– У моего денег и на съемную квартиру хватит, и на номер в гостинице. Может и на дачу поехать. Не думаю, что в машине…
– Всякие причуды бывают. У меня напарник такой. Вернее, не он, а баба, с которой он встречается. Ей в машине нравится. Вот в этой. И обязательно, чтобы одну ногу в окно выставить.
– В этой машине? – удивилась Кристина.
– В этой самой. А что?
– Ничего.
– Можно, я закурю? – спросил вдруг таксист.
– Курите на здоровье.
Он приспустил стекло, закурил. Выпускал дым умело, в щелку, в салон практически ничего не попадало.
– Может, зря на него думаешь? – скосил глаза на Кристину кавказец.
– Слишком долго ждет. Он не любит ждать.
– Может, человек важный приехать должен? Такой, который сам ждать не любит.
– Не нравится мне, как он нервничает.
– Слушай, давай договоримся. Если баба приедет, ты не выскакивай из машины, сразу ей волосы не выдергивай. Сперва расплатись со мной, как положено. Я уеду, а потом уже делай с ней, что хочешь. Можешь хоть лицом о кирпичную стену тереть. Мужья в такие дела обычно не вмешиваются. Я не против такого развития событий, но только без меня.
Кристина усмехнулась. Она не была кровожадной и калечить какую-нибудь дурочку, связавшуюся с ее мужем, не имела ни малейшего желания.
– Все будет хорошо, – пообещала она.
Таксист уже делал последние затяжки, стряхивая пепел в ладонь, как в конце улицы появилась машина – огромный черный джип. Автомобиль моргнул фарами и остановился рядом с «БМВ». Из-за руля неторопливо выбрался увесистый кавказец с золотыми перстнями на обеих руках, он надел плащ, подошел к Георгию и пожал ему руку.
Произнесенных при встрече слов Кристина не слышала, видела только, как шевелятся выпяченные по-верблюжьи губы Руслана Ахмедова, видела заискивающий блеск в глазах мужа.
Таксист загасил сигарету в пепельнице и отправил окурок в окно.
– Вот видишь, как получилось. По делам твой муж приехал. С важным человеком встречается. Машина у него новая, большая, дорогая, значит. Никакой бабы у него на стороне нет. Счастливый конец. Назад поехали?
– Погоди, – попросила Кристина, внезапно для себя перейдя на «ты».
Не нравился ей этот унизанный золотыми перстнями кавказец. Не нравилось, как муж лебезит перед ним. С какой стати? Мужчины немного поговорили, и Бакланов, достав из кармана большую связку ключей, стал возиться с замком на воротах лабаза, при этом смотрел по сторонам, словно не открывал то, что ему принадлежит, а воровал. Кристина толком не знала дел мужа. Возможно, лабаз был его собственностью, возможно, он его арендовал недавно. Наконец дверь открылась, Георгий пропустил Руслана вперед и обернулся. Только сейчас он заметил «Жигули», стоявшие почти у самого перекрестка. Он тут же бросил пару слов Ахмедову и заспешил к ним.
– Уезжаем, – проговорил сквозь зубы таксист и тут же, дав задний ход, лихо развернулся на неширокой улице.
Бакланов заметил, как снялись с места «Жигули», и бросился к своей машине.
Таксист гнал и оборачивался.
– Ты пригнись, чтобы тебя не увидели, – попросил он. – Это не для меня, а для тебя надо.
Кристина и не спорила. Она сползла в промежуток между сиденьями. И уже не рада была тому, что отправилась шпионить за Георгием.
– Что делать? Нельзя, чтобы он меня увидел, – причитала она.
– Чего-нибудь придумаем, – пообещал таксист и тут же предупредил: – Деньги приготовь.
– Сколько?
Таксист назвал сумму. Честно говоря, Кристина была готова заплатить вдвое больше. Кавказец взял купюры, а взамен их вручил Кристине визитку – неровно вырезанный прямоугольник картона с напечатанным на нем номером мобильника.
– Звони, если нужно будет еще за мужем последить. А сейчас за углом я резко тормозну, ты выскакивай и прячься в арке. Поняла? Хорошо прячься.
Кристина приготовилась. Со свистом протекторов «Жигуль» ушел за поворот и замер. Она опрометью, даже забыв попрощаться, выскочила из машины, вбежала в низкую арку между двумя приземистыми корпусами и вжалась спиной в стену.
Не прошло и нескольких секунд, как мимо нее пролетела машина мужа. Кристина стояла и ждала. Только минут через десять Бакланов проехал в обратную сторону. Она еще немного выждала и вышла. Общественный транспорт по этой улице не ходил. Здесь можно было увидеть только рекламные щиты с надписями типа: «шиномонтаж», «прием аккумуляторов б/у», «ремонт электрики», «заправка кондиционеров», «запчасти для японцев»… короче, все только для автомобилистов.
Тротуар заканчивался дорожкой, пересекающей парковую лесополосу и ведущей от универсама к жилому массиву. Внезапно Кристина замерла – она увидела, как дорогу переходит Богдан Князев. Столько времени не видеться, не общаться, и вот тебе – встреча. Но Богдан был не один, рядом с ним шла молодая женщина, она смеялась и что-то переспрашивала у него.
На душе мгновенно стало пусто. Слова, которые Кристина уже готова была сказать, застряли в горле. Богдан и Лариса прошли совсем близко. Князев не смотрел по сторонам, а лишь на свою спутницу.
– …Решился-таки я… – долетел до слуха женщины обрывок фразы.
– Богдан, – негромко позвала она.
Но тут рядом с ней раздался скрип тормозов, остановились старые «Жигули».
– Садись. Довезу, – высунулся в окошко прежний таксист.
Кристина растерянно забралась в распахнутую дверку и что было сил захлопнула ее.
Богдан стоял и озирался по сторонам.
– Ты чего? – спросила Лариса.
– Показалось, что кто-то меня позвал, – удивленно проговорил мужчина.
– Мужской голос или женский?
– А какая разница?
– По большому счету, никакой. Если показалось, что тебя кто-то окликнул по имени, надо плюнуть через левое плечо и сказать: «Хлеб вырастет на повороте».
– Всего-то?
– Тебе мало? А еще можно бросить мелкую монету и произнести: «Возьмите и отвяжитесь».
– Откуда ты это знаешь?
– Меня мама в детстве к бабушке в деревню на все лето отвозила. Вот та меня и научила всяким премудростям.
Богдан пошарил в кармане, вытащил монетку, широко размахнулся, бросил ее и проговорил:
– Возьмите и отвяжитесь.
Лариса засмеялась.
Кристина в машине повернула голову и смотрела в заднее стекло на удаляющегося Богдана и его спутницу.
«У нее ноги коротковаты», – машинально подумала она.
– Я так и знал, что тебя где-то здесь подхвачу, потому и вернулся, – заговорил кавказец.
– Зачем?
– Тут с центром связь плохая. Зачем тебе пешком до трамвая топать?
– Я и не помнила, что здесь трамвай ходит.
– Он через три квартала будет. Но кварталы здесь – о-го-го!
– Вас мой муж догнал?
– Догнал и даже остановил.
– Расспрашивал? – с тревогой поинтересовалась Кристина.
– Пытался. У меня для таких, как он, всегда ответ есть. И этот ответ действует безотказно. Короче, обогнал он меня, подрезал. Выскочил, в салон заглядывает, дверцу на себя рвет, кричит: «Кто с тобой был?»
– А вы что сказали?
– У меня ответ готовый. Говорю, мол, сел какой-то мужик с официальным лицом, вроде как мент, и приказал за тобой следом незаметно ехать. Ну а когда ты машину мою заметил, расплатился, вышел и за угол завернул.
– Обо мне не спрашивал?
– Зачем ему про тебя спрашивать? Когда тем, кто бизнесом занимается, про мента скажешь, у них совсем по-другому мозги работать начинают. Испугался, развернулся и поехал. Любой бизнес – темные дела. Вот, даже меня взять…
Таксист успел рассказать еще много чего, прежде чем довез Кристину до ее гламурного джипчика.
– Будет надо, звони, – предложил он на прощание.
Глава 11
Сквозь поздний вечер, сквозь снег к Москве по шоссе ехал комфортабельный двухэтажный туристический «Неоплан» с кавказскими номерами. Рассчитывали к утру прибыть в столицу, но погода не позволяла разогнаться как следует. Разметку занесло, снег, смешанный с солью и песком, разлетался из-под колес брызгами. Водитель пристально всматривался в дорогу, боясь сойти с полосы. То и дело «Неоплан» обгоняли на большой скорости дорогие машины.
– Сумасшедшие, – шептал он, следя за тем, как длинные щетки стеклоочистителей размазывают, смахивают со стекол снег, смешанный с грязью.
В салоне было шумно. Участники танцевально-хореографического ансамбля «Горная вершина» занимали почти весь салон на первом уровне. «Джигиты», навязанные коллективу Русланом Ахмедовым, предпочли расположиться на втором уровне. Это были мрачные, неразговорчивые мужчины. Даже во время остановок они не подходили к танцорам, держались своей компанией. Руководил ими «специально обученный человек» – обладатель приятного тенора Гафур Меджидов. Этот человек, приставленный вновь же с подачи Руслана Ахмедова, умело обходился со своими подчиненными. Никто не смел ему перечить. Гафур выгодно отличался от своих спутников, но не внешностью, а манерами и интеллектом. Выглядел-то он так же, как и они – словно боевик, недавно спустившийся с гор и успевший слегка побриться. А вот поддержать разговор с хореографом Джамалом он мог, даже на темы искусства. Возможно, именно поэтому они и сидели рядом, на первых сиденьях, сразу после водителя.
Джамал был требовательным художественным руководителем, он постоянно держал своих танцоров в тонусе.
– Гафур, – объяснял свою позицию хореограф. – Я вижу, ты умеешь поддерживать порядок среди своих людей. Но мне кажется, ты слишком жесток с ними.
– По-другому нельзя, – отвечал обладатель приятного тенора.
– Методы могут быть разными. Главное – достичь требуемого результата. – Джамал наставительно поднял палец.
– Иногда метод бывает важнее результата. – Гафур распахнул теплое пальто и с неудовольствием уставился в окно, за которым мелькали снежинки. – Едем, едем и конца-краю не видно.
– У меня свой метод поддерживать коллектив в тонусе. Мы пусть и танцоры, но хотя бы раз за день нужно всем вместе хором спеть песню.
– Какие песни поете? – без особого интереса спросил Гафур.
– Народные. Это же кладезь, квинтэссенция энергетики. Все участники коллектива незримо настраиваются на одну волну. Начинают звучать в унисон. – Глаза хореографа загорались огнем. – Потом и на сцене они станут одним целым. Зря вы не захотели, чтобы ваши люди участвовали в репетиции.
– Тебе это надо?
– Но они же не смогут так быстро войти в курс в Москве. У нас там времени только на два прогона.
– Впишутся, – пообещал Гафур.
Джамал обернулся к своим танцорам. Кто-то дремал, свесив голову, кто-то переговаривался, кто-то жевал. Все были заняты обычным дорожным делом. Хореограф протянул руку, взял микрофон, включил его и несколько раз произнес:
– Раз, два три… раз, два, три… три, пятнадцать… Проверка…
Люди просыпались, откладывали недоеденное, прекращали разговоры – ведь к ним обращался их художественный руководитель.
– Уважаемые, – хорошо поставленным голосом произнес Джамал. – Сегодня погода против нас. Идет снег. Мы опаздываем. Чтобы дорога не казалась нам такой мрачной, предлагаю спеть нашу любимую народную песню: «Неужели женщины стареют…» Раз, два, три. Начали!
После этого Джамал затянул бодрую аварскую песню, а весь танцевальный коллектив дружно подхватил. Автобус наполнился суровыми мужскими голосами. Показалось, что снег за окнами стал не таким густым, а темнота отступила. Гафур заслушался. Эту песню, одну из самых популярных, он слышал еще в детстве. И теперь детство словно возвращалось к нему.
– Красиво поют, – тронул он Джамала за плечо.
Тот согласно кивнул, продолжая петь. Наконец песня закончилась, и наступила тишина, прорезаемая только ровным гулом мотора, свистом ветра да шуршанием снега по корпусу автобуса.
– Музыка облагораживает человека, сплачивает людей, – произнес Джамал в микрофон.
– Ты прав. Пропусти-ка меня, – попросил Гафур.
Он выбрался в проход, поднялся на второй ярус и обратился к своим мрачным спутникам:
– Слышали, как поют?
– Слышали, Гафур. Красиво поют, – прозвучало в ответ.
– А вам слабо?
– Можно попробовать.
– Тогда начали. Раз, два, три!
Поначалу получилось нескладно, не попадали в ноты, путались в словах. Но когда песню подхватили танцоры, все наладилось. Автобус просто дрожал от мощных голосов. Всегда достаточно одного профессионала, чтобы и все остальные действовали слаженно.
– Ну, как? – улыбаясь, поинтересовался Гафур, спустившись к Джамалу. – Мои – не хуже твоих?
– Даже лучше, – вынужден был признать хореограф. – Мои испорчены профессионализмом. А вот в твоих людях еще чувствуется природная необузданность, будто эхо по горам идет.
Меджидов довольно улыбался. Автобус сбавил скорость, свернул на стоянку у дороги. Это была большая площадка, расположенная у самого леса. Среди снега виднелись две фуры, остановившиеся здесь на ночь. Водители сидели в одной из кабин и играли в карты.
«Неоплан» замер. Двигатель продолжал работать, наполняя салон теплом.
– Очередной привал? – спросил Джамал.
– Нет, – проворчал водитель. – Придется здесь ночевать. До Москвы к утру все равно не успеем. Вести автобус больше сил нет, боюсь в аварию попасть.
Джамал вопросительно посмотрел на Гафура. Все же Меджидов являлся представителем спонсора – Руслана Ахмедова. Тот задумался и махнул рукой:
– Ладно, отдыхаем здесь.
В салоне началось движение. Мужчины вышли размяться. Некоторые слегка углублялись в лес, становились под деревья, потом мыли руки снегом. Из-за этого на некоторое время развернулась игра в снежки. Но потом все быстро снова оказались в автобусе.
– Аллах не видит, он сейчас спит, – проговорил Гафур, доставая из портфеля бутылку коньяка и пластиковые стаканчики.
Его сигнал тут же поддержали. У артистов-путешественников в запасе оказались бутылки с коньяком, с чачей. Закуску раскладывали на откидных столиках. Даже водитель и тот присоединился к веселью. Правда, пил немного, завтра рано утром надо было ехать дальше. Он заглушил двигатель. Тепла в салоне пока хватало, свет давали мощные аккумуляторы.
– За волшебную силу искусства, – произнес возвышенный тост хореограф.
– Присоединяюсь. Искусство способно творить чудеса, – ухмыльнулся Гафур.
Отдельно выпили за искусство танца, за музыку, за народные песни… Автобус, отогнанный к краю стоянки, чтобы не сильно мешать уже устраивавшимся на ночь водителям двух фур, светился изнутри, как дорогой аквариум, гремел песнями и шутками. Даже на угрюмых лицах людей Гафура то и дело появлялись улыбки.
Однако всегда найдется кому испортить праздник жизни. В соседнем со стоянкой поселке жил сотрудник ГИБДД – старший лейтенант Пятаков. Днем он, как и положено, отстоял смену, накосив на заснеженном асфальте немного бабла. Особо не усердствовал, брал только верняк – когда был на сто процентов уверен, что это не подстава собственной службы безопасности. Но если его коллеги на левый заработок отводили лишь служебное время, то Пятаков страдал жадностью. Он любил деньги не только за то, что на них можно развлечься-позабавиться, но, в большей степени, обожал их ради самих денег. Он испытывал что-то сродни страсти коллекционера.
Именно это выводило инспектора ГИБДД на трассу и во внеурочное время. Место для левого заработка у него имелось постоянное и недалеко от дома, стоило лишь поле перейти да обогнуть лесное болотце. Полчаса дороги пешком, и вот она – стоянка для дальнобойщиков. Там всегда останавливалась на ночь пара фур, а уж найти повод придраться к чему-нибудь, так это у дорожных полицейских профессиональное, это умение у них в крови, других на службу и не берут.
Старший лейтенант обошел еще не успевшее толком замерзнуть лесное болотце, почти вплотную подступающее к стоянке, от бордюра его отделяла неширокая полоса поросшей сосенками насыпи, на которой расположились несколько деревянных столиков с навесами да покосившийся дощатый туалет, правда, никто из останавливающихся здесь никогда им не пользовался. Полицейский довольно присвистнул. Кроме обычной в здешних местах парочки фур, сегодня его ждал редкий улов – туристический автобус с кавказскими номерами. Плюс ко всему изнутри неслись кавказские песнопения, совершаемые, несомненно, под спиртное. Чем больше людей, тем больше у них найдется с собой денег, часть которых при должном подходе можно легко конвертировать в собственные кровные.
Пятаков выбрался на стоянку, сбил перчатками снег с ботинок, откашлялся и, подойдя к светящемуся автобусу, постучал в дверь. Внутри было так шумно, что его не услышали. Старлей постучал сильнее и даже крикнул:
– Открывайте!
Но и на этот раз без ответа. Тогда он подошел к окну, за которым виднелись хореограф с Гафуром. Меджидов как раз подносил к губам стаканчик со спиртным и собирался глотнуть. Пятаков требовательно постучал в стекло:
– Открывайте. Старший автоинспектор…
Гафур глянул в окно и, увидев за стеклом стража порядка, явившегося, словно привидение, отшатнулся, закашлялся.
– Сейчас, сейчас, – похлопал его по спине Джамал, потом потянулся вперед и вдавил кнопку открытия двери. Зашипела пневматика, дверь отошла, пахнув на улицу паром, смешанным со спиртным духом.
Пятаков поднялся в салон с широкой благожелательной улыбкой на губах.
– Добрый вечер, – громко произнес он. – Отдыхаем, значит?
– Добрый вечер, товарищ старший лейтенант, – не подозревая подвоха, поприветствовал полицейского хореограф. – Думали к утру до Москвы доехать, но погода задержала. Ночуем здесь.
Пятаков обвел взглядом салон, затем его голос прозвучал более официально, но все еще дружелюбно:
– Кто управляет транспортным средством?
Водитель, сидевший неподалеку, отставил стаканчик с недопитой чачей и ответил:
– Я управляю. Вернее, отдыхаю.
– Выпиваем, значит?
– Я же сейчас не за рулем. Выпью сто граммов, к утру выветрится. Я с собой алкотестер, товарищ старший лейтенант, вожу. Прежде чем за руль сесть, всегда себя проверяю.
– Документы попрошу.
– Пожалуйста. Все в полном порядке. – Водитель полез в ящичек. – Держите.