«Конечно же, получится»
Фургон рванул вперед, и я резко высказался по поводу крепления моего ремня безопасности. Шины завизжали, когда мы сделали первый поворот и я с закрытыми глазами схватился за приборную панель, чтобы хоть как-то удержаться. Уиллу повезло меньше, потому что звуки его кувыркания по салону были слышны даже с переднего сиденья.
«Когда в последний раз ты водил машину?» спросил я, пристегиваясь, пока мы готовились вписаться в новый поворот.
Он скривил губы, поскольку увидел это. «Лас-Вегас,» кивнул он, оставшись полностью равнодушным к ревущим гудкам машин, ехавших за нами.
«Лас-Вегас? Я не помню, чтобы ты водил в Лас-Вегасе.»
Он проверил навигацию на телефоне, после чего еле успел остановиться на загоревшемся жёлтом сигнале светофора, чуть не протаранив машину спереди.
«Ну, скажем, я позаимствовал автомобиль в тот момент, когда вы, мальчики, были немного заняты.»
«Заимствовал? Господи.»
«Ага. И на самом деле… Если честно, это был лимузин, а не автомобиль. Но это не важно. Я добрался в безопасности и с музыкой.»
«И ты не заметил ничего необычного? Может быть, несколько грубых жестов руками в твою сторону? Полицейские сирены?»
После нескольких проскоков между маленькими автомобилями –потому что было практически видно, как Брит переключал в уме право- и левостороннее движение – мы остановились напротив химчистки. Макс впился в меня взглядом, пока парковал фургон.
«О, Господи, кто-нибудь, выпустите меня,» застонал Уилл. Я спустился вниз и открыл заднюю дверь, глядя, как Уилл выбрался из грузовой части и добрался до кустов. Судя по всему, мое мнение одобрял не только я сам.
Химчистка была маленьким, неприметным бизнесом, укрытым между китайским рестораном и магазином комиксов в центре торгового комплекса. Макс махнул мне, чтобы я шел вперед, и мы остановились напротив парадной двери, читая неоновую гудящую вывеску «Вы будете удовлетворены»наверху.
«Немного неудачное замечание,» вполголоса размышлял Макс.
Слава Богу, одежда была готова. Мы открыли каждую сумку, чтобы убедиться, что все на месте – 6 платьев, 8 смокингов – и понесли их к фургону. Макс удостоверился, что держит свое обещание моей матери не подпускать меня к свадебному платью Хлои.
«Ты ни за что не повезешь нас назад,» сказал я Максу, загружая последнюю сумку в фургон.
«Ты всё ещё переживаешь об этом?» спросил он.
«Ты видел себя за рулём? После того, как Уилла стошнило, он практически целовал землю.» Я потянулся за ключами, сумев выдернуть их из его рук.
«Можно подумать, ты бы сделал это лучше? Да моя бабушка водит лучше, чем ты. Ей 82, и у нее глаукома.»
«Мне очень жаль, но я не слышал тебя из-зазвука полицейского вертолета и объявленного ордера на твой арест,» сказал я, разозлившись, потому что Макс пытался отнять ключи обратно.
Уилл встал между нами, поймав брелок ключей, и потер виски. «Не могли бы вы оба нахрен заткнуться? Если мне придется вернуться в отель и я буду бегать от тех женщин всю ночь, я не собираюсь еще мириться и с этим дерьмом. Бен? Ты садишься за руль,» сказал он, отдавая мне ключи. «Макс? Поиграл, итеперьжди свою очередь. Приехало моё такси. Я заберу кольца, и мы встретимся на месте.» Он посмотрел на нас, ожидая какого-либо протеста.
«Ладно,» сказал я.
«Прекрасно,» вздохнул Макс.
«Хорошо. А теперь постарайтесь не убить друг друга по пути назад.»
Я вбил адрес в навигатор телефона и ждал указаний. Макс сидел тихо рядом со мной.
«Спасибо,» сказал я и завел мотор. Хотя мы еле остались в живых, пока добирались до химчистки, Макс всё утро пребывал со своим фирменным спокойствием и оптимизмом. Я вынужден был признать, что напился бы и поувольнял всех сотрудников, находящихся в вестибюле отеля, если бы он не вмешался и принял удар на себя
«Ты – урод,» сказал он в ответ. Я улыбнулся и начал выезжать с парковки.
Субботний день в Сан-Диего означал большие пробки. По дороге нам везло, но к тому моменту, как мы выехали на автостраду, движение стало более плотным. Макс настаивал на том, что я еду не в ту сторону, когда зазвонил его телефон.
«Да, Уилл,» сказал он, затем сделал паузу, после чего включил громкую связь. «Продолжай.»
«Кто из вас, двух идиотов,должен был закрыть дверь фургона?»
«Что?» спросил я и посмотрел в зеркале заднего вида. Конечно же, одна из дверей была открыта и болталась из стороны в сторону.
«Блять!» закричал я, и все выглядело так, будто мир внезапно перешел на более высокую скорость. Автомобили появились из ниоткуда, поворачивая, сигналя и проезжая со визгом покрышек мимо нас, пока я пытался пробиться к обочине. В зеркало заднего вида я увидел, что ветер уже трепал одну из сумок, закручивая ее, будто ее вес был не больше, чем у обертки от конфеты. Сумка болталась вверх и вниз. Вверх и вниз. Макс возился со своим ремнем безопасности, изгибаясь в спине. Раскинув руки, он дотянулся до находящихся под угрозой исчезновения сумок. Но было уже слишком поздно. Мы подпрыгнули на небольшом бугорке на дороге, и этого было достаточно, чтобы ветер поднял все разом в воздух, и сумкиначали парить в воздухе, скользя как костяшки домино из дверей вниз, на асфальт.
Это былад кромешный. Клянусь. Я подрезал огромный грузовик и свернул в крайнюю правую полосу, меня занесло и я остановился на обочине. Я рывком открыл дверь, крича Максу, и мы оба выскочили и смотрели с ужасом, как по двухполосной трассе мчались машины, не обращающие внимание на разбросанные вдоль нее пакеты с одеждой.
«Вон там!» завопил я, увидев рядом с серединой дороги большую сумку, в которой лежало платье Хлои.
Такси Уилла с визгом остановилось позади нас, и мы рассредоточились по дороге; каждый из нас быстро двигался навстречу движению, уворачиваясь от машин, хватая платья один за другим и оттаскивая их назад, к обочине дороги.
Автомобили сигналили повсюду вокруг нас, и воздух былнаполненедкимзапахом жженой резины от резких торможений по асфальту. Во время всего этого мой пульс бился в ушах, и моя единственная мысль была – это добраться до платья Хлои и вернуть его обратно. Также я пытался не думать о провале данной затеи.
Я проигнорировал особенно сердитуювереницуругательств, что кричали мне из Benz’а, и добрался до середины дороги. Я посмотрел на сумку с платьем Хлои, отчаянно ища любые повреждения. Но всё казалось прекрасным, неповрежденным, за исключением маленького разрыва внизу.
Я добрался назад к фургону и кинул сумку в руки Макса. «Проверь её платье,» сказал я, упираясь ладонями в колени, пытаясь поймать хоть капельку воздуха и моля Бога, чтобы ее платье было в порядке.
«Оно в порядке,» сказал Макс, и облегчение в его голосе было слышно даже сквозьревпроносящихся мимомашин. «В идеальном.»
Я выдохнул. «Блять, спасибо. Мы всё собрали?» я подошел к фургону, чтобы проверить, сколько одежды осталось внутри.
Уилл начал разглядывать вещи в своих руках. «Четыре,» сказал он.
«Шесть,» посчитал Макс, задыхаясь.
«Эти четыре кладем обратно,» сказал я. «Скажи еще раз, сколько было всего?»
«Четырнадцать. Каждого из нас, Генри, предъявителя колец, твоего отца, отца Хлои, самой Хлои, девочек, Джорджа, твоей мамы и девушки с цветами. Правильно?» спросил Уилл, считая и сгибая пальцы, все еще сгорбившись на асфальте.
Я кивнул. «Давайте нахрен убираться отсюда.»
На этот раз больше никто не сражался за право сесть за руль.
Я чувствовал, будто пробежал марафон к тому времени, когда мы вернулись в отель. Мы подъехали к парковке, и Кристина встретила нас обочины. Она уверила меня, что большая часть воды была убрана, и спросила, не хочу ли я посмотреть, как идут всеприготовления. Я отказался, ничего больше не желая, кроме душа и сна, чтобы быть готовым встретить Хлои у алтаря. Я посмотрел на часы: у меня было еще 3 часа.
Уилл подъехал к месту, где мы стояли, расплатился с водителем и вышел из такси. Он протянул свою руку, в которой была зажата ярко-синяя сумочка, качающаяся в кончиках его пальцев.
«Кольца здесь,» сказал Макс, ударяя меня в плечо. «Это заставляет чувствовать себя немного официальнее, как думаешь?»
Я кивнул, слишком усталый даже для того, чтобы дразнить Уилла за его глупый выпендреж.
«Ну что ж, посмотрите на того, кто сегодня умудрился нихрена не испортить-» сказал он, и в этот же момент наступил в трещину в бетоне и рухнул вперед, врезавшись в землю. Сумочка вылетела из его руки, коробочки вылетели из сумочки, и, конечно же, моё только недавно отполированное кольцо выкатилось на дорогу.
Я не знаю, кто из нас первый спикировал на асфальт, но в конце концов Макс кинул свадебную одежду и почти успел поймать кольцо, которое уже ударилось об асфальт, и глубокая вмятина в полосе платины пробежала по центру. Я был зол, конечно же, но после этого дня, всё это, казалось, станет прекрасным воспоминанием для оставшейся части моей жизни: помнишь время, когда ты чуть не испортил свадебное платье своей жены? Лучше чувствовать вмятину на кольце, сдается мне, чем чувствовать ее гнев следующие 60 лет.
«Выглядит не так уж и плохо,» сказал Макс. Он надел его на свой палец и вытянул руку перед собой. «Её едва видно.»
Мы все кивнули.
«Знаете, что нам поможет окончательно забыться?» сказал Уилл.
«Что же, Уильям?» спросил Макс.
Его ответ был прост: «Алкоголь.»
Я не мог напиться в хлам. Это был день моей свадьбы, в конце-то концов. Но после нескольких напитков с мальчиками я почувствовал себя лучше, чем за всю эту неделю. И я был готов спокойно вспоминать это гребаное шоу на дороге.
Было странно готовиться одному. Принимать душ, бриться, одеваться в пустом номере. В любое другое большое событие Хлои была бы рядом со мной, счастливо болтающая о том, что было у нее на уме. Но в самое большое событие в нашей жизни – нашу свадьбу – я готовился один. Я надевал смокинг десятки раз в своей жизни, мне было в них комфортно, и обычноя едва смотрел на свое отражение, прежде чем выйти из дома. Но здесь, как только я посмотрел на себя, я знал, что Хлои будет смотреть на меня, идти ко мне, будет соглашаться выйти за меня замуж. Мне хотелось быть именно тем мужем, о котором она всегда мечтала. Я попытался выпрямить волосы пальцами, убедился, что во время бритья не пропустил ни пятнышка. Проверил рот, неосталась лизубная паста. Потянулза манжеты рубашки.
Впервые за всю неделю я остался один и написал сообщение своей матери.
Любые сомнения насчет Кристины пропали, когда я вышел наружу и увидел, как все подготовлено к церемонии. Ряды белых стульев, драпированных в чистый белый и нежно-бирюзовый, простирались передо мной; проход к алтарю был покрыт белыми лепестками цветов. Лужайка была заставлена морем столов, задрапированных в кристально-серебристые и нежно-бирюзовые цвета. Любимые цветы Хлои – орхидеи – были повсюду: в вазах, цепляясь к ветвям огромных искусственных деревьев и ароматно свисая с горшочков у потолка. Солнце только начало садиться, все гости были уже усажены, и я поймал момент, чтобы схватить за плечо Генри и немного успокоиться после всего сегодняшнего.
Кристина показала жестом, что пора начинать, и я кивнул, смутноосознавая успокаивающую музыку, невероятный закат и этот огромный гребаный моментвпереди. Я взял руку мамы, чтобы сопровождать ее при шествии к алтарю.
«Ты спросил поставщика, вся ли еда свежая-»
«Не сейчас, мам,» прошипел я сквозь зубы, улыбаясь гостям.
«Ты в порядке, родной?» спросила она, когда мы достигли нужного места, и я поцеловал ее в щёку.
«Почти.» Я поцеловал ее еще раз и занял свое место в конце прохода, мое сердце начало биться где-то в горле.
Заиграла музыка, и Сара с Генри подошли к проходу. Даже с того места, где я стоял, я мог видеть, что она выглядела абсолютно ошеломляюще. Её улыбка была огромна, и она, казалось, почти смеялась, после чего начала идти ко мне. Первой вещью, что я заметил, был мягкий звук всасывания, когда каблуки ее туфельпогружалисьво влажную землю. Я выдохнул, стабилизируя дыхание и понимая, что всё могло бы быть намного, намного хуже. А Сара стояла и смеялась. Конечно же, это ведь был хороший знак?
Второй вещью, что я заметил, стал низкий гул хихиканья с задних рядов, и он становился громче, когда Сара и мой брат двинулись ко мне. Я посмотрелна Генри, который, казалось, с трудом удерживался от смеха, а затем обратно на Сару, сужая глаза, и увидел ее тело целиком.
О
мой
Бог.
Множествогрязных следов от шин пересекало по ее платью, особенно в тех местах, где был ее очень круглый и очень беременный живот.
Меня до бела раскалила паника, поскольку я помнил, каким образом оказались эти платья на дороге, и помнил, как мимо со свистом мчалисьмашины. Сара выглядела так, будто ее и ее ребенка только что переехал грузовик. Я почувствовал, как кровь отхлынула от моего лица.
«О, нет,» застонал я. Я позаботился только о платье Хлои. На остальные мы даже не посмотрели.
Как будто читая мои мысли, Сара покачала головой и жестом показала, что всё идеально.
Я закрыл глаза на мгновение, заставляя себя расслабиться. Хлои прекрасна. Она не идет по проходу с тесаком. Просто успокойся нахрен, Бен.
Музыка изменилась, и я услышал, как встали 350 человек, и коллективный вздох, который пробежал через гостей. Я открыл глаза и повернулся, как и все, чтобы увидеть свою невесту в конце прохода.
Моя Хлои.
Всё, казалось, решилось сразу и впервые в моей жизни абсолютно ничего больше не имело значения. Ни дедлайны или работа, а только это. Мой мозг – который процветал на крупноформатных таблицах, заказах и управлении каждой деталью моей жизни и жизнями других людей вокруг меня – затих. Не в неприятном смятении, а в том, что надо сесть и заострить своё внимание, потому что этот момент намного важнее, чем любое мое решение в этой жизни.
Подбородок Хлои был опущен, ее одна рука была сплетена с рукой ее отца, а во второй она сжимала букет орхидей. Волосы были уложены сверху ее головы, там, где я обычно хватал за хвост, погружая пальцы в ее волосы, а после бросал ее на любую доступную плоскую поверхность и думал только о том, как я хотел её. Я мог видеть каждый дюйм ее лица, и она выглядела просто бесподобно. Я хотел заморозить этот момент,растянуть его, и заставить его длиться вечно.
Было ясно, что Хлои до самого последнего момента что-то обдумывала. Ее глаза были закрыты, ее лицо было сконцентрировано, она просеивала свои мысли. Столь же ясен был момент, когда она решила для себя всё это. Подняв голову, она взглядом прошла по проходу ко мне, и время будто остановилось, и ничего другого не было вокруг. Я чувствовал свою улыбку, а затем увидел, как это отражается, светясь, во всей ней, и я сделал единственное, о чем мог думать.
Я прошептал слова: «Иди сюда.»
Часть седьмая
Вдох.
Выдох.
Это – только 350 человек, смотрящих на меня.
Это – только река грязи на проходе.
Это – только отпечаток шины на беременном животе моей подруги.
Это – только одна церемония, она продлится только один день. Это – только единственная любовь всей моей жизни, который стоит в конце прохода.
Мой отец подхватил мою руку и соединил наши пальцы. «Готова, милая?»
Сглотнув, я кивнула и сказала: «Нет.»
«Ты думаешь выйти замуж за кого-то ещё, кроме Бенсона?»
Я посмотрела на него, смеясь и поддразнивая. «Нет, у меня нет больше вариантов кроме Бенсона. Просто… Последние два дня я только и думала о том, что когда я буду идти к алтарю, случится землетрясение или цунами, или-»
«Ну, возможно, землетрясение или цунами еще успеют произойти. Но ты можешь контролировать данные события не больше, чем управлять тем, кого любишь. Так мы собираемся продолжать эту свадьбу или пойдем напьемся в бункере?»
Я сжала его руки и сделала шаг вперед, перемещаясь с твердого бетона внутреннего дворика на мягкий, промокший беспорядок на лужайке. Моя нога погрузилась в траву, и я вытащила её с громким хлюпающим звуком. Рядом со мной отец чуть не потерял равновесие в грязи.
«Представь, что ты – пёрышко,» прошептал отец, и мы оба засмеялись. «Легче воздуха.»
Но потом мы повернули за угол, и я увидела это.
Гости.
Свадьба.
Мужчина, который станет моим мужем через пару минут.
Его глаза встретились с моими, и самая большая улыбка, которую я когда-либо видела, появилась на его лице. Несколько долгих секунд я не могла сдвинуться с места. Я едва могла дышать. Единственная вещь, которую я могла делать, это таращиться на Беннетта, стоящего в конце прохода и ожидающего меня. Он надел изумительно красивый, сделанный на заказ смокинг, а на его лице была сногсшибательная улыбка. Он выглядел также, как я себя чувствовала: ликующим, потрясенным, на грани обморока.
Я увидела, как его губы прошептали: «Иди сюда».
И внезапно я не смогла добраться до него достаточно быстро. Я потянула своего отца вперед, игнорируя его тихое хихиканье из-за моей поспешности, не обращая внимание на влажное всасывание грязи, когда я наступала на нее, не думая о том, что я двигалась быстрее, чем мы репетировали, и песня не сможет закончиться в нужное время, когда я достигну алтаря. Мне было плевать. Я хотела быстрее дойти до Беннетта, взять его за руку, забить на клятвы, и сказать «Я согласна» так скоро, как только это было возможно.
Я наклонилась и сняла свои грязные босоножки. Бросая их в сторону, я проигнорировал громкий шлепок в лужу и подтянула платье чуть выше лодыжек. Я улыбнулась, и когда толпа засмеялась и взорвалась аплодисментами, я потянула своего отца еще быстрее к концу прохода, практически бегом. Он остановил меня на полпути, где закончилась трава, и начался песок.
«Это – прекрасная метафора,» спокойно сказал отец, целуя меня в нос. «Я прошёл с тобой половину, родная; остальную часть ты должна одолеть сама.» Он поцеловал меня в щёку и отпустил, чтобы я смогла сама добраться сквозь оставшуюся часть прохода, усыпанную лепестками, и броситься в объятия ожидающего меня Беннетта.