ПОД СНЕГОМ
Диана Килина
Все права на изменение, распространение и продажу принадлежат автору. Любое копирование без согласования с автором запрещено. По вопросам сотрудничества обращаться по e–mail: [email protected]
АННОТАЦИЯ
– Алиса, в твоей жизни только ты принимаешь решения, – сказала мама, смягчив голос, – Только ты отвечаешь за свой выбор.
– Я знаю, мам. Но как сделать все правильно?
– Кто сказал, что выбор обязательно должен быть правильным? – улыбнулась мама, – Выбор должен исходить из твоего сердца. А каким он будет – покажет жизнь.
Это последняя книга в истории Алисы. Сможет ли она определиться и принять решение, которое должно изменить ее жизнь: остаться с надежным мужем, или вернуться к несносному боссу? Читателя ждет неожиданный финал истории «Колибри».
Посвящается Моей бабушке.
Я ни разу не видела тебя во сне, но помню каждую черту твоего лица.
Я помню, как ты читала мне сказки, и учила жить по совести.
Я помню твои горячие ладони и необычные глаза, которые меняли свой цвет в зависимости он твоего настроения: от стально–серого, до небесно–голубого и цвета морской волны.
Я помню, как ты рассказывала мне о смерти, и открыла для меня знание, что тоннеля и райских врат не существует. Ты говорила мне: «Бога нет – есть Истина» и ты оказалась на все 100% права.
Я всегда буду тебя любить.
Прости, что я не попрощалась с тобой. Эта боль от чувства вины всегда преследует меня. Как будто в моей груди пробили зияющую дыру, вырвав сердце голыми руками. Я так и не научилась с ней справляться, и изредка даю волю слезам, глядя на твою фотографию.
Пусть земля тебе будет пухом.
ПРОЛОГ
Со мною вот что происходит:
Ко мне мой старый друг не ходит,
А ходят в мелкой суете разнообразные не те.
И он не с теми ходит где–то
И тоже понимает это,
И наш раздор необъясним, и оба мучимся мы с ним.
Со мною вот что происходит:
Совсем не та ко мне приходит,
Мне руки на плечи кладёт и у другой меня крадёт.
А той – скажите, Бога ради,
Кому на плечи руки класть?
Та, у которой я украден, в отместку тоже станет красть.
Не сразу этим же ответит,
А будет жить с собой в борьбе
И неосознанно наметит кого–то дальнего себе.
Евгений Евтушенко, 1957
Пробираясь сквозь толпу, он тянул меня за руку, чтобы подобраться поближе к месту лучшего обзора. Салют всегда пускают с горы Харью и лучше всего его видно, если встать под лестницей на нее ведущей. Когда он все–таки протиснулся через громко гудящих людей и обхватил меня сзади руками, толпа начала обратный отсчет.
Крепко зажмурившись, я ощутила рой мурашек, поднимающийся по моей спине от его мягкого голоса, считающего по–русски. Все вокруг замерло, перестав существовать. Я ощущала только его теплое дыхание на своих волосах, его приятный, мягкий баритон над ухом, его крепкие объятия и размеренное биение его сердца, отдающееся легкой вибрацией в моей спине.
Я резко развернулась к нему лицом, и он замолчал. Посмотрев в его глаза, которые в ночном свете стали бездонно–черными, я отчаянно захотела, чтобы этот Новый год стал для меня началом новой истории. Новой книги в моей летописи. И первую страницу я хочу написать вместе с ним. Я загадала такое желание, надеясь, что оно сбудется.
Яркие вспышки взорвались в воздухе, отразившись в его расширенных зрачках. Я смотрела на голубые, зеленые и красные огни, вспыхивающие в его глазах, и не смогла не заметить мои любимые золотистые искорки. Он наклонил голову и прикоснулся ко мне губами. Я двинулась на встречу и обвила его шею руками, притягивая ближе.
Его руки ловко расстегнули мое пальто и забрались под шерстяную ткань, обнимая меня за талию. Потом они переместились назад, и стали гулять по моей спине. По моему телу прошла дрожь, но не от холода, а от другого ощущения. Я почувствовала какую–то неведомую силу, энергию, которая окутала нас под вспышками новогоднего салюта. Она, словно тонкая нить, начала затягиваться вокруг, прижимая нас друг к другу, растворяя друг в друге, сшивая в одно целое.
Когда вспышки прекратились, он тихо прошептал мне в губы:
– С Новым годом, Алиса.
– С новым счастьем, – ответила я.
ГЛАВА 1
Декабрь, 2016
I feel something so right
Doing the wrong thing
I feel something so wrong
Doing the right thing[1]
Глубокий бас прорывался из динамиков моей машины, и я невольно раскачивала головой в такт музыке. Мои губы сами собой протягивали слова песни. Конечно, меня не радовала эта версия данного трека, но ничего не попишешь – в машине валялось только два диска: альбом Макса Барских «По Фрейду» и записи дабстепа Никиты. Я, естественно, выбрала второе.
I could lie, could lie, could lie
Everything that kills me makes me feel alive[2]
Мой телефон благополучно утонул в унитазе три недели назад, когда я не уследила за ним, и Тео схватил трубку со стола, решив поиграть в кораблики. Новый мобильник я решила пока не брать, потому что уже вышла новая модель айфона и Никита, мой муж, пообещал мне его купить в Англии. Он уехал на сборы на целый месяц. А мне пришлось вернуться в Таллинн, чтобы помочь маме. Она сломала ногу.
Я стою на светофоре, и мои внутренности в буквальном смысле скрючивает от мощного звука. Я никогда не любила электронную музыку, но, признаться честно, начала привыкать к дабстепу. Что–то было в этих ударных. К тому же, я моментально проснулась. В общем, невольно трясу головой и вытягиваю шею, подпевая обрывкам песни:
Lately I been losing sleep
Dreaming about the things that we could be[3]
Повернув голову, я увидела, что молодой парень в машине слева от меня улыбается во весь рот белозубой улыбкой. Он подмигнул мне, а я залилась краской и пожала плечами. Подняв большой палец вверх, паренек одобрительно кивнул:
– Хороший вкус, – проговорили его губы, и я невольно растянулась в улыбке.
Светофор подал зеленый знак, и я тронулась, сворачивая направо по Тартускому шоссе в сторону салона красоты. Раз уж я приехала в родной город, пора привести свою голову в порядок. В Хельсинки бешеные цены на парикмахерские услуги, так что за последние два месяца моя непослушная грива стала длиннее на пару сантиметров, стрижка совершенно потеряла форму, и предательские рыжие корни окончательно убили весь гламор, который я навела на свою несчастную шевелюру. В Женеве моя прическа имела хоть какой–то вид. Сейчас она выглядит отвратительно.
При воспоминании об этом городе, я судорожно сглотнула.
С недавних пор Женева – мое стоп–слово. Я туда никогда не вернусь, и, наверное, это к лучшему. Как и в Вегасе, все, что было в Женеве – останется в Женеве. Как–то так.
«Je t’aime» – прошептал до боли знакомый голос в моей голове, и я нервно дернулась, заезжая на парковку. Поставив машину, я потрясла головой, и выключила зажигание. Музыка прекратилась, и я осталась сидеть в полной тишине. Обрывки воспоминаний волной накрыли меня, и я положила голову на сложенные на руле руки. Прошептав только: «Но ведь ты же сильнее меня; сильней и увереннее», я снова покачала головой, открыла дверь и выползла на улицу.
Меня мгновенно обдало морозным воздухом, и я выдохнула, выпуская пар из легких. Закрыв машину, я взяла талончик на парковку в автомате, и поплелась к небольшой стеклянной двери на углу дома.
Колокольчик радостно поприветствовал меня, когда я входила. В салоне никого не было, кроме моего парикмахера. Я решила подстричься в восемь утра. Спасибо Алевтине, что она согласилась подняться в такую рань.
– Алиса, здравствуй, – проворковала мамина подруга и широко улыбнулась.
Она держала в руках чашку кофе, и мой рот мгновенно начал выделять обильную слюну. Алевтина прищурилась и подмигнула мне:
– Я тебе оставила. Бери чашку, и садись. Как твои дела?
– Нормально, – сказала я, снимая пальто и водружая его на вешалку, – Мы не опоздаем?
– Нет, следующий клиент только в одиннадцать. Времени предостаточно, – она вытянула длинные ноги в узких джинсах и отпила свой кофе, – Сливки в холодильнике.
Я потянулась к полке над мойкой в углу помещения, и налила свеженький кофе из кофеварки. Потом наклонилась, и залезла в маленький холодильник, доставая оттуда пачку сливок. Приготовив себе свой «завтрак», я прошлепала по мраморному полу, оставляя слякоть, и плюхнулась на диванчик рядом с Алевтиной.
Она пристально изучала меня глазами, и я робко улыбнулась, делая первый глоток.
– Ты так изменилась, – тихо сказала она, – Стала совсем взрослой.
Я пожала плечами:
– На голове у меня кошмар.
Алевтина звонко рассмеялась, и мне стало так уютно от ее смеха.
– Брось, ты красавица даже с отросшими корнями. Но давай не будем пока о работе. Как Тео? Как ты устроилась в Хельсинки?
– Отлично. Тео растет. Он сейчас в саду, мама определила его на месяц прямо возле дома. Я учу финский язык.
– Как замужняя жизнь? – она подмигнула мне, а я невольно напряглась.
Не то, что бы моя замужняя жизнь была плохой. Просто… Не идеальной.
– Нормально. Никита старается изо всех сил, – я выдавила из себя подобие улыбки и отпила глоток кофе.
– Это большая редкость, – вздохнула она и уставилась в зеркало у входа, – Мне не повезло с мужчинами, что первый, что второй мужья были скотами.
Я нахмурилась и посмотрела на нее. Разве мог кто–нибудь вести себя с ней как скотина? Она – само совершенство. Высокая и стройная, даже в свои сорок пять выглядит шикарно. Изящная, несмотря на рост, изысканная и грациозная. Выбеленные волосы волной спадают на плечи и блестят, как зеркало. Алые губы красивой формы всегда слегка улыбаются, а четко–очерченные коричневым карандашом брови идеально подчеркивают светло–зеленые глаза в обрамлении густых ресниц. Странно, что ей не удалось найти свое счастье.
– Ну что, – вздохнула Алевтина, поднимаясь с диванчика, – Я пойду готовить инструменты, а ты пока полистай что–нибудь. Есть, кстати, свежий выпуск МК–Эстонии.
– Это здорово, хоть новости узнаю, – улыбнулась я и потянулась к стенду с журналами.
Отпив кофе, и взяв в руки газету, я перевернула ее, чтобы заглянуть в светскую хронику. И в ту же секунду замерла, перестав дышать. Кофе застрял где–то в пищеводе между желудком и горлом.
«Известный бизнесмен, владелец сети клубов «Палаццо», со своей спутницей»
Сначала я ничего не поняла. Мне показалось, что на фотографии, рядом с Сашей стою я. Потом я пригляделась, и поняла, что рядом с ним стоит миниатюрная блондинка с ярко–розовой помадой на пухлых губах и светло–серыми глазами. Прищурившись, я принялась изучать снимок.
Саша остался таким же, каким я запомнила его в Женеве. На фотографии он смотрел в камеру холодным взглядом темно-карих глаз, и одной рукой обнимал свою спутницу за талию. Она напротив, широко улыбалась, обнажая ровные белые зубы. Мои глаза скользнули ниже, и я прочитала подпись:
«Александр Дворцов и Дарья на открытии Палаццо в Тарту. Александр и Дарья познакомились в октябре в Женеве, и с тех пор, по словам друзей и близких, никогда не расстаются».
Познакомились в Женеве. Какой же он все–таки козел. Видимо, поэтому он не представил меня своим друзьям.
Глубоко вздохнув, я отложила газету и допила свой кофе одним глотком. Встав с черного кожаного диванчика, я подошла к Алевтине.
– Аля, я хочу перекраситься.
Она удивленно приподняла брови, ее губы сложились буквой «О».
– В какой цвет? – спросила она.
Я пристально посмотрела на свое отражение, и наклонила голову набок. Потом мои глаза скользнули на стену, и я увидела плакат с рекламой краски Schwarzkopf.
– Хочу вот так, – ткнула я пальцем в отражение, показывая на фотографию, – И такую же стрижку.
– Уверена? Не слишком ли коротко?
Я снова посмотрела на свое отражение. Прищурилась, и с уверенной улыбкой выдала:
– Нет. К тому же, чем короче, тем меньше мне придется возиться с укладкой.
ГЛАВА 2
Через два часа я, заплатив за парковку, прыгнула на заледеневшее сидение машины, и посмотрела на свое отражение в зеркале заднего вида.
Вот это да. Я слышала, что смена прически может совершенно изменить облик, но чтобы до такой степени.
Длинная прядь темно–шоколадных волос спадала на правую половину моего лица, изображая челку. Этот цвет сделал глаза ярко–голубыми, как будто я носила цветные контактные линзы. Остальное было подстрижено экстремально коротко, а затылок практически полностью выбрит. Не знаю, что я буду делать со всем этим, когда предательские рыжие корни начнут отрастать, но сейчас мне нравится. И я не похожа на ту гламурную сучку, которую Саша лапает на фотографии с газеты.
Я оскалилась в ехидной улыбке и достала мобильник–раскладушку доисторической эпохи. Набрав мамин номер по памяти, я прослушала несколько гудков, а потом она сняла трубку:
– Мам, как ты?
– Ничего, валяюсь на диване. Я давно этим не занималась, – я услышала довольный смешок и невольно улыбнулась.
– Мам, я хочу пробежаться по магазинам, что–нибудь прикупить. Ты не против побыть в гордом одиночестве еще несколько часов?
– Нет, не против. Отдыхай детка, – она рассмеялась, – И купи мне зефир в шоколаде.
– Обязательно.
Я отключила телефон, просто закрыв его, и завела мотор. Прогрев машину, я выехала на Тартуское шоссе, и направилась в сторону обновленного Юлемисте.
Прогуливаясь по торговому центру, я зашла в несколько отделов и купила обновки, подходящие своей новой прическе. Я так же зашла в магазин нижнего белья и набрала несколько пеньюаров и комплектов из черного и красного кружева. Никита любит красивое белье. Я его терпеть не могу. Белье, не Никиту. Мужа вроде как нужно радовать. Думаю, он оценит. Тем более, он все это оплачивает.
Прогуливаясь в косметическом отделе, я выбирала новый оттенок помады. Мне хотелось чего–нибудь красного и сочного, но к белоснежной коже с веснушками тяжело подобрать что–то стоящее. Я мазала на руку уже девятый иди десятый оттенок, когда передо мной выросла высокая длинноногая фигура. Я подняла глаза, и обладательница километровых ног широко улыбнулась:
– Алиса? Алиса Бауэр?
– Бри? – пролепетала я.
– Я тебя не узнала! – протянула она своим эстонским акцентом, – Issand Jumal[4], ты такая эффектная!
Я расплылась в улыбке и обошла стенд MaxFactor, раскидывая руки для объятий. Бри сделала то же самое, и мы крепко обнялись. Меня обдало легким запахом духов, похожих на Nina Ricci Premier Joir, и я подняла голову. Она была меня выше, и я практически дышала ей в грудь.
– Ну а ты совсем не изменилась, ледяная принцесса, – подмигнула ей я, и она залилась краской.
– Какими судьбами? Как ты вообще живешь? – начала расспрашивать Бри, – Я тебя сто лет не видела.
– Да, я уехала, – она удивленно вскинула брови, а я продолжила, – Вышла замуж. Сейчас живу в Финляндии.
– Ух ты. А муж, кто он?
– Мой бывший одноклассник, хоккеем занимается. Спортсмен.
– Круто, рада за тебя. Не хочешь перекусить и поболтать? Есть минутка?
– Конечно.
– Здесь на втором этаже индийский ресторанчик. Пошли?
Она махнула рукой и развернулась на высоченных шпильках. Я посмотрела на ее силуэт и вздохнула. Я так и не научилась носить каблуки. Конечно, я надевала платья, цацки и шпильки, но во всем этом обмундировании я больше была похожа на шлюху. Бри, в коротком пальто и туфлях (в такой–то холод!), был просто красавицей. Ее длинные светло–русые волосы спадали почти до талии и оттенялись благородным цветом темно–синей шерсти. Я оделась попроще, как и всегда: джинсы, теплая водолазка, серое пальто и черные ботинки на меху.
Пока мы поднимались на эскалаторе вверх, Бри постоянно щебетала и рассказывала мне последние новости. Когда мы добрались до кафе, уселись за столиком, расставили вокруг себя пакеты с покупками, и принялись изучать меню, ее сумочка зазвонила. Ну, точнее мобильник.
– Да малыш? – проворковала Бри в трубку, и я уставилась на нее с удивлением, – Я встретила знакомую. Мы на втором этаже.
Она отключилась и посмотрела на меня с улыбкой.
– Алиса, я замуж выхожу. Ты не поверишь за кого, – заговорщицки прошептала Бри, и мое любопытство подскочило на запредельный уровень.
– Колись, – выдала я.