Макс пробежал пальцами по клавишам. Несмотря на внешнюю грубость и неотесанность, он был очень мягок и чуток. Мягок до сентиментальности.
«Не раскисай, — сказал себе Макс, часто-часто моргая, чтобы не дать набежавшим на глаза слезам вырваться наружу. — Ребята сделают все, чтобы его найти. На них можно положиться».
На них действительно можно было положиться. Трое крепких мужчин скользнули в белую «БМВ». Мягко завелся мотор. Демидыч высунул в окошко руку, прилепил к крыше мигалку, и машина, выскочив из дворика, понеслась по шоссе, выжимая предельно допустимую скорость.
— Ну что, малыш, ты готов к беседе?
Филя промолчал.
— Тогда, пожалуй, начнем. Для начала скажи-ка нам, друг любезный, кто ты такой и за кем следишь.
— Кто я такой — не твое собачье дело, — ответил Филя. — Сначала скажи, кто вы такие и какого черта меня сюда приволокли.
— Надо же, какой непонятливый, — усмехнулся бандит. — Мы тебе, малыш, не враги. Хотя и не друзья. Если ты будешь паинькой и ответишь на наши вопросы, мы тебя тут же отпустим на все четыре стороны. Если нет — пеняй на себя. Глаза я тебе выколю, как и обещал, но это будет не самое страшное, что тебя ожидает.
— Да что вам от меня надо-то? — рявкнул в сердцах Филя.
— Молодец, понял, — констатировал бандит. — Слушай сюда. Сегодня в баре «Красные раки» ты следил за одним нашим добрым другом. В туалете ты, гнида паршивая, засунул ему в карман «жучок». Я все сказал. Теперь говори ты.
— Господи, — простонал Филя, — да нечего мне вам говорить… Обознались вы… Я был в баре «Красные раки», но ни за кем не следил. Просто зашел перекусить.
— Ага, — согласился бандит. — А в туалет ты зашел просто отлить, так?
— Так.
— Нет, малыш. На твою беду, человек, за которым ты следил, — очень осторожен и аккуратен. У него есть дурацкая привычка — перед выходом из дома тщательно осматривать свою одежду… Он всегда знает, что лежит у него в карманах. Ты зашел за ним в туалет, поскользнулся на банановой кожуре, упал на него. И представь себе — сразу после этого неприятного инцидента в кармане у моего друга появилась черная зажигалка. В свою очередь мы с Чалым покопались в осколках этой зажигалки и нашли кое-что интересное. Что скажешь?
— Скажу, что очень уж изящно ты выражаешься, — усмехнулся Филя. — Для бандита.
Лом рассмеялся.
— А ты думал, у всех бандитов четыре класса образования и полный рот слюней? Нет, малыш. Я и в университете свое поучился… Хотя блатную феню я тоже знаю, если ты на это намекаешь… Ладно хватит лирических отступлений. Давай, говори, на кого работаешь, и покончим с этим. Не знаю, как у тебя, а у меня еще сегодня куча дел.
— А если я скажу… ты ведь меня… все равно пришьешь?
— Интересное кино! Это какого же ты о нас мнения! Нет, малыш, если ты во всем сознаешься, я развяжу тебе руки, обработаю все твои раны, вытру тебе слезы и отправлю к папе с мамой. Если ты пообещаешь больше не шалить.
— Знаешь что… — Филя говорил тихо и вкрадчиво, как будто пальцем манил.
— Что? — спросил Лом, наклоняясь ближе к Филе и обдавая его чарующей смесью лука, чеснока и колбасы.
— Иди почисти зубы, хорек вонючий. От тебя несет, как из помойного ведра.
Филя прижал затылок к цементному полу и рассмеялся.
— Ладно, — злобно произнес Лом. Послышался металлический звук, словно кто-то поднял с пола железную палку. — Считай, что сам напросился.
Глава двадцатая
Денис заглушил мотор. Место было безлюдное. Рядом находился какой-то заброшенный заводик. Справа от него — деревянные складские помещения.
Денис вынул телефонную трубку и набрал номер Макса. Выслушал его и повернулся к коллегам.
— В одном из них, — сказал он, кивая головой в сторону больших железных гаражей.
Затем Денис набрал номер Грязнова-старшего.
— Алло, Людмила Ивановна?.. Грязнов говорит, Денис. Людмила Ивановна, дядя на месте?.. Жду… Дядь Слав…
Денис в нескольких фразах обрисовал Вячеславу Ивановичу ситуацию.
— Жди меня, — приказал генерал. — Сам ничего не предпринимай.
Денис ничего не ответил. Нажал на кнопку «отбой», повернулся к коллегам и тихо произнес:
— Выключаем телефоны.
Демидов и Голованов послушно отключили свои мобильники. Не дай бог, позвонит кто, тогда уже подобраться к бандитам незамеченными не удастся.
Мужчины выбрались из машины и тихо прикрыли за собой дверцы.
— Идем как можно тише. Демидыч, у тебя слух как у совы. Не подведи.
Володя Демидов кивнул и навострил уши. У него действительно был поразительный слух. В Чечне сослуживцы из разведроты шутливо называли его «вождем» — за колоритную внешность и тончайший слух, какой в наше время можно встретить только у индейцев, живущих где-нибудь в прериях и не разбавивших дикую кровь предков пресной жижицей бледнолицых.
Трое мужчин тихо пошли вдоль гаражей. Впереди — Володя Демидов, метрах в пяти от него — Сева Голованов, замыкал шествие Денис. Вот они прошли мимо первого гаража, второго, третьего… Демидыч остановился и сделал ребятам знак рукой. Они замерли.
Демидыч обернулся и показал на один из гаражей. Голованов кивнул и достал из кобуры ствол. Денис последовал его примеру.
Демидыч подошел вплотную к гаражу и приложил ухо к железной стене. Послушал. Лицо его было напряжено, на широком лбу поблескивали капельки пота.
Наконец он повернулся и подал какой-то знак Голованову. Тот кивнул и медленно двинулся в обход гаража.
Вторым знаком Демидыч приказал Денису встать по другую сторону от двери. Они прижались спиной к железной стене и замерли. За стеной раздавались тихие, приглушенные голоса.
Володя внимательно огляделся по сторонам. Вокруг не было ни души. Только ветер лениво шевелил высокую, пожелтевшую от жаркого июльского солнца траву.
Демидыч достал из кармана флакончик с маслом, отвинтил крышку и полил дверные петли. Отбросил флакончик в сторону и взял пистолет на изготовку.
Из-за угла появился Голованов. Взглянул на Демидыча и покачал головой. В ответ тот кивнул. Потянул руку и попробовал приоткрыть дверь — она чуть-чуть поддалась.
Денис почувствовал, что его сердце забилось быстрей. Он волновался. Но было в этом волнении и что-то приятное. Демидыч показал ему знаком — ты остаешься здесь. Денис отрицательно покачал головой. Демидыч нахмурился. Сева Голованов подошел к Денису вплотную, шепнул ему на ухо: «Слушать!» и, оттеснив Дениса от двери, занял его место.
Наконец Демидыч поднял кверху три пальца и начал отсчет, загибая пальцы. Три, два, один…
Дверь с грохотом распахнулась, и Демидыч быстро, как тень, нырнул в прохладный полумрак гаража.
От первого удара Филя сумел увернуться. Просто откатился в сторону. Попытался вскочить на ноги, но второй удар железной палки сбил его с ног и пригвоздил к полу. Падая, Филя больно ударился о стеллаж с инструментами. На голову ему посыпались насосы, шестерни, отвертки и прочая дребедень. Третий удар угодил оперативнику в голень, однако прошел по касательной, так как Филя, понимая, что на кон поставлена его жизнь, вертелся как уж. Зацепившись шапкой за угол железного стеллажа, он дернул головой — и шапка сползла с его глаз. И как раз вовремя. Иначе железная палка, зажатая в руках двухметрового здоровяка, сокрушил бы Филиппу череп.
— Хватит! — крикнул из угла сидевший на деревянном ящике Чалый, худощавый пожилой мужик с бледным лицом и красными, воспаленными глазами. Завязывай!
— Он видел наши лица, — глядя на оперативника в зловещий прищур, отозвался Лом. — Мы не можем его отпустить.
— Не дави на грызло, щенок, — хрипло произнес пожилой. — Здесь базарю я. А ты сечешь и выполняешь.
Лом медленно повернулся к Чалому и, осклабившись в улыбке, произнес:
— Я чего-то не додул. Ты что, на ментовку работаешь?
— Тебе велено было его допросить, — твердо сказал Чалый. — А мочить штопорилу или нет — это уж не тебе решать.
— Не-ет, — протянул Лом, качая головой. — Это пока он рожу мою не видел. Теперь амба. Я рисковать не собираюсь.
Боковым зрением Филя увидел, как дрогнула дверь гаража. Чалый и Лом, занятые выяснением отношений, не обратили на это никакого внимания.
— Твой номер шестнадцатый, — сурово произнес Чалый, вставая с ящика. Велено узнать, на кого он шакалит, вот и узнавай. Остальное — как босс прикажет.
— Что? Босс? — Лом рассмеялся. — А знаешь что, старик… Плевать я хотел на тебя и на твоего босса. В этом гараже хозяин я. Я решаю, кого мочить, а кого лечить…
— Да ты никак оборзел? — удивленно произнес Чалый. Он опустил руку в карман и тихо двинулся к двухметровому парню.
Тот мгновенно выхватил из кармана пистолет и навел его на старика.
— Стой на месте, дедок, если не хочешь, чтоб я сделал в тебе дырку.
Чалый пропустил это приказание мимо ушей. Он продолжал двигаться по направлению к Лому, пристально глядя тому в глаза и медленно доставая из кармана руку.
— Не переводи базар в разборку, парень, — ласково, но настойчиво сказал он. — Опусти ствол. Быстро. Или ты забыл, кто я?
Лом вдруг сник. Улыбка сошла с его лица. Рука, сжимающая пистолет, опустилась и повисла вдоль туловища.
— Вот и ладушки, — похвалил старик. — А теперь…
Договорить Чалый не успел. Дверь гаража с грохотом распахнулась. Чалый быстро вскинул руку, да, видать, недостаточно быстро. Раздался выстрел — и старик отлетел к стене.
Лом дернул рукой с зажатым в ней стволом, но в этот же момент Филя извернулся и что есть силы вдарил ему ногами под коленки. Падая, Лом судорожным движением ухватился рукой за железный стеллаж, и тот всей массой обрушился на сбитого с ног гиганта, погребая его под собой.
Сева Голованов быстро подошел к Филе, выхватил нож и одним ловким движением перерезал веревку, стягивающую Агееву руки.
— Жив? — с улыбкой спросил Сева.
— Пока не знаю, — тихо произнес Филя, пытаясь подняться на ноги.
Сева обхватил друга за плечи и помог ему встать.
— Вот теперь вижу, что жив, — прошелестел Филя разбитыми губами. — Вы чего так долго?
— Не хотели тебе мешать, — встрял в разговор подошедший к ним Демидыч, обнажая в улыбке большие белые зубы. — Ты же не любишь, когда тебе мешают работать.
Друзья обнялись. Разжав объятия, Филя повернулся к подошедшему Денису и крепко пожал ему руку.
— Кстати, — сказал Демидыч, обращаясь к Голованову. — Старикан мертв. Твоя пуля попала ему в пах. Похоже, дедушка скончался от шока.
— Я целил в ноги, — небрежно обронил Сева.
Демидыч пожал плечами:
— В ноги так в ноги. Все равно это была самооборона. А с этим что?
Он показал на распростертого на полу детину, рядом с которым сидел на корточках Денис.
— Этот труп, — отозвался Денис. — Ударился виском об угол стеллажа.
— Плохо дело, — вздохнул Филя. — Теперь мы концов не найдем.
Он покачнулся, но верный Сева не дал ему упасть. Он подхватил маленького опера на руки, поднял его и направился к выходу.
— Пусти, — сказал Филя, — сам пойду.
— Отдыхай, не дергайся, — проворчал Голованов. — Герой.
Глава двадцать первая
Друзья сидели в машине. Сева стянул с Филиппа рубашку и туго перебинтовал ему торс. Затем заклеил пластырем рассеченную бровь.
— Осталась самая малость, — констатировал Голованов, внимательно осматривая заплывший глаз Агеева. — Гематома нешуточная. Придется вскрывать.
Он вынул из кармана нож, щелкнул зажигалкой и хорошенько прокалил лезвие ножа на язычке пламени.
Сидевший на водительском кресле Денис поежился.
— А что, — спросил он приглушенным от ужаса шепотом, — разве нельзя его в больницу?
— Больница подождет, — ответил за Севу Демидыч. — Да ты, Денис Андреич, не беспокойся. Головач и сам врач знатный. Пока он с пулей в животе по госпиталям мотался — всему научился.
— Приступим, пожалуй, — сказал Сева, убирая зажигалку.
Он склонился над Агеевым.
Брызнула кровь.
— А понежнее нельзя, — рыкнул на Голованова Филя. — Садист!
— Помалкивай мне тут. А то выкину из машины и пойдешь домой пешком. Демидыч, антисептик!
Филя покорно вздохнул и отдался во власть мучителя.
— Итак, — сказал Денис, когда пускание крови, прижигание разреза и прочие садистские процедуры остались позади, — какие выводы можно сделать из всего происшедшего?
— Сац сделал свой ход, — ответил ему Голованов. — Но боюсь, прижать его пока не удастся.
— Доказательств нет, — поддакнул ему Демидыч. — Кое-кто слишком метко стрелял.
Сева пожал плечами: дескать, подумаешь, ну стало одним подонком на земле меньше, ну и что?
— А кто такой этот Сац? — спросил облепленный пластырем Филя.
— А ты не знаешь? — Сева удивленно приподнял брови. — Да-а, отстал ты от жизни, браток. Ой как отстал. Будет тебе наукой — меньше надо по чужим гаражам отираться…
— Сева, не играй с огнем, — пригрозил ему Агеев. — Колись скорее: кто такой этот Сац-обоссац?
— Сац, — сказал Сева, назидательно поднимая палец, — или, как ты, уважаемый Филя, неприлично выразился, «обоссац»… Это не кто иной, как глава небезызвестного финансового холдинга «Гималаи».
— Витиевато говоришь, — поморщился Филя, — но разобрать можно. Ты, Демидыч, считаешь, что концы обрублены, а я думаю, что это далеко не так.
— Но ведь те двое мертвы, — напомнил товарищу Володя Демидов. — Они ничего уже не смогут нам рассказать.
— Мы знаем их клички, — возразил Агеев, силясь рассмотреть свое изуродованное побоями и неквалифицированной медицинской помощью лицо в зеркале заднего вида.
— Тот, что покрупнее, — продолжил Филя, — это Лом. А у пожилого кличка Чалый. Можно попробовать вычислить их.
— Филя дело говорит, — кивнул Демидыч. — Узнаем «крышу» господина Саца. А там уже подумаем, как его можно прищучить.
— Ладно, доберемся до офиса, потом подумаем. Филипп, ты уверен, что тебе не надо к врачу?
— На все сто! — ответил Агеев. — Свои раны я привык зализывать сам. Ну или с помощью близкого друга женского пола. Кстати насчет женского пола. Я так понял, что Лена Озерова не имеет к тому, что произошло с Доли Гординой, никакого отношения. В «Красных раках» она долго пытала Саца и Шустова… Явно подозревала, что они в чем-то замешаны.
— Ну а Шустов что? — поинтересовался Денис. — Небось «девочка моя, я прошу тебя, возьми себя в руки. Я клянусь тебе здоровьем моей покойной мамы, что мы с Олегом не имеем к смерти Доли никакого отношения»!
— Что-то вроде этого, — кивнул Филипп.
Вдали послышался вой милицейской сирены. Спустя минуты три машины с мигалками остановились на пустыре.
— Явились не запылились, — пробурчал Сева.
Дверцы машин распахнулись, и из них высыпали люди в камуфляжных одеждах с автоматами наперевес.
— Всем выйти из машины! — крикнул тот, что был впереди. — Руки за голову! Оружие на землю!
— Ну что, ребята, — повернулся к коллегам Денис, — надо выходить. А то еще пальнут с перепугу.
— Эти могут, — кивнул Сева, открывая дверцу со своей стороны. — Я пошел. Если что — сложу свою голову первым, как герой.
Сева вышел из машины и заложил руки за голову.
— Отставить! — скомандовал громкий голос у камуфляжников за спиной.
К машине неспешной походкой шел Вячеслав Иванович Грязнов, начальник МУРа и по совместительству родной дядька Дениса.
Подошел, сердито посмотрел на ребят и сказал:
— Будем сидеть или попробуем все-таки выбраться из машины?
— Товарищ генерал, так вы ж сами сказали — отставить, — ухмыльнулся Филя.
— Вылазь, умник, — нахмурил брови Грязнов.
Посмотрел на Дениса и добавил:
— Это всех касается… А к тебе, уважаемый директор, у меня особый разговор.
Сотрудники «Глории», кряхтя и чертыхаясь, выбрались из «БМВ» и предстали перед Грязновым-старшим во всей красе.
Вячеслав Иванович оглядел всю команду, остановил взгляд на Филе, покачал головой и сказал:
— Хорош.
— Служу отечеству, — вяло пошутил Филя.
— Дослужишься у меня, — пригрозил ему генерал. — Вы стойте здесь, а ты, — он показал пальцем на племянника, — айда за мной, в машину. Расскажешь мне, что здесь произошло.
Грязнов повернулся к своим подчиненным и скомандовал:
— Оцепите место. Чтоб ни одна мышь не проскользнула.
Подчиненные кивнули и кинулись исполнять приказание генерала. Один из них, тот, что был за старшого, как бы невзначай задел Голованова плечом и с язвительной усмешкой сказал:
— Ну что, частники, опять отличились?
— Лучше быть частником, чем безучастником, — небрежно обронил Голованов.
Парень в камуфляже скептически скривился и отправился к гаражу.
— Да-а, — протянул Филя, когда Грязновы, старший и младший, скрылись в генеральской машине. — Как думаешь, Сева, отмажет нас старшой или нет?
Голованов пожал плечами:
— Думаю, должен. Мужик он неплохой.
— Не плохой-то он неплохой, — задумчиво сказал Филя, — но тут трупы…
Демидыч наклонился, сорвал травинку, засунул ее себе в рот и принялся жевать.
Прошло минут пять. Наконец дверцы генеральской машины открылись — и оба шефа выбрались на воздух. Неспешно подошли к Филе, Севе и Демидычу. Денис еще издалека незаметно подмигнул им: мол, не стремайтесь, ребятки, все будет тип-топ.
Тут к Грязнову-старшему подбежал один из его людей и что-то тихо наговорил на ухо. Генерал кивнул и сказал: «Продолжайте».
Затем подошел к провинившейся троице, остановился и воззрился на Голованова, грозно шевеля бровями.
— Так, — сказал Вячеслав Иванович, сверкая глазами из под кустистых рыжеватых бровей. — Значит, решили восстановить справедливость своими силами?