Всякое отдельное состояние нервной системы и всякий отдельный нервный процесс рассматриваются в новой теории как результат взаимодействия двух взаимно поглощающих друг друга энергий: ассимилирующей и диссимилирующей. Ассимилирующая энергия проявляется в процессах питания нервной системы, а диссимилирующая – в процессах работы. Так как продукты питания поглощаются работой, то можно в известном смысле считать одну из этих энергий-антагонистов положительной величиной, со знаком плюс, а другую – отрицательной, со знаком минус. От гармонического взаимодействия их будет зависеть жизнесохранение мозга.
Когда положительный и отрицательный жизненные факторы равны друг другу, когда действия их взаимно нейтрализуются, сумма их должна равняться нулю. Для выражения этого отношения Авенариус составил подходящее математическое уравнение. Если мы обозначим фактор питания символом f (S), фактор работы символом f (R), то сумма их, при условии равенства, получает следующее выражение:
f(S)+f(R) = O.
Такова основная формула жизни, из которой должны быть дедуцированы дальнейшие частные формулы. Ошибочно было бы придавать этому уравнению строго математический смысл. Тем не менее, в качестве наглядного и портативного выражения для взаимоотношения факторов, которые участвуют в образовании жизненного процесса, оно представляет известную ценность. Подвергая анализу это уравнение, Авенариус устанавливает понятие жизненного ряда и выводит возможные разновидности его.
При взаимном равенстве питания и работы, когда сумма их равняется нулю, нервная система пребывает в состоянии покоя, или находится в точке равновесия, в точке идеально максимального жизнесохранения. В действительной жизни мозга это идеальное равновесие постоянно нарушается, так как или количество работы превосходит запас питания, или, наоборот, запас питания перевешивает меру работы. Вследствие этого жизнь мозга проходит в постоянных колебаниях около точки идеального равновесия. При этом колебание, отдаляющее нервную систему от максимального жизнесохранения, составляет отрицательный момент в ее жизни, а колебание, снова возвращающее ее к утраченному равновесию, соответствует положительному моменту. Из совокупности процессов, протекающих между первым моментом уклонения от максимального жизнесохранения и последним моментом остановки колебания и возвращения к состоянию покоя, образуется отдельный жизненный ряд.
Каждый жизненный ряд может быть разложен на три отрезка. Начальный отрезок совпадает с моментом нарушенного равновесия. В так называемом психическом ряду соответствующее познавательное переживание характеризуется как постановка той или иной проблемы, или задачи. Средний отрезок слагается из процессов, которые вводятся для того, чтобы остановить начавшееся отрицательное колебание. В соответствующем познавательном ряду этот отрезок представлен в виде попыток найти решение возникшей проблемы. Конечный отрезок, которым жизненный ряд замыкается, отмечает восстановление утраченного равновесия. В познавательном ряду этот отрезок соответствует тому состоянию, когда решение считается найденным, проблема признается разрешенной и идеал осуществленным. Но каждый из этих отрезков может быть представлен или одним звеном, или может быть опять-таки составлен из многих членов. Поэтому жизненные ряды разнятся друг от друга по своей сложности. Однако схема жизненного процесса сама по себе, независимо от различной простоты или сложности протекающих жизненных рядов, остается везде одна и та же.
Простейшие рефлексы, наблюдаемые у обезглавленной лягушки, и жизненные процессы, совершавшиеся в нервной системе Канта, когда он в своем стремлении «спасти свободу» переходил от более простых к более сложным философским построениям, должны следовать одной и той же схеме жизненного ряда.
Таким образом, животный организм есть как бы динамическое производное, получающееся от сложения жизненных рядов его нервной системы. В органических формах воплощается динамическое равновесие жизненных энергий. Нарушения и восстановления динамического равновесия трактуются далее, в теории Авенариуса, как процессы автоматические или механические. Таково дальнейшее методологическое требование, выставляемое Авенариусом. Сообразно с этим методологическим приемом теория жизни, построяемая на законе жизненного ряда, называется биомеханикой. Жизненный процесс должен быть рассматриваем строго объективно, как если бы жизнь мозга протекала совершенно без сознания; физический ряд и так называемый психический должны изучаться обособленно. Если это методологическое требование нарушается, если объективная и субъективная точки зрения смешиваются, то физиология и психология впадают неизменно в метафизику самого дурного качества. Убедительные подтверждения этому дает история психофизических учений о мозговой локализации душевных отправлений. В описание объективного мозгового процесса вводятся при этом субъективные психологические категории, относящиеся к другому, несоизмеримому рассмотрению опыта. Наоборот, главная задача биомеханики выражается в однородных объективных терминах: требуется классифицировать периферические движения организма и свести их к центральному механизму жизненного ряда.
Биомеханические формулы, выведенные обособленно в первом томе «Критики», применяются во втором томе к рассмотрению явлений человеческого познания. Между физическим и так называемым психическим рядом предполагается функциональное отношение: физический ряд есть независимая переменная, а психический – зависимая переменная. Философский вопрос о природе физического и психического начала не решается, конечно, этим предположением. Окончательное решение его относится к области эмпириокритического миропонимания, характеристики которого будет посвящена следующая глава. Авенариус предостерегает здесь только от подчинения этого отношения закону каузальной связи.
Свою новую теорию познания Авенариус наделяет эпитетами «общая» и «формальная», противопоставляя ей школьную гносеологию, т. е. гносеологию немецкого критицизма и английского эмпиризма. Свойство общности должно указывать на то, что предпринимаемое исследование человеческого познания не будет ограничиваться пределами развитого научного мышления, а будет рассматривать естественную историю развития мышления в ее целом, на всех ее последовательных ступенях, начиная с зачаточных проявлений донаучного практического рассудка и кончая совершенными творениями теоретического разума. Свойство «формальности» нужно понимать в том смысле, что новая теория познания не входит в обсуждение по существу привлекаемых ею для своих целей воззрений и суждений, а относится к ним формально, не поднимая вопроса об их доказательности или ценности, подобно тому как психиатр ставит диагноз нравственного помешательства, не учиняя нравственного суда над своим пациентом.
Общая и формальная теория познания Авенариуса, как показывают приведенные нами определения, представляет собою систему антропологизма, проводимого при этом с небывалою дотоле последовательностью и совершенною оригинальностью. В качестве антропологизма она отграничивается от критической гносеологии. Авенариус выдерживает это разграничение с полным сознанием и строгою принципиальностью, так как он вполне усвоил себе мысль критического и трансцендентального метода, что на почве психологического рассмотрения мышления вообще не может возникать вопроса о логической расценке познаний. В этом отношении для общей и формальной теории познания все проявления человеческого мышления однородны. Ни природа математических истин, ни закон причинности не представляют для нее каких-либо особых принципиальных трудностей, так как в системе антропологизма соответствующие этим видам познания душевные переживания подлежат одинаково ведению психофизического эксперимента, наравне с прочими органическими реакциями. Своим последовательным проведением антропологического метода теория познания Авенариуса отличается также и от английского эмпиризма, так как в классических произведениях этого направления нередко перемешивались психологические и логические элементы. Индуктивная логика Милля служит образцовым примером смешения недостаточной психологии с ошибочной логикой. Различие между теорией познания Авенариуса и этими видами эмпиризма сказывается между прочим в том, как они относятся к понятию опыта. В учениях обычного эмпиризма «опыт» рассматривается с самого начала как определенный источник познания, между тем как эмпириокритическая теория познания устанавливает первоначально те условия, при которых высказываются суждения опыта, и описывает душевные переживания, которыми вызывается эта словесная реакция. Следовательно, для эмпиризма опыт есть данное, а для эмпириокритицизма – искомое.
Общие формы познания, которые имеет таким образом в виду эта новая система антропологизма, находят свое обнаружение в явлениях двоякого рода: в явлениях психологической окраски, присущей тем переживаниям, которые лежат в основе наших суждений, и в психофизических схемах, которым следует течение познавательных процессов. Все явления психологической окраски обнимаются одним общим наименованием «характера», а психофизическую схему познавательного процесса дает биомеханический закон жизненного ряда.
Понятие «характера», введение которого в психологию составляет одну из важных заслуг Авенариуса, получается благодаря чрезвычайному расширению понятия чувства. Подобно тому как в чувствах приятного и неприятного производится субъективная оценка получаемых нами впечатлений, так, по наблюдениям Авенариуса, существует очень широкий класс переживаний, в которых впечатления, через посредство привходящей окраски, оцениваются нами, но уже не в качестве приятных или неприятных, а характеризуются как сходные или различные, знакомые или неизвестные, достоверные или сомнительные, действительные или мнимые, существенные или второстепенные, как истина или заблуждение, проблема или решение, причина или следствие и т. д. В основе всякого суждения, утверждающего или отрицающего одно из перечисленных отношений, будет ли то непроизвольное восклицание, случайно вырвавшееся в непринужденной беседе, или же обдуманный вывод методически выполненного исследования, лежит всегда известная субъективная окраска впечатления, или просто субъективное впечатление, которое в соответствующем суждении описывается, высказывается или передается. Субъективные окраски или впечатления, описательным выражением которых служат наши суждения, подводятся Авенариусом под общее понятие характера. Авенариус описывает и классифицирует сначала немногие простейшие непроизводные характеры, к которым, как ему кажется, могут быть сведены все прочие субъективные психологические выражения познавательных явлений, затем подвергает анализу дальнейшие усложнения и видоизменения их и прослеживает эволюцию их в ходе жизненного ряда. Характеры, или субъективные впечатления, составляющие окраску познавательного переживания, сближают самые отдаленные ступени познания. Характер, или субъективное впечатление равенства описывается одинаково в суждении 2 х 2 = 5, стоящем в заглавии одной комедии, и в арифметическом суждении, освященном употреблением Канта, 5 + 7 = 12.
Во втором томе «Критики» Авенариус собрал богатый психологический материал, дающий наглядное представление о роли, которую играют характеры в образовании познавательных процессов. Искусные психологические анализы Авенариуса оставляют впечатление убедительности. Результаты произведенных им подробных наблюдений не поддаются, однако, воспроизведению в краткой передаче, так как они опираются на описание тонких оттенков, которые с большим искусством улавливает Авенариус в душевных переживаниях.
Если характеры служат общими формами психического выражения познавательных процессов, то жизненный ряд представляет собою общую форму течения их. В качестве общей формы человеческого познания биомеханический закон оказывается, в конце концов, биологическим законом упражнения или привычки. Оба фактора, из взаимоотношения которых складывается жизненный ряд, питание и работа, подчиняются в теории познания одному началу, началу привычки или принципу упражнения. Влияние питания и работы учитывается в психическом ряду, при отыскании зависимых душевных переживаний, не прямо, а косвенно, поскольку величина и отношение их устанавливаются постепенным упражнением. Для общей и формальной теории познания представляют интерес не питание и работа сами по себе, а привычки питания и работы, сложившиеся у данной системы С. Наряду с этой последней упражнение занимает важное место в эмпириокритической психологии и теории познания. С помощью принципа привычки в теории познания Авенариуса осуществляется как бы соглашение между биологизмом и онтологизмом. Привычки, усвояемые жизненными факторами, вырабатываются теми элементами субъективной и объективной действительности, или, на языке учения Авенариуса, теми элементами нервных систем и окружающей среды, которые всего чаще повторяются в них и обладают преимуществом наибольшей многократности. Естественно поэтому ожидать, что воззрения, понятия и суждения, соответствующие максимальному упражнению, будут иметь и биологическую устойчивость, и конститутивное, так сказать, значение для самой реальности.
Будучи общей формой течения познавательных процессов, закон жизненного ряда является также общей формой жизненной эволюции. Деятельность жизненных факторов стоит в прямой зависимости от окружающей среды, так как питание, работа и упражнение могут быть рассматриваемы как функции внешних раздражений. Каждый новый жизненный ряд, с достижением заключительного звена, свидетельствует о том, что организм поднялся на более высокую ступень в процессе приспособления к среде. Совокупность законченных жизненных рядов служит мерилом прочности и устойчивости приспособления, а, следовательно, и мерилом высоты развития. В ходе жизненных рядов отражается духовная эволюция человечества. Авенариус выставляет биологическую концепцию человеческого познания. В его общей и формальной теории познания мы имеем естественную историю возникновения, развития, выживания или вымирания проблем. Течением жизненных рядов определяется преемственность форм человеческого познания, приоритет одних форм перед другими. Судьба человеческих познаний, как научных, так и до-научных, определяется их жизненной приспособленностью или биологической прочностью. Всякая познавательная ценность получает правильное освещение лишь в соответствующем биологическом контексте. В этом смысле Авенариус принадлежит к сторонникам релятивизма, так как не допускает, в пределах своей теории познания, существования абсолютных познавательных ценностей, не признает чистой, безотносительной, самодовлеющей и независимой истины. Подобно прочим явлениям познавательного порядка, «истина» также относится к числу «характеров», поскольку и эта оценка служит описательным выражением субъективной окраски переживаний. Характеристика или впечатление истины всецело зависит от места, занимаемого данным переживанием в жизненном ряду. Если познавательное явление входит в состав заключительного звена жизненного ряда, с достижением которого восстановляется состояние покоя, оно имеет обыкновенно характеристику истины, производит впечатление истины. Но оно может очутиться в другом жизненном ряду, в другое время, в начальном отрезке и в этом положении имеет другую характеристику, характеризуется уже не как истина, а как проблема. Наконец, то же самое познавательное явление, передвинутое в среднюю полосу жизненного ряда, получает значение средства, орудия или способа решения проблемы. Выживание или вымирание воззрений, понятий, теорий будет зависеть от положения их в преемственности жизненных рядов, а так как в формах жизненного ряда осуществляется органическое приспособление и протекает духовное развитие, то устойчивость явлений познавательного порядка ставится, следовательно, в зависимость от биологической прочности форм жизненной организации. В окончательном итоге эволюции человечества биологически неотвратимое будет признано логически необходимым.
Конечное состояние духовной эволюции будет характеризоваться, с формальной стороны, по мнению Авенариуса, как чистый опыт. Из окончательного понятия о мире, которое должно обладать максимальной биологической прочностью, будет устранено все трансцендентное, метафизическое и мистическое.
Прежде чем перейти к характеристике этого понятия о мире со стороны его содержания, скажем несколько слов об отношении эмпириокритической теории познания к прагматизму.
Говоря о прагматизме, мы имеем в виду главным образом прагматизм Джемса, инструментальную логику Дьюи и гуманизм Шиллера.
Общее сходство и родство эмпириокритических и прагматических учений проистекает из того, что и Авенариус и представители прагматизма подходят к проблеме познания одинаково с биологическим и антропологическим мерилом. Этим объясняется принципиальное согласие их взглядов на природу и критерий истины, на зарождение и развитие форм мышления. Что касается более частных пунктов, то выше было уже указано на то значение, которое получили в прагматической литературе принцип наименьшей меры сил и экономика мышления. Далее, закон жизненного ряда имеет сторонника в лице английского психолога Стаута, психологические учения которого повлияли на прагматическую теорию знания. Точно также можно подметить некоторую аналогию между законом жизненного ряда как общей формой развития познания, и теорией жизненных кризисов, в которых зарождается рефлексивное мышление – теорией, разрабатываемой Дьюи и его сотрудниками. Общая и формальная теория познания Авенариуса и есть в сущности психологика, которая, по мнению гуманиста Шиллера, должна занять место формальной логики. Психологика есть новый термин, созданный Шиллером для обозначения психологии душевных переживаний, соответствующих логическим ценностям. Философия чистого опыта, с основными положениями которой нам предстоит познакомиться ниже, также предполагается отчасти прагматической гносеологией. Джемс, подобно Авенариусу, ограничивает пределы философского умозрения миром чистого опыта.