Инна поняла, что у него начинается склероз. К тому же Борис Вениаминович был в сильном подпитии. Зато Клавдия Ивановна все помнила прекрасно. Потчевать гостей она не спешила, усадила Инну на веранде и принялась жадно расспрашивать:
— Куда ж он подевался?
— Не знаю. До Саратова не доехал.
— Выходит, грохнули по дороге.
— Что вы такое говорите?!
— Я понимаю, ты жена. Веришь, надеешься, как без этого? А ты к гадалке сходи, — посоветовала Клавдия Ивановна.
— Куда?
— К ясновидящей.
— И что это даст?
— Как это что? Как что? — заволновалась Клавдия Ивановна. — Гадалка — она все знает! Скажет тебе, жив твой муж али нет.
— Но это же мракобесие — доверять какой-то гадалке!
— Да что ты в этом понимаешь! — подпрыгнула Клавдия Ивановна. — У нас в поселке профессор живет! Доктор наук! Технических, между прочим! И тот ходил! Когда у него машину угнали, иномарку — ходил к ясновидящей!
— Ну и что она ему сказала? — кисло спросила Инна.
— Сказала: в гараже твоя машина. Из красного кирпича.
— Машина из красного кирпича? — невольно улыбнулась Инна.
— Гараж! Стоит, мол, там твоя угнанная машина, а вокруг нее двое черных суетятся.
— Негров, что ли?
— Каких еще негров?
— Ну, вы же сказали: двое черных.
— Я говорю… — Клавдия Ивановна понизила голос, — лица кавказской национальности. Которые дома взрывают и теракты делают.
— И зачем им машина профессора?
— А я почем знаю? Так ясновидящая сказала, — развела руками Клавдия Ивановна.
— Ну и нашли ее? Машину?
— Найдешь, как же!
— Зато про гараж узнал, — вздохнула Инна. — Что он из красного кирпича. Клавдия Ивановна, вы меня извините, но… Когда мы будем обедать?
— Обед, как же, — вскочила та. — Сейчас и Любка с детьми приедет. А попозжее Светка. Надо бы суп сварить.
— А вы и кастрюлю на плиту не поставили?
— Как-то не подумала.
— Но бульон же будет вариться два часа!
— Да хватит тебе, — махнула рукой Клавдия Ивановна. — Время тратить! Минут сорок поварится, и довольно. А я пока картошки начищу.
— Нет уж, давайте я сама, — вздохнула Инна.
Она уже знала: здесь, в этом доме, никогда не бываешь в гостях. Хочешь, чтобы было хорошо, — берись за все сама. За готовку, за уборку, за мытье посуды. Пока она чистила картошку и разделывала мясо на отбивные, Клавдия Ивановна сидела рядом и все зудела:
— Жить тяжело. Мне до пенсии два года, и какая она еще будет, пенсия? Любка опять без работы сидит, Светка учится. Внуки, Анжелика и Петя, растут как на дрожжах. А лопают сколько? Муж у Любки баранку крутит, хорошо получает. Бывает, до тридцати пяти тысяч в месяц доходит, — таинственно понизила голос она, как всегда, когда речь шла о больших, по ее мнению, деньгах. — Но Любка-то не работает! И Светку надо выучить. Внуки опять же. Прямо горит все на них! А жизнь в Москве дорогая — страсть! Цены-то какие! Недавно ходила в магазин, гляжу: хлеб опять подорожал! И как! А уж если хлеб подорожал — быть беде. Война будет али мор. Говорят же: грядет конец света.
Пришел Борис Вениаминович. Заметив, что свекор вроде бы протрезвел, Инна спросила:
— Борис Вениаминович, а когда вы с Веней написали завещание?
— Завещание? Какое завещание? — аж затряслась Клавдия Ивановна. — Борис, ты что, завещал Веньке нашу квартиру?!! Да у него и так денег куры не клюют!
— Успокойтесь, Клавдия Ивановна. Речь идет о нашем доме.
— Доме? О каком доме?
— О нашем с Веней. О загородном доме в Подмосковье. Муж почему-то оформил его на отца.
— Ах, на отца… — протянула Клавдия Ивановна. Потом что-то сообразила: — Постой… Так ваш домище с участком, в который миллионы вбуханы, записан на Бориса…
— Ну да, — кивнула Инна. — Но есть завещание в пользу мужа. Видимо, Вене так было удобно.
— Удобно. Отцу родному угрожать, — буркнул свекор.
— Веня вам угрожал?! Да что вы такое говорите?!!
— Ну, пугал. Забудь, мол, о том, что дом с участком на тебя записан. Не твое это. И есть завещание. Мол, если что… — Он чикнул ребром ладони по горлу. — В общем, пугал.
— Я в это не верю! — заявила Инна.
— Выходит, дом, который бешеных денег стоит, записан на Бориса? — во второй раз спросила Клавдия Ивановна.
— Да, — кивнула Инна. — Документы у меня. И завещание. Этот дом построил Веня.
— А теперь Веня, значит, исчез, — сказала Клавдия Ивановна. — Убили его.
— Перестаньте! — вспыхнула Инна. — Еще ничего не известно!
— Конечно, конечно.
— Вы же не будете утверждать, что это ваша собственность?
— Конечно, конечно, — засуетилась Клавдия Ивановна. — Выходит, что и в управе так записано. Дом, мол, на Козлова Бориса Вениаминовича.
— В какой управе?
— По адресу, где он стоит. Борис! Ты ведь там был! Собственник! Дорогу-то помнишь? А налоги-то на дом и участок кто платил?
— Веня, конечно!
Инна вспомнила эти конверты из налоговой инспекции. Раз в год мужу звонили, либо Борис Вениаминович, либо его квартиранты, сообщали о важной почте. И Веня тут же ехал, говоря, что это обязательно надо оплатить.
— А записано-то на Бориса. По бумагам, выходит, что он платил, — гнула свою линию Клавдия Ивановна. — Потому как собственник — он.
— Ну что вы заладили, бабы, — отмахнулся свекор. — Давайте-ка лучше выпьем! За встречу! Клава, водочка есть у нас?
— Есть, как не быть, — поднялась Клавдия Ивановна.
Выражение лица у нее было странное, будто она напряженно что-то обдумывала. Инна, занятая готовкой, не придала этому значения. Приехали Люба с мужем и детьми, началась суета. Против ожидания, ни Даша не обрадовалась Любиным детям, ни они ей. Девочка, Анжелика, была очень уж рослая для своих двенадцати лет и полная. «Гренадер какой-то!» — подумала Инна. Что же касается Пети, то мальчишка оказался хулиганом. Тут же начал требовать шоколадку, которую привезла красивая тетя, и подарок, она всегда приезжала с подарками. Потом наступил на хвост коту, опрокинул миску с молоком. И все назло, из подтишка. Кот взвыл, Клавдия Ивановна и Люба стали кричать. Мужики, уединившиеся на крылечке с пивом, заматерились:
— Бабы! Уймите эту ораву! Чтоб вас там…
Семья и в самом деле была большая. Люба, полная темноволосая женщина, была так же ленива, как и ее мать. Уселась за стол и, наблюдая, как Инна режет овощи в салат, начала жаловаться на жизнь:
— Ма, ты представляешь! Соседка с мужем и детьми на юг едет!
— Какая соседка?
— По лестничной клетке!
— Федуловы, что ли?
— Точно! Представляешь — в Египет! — взвыла Люба.
— Там летом жарко, — заметила Инна.
— Что ты понимаешь? — набросилась на нее Клавдия Ивановна. — Это ж курорт!
— Вообще-то я во многих странах побывала.
— Хорошо, когда деньги есть! — хмыкнула Люба. — А мой на машину копит. Иномарку, говорит, хочу! Новую, из салона! И чем его наши «Жигули» не устраивают? Поедем, говорю, на эти деньги на юг. А лучше за границу! Все равно на новую машину не хватает. А мой ни в какую! Так и просижу все лето в Москве!
— Ну, раскричалась! — пробасил появившийся в дверях «мой». — А чем тебе здесь не нравится? Ничего нет лучше нашего родного Подмосковья.
— Почему ж тогда все на юг едут?!
— Денег девать некуда.
— Почему ж у тебя их нет?!
— Потому что ты, дура, не работаешь! Сидишь на моей шее! И ты, и дети!
— А тебе бы только зенки залить!
— Потому что я работаю! Я! — Он стукнул себя кулаком в грудь. — Работаю!
Они не говорили — орали. Семья была большая. Но сказать, что дружная?
— Помогите мне накрыть на стол, — обратилась Инна к женщинам, закончив с салатом.
— Оторви от стула свою толстую задницу, — зло сказал Любе муж. — Помоги родственнице. Уж и не знаю, как вас называть? — Перед Инной он слегка робел. — Жена пасынка тещи — это кто?
— Может, свояченица? — неуверенно предположила Клавдия Ивановна.
— Не, не свояченица уж точно, — сказала Люба, не трогаясь с места. У нее было высшее образование, она любила полежать с книжкой на диване, помечтать, любила также разгадывать кроссворды. Сейчас она попыталась использовать свои энциклопедические знания, чтобы выяснить, наконец, кем им приходится Инна. Клавдия Ивановна принялась с ней спорить.
— Зовите просто Инной, — не выдержала она.
И, не дожидаясь помощи, понесла тарелки на стол на веранду. Там было светлее, просторнее, а главное — прохладнее.
— Мне поговорить с тобой надо, слышь, Люба? — услышала она за спиной голос Клавдии Ивановне. — Дело на сто тыщ.
…Через час у Инны невыносимо разболелась голова. Разговаривать в этом доме не умели, а могли только кричать. Было такое ощущение, что все его обитатели наполовину глухие. На самом деле проблемы со слухом были только у Бориса Вениаминовича. Может, поэтому все и кричали? Чтобы он тоже понял, о чем идет речь.
— Хватит пить! — орала Люба на мужа, который с каким-то особым шиком сливал в себя водку и, что странно, почти не пьянел. — Ма! И зачем я только вышла за этого алкаша?!!
— Мать! Ты кого мне подсунула?! Она же ни щи сварить не умеет, ни блины затворить! В квартире грязь! Дети — двоечники!
— А в кого они такие?!
— В тебя!
— У меня, между прочим, высшее образование!
— Засунь ты в ж… свое образование!!!
— Тише! — цыкнула Клавдия Ивановна. — Светка приехала! И не одна!
— Светка! — завизжала Люба и кинулась к сестре.
Инна вздохнула с облегчением: супруги на время перестали ругаться. На веранде же появился новый персонаж: стройная темноволосая девушка, довольно-таки миловидная. За ней в дверном проеме маячил высокий молодой человек с лицом, покрытым прыщами.
— Вы на чем приехали? — накинулась на сестру Люба.
— На автобусе, — флегматично ответила Света.
— Ну, показывай!
Света смотрела на нее, и Инна попыталась улыбнуться:
— Здравствуй.
— Здравствуйте. Ваня, проходи. Это Инна, родственница. Да я тебе рассказывала.
Появился Любин муж с бутылкой водки:
— Это дело надо обмыть! Светка жениха привезла! Домой не водит, стесняется.
Стеснялся, да так, что больно было на него смотреть, молодой человек, он же жених. Побагровев и глядя в стол, он, дернув кадыком, опрокинул рюмку водки и уронил соленый гриб с вилки, пытаясь поднести его ко рту, отчего засмущался еще больше. Люба опять принялась кричать:
— Ты зачет сдала?! А я тебе что говорила?! Примет!
— Ма… — потянула ее за рукав Даша. — Мы когда домой поедем?
— Скоро, Бельчонок, скоро, — машинально откликнулась Инна.
— Мне здесь не нравится.
«Может быть, вызвать такси?» — устало подумала она. Ей тоже здесь не нравилось. Что за глупая мысль пришла ей в голову утром — искать поддержки у семьи мужа? Инна достала мобильный телефон.
— Кому звонишь? — спросил свекор, который уже едва держался на стуле. Вот-вот лицом в салат. Точнее, в маринованные грибы, блюдо с которыми стояло прямо перед ним.
— Такси хочу вызвать.
— Как такси? Ты ж у нас ночевать собиралась? — замахала руками Клавдия Ивановна. — Не отпущу!
— В доме тесно. Гостей много.
— А мы вповалочку, — ухмыльнулся Любин муж.
— На веранде можно лечь, — сказала Клавдия Ивановна. — И в сарае, на сене.
— Я в сарай не пойду! — испугалась Даша. — Там темно!
— Какой балованный ребенок, — заметила Люба, поджав губы.
— Зато, небось, отличница! — завистливо сказал ее муж.
Инна уже набирала номер, заказывала такси.
— Муж, небось, денег много оставил? — спросила Клавдия Ивановна. Что-то в ее тоне Инне не понравилось. Да и не ее это дело.
— Нет, немного, — еле сдерживаясь, ответила она.
— Да брось! Наворовал, поди!
Она вспыхнула и поднялась:
— Мой муж — вице-президент банка.
— Оно понятно! Выучили! Борис на трех работал вкалывал, ночи не досыпал…
— Вы в чем меня упрекаете?
— Да бросьте вы, — примирительно сказал Любин муж. — Мать! Ну что ты всем завидуешь? И Любка такая же. Завистливая. Ну чего вам не хватает? Сыты, одеты, обуты. Стол, вон, от харчей ломится!
— На юг хочу! На курорт! — заявила Люба.
— Вкалывать надо. Работать.
— А она что, работает? — ткнула Клавдия Ивановна пальцем в Инну.
— Ну, дак! Она — женщина!
— А мы кто? — переглянулись мать с дочерью.
— Тоже женщины. Как бы.
— Что значит — как бы?!! Напился! Алкаш!
— Ты бы зарабатывал, как Венька, мы бы тоже в брильянтах ходили! И в норковых шубах!
— Да на тебя что ни надень, все равно ты корова!
— На себя посмотри! Опоек!
— Ну, хватит. — Инна вышла на улицу.
У крыльца стояли Света с застенчивым Ваней.
— Вас проводить? — смущаясь, спросил тот.
— Машина еще не пришла.
— Вы на Любку не сердитесь, — сказала Света. — Плохо они с мужем живут. Это все потому, что денег не хватает. Вроде бы и зарплата у Кольки большая, но и нас много. Колька прижимистый, все ей не отдает. Любка в момент деньги спускает. Она ни о чем другом и говорить не может, только о деньгах. Кто сколько зарабатывает, кто сколько тратит. Завистливая она. Мы живем в малогабаритной двухкомнатной квартире, Любка с семьей и я. Повернуться негде. Она, как работу потеряла, все газеты читает да сериалы смотрит. Только и слышно: «Глянь, какими деньгами люди ворочают!» Даже статьи из газет вырезает и складывает в ящик письменного стола. Про олигархов. Какие у них яхты, машины да особняки. Ей это прямо покоя не дает. Любит она чужие деньги считать.
— Это я заметила, — усмехнулась Инна.
Она подумала, что Света — единственный приятный человек в этой семье. Да и Ваня ничего. А прыщи пройдут.
На крыльцо вышли Клавдия Ивановна и Люба. Мужчины остались на веранде, в бутылке еще была водка.
— Ты приезжай еще, Инночка, — медовым голоском сказала Клавдия Ивановна. — Не забывай нас. Если что о Вене будет известно, ты позвони.
— Да-да, — поддержала ее Люба. — Надо знать наверняка, что с ним.
— Деньги-то есть у тебя? — спросила Клавдия Ивановна.
— А если нет? Взаймы хотите дать?
— Да что ты, что ты! — замахала руками та. — Откуда у меня!
— Работать пойдет, — усмехнулась Люба. — узнает, почем фунт лиха.
— Тише ты! — прикрикнула на нее мать. — У человека горе.
— Не все ж коту масленица. «Ты все пела — это дело, так пойди же, попляши!» — процитировала Люба.
Инна сдерживалась с огромным трудом. Машина все не шла. Она вынуждена была выслушивать колкости от подвыпивших Клавдии Ивановны и Любы. А те откровенно злорадствовали. Только одна с ухмылочкой, притворно сочувствуя, а другая, завистливая и прямолинейная, говорила то, что думала. Время тянулось медленно. Даша заныла: «Ма, когда машина приедет? Я домой хочу! Ма…» Опять заговорили о избалованных детях, о проблемах воспитания. Наконец подали такси. Инна с огромным облегчением начала прощаться.
Борис Вениаминович на крыльцо не вышел, не смог. Любин муж попытался ее обнять и даже мазнул губами по щеке. Хотел в губы, но Инна увернулась. Клавдия Ивановна все приглашала в гости. Люба молчала. Последними подошли Света и Ваня. Прощаясь с ними, Инна услышала, как Клавдия Ивановна сказала Любе:
— Адвоката надо хорошего.
В машине она неожиданно для себя назвала адрес загородного дома. Сонная Даша что-то пробормотала.
— Домой, домой, — погладила ее по голове Инна.
Ехали недолго. К ночи пробки на дорогах рассасывались. Одиннадцати не было, когда они уже подъехали к воротам. Инна расплатилась и разбудила Дашу. В окнах было темно, зато соседние дома сияли, как океанские лайнеры. Из волн сиреневых сумерек выступали их элегантные силуэты.
Она прошла к дому, крепко держа за руку дочь. Контраст был поразительный. Покосившийся бревенчатый домик Бориса Вениаминовича под позеленевшей от времени шиферной крышей, и огромный кирпичный особняк его сына Вениамина. Там — шум, гам, теснота, пьяное застолье. Здесь — величие и покой. Зеленая лужайка перед домом, аккуратно подстриженные немногочисленные деревья, клумбы с розовыми кустами. Появился сторож, узнав ее, поздоровался.
— А я думаю: кто это на ночь глядя? Да еще на такси! У меня тут порядок, Инна Александровна, сами видите. Я тут…
— Да-да, вижу, — перебила его Инна. — Давайте утром. Поговорим утром. Я очень устала.
И прошла в дом. Зажгла свет на первом этаже, потом поднялась на второй. Вспомнила, что холодильник пустой, но тут уж ничего не поделаешь. Придется ждать до утра. После событий сегодняшнего дня ей невыносимо хотелось побыть одной.
Она уложила Дашу и пошла в ванную комнату. Долго лежала в душистой пене и наслаждалась блаженством! Головная боль постепенно уходила. Теперь ей казалось, что это был страшный сон. Клавдия Ивановна, Люба, ее дети, толстая Анжелика и Петя-хулиган, скандалы, взаимные оскорбления. Разве можно так жить? С надрывом, на нервах, на постоянном крике? Или они находят в этом удовольствие?
Деньги… Разговоры о деньгах, ссоры из-за денег, денежные проблемы. Здесь, в этом доме тоже деньги, только их много. А большие деньги любят тишину. Веня никогда не повышал голоса на жену и дочь, никогда не говорил о финансовых проблемах, даже если они были. И также тихо исчез. И она не бьется в истерике. Молча и терпеливо ждет.
А капитан Крутов говорит, что это мистификация. Инне и в самом деле стало казаться, что это был только сон. Завтра утром она откроет глаза и увидит Веню с подносом в руках, а на нем — чашечка кофе и круассаны.
— Доброе утро, любимая, — скажет он, потянется к ней теплыми губами, и она почувствует аромат его одеколона и запах его кожи, такой родной…
Холодильник был пустой, зато в винном погребе кое-что имелось. Инна нашла бутылку французского вина, открыла. Выпила с воображаемым Веней и легла спать. Ей казалось, еще немного, и все проблемы сами собой разрешатся. И все будет хорошо…