумался Эли. Если бы этот старый особняк стал его настоящим домом, где бы он работал, ощущая неразрывную связь с прошлым, с поколениями семейства Лэндонов, сбросив с себя груз обстоятельств, тяжелыми гирями цепляющийся сейчас за его ноги.
Эйбра летает по всему дому, заполняя его цветами, свечами, улыбками. Заполняя теплом, светом, обещаниями, в выполнении которых он не уверен.
Мысли и чувства – на стол, вспомнилось ему. Но он до сих пор не знает, как описать те чувства, которые испытывает к ней. И главное, что ему с этими чувствами делать?
Одно он знал точно: с ней он счастливее, чем без нее. Несмотря ни на что, счастливее, чем мог себе представить.
Эли представил ее образ. Высокие каблуки, черная короткая юбка, красивая белая блузка. Вот она ловко лавирует между шумных столиков с подносом, заставленным бокалами с пивом.
Он с удовольствием выпил бы пива в этом шумном пабе, наблюдая за ней, ловя ее улыбку.
Увы, поспешил он напомнить себе, я и без того в последние дни забросил работу. С этой мыслью он вновь склонился над книжными страницами.
С другой стороны, что он найдет для себя полезного, читая истории – ведь что это, как не истории? – о пиратах и сокровищах, о несчастной любви и жестокой смерти?
Но, черт побери, это единственный доступный ему способ докопаться до истины и пусть крохотный, но шанс очистить свое имя от подозрений.
Он читал еще примерно час, до тех пор, пока не начало смеркаться. Эли встал и подошел к краю террасы, чтобы полюбоваться той линией, где сливаются воедино море и небо, и увидел молодую семью – мужа и жену с двумя маленькими мальчиками, – гулявшую по берегу. Мальчишки то и дело забегали в воду, брызгались, дурачились.
Наверное, все-таки стоит сделать короткий перерыв и выпить пива. После чего еще часок поработать, отредактировать сделанные записи.
Собрав книги и бумаги, Эли вернулся в дом и, услышав телефонный звонок, свалил их кучей на стол. На определителе высвечивался номер родителей. На мгновение ему стало страшно: неужели бабушка упала во второй раз? Или случилось нечто худшее?
Тем не менее он ответил по возможности бодрым голосом.
– Привет, – раздался в трубке беззаботный голос матери. – Я знаю, что уже немного поздно.
У Эли отлегло от сердца.
– Еще нет девяти, мам, а завтра в школу мне не надо.
Казалось, он увидел, как мать улыбнулась.
– Не откладывай подготовку уроков до вечера субботы. Как твои дела, Эли?
– Отлично. Читаю сейчас книжку о приданом Эсмеральды.
– Да ты что!
– Как там бабушка? Как отец? Триша?
– У них все в порядке. Бабушка с каждым днем все больше становится похожа на себя прежнюю. Правда, устает быстрее, чем мне хотелось бы. Она, конечно, еще не очень хорошо себя чувствует после терапии, но дай бог нам всем так выглядеть, как она в ее возрасте.
– Аминь.
– Они надеется увидеть тебя на Пасху.
– Мам, я, наверно, не смогу.
– Это почему же?
– Не хочу надолго оставлять дом без присмотра.
– О Эли.
– Даже если полиция и выяснила, кто забирался в дом, мне еще ничего не сообщили. Так что было бы неразумно оставлять дом пустым даже на пару дней.
– Тогда, может быть, стоит закрыть дом и нанять охрану.
– Мам, в Блафф-Хаусе всегда должен жить кто-то из Лэндонов.
– Боже, ты говоришь точно как твоя бабушка.
– Извини, мне и вправду очень жаль. – Эли знал, насколько трепетно мать относится к традиции всей семьей собираться на праздник. Помнил он и то, как часто он сам эту традицию нарушал. – Мне нужна была крыша над головой, и бабушка мне ее предоставила. Я обязан присматривать за домом.
– Что поделаешь, – вздохнула она. – Значит, ты не сможешь приехать в Бостон. Тогда мы приедем к тебе в Виски Бич.
– Что?
– Не понимаю, почему бы нам не приехать? Эстер будет рада, но мы, разумеется, возьмем ее только в том случае, если разрешат врачи. Твоя сестра и ее семья тоже будут рады увидеться с тобой. Кроме того, мы уже давно не собирались на праздник в Блафф-Хаусе всей семьей.
Первой его реакцией был панический ужас. Однако, немного поразмыслив, он воспринял предложение матери гораздо спокойнее.
– Надеюсь, ты не заставишь меня запекать окорок?
– Окорок я возьму на себя или попрошу еще кого-нибудь. Мы разрешим Селине поохотиться за яйцами чаек на скалах. Помнишь, как вам с Тришей когда-то ужасно нравилось это занятие? Мы приедем в воскресенье днем. Так будет лучше. Тебе действительно не нужно ехать. Как это я сразу не додумалась!
– Пусть не сразу, но ведь додумалась. Да, послушай, вы не против, если к нам придет Эйбра?
– Я только за. Эстер будет довольна, она любит се. Эйбра два-три раза звонила ей, и они болтали на разные темы. Будем рады видеть ее за праздничным столом.
– Отлично. Дело в том, что я встречаюсь с ней.
На другом конце линии воцарилось молчание.
– Встречаешься с ней?
– Угу.
– Эли, это замечательно! Мне приятно это слышать. Мы любим Эйбру, и мы…
– Мам, дело в другом. Я просто с ней встречаюсь. Встречаюсь.
– Знаешь, я имею право быть счастливой. Я рада тому, что ты сказал. Ты ведь… В твоей жизни давно никого не было. И нам очень нравится Эйбра. Я люблю тебя, Эли.
Иногда в голосе матери звучало нечто такое, отчего его бросало в дрожь.
– Знаю. Я тоже тебя люблю.
– Я хочу, чтобы к тебе вернулась прежняя жизнь. Хочу, чтобы ты снова был счастлив. Я скучаю по тебе, мой мальчик. Скучаю по тому времени, когда ты был счастлив.
Услышав в ее голосе слезы, Эли закрыл глаза.
– Жизнь постепенно нормализуется. Мне уже гораздо лучше. Я давно не ощущал в себе такой уверенности. Да, вот еще, я тут немного растолстел, поправился на десять фунтов.
Мать не на шутку расчувствовалась и даже расплакалась. Эли испугался, что она разволнуется и будет плохо чувствовать себя.
– Мам, не плачь. Прошу тебя, не надо.
– Я счастлива. Я просто счастлива. Не могу дождаться той минуты, когда снова увижу тебя. Я расскажу о твоем звонке отцу и Эстер и обязательно позвоню Трише. Мы устроим здесь настоящий пир. Ни о чем не беспокойся. Заботься о самом себе.
Мать положила трубку. Эли какое-то время стоял, размышляя над ее словами. Готов он к этому или нет, но его семья скоро нагрянет в Блафф-Хаус.
Бабушка наверняка ожидает, что дом будет сиять чистотой, но сваливать уборку на одну Эйбру ни в коем случае нельзя.
Он что-нибудь придумает. У него есть примерно неделя на раздумья. Он составит список. Потом, не сейчас, решил Эли. А вот пиво сейчас будет очень даже кстати. И выпить его следует в шумном пабе. Там, где сейчас Эйбра.
Он примет душ и отправится в деревню. А когда паб закроется, она отвезет его домой.
Шагнув к лестнице, Эли поймал себя на том, что улыбается. Да, давненько у меня не было такого хорошего настроения, подумал он.
Глава 16
Эйбра прошла между столиков, забирая пустые бутылки и бокалы, принимая заказы, чтобы выяснить возраст шумной ватаги студентов из Бостона, неожиданно нагрянувшей в паб. Согласно давней традиции, тем, кто был готов не пить весь вечер и развезти подвыпившую компанию по домам – если таковые находились, – бесплатно выдавались безалкогольные напитки.
Все остальные посетители этим вечером активно налегали на пиво и вино. Эйбра одаривала вниманием их всех – невинно заигрывала с парнями, расхваливала прически и туфли девушек, смеялась в ответ на шутки, перебрасывалась короткими фразами с завсегдатаями.
Ей нравилась эта работа, нравилась шумная и веселая атмосфера паба. Она с искренним удовольствием общалась с людьми и наблюдала за ними.
Старясь не смотреть на пиво, трезвый как стеклышко будущий водитель пьяной компании из пяти человек бросал взгляды на соседний столик, где собрались исключительно девушки, особым вниманием одаривая рыжеволосую красотку. Судя по ее реакции и по тому, как она танцевала с вынужденным трезвенником, а также по оживленному перешептыванию ее подружек в дамской комнате, Эйбра заключила, что водителю сегодня ночью повезет.
Она обслужила столики двух семейных пар и с радостью заметила в ушах обеих женщин сделанные ею сережки.
Воодушевившись этим, Эйбра направилась к столику в задней части паба, где сидел всего один посетитель. Он не был ей знаком и, судя по всему, пребывал не в лучшем настроении. Да и любой, сидящий в задней части паба, потягивая тоник с лаймом, вряд ли излучал бы счастье.
Подойдя к нему, Эйбра удостоилась долгого взгляда и постукивания по пустому стакану.
– Тоник с лаймом. Сейчас принесу. Может, что-то еще? Наше заведение славится превосходными начос.
Удостоившись в ответ короткого кивка, она взяла пустой стакан и попыталась согреть заскучавшего посетителя улыбкой.
– Сейчас принесу.
Думая о том, что чаевых от любителя тоника с лаймом она вряд ли дождется, Эйбра направилась обратно к барной стойке.
Рискованно, подумал он. Было рискованно приходить сюда и подобраться к ней так близко. Впрочем, в тот вечер в Блафф-Хаусе она вряд ли разглядела его.
Сегодня она смотрела ему прямо в глаза без малейшей искорки узнавания. В этом нет никаких сомнений. А как говорится, кто не рискует, тот…
Интересно понаблюдать за ней. Посмотреть, как она ведет себя. А еще хочется надеяться, сегодня сюда заглянет Лэндон. Значит, что спустя какое-то время представится новый шанс проникнуть в Блафф-Хаус.
Как он тогда надеялся, что копы увезут Лэндона на допрос! С него было довольно щелочки, чтобы проникнуть внутрь, подложить пистолет и сделать анонимный звонок.
Теперь, когда дом обыскали, подкинуть пистолет в Блафф-Хаус уже не удастся. Но есть и другие способы. Женщина может оказаться превосходным подручным средством.
С ее помощью он снова проникнет в дом. Главное – придумать, как это лучше сделать. Он обязан снова попасть туда и продолжить поиски. Он и так пошел на слишком большой риск и многое потерял.
В прошлое нет возврата, вспомнилась ему избитая фраза. Он убил человека и понял, что это не так сложно, как ему казалось раньше. Нужно лишь нажать на спусковой крючок, только и всего. По логике, сделать это во второй раз будет еще легче, если, конечно, второй раз понадобится.
Чего греха таить, Лэндона он убьет с удовольствием. Но пусть все выглядит как несчастный случай или самоубийство. Ничто не должно помешать полиции, прессе да и всем окружающим поверить, что Лэндон виновен.
Потому что Линдси убил Эли Лэндон.
Ему ничто не мешало это сделать, и он мысленно уже не раз представлял себе, как заставит Лэндона написать предсмертную записку. Он прольет голубую кровь этого мерзавца, и этот трус будет молить его о пощаде.