— Девушка, вы здесь не стояли!
— Как это я не стояла? — заволновалась Инна. — Я отошла, чтобы снять деньги!
— Ничего не знаю, — заявил мужик в кепке. — Меня никто не предупреждал. Я за этой женщиной.
— Но за ней я!
— Ишь, умная нашлась! — зашипела сидящая за столом бабулька, тоже из этой очереди. — Хотят — придут, хотят — уйдут. А мы должны их пропускать.
— Никто не должен, — заверил ее мужик в кепке. — Не должен и не пустит!
— Но я опаздываю! — отчаянно сказала Инна.
— Куда?
— Небось, на маникюр.
— Мы все, между прочим, работаем.
— А ты постоишь, молодая.
— Ну скажите же кто-нибудь, что я занимала за этой женщиной! — взмолилась Инна. — Не может быть, чтобы меня никто не запомнил!
Очередь безмолвствовала. Все были на стороне зловредной бабки, женщины в жакете и мужика в кепке. Не запомнить Инну было трудно, она была одета просто, но дорого и элегантно, в ушах посверкивали бриллиантовые серьги. И очередь, нетрудовая повинность простых смертных, мстила холеной блондинке-бездельнице. Должно быть, Веник оплачивал коммунальные услуги как-то иначе, Инна же не нашла ничего лучше, как зайти в ближайшее отделение сбербанка. Теперь ей ничего не оставалось, как снова встать в хвост очереди. Она чуть не плакала от обиды, но ей никто не посочувствовал.
Женщина-оператор равнодушно взяла квитанцию, деньги и пробила оплату.
— Спасибо, — сказала Инна.
— Следующий, — буркнула оператор.
Инну почему-то все сторонились. «Что во мне не так? — подумала она. — И откуда они знают, что я — чужая? Не их круга. Веник оплачивал платежи со своего банковского счета, не иначе. И все так делают, у кого есть свой банк и свой счет. Не теряют время в очередях. А это наверняка прислуга. Чья-то домработница, сиделка или водитель. Боже, уже начало двенадцатого!»
Как назло, у капитана Крутова кто-то был. Инна нервничала и то и дело смотрела на часы. Пароход в три. Это значит, ей надо выехать в час, в половине второго крайний срок. Иначе не успеет. Понедельник. Пробки. Надо встретиться с Лидой, надо…
— Заходите! А, это вы, Инна Александровна! Ну что, не нашелся ваш муж?
— Представьте себе, не нашелся!
— А почему вы не в настроении?
— Вы надо мной издеваетесь? — догадалась Инна. — Кстати, мне кое-что удалось выяснить.
— Садитесь.
Она села, достала файл с документами. Положила на стол перед капитаном Крутовым:
— Вот. Документы на квартиру и мой паспорт.
— Минутку, я сделаю ксерокопию.
Крутов вышел, не было его долго. Инна вновь занервничала. Время не шло — летело. Он пришел, вернул ей документы и паспорт. Придвинул лист бумаги:
— Пишите заявление.
Она взяла ручку:
— Что писать?
— О том, как, когда, при каких обстоятельствах пропал ваш муж Козлов Вениамин Борисович. Подробно.
Писала она долго и старательно. Когда закончила, Крутов взял заявление и стал его перечитывать. Время шло, Инна нервничала.
— Номер машины вспомнили?
— Я все написала. И марку, и номер машины.
— Ну, хоть что-то.
— Мне удалось выяснить, что в Саратов он не приезжал.
— Вот как? — поднял голову от ее заявления капитан Крутов. — Это все осложняет.
— Почему? — испугалась она.
— Сколько до Саратова? Тысяча километров? Около того. Он мог пропасть на любом участке трассы. Мы же не знаем, где его конкретно искать. Я, конечно, дам ориентировку. Объявим в розыск. Но хочу сразу предупредить: дело практически безнадежное. Свой участок мы отработаем. Я имею в виду Москву. Но если он пропал не в Москве… Тут уж все зависит от коллег. А за них мы не отвечаем.
— А мне что делать?
— Ждать, — пожал плечами капитан Крутов.
— Но вы хотя бы будете его искать?
— Это наша работа.
— Скажите… — она замялась, — а если нанять частного детектива? С чего бы он начал?
— С чего бы он начал? — прищурился капитан Крутов. — Он бы поехал по тому же пути, чтобы выяснить, где его последний раз видели Козлова. Он должен был где-нибудь остановиться, в каком-нибудь кафе. Перекусить. Машина приметная. Надо методично останавливаться у каждого пункта питания и опрашивать тех, кто обслуживает проезжающих. На заправочных станциях. Но это гигантский объем работы. Они, как правило, дежурят по сменам, если кафе работает двадцать четыре часа в сутки. И на заправочных станциях. Значит, надо опрашивать все смены. Плюс только один: машина приметная. Кстати, вы принесли фотографии вашего мужа?
— Нет, — растерялась Инна.
— Как же так? — мягко укорил ее Крутов.
— Мне как-то в голову не пришло.
— Я уже понял, что вы — женщина рассеянная. То без паспорта приходите, то с паспортом, но без фотографий.
— Вы сказали: гигантский объем работы. Это значит… Это значит, что вы не будете его искать?
— Мы будем искать машину.
— При нем также были деньги.
— Деньги? — подался вперед капитан Крутов.
— Ну да. Веня упоминал о деньгах. Он так и сказал: при мне будут деньги и документы. Мы открываем филиал.
— Подождите, я запишу. Это важно. — Черкнув что-то в своем блокноте, капитан Крутов уточнил: — А сумму он не называл?
— Нет, не называл. У нас не принято было говорить о деньгах, — виновато сказала Инна.
— Итак, вице-президент банка едет с деньгами и документами, за тысячу километров, на шикарной машине, один… Это может значить только одно: он подставляется.
— Я вас не понимаю.
— Ваш муж — он какой?
— В смысле?
— По характеру.
— Уравновешенный. Спокойный. Надежный.
— Не беспечный, нет? Не пофигист?
Когда капитан Крутов проявлял личную заинтересованность, а, следовательно, эмоции, весь официоз с него слетал и он начинал употреблять сленговые словечки. Инна была уверена, что в компании своих коллег Сергей Федорович заковыристо матерится.
— Я знал мужика, который таскался в метро с сумкой, где лежали сто пятьдесят штук баксов. Недели две таскался, и — ничего. А грохнули его из-за ста рублей.
— О, нет, что вы! Мой муж не такой! Он просчитывает каждый свой шаг!
— Тогда это какая-то мистификация, — уверенно сказал капитан Крутов. — Я уверен: у истории есть продолжение. Нам остается только подождать.
Она взглянула на часы и воскликнула:
— Я опаздываю! То есть я могу опоздать!
— Куда?
— У моей дочери выпускной!
— Как выпускной? — оторопел капитан Крутов. — Сколько же вам лет?!
— Тридцать четыре. Вы только что держали в руках мой паспорт. Не волнуйтесь так, я не родила в семнадцать лет. Даша оканчивает начальную школу.
— Ах, это…
— Я побежала.
— Фотографию как-нибудь занесите.
— Хорошо. Обязательно.
Она понеслась вниз, в дежурную часть, оттуда к проходной. Никогда еще Инна так не бегала. Она просто влетела в квартиру, лихорадочно начала переодеваться, потом позвонила Даше:
— Бельчонок, ты как?
— Мама, ну что ты все время звонишь и звонишь? — капризно сказала та. — Я занята. Мы с Катей причесываемся.
— На пароход собираетесь?
— Да. Тетя Лида нас отвезет.
— Ладно, до встречи. Целую тебя.
Дочь уже дала отбой. Инна перевела дух. Надо переодеться. Коль у дочери выпускной, надо что-нибудь парадное. Хорошо, что она сделала педикюр. Босоножки на высоком, но устойчивом каблуке, модное платье… Ах! Надо же вызвать такси! Она кинулась к телефону.
Машина опоздала. Инна злилась, звонила оператору, но девушка на том конце эфира виновато отвечала:
— Водитель выехал. Видимо, пробки.
— Но я опаздываю!
— Водитель выехал.
Инна разнервничалась. Когда наконец подали машину, набросилась на водителя с упреками. Тот только руками развел:
— Пробки. Стоит Москва. Жара, машины закипают.
Она и сама вскоре в этом убедилась. От неимоверной жары, который день бившей все рекорды, машины ломались и вставали прямо на проезжей части. Образовывались заторы. Очумевшие водители плохо себя контролировали, отчего и количество аварий резко увеличилось. Стояла Москва. Инна разнервничалась.
— Боже! Я опоздаю!
Она принялась звонить Лиде.
— Мы уже подъезжаем, — бодро сообщила та.
— А я в пробке сижу!
— Не волнуйся так.
— Но я не успеваю к отплытию!
— Это же Дашин праздник, а не твой, — заметила Лида. — А она скоро будет на пароходе.
— Без меня?!!
— А что ты предлагаешь?
Она отчаянно посмотрела на ряды еле-еле ползущих машин. Выбраться отсюда не было никакой возможности. От выхлопных газов и жары заболела голова.
— Закройте окно! — закричала Инна.
Вылезти и бежать к метро? Она даже не знает, где находится ближайшая станция!
— Будешь подъезжать — позвони, — сказала Лида.
Когда Инна, спотыкаясь на высоких каблуках, подбежала к пристани, пароход уже отчалил. Они ждали опоздавших полчаса, из-за тех же пробок, но Инна все равно не успела. Она видела белый борт с красной полосой и даже детей на палубе. Кричала, махала рукой. Ей показалось, что она видит Дашу. Инна схватилась за мобильный телефон.
— Бельчонок!
— Мама, я тебя вижу!
— Извини, я опоздала!
— Мы здесь с тетей Лидой и Катей! Нам весело!
Инна чуть не плакала.
— Я тебя встречу! — закричала она.
— Хорошо, — безразлично ответила Даша, и ее мобильный телефон замолчал.
Белый пароход уплыл. Ее взгляд упал на ноги, на ногти, выкрашенные бордовым лаком. «Зачем все? — в отчаянии подумала Инна. — И зачем я только надела босоножки на каблуках? Быть может, я бы успела, если бы бежала быстрее!»
Она побрела по пристани. Прогулка по реке будет длиться четыре часа. Это значит, что до семи ей делать нечего. Ноги болели. Гулять по Москве в таком виде? В платье от «Армани» и в босоножках на высоких каблуках? В бриллиантовых серьгах? Если бы на ней были джинсы! И удобная обувь!
Она зашла в ближайшее кафе, и устало опустилась на стул. Потом сообразила: надо что-то заказать. Это было дешевое уличное кафе меню у стойки, тарелки с едой клиенты приносят оттуда же сами, а, уходя, оставляют на столах грязную посуду. Инна почувствовала, что на нее все смотрят. Она встала и подошла к заставленной тарелками и кружками стойке. Подумала: «Они там веселятся, пьют шампанское, едят пирожные…»
Пирожных ей не хотелось. Да и аппетита не было. Здесь пахло перегоревшим растительным маслом, сигаретами и пивом, большая лужица которого красовалась на ближайшем от нее столике.
— Что-нибудь хотите? — спросила девушка за стойкой, беззастенчиво ее разглядывая.
«Надо пойти в другое место, — вяло подумала она. — Где нормальная еда и приличная публика». Сил не было. Она скользнула взглядом по меню.
— А… что есть из напитков?
— Вы спиртные напитки имеете в виду?
Инна опять вспомнила о шампанском, и ей вдруг захотелось выпить, несмотря на жару, такое в ее душе было отчаяние. Она кивнула:
— Да. Вино есть?
— Пиво есть.
— Пиво?
Она с сомнением посмотрела на бочку, из которой клиентам наливали пенящийся напиток. Выбора не было.
— Давайте, — кивнула она.
И тут же она почувствовала невыносимую жажду. Девушка с выбеленными перекисью волосами протянула ей кружку пива. Инна еле-еле донесла ее до столика — так ей хотелось пить.
Она села, вытянула гудящие ноги и расстегнула ремешки босоножек. После чего принялась за пиво. На нее все косились, кое-кто отпускал соленые шуточки, но ей уже было все равно — так она устала. Спиртное ее расслабило, разморило. Сама не понимая, что делает, она взяла еще одну кружку. Захмелев, неожиданно для себя разговорилась с официанткой:
— Я опоздала на пароход, — лепетала Инна. — Дочь уплыла с моей подругой. А я опоздала.
— Я понимаю.
— Я так устала.
— Еще пива?
— Нет, что вы! Я не пью!
Девушка с выбеленными перекисью волосами улыбнулась. Дальше все было как в тумане. Инна помнила, что гуляла по пристани, причем босиком, размахивая босоножками, которые держала в руке за ремешки. Сидела на лавочке, и к ней приставал небритый подвыпивший мужчина, а она ему что-то отвечала. И даже смеялась. Мало того: она чуть не полезла в воду. Должно быть, ей очень уж хотелось догнать белый пароход.
Четыре часа пролетели незаметно. Увидев ее в таком виде, сошедшая с трапа Лида сказала только:
— Это дело!
И подтолкнула к машине. Захмелевшие родители внимание на этом не акцентировали. Они смеялись, громко говорили, шутили, и все сокрушались, что Инна Козлова Дашина мама, опоздала на пароход. А там было так весело! У Инны же было такое чувство, что она на пароходе побывала. Ей ведь тоже было весело. И еще как!
— Классно же ты смотрелась в платье от «Армани» и бриллиантовых серьгах за столиком уличного кафе, перед кружкой с дешевым пивом! — рассмеялась Лида, выслушав ее. Они ехали домой. — Удивляюсь, как тебя не ограбили!
— Ах, я так устала… — простонала Инна.
— Видимо, у тебя есть ангел-хранитель, — усмехнулась Лида. — Никого по близости не заметила?
Инна вдруг вспомнила, что подвыпивший мужчина, пристававший к ней, подозрительно быстро исчез. Ушел за пивом в ближайший ларек и не вернулся. А к наряду милиции, следящему за порядком, подошел какой-то человек и что-то сказал. Инна видела его со спины и отчего-то заволновалась. Ее не трогали, когда она ходила по пристани босиком, когда сидела на лавочке и даже когда хотела искупаться. Вокруг нее что-то происходило. Но она видела только белый пароход, который уплыл без нее, и испытывала странное чувство. Это был конец. Ее жизнь менялась, и менялась к худшему. Отныне удел Инны Козловой — быть за бортом. И молить Бога о том, чтобы не было еще хуже.
Глава пятая
На следующий день Инна забежала в милицию с фотографиями мужа. Капитана Крутова не было на месте, но напарник вызвался передать ему конверт. К Инне здесь уже привыкли и на проходной ни о чем не спрашивали, да и в дежурной части тоже. Она стала «женщиной, у которой пропал муж». Скоро будут здороваться, спрашивать: как дела?
Прошло несколько дней. Не было никаких вестей и от Крутова в том числе. Инна терпеливо ждала, наметив себе срок в неделю. Через неделю дело непременно сдвинется с места. Надо ждать. Терпеливо ждать. Ничего другого она не умела. В четверг Инна спохватилась: надо же ехать за город! Узнать, заплатил ли муж сторожу и домработнице, и сколько надо заплатить, если он этого не сделал? Потом она вспомнила, что по документам дом ей не принадлежит. И мужу не принадлежит. И решила этот вопрос для себя прояснить.
Она набрала телефонный номер свекра и вскоре услышала его старческое ворчание:
— Инна? Что ж вы нас совсем позабыли? Мы вас ждали в прошлую субботу, сказали же, что приедете. Клавдия стол накрыла, и девки тут были. Как-никак родня. Совсем Венька загордился…
— Борис Вениаминович, он вам не звонил?
— Кто? Венька? Нет. Не звонил.
— Он уехал в командировку и не вернулся. Вот уже больше недели, как он… Как его нет, — упавшим голосом сказала Инна.
— И что ж теперь делать? — растерялся свекор.
— Все, что могла, я сделала, — вздохнула Инна. И вдруг ее прорвало: — Ах, если бы вы знали, как мне плохо! И как тяжело! Мы с Дашей сидим в душном, пыльном городе, жара… Ждем хоть каких-нибудь вестей.
— Так приезжайте к нам.
— К вам?
Она подумала, что ехать в пустой загородный дом, где все будет напоминать о счастливых днях вместе с мужем, — значит подвергнуть себя новым испытаниям. А там, у Козловых, много народа. Свекор, его жена, Клавдия Ивановна, ее дочери Люба и Света, муж Любы, и двое ее детей, парень Светы… Большая дружная семья. И Даше там будет хорошо. Кажется, Любиной дочке двенадцать лет, а сыну семь. Они будут вместе играть.
— Собирайся, Бельчонок! — весело сказала Инна в субботу.
— А куда мы едем? К тебе Лиде? — обрадовалась Даша.
— Нет. Мы едем к дедушке!
— К дедушке? — Даша посмотрела на нее озадаченно.
Мать всегда говорила, что на даче у Козловых слишком тесно и грязно. Собака, две кошки, следовательно, собачья и кошачья шерсть, миски с кормом, скисшее в них молоко и протухший суп. Клавдия Ивановна — грязнуля. И к тому же ленива. За что ни возьмись у них в доме — на всем лежит слой грязи. Топится печка, от нее летит сажа, от дров на полу все время мусор. А тарелки сальные. Инна с дочерью никогда там не ночевали, хоть за полночь, но уезжали домой. Веня с ней был солидарен, мачеху он недолюбливал, да и отца не мог простить за то, что, овдовев, в преклонном возрасте женился вновь. Но сейчас Инна обо всем этом забыла. Ей хотелось в семью. В дружную и большую. Хотелось поддержки и человеческого тепла. Да и вопрос с домом в ближайшем Подмосковье надо бы прояснить. И Инна решила: ехать!
Встретили ее без особого восторга. Клавдия Ивановна ехидно сказала:
— Ишь, на такси прикатила! Барыня!
Но быстро сменила тон: Инна приехала не с пустыми руками. Она уже знала, что к Козловым надо приезжать с полной выкладкой, привозить с собой все, начиная от туалетной бумаги и заканчивая мясом для борща. «Сходить в магазин» — значило принести пива и бутылку водки, ну, еще хлеба. Клавдия Ивановна постоянно жаловалась на отсутствие денег, на бедность, на маленькую пенсию мужа. А о нескольких сотнях долларов, которые имеет ежемесячно с его квартиры, предпочитала молчать. Зато о том, как ей тяжело ухаживать за стариком, сколько это стоит нервов и денег, говорила без умолку. Клавдия Ивановна выглядела неопрятно, редкие волосы красила хной, а на подбородке у нее красовалась огромная бородавка.
Из дома вышел свекор и спросил:
— А где же Веня?
Инна поняла, что у него начинается склероз. К тому же Борис Вениаминович был в сильном подпитии. Зато Клавдия Ивановна все помнила прекрасно. Потчевать гостей она не спешила, усадила Инну на веранде и принялась жадно расспрашивать:
— Куда ж он подевался?
— Не знаю. До Саратова не доехал.