Мои новые обязанности были многочисленные и сложные. Считалось, что я должна организовать работу прислуги так, чтобы главный дом, а также сад, подъездные пути и все вообще сияло и блистало, как на параде. Мне также надо было составлять меню, принимать и развлекать гостей и обеспечивать их покой и сон до и после переговоров. Вести диалог с пиар-службой на случай, если в резиденции будет запланирована телевизионная съемка. И еще следовало подписать бумагу о неразглашении секретных сведений. Ничего, никому, никогда.
Официально я все должна была подписать при переезде на новое место, а пока что я просто вошла в курс дела, познакомилась со здешними обитателями, коих оказалось человек пять, и отбыла обратно в Москву, где у меня оставался нерешенным один вопрос.
– Слушай, бросай ты эту работу и приезжай ко мне, – сказал Алексей, стоило мне только приземлиться на родной земле. Он вызвался меня встречать, но это было совсем необязательно.
Он приехал, но самолет сильно опоздал из-за каких-то проблем в расписании, так что Лешка был вынужден уехать на работу, так меня и не дождавшись. Вот теперь он и злился, но почему-то не на аэропорт, а на мою работу. Мужская логика! Неважно, но от одной этой его фразы «бросай работу» меня просто бросило в дрожь. Знал бы он, до какой степени я не готова бросить работу. Да я уже завтра еду подписывать все эти соглашения, подписки о неразглашении и контракты. Уже завтра я буду домработница государственного значения!
– Я не могу ничего бросить, – аккуратно ответила я. – Если хочешь, давай встретимся после работы.
– Приезжай домой, – тут же согласился Лешка.
Я замотала головой.
– Нет, давай лучше встретимся около меня.
– И чем мы там, у тебя, будем заниматься? – искренне удивился он.
Я поняла, что в его планы входил секс и только он, родимый. И в другое время не имела бы ничего против, но сейчас у меня были другие планы.
– Нам надо сначала поговорить.
– Хорошо. Я приеду часика через два, – с легкостью согласился Алексей.
У меня на душе становилось все тяжелее и тяжелее. Ну как я сообщу ему новость. Как у меня язык повернется?!
Но язык меня не подвел и был готов выговорить все, что я посчитаю нужным.
– Понимаешь, мне предложили одно место… – издалека начала я, когда мы с мужем наконец-то встретились в кафе около моего дома. То есть не моего, конечно, а Николая. Кафе было самым обычным, но кофе там готовить все-таки умели.
– Место? О, я тебя умоляю, зачем тебе теперь это место? Я все возьму на себя. Дорогая, я уже присмотрел нам с тобой путевочку. Мне предложили горящий тур, так что, если все будет хорошо, мы можем оказаться в Испании уже через неделю! – радостно вещал Алексей.
Мне стало совсем плохо.
– Ты еще ничего не оплатил?
– Нет, а что? У тебя что, паспорт закончился? – забеспокоился он.
Я тяжело вздохнула.
– Дело не в этом. Я не думаю, что с Испанией – это хорошая идея.
– Ты не хочешь? Тогда давай поедем в Таиланд. Мне дали премию, так что сейчас я все могу тебе предложить, – тараторил он.
– Да подожди ты! – взвизгнула я, понимая, что он вообще меня не слушает. Как и всегда, Алексей все решил и дальше внимал только самому себе и приемнику со спортивными новостями. Приемника в кафе не было, так что он слушал только сам себя.
– Юль, все в порядке? – нахмурился Алексей.
– Я не знаю. Не уверена. Дело в том, что мне предложили одно место, и я согласилась его принять. Оно не в Москве.
– Что-что? – замотал головой Алексей. – Что значит – не в Москве? Где, на Рублевке? Нет уж, пусть эти бонзы поищут другую поломойку. Мы и сами справимся. И потом, как ты будешь туда ездить? Это же часа два одной только дороги!
– Не на Рублевке. И никакой дороги. И вообще, дело не в этом. Ты не хочешь, чтобы я работала, верно?
– Да, не хочу, – согласился Алексей.
Я кивнула.
– И сейчас ты думаешь, что справишься, но на самом деле я знаю, как это будет, – вдруг с неожиданной твердостью заговорила я. Кажется, я так с ним не говорила ни разу в жизни. – Мы съездим в Испанию или куда я захочу. Мы действительно очень любим друг друга, так что это будет прекрасно…
– Обязательно, – вставил Алексей, но я остановила его одним взмахом ладони. Он перестал улыбаться и внимательно посмотрел на меня.
– Да, это будет прекрасно, а потом мы вернемся. Я буду сидеть дома и тратить твои деньги. Мне захочется купить белых грибов для соте или новое платье, или даже просто новый кухонный комбайн, чтобы готовить. Сначала ты будешь все выполнять по первому желанию, а потом ты подумаешь, что у меня уже достаточно платьев. Потом ты решишь, что нет никакой разницы, как резать: руками или комбайном. Тебе покажется, что я трачу на семью слишком много денег… Я буду сидеть дома, буду всегда тебя ждать…
– Юля, что ты такое говоришь?
– Все так и будет, – упрямо замотала я головой. – А потом ты опять решишь, что моя любовь будет вечной, как бы ты со мной ни обращался. И что тебе больше ничего не надо делать для наших отношений. А однажды я снова обнаружу, что ты снова решил, будто я ничего не стою. И что ты меня только терпишь рядом с собой.
– Я тебе обещаю, этого не будет, – побледнел Алексей.
– Я тебе верю. И я действительно верю, что это любовь. Только на сей раз так получается, что мне недостаточно от тебя только слов. Сегодня мне нужно от тебя другое.
– Что?
– Чтобы ты пошел за мной на край света.
– Куда?
– В Сочи.
– КУДА??? – совсем другим голосом переспросил мой муж. – В СОЧИ? ТЫ С УМА СОШЛА?
– Нет, дорогой, я нормальнее, чем тебе кажется. Меня назначили управляющим в одну частную резиденцию. Там большой дом у моря, которому нужна рука профессионала. Я буду вести этот дом, устраивать приемы, помогать в организации переговоров и всяких корпоративных праздников. Там прекрасный сад, в котором я буду выращивать цветы, а рядом, на холме, с видом на море – маленький белый домик с тремя спальнями, большой гостиной и террасой прямо на морскую сторону. Это может быть наш дом. Мой, твой и девочек.
– Бред, бред, – бормотал муж, в ужасе мотая головой. – А что я там буду делать?
– Не знаю. Но ведь, наверное, найдется что-то и для тебя? Главное, ты будешь с нами. Со мной. Мы будем вместе!
От волнения я говорила очень быстро, мне хотелось успеть и закончить раньше, чем Алексей встанет и убежит. Даст ли он мне договорить?
– Там есть частная школа для наших детей. А моя зарплата позволит нам существовать совершенно безбедно.
– Зарплата? Почему ты считаешь, что деньги решают все? – злобно переспросил Лешка.
Я вспомнила, как не очень давно сама задавала ему тот же самый вопрос.
– Потому что, дорогой, это лучше для меня и для наших детей. И еще, дорогой, потому что я не хотела бы снова упасть на твои руки. Однажды это для меня плохо кончилось. Теперь я предпочитаю быть с тобой, но стоять на своих ногах. И последнее, но самое главное, – это двадцать штук баксов. Каждый месяц. Моя белая и пушистая зарплата. А ведь сейчас кризис, дорогой. Ты уверен, что с твоей работой ничего не случится?
– Да, я уверен! – рявкнул Алексей. – Мы расширяемся. Я буду запускать несколько линий. Совершенно новых. Производители теперь разоряются, но пельмени нужны всем. Это же дешевый корм для людей, так что у меня все хорошо. Конечно, не двадцать штук, но семью я прокормить смогу.
– Речь не об этом, – устало возразила я. – Речь идет обо мне. У меня больше такого шанса не будет никогда.
– И не надо, – прищурился Алексей. – Мне нужна жена, а не бизнес-леди.
– Если бы это было так, то между нами не вклинилась бы Ника, – заметила ему я. – Впрочем, давай-ка мы с тобой не будем ничего решать прямо сейчас. Мне надо уезжать через месяц. Это не обсуждается, я еду, я все решила. А ты – захочешь, приезжай. Тебе нужно будет только купить билет.
– Да чего тут решать, – злобно пробурчал Лешка и схватил салфетку.
Я видела, что вся его жизнь, как говорится, пролетела у него перед глазами. Наша дружная семья, где он всегда был царем и богом. И ему всегда нравилась эта роль. Мы жили его жизнью, а тут вдруг у меня откуда ни возьмись появилась своя. Вряд ли он был к этому готов. Я видела, как он мысленно вспоминает свою работу, свой комбинат, свою фирму, где он получил место с таким трудом. Я прекрасно его понимала. Как такое бросишь? А как же друзья? Рыбалка и походы на футбольные матчи на стадион «Динамо»? Но сейчас была та самая ситуация, когда надо было либо начинать все заново, либо лучше уж не начинать ничего вовсе. И, кстати, я все-таки решила не оставлять никаких белых пятен на нашей карте. Вернее, никаких черных дыр.
– И еще одно, дорогой. Если вдруг ты решишь, что наша семья для тебя дороже твоей работы, хоть по твоему виду я понимаю, что не так, – грустно улыбнулась я, – ты должен знать еще кое-что. Кажется, за то время, что мы были порознь, я все-таки тебе изменила.
– Что?! – моментально напрягся Лешка.
– И еще одно, дорогой. Если вдруг ты решишь, что наша семья для тебя дороже твоей работы, хоть по твоему виду я понимаю, что не так, – грустно улыбнулась я, – ты должен знать еще кое-что. Кажется, за то время, что мы были порознь, я все-таки тебе изменила.
– Что?! – моментально напрягся Лешка.
– Понимаешь, ты говоришь, что любишь меня, потому что я честная. Так вот, я решила, что надо соответствовать твоим ожиданиям. Да, кажется, я все-таки тебе изменила, – развела я руками.
Алексей с усилием закручивал салфетку в тугую спираль. От напряжения у него даже побелели костяшки пальцев.
– Значит, я все-таки был прав. И этот Николай тебя продвигал, как свою любовницу. И теперь ты хочешь, чтобы я поехал за тобой, а ты бы на него работала? Может, он даже будет нас навещать?! А я вам что, должен свечку держать?
– Какая же у вас, мужиков, фантазия! – рассмеялась я. – Только работает она в одну сторону. Нет, это не Николай. Это один из голландцев. Я даже не помню, как его зовут. Я вообще с той ночи ни черта не помню.
– То есть это было, когда мы с тобой говорили о нас? – уставился на меня Лешка.
Я вздохнула.
– Хотела бы я сказать, что нет. Но на самом-то деле я не знаю. Все может быть. Я только знаю, что утром я проснулась с ним в одной постели, и, судя по его виду, что-то между нами все-таки было. А что – я не знаю. Но я была… голая и в одной простыне.
– Кошмар, – не нашел больше слов Алексей.
– Он самый. Такая фигня, – жалко улыбнулась я. – Вот и получается, что теперь ты должен простить меня, да еще и работу бросить.
– И ты что, думаешь, это реально? – спросил Лешка.
Я пожала плечами и встала. Мне пора было идти к Николаю. Скоро ужин.
– Я думаю, что если ты действительно любишь меня так, как говорил, то да. Что тут такого? В конце концов, ведь прощаю же я тебе абсолютно все. И обещаю, что если ты решишься на это, я буду это помнить и ценить всегда.
– Юль, честное слово, это все так непросто. Вряд ли я смогу…
– А кто говорил, что будет легко? – усмехнулась я и накинула плащ (кстати, классный плащ, я купила его на одной распродаже).
– А есть хоть один шанс, что ты передумаешь? – спросил Алексей. По его лицу можно было понять, как мучителен тот выбор, перед которым я его поставила.
– Знаешь, если бы я не видела этого дома в Сочи – да, был бы. А теперь – нет. Это то самое место, в котором я хотела бы жить. Конечно, лучше, чтобы с тобой. Но, на крайний случай, девочкам там будет очень хорошо. И потом, мы так долго жили там, где хотел ты. Для разнообразия попробуй и рискни…
– Мне слишком многое придется ставить на кон, – сказал он, отводя глаза.
Тогда я помотала головой, улыбнулась и пошла к выходу. Что ж, по крайней мере, я все сказала. И уж теперь мне к этому совершенно нечего было добавить. Правда, почему-то мне совсем не стало легче. Знаете, ведь обещают же, что, если сказать правду, облегчить совесть, после этого станет хорошо. Так вот, мне хорошо не было. А было мне вполне даже плохо. И все же, надо сказать, оно того стоило.
Мой муж не побежал за мной вдогонку, он не сказал, что вместе мы что-нибудь придумаем. И что вариант расставания в любом случае не рассматривается. А это значит, что все его предыдущие слова о так называемой большой любви ничего не стоили. Это были просто слова, и не больше. И что в действительности он только хотел снова вернуть себе тот удобный и приятный со всех сторон образ жизни, при котором он – счастливый отец большой дружной семьи, с уютным домом и красавицей женой. Что ж, его тоже можно понять. У всех есть свои причины и свои следствия, и каждый ходит по собственному кругу, из которого никак не может вырваться. Меня бы тоже ничего не расшевелило, если бы жизнь не взяла и в один прекрасный момент не выкинула меня за пределы круга. А теперь… теперь зато я сама могу решать, что буду делать и как проживу свою жизнь.
Глава 19, в которой все переворачивается вверх ногами
28 октября, воскресенье
ПРОДОЛЖАТЬ!!!
инструкцию к цветам и пр.
Серьезный разговор?
Экстренное собрание – «Шоколадница»
Папе школу
Дашке мусс д/волос с собой
Машину помыть
Ничего я все-таки не умею, ничего не могу. К этому выводу я пришла, в сотый раз пытаясь выполнить последнее и, как сказал Николай, главное мое поручение, которое я должна была закончить до того, как отчалю в далекие края. И с этим поручением у меня были одни проблемы. Состояло оно в том, чтобы расписать по дням и часам, что именно должна делать моя будущая преемница – новая домработница Николая, которую вскоре собиралось прислать агентство. И чего, соответственно, она была делать не должна. Например, должна была добавлять в апельсиновый сок лед, потому что Николай так закалял горло. И не должна была пылесосить, если он дома, – его это раздражало. И таких вещей было, как оказалось, тысячи. Казалось бы, чего проще – вспомнить все, что я делаю день за днем, и просто изложить на бумаге. Вернее, не на бумаге, конечно же, а в виде простого файла Word, однако я стирала уже третий вариант, понимая, что совершенно не знаю, как этот трактат писать, что именно за чем делать и в какой последовательности. То я начинала расписывать, как ухаживать за цветами, и у меня получалась целая отдельная драконовская инструкция, выполнить которую полностью не получилось бы даже у меня самой – так все было непонятно и путано. Я начинала все редактировать и в результате все стирала вообще со словами «к чертям свинячьим!» и принималась изливать мысли относительно ухода за полами и мебелью, только чтобы вскоре осознать, что это-то уж точно и без меня каждый дурак знает. Главное, у меня не было никакой системы, чтобы человек, который придет на мое место, мог просто взять бумажку и тупо исполнять все пункт за пунктом. Один сплошной хаос и головная боль, от которой я устала страшно. А тут еще Николай вчера позвонил и сказал:
– Я тут подумал: перепишите-ка мне все ваши основные рецепты.
– Все-все? – в ужасе переспросила я.
– Ну, основные. Чем больше – тем лучше. Странно все-таки, что я вас отпускаю, – пространно заявил он и повесил трубку.
Тут я, как говорится, приехала окончательно. Как переписать все мои основные рецепты, если я и сама их помню с трудом? Часть я узнала от бабушки. Часть подсмотрела по телевизору или в Интернете, а еще одну, немаловажную часть придумала на ходу и тут же забыла. Как я их-то должна переписать? И потом, как я выбираю рецепт? Если бы знала! Я встаю утром, смотрю за окно, какая там погода, потом иду на кухню, открываю дверцу холодильника и… начинаю готовить. Абсолютная импровизация. Но как я это напишу? Если будет снег, делайте огненно-красный борщ, от него теплее? А в дождливую погоду рекомендую варить глинтвейн или грог? И что, от такого трактата будет какая-то польза? В общем, я мучилась страшно, а под конец не выдержала и решила оставить эту затею.
Я назначила на утро воскресенья внеочередное заседание в «Шоколаднице» рядом с моим домом. Девчонки поломались, но пришли. Еще бы, новость о том, что буквально через каких-то пару недель я отбуду в дальние края, потрясла всех до глубины души.
– Ты что мандражируешь? – Не успела Машка плюхнуться рядом со мной на диванчик, как приступила к оказанию моральной поддержки. – Напиши несколько любых рецептов, и пусть он будет счастлив!
– Несколько? Да я ему постоянно готовила что-нибудь новое. И я вообще не помню теперь – что! – билась я в истерике.
– Рецепты мы тебе сейчас все перечислим. Что ты там делаешь с мясом в вине? Это обязательно пиши. И еще я очень люблю твои круассаны с кремом, как ты только их лепишь, не понимаю, – сказала Любка.
– Пусть перепишет пампкин-пай, и мне вышли копию, – вставила Каринка.
– Так, а мне… мне будь добра рисовую свою хрень с грибами и гребешками напиши, – добила меня Машуня.
Я захохотала.
– Девки, я думала, вы мне поможете. А вы норовите ударить в спину? Теперь я еще и вам все должна написать по тетрадке рецептов?
– А ты как думала? Мы тут привыкли, что ты всегда рядом, под рукой. И к тебе можно забежать, перекусить. Или вообще плотно пообедать, – недовольно заворчала Маша. – А ты куда – в Сочи! Я бы тоже тебя не отпустила!
– Маш, не надо об этом. – Каринка дернула ее за рукав, но, конечно же, было уже поздно. Надавила на больную мозоль. Ведь мой муж за всю неделю так ни разу мне не позвонил и даже не попытался снова объясниться.
– А что ты хочешь, ему же тоже тяжело! Ну не могут мужчины ради женщины все бросить, не могут, – стали увещевать меня подруги.
– Но мог бы хотя бы позвонить, – всхлипнула я. – Ведь ни одного звоночка! Я же уеду с девочками, неужели ему это безразлично?
– А что они-то говорят? – полюбопытствовали все.
Это действительно было интересно, потому что, вопреки обычному, ни Дашка, ни Лилька так и не смогли сказать мне что-то, наводящее хоть на какие-то мысли. Папа ходил по дому, погруженный в себя, питался пельменями собственного производства и с дочерьми говорил пространно, соглашаясь практически на все. Как сказала Дашка, даже если бы она у него сейчас попросила сигаретку, он бы ответил: «Конечно, доченька. Возьми сама, они в куртке, во внутреннем кармане».