— В чем дело?
Не дожидаясь ответа, Джон Изидор отнес пакет и бутылку на кухню, поставил их на столик и торопливо вернулся в гостиную.
— Нет смысла тратить все это на меня, — бесцветным голосом сказала Прис.
— Почему?
— Ну… — Опустив голову, Прис сунула руки в карманы тяжелой старомодной юбки и бесцельно, словно сомнамбула, прошлась по комнате. — Когда–нибудь я вам расскажу. Но все равно, — она вскинула на Изидора глаза, — с вашей стороны это было очень любезно. А сейчас я просила бы вас уйти. Мне не хочется никого видеть.
Бессильно волоча ноги, Прис направилась к выходу из квартиры; сейчас она походила на заводную игрушку, у которой кончился завод.
— Я знаю, что с вами, — сказал Джон Изидор.
— Да? — спросила Прис, открывая дверь на лестничную площадку; ее голос звучал тускло и безжизненно.
— У вас нет друзей. Вы выглядите куда хуже, чем сегодня утром, и все потому, что…
— У меня есть друзья, — казалось, что Прис подключилась к неведомому источнику энергии; в ее голосе появилась уверенность и даже нечто вроде властности. — Или были. Семеро. Это сперва. С тех пор платные охотники успели всерьез взяться за работу, так что теперь некоторые из этих семерых — а может, и все они — погибли. — Она подошла к окну, за которым повисла безбрежная тьма; эту тьму не столько скрадывали, сколько подчеркивали немногие бессильные пятнышки света. — Не исключельно, что из нас восьмерых не осталось уже никого, кроме меня, и я напрасно вам возражаю.
— А что такое платный охотник?
— Да, конечно, вам тут не полагается этого знать. Платный охотник — это наемный убийца, которому дают список тех, кого он должен убить. Ему платят определенное вознаграждение — сейчас это вроде бы одна тысяча долларов — за каждого убитого. Обычно он заключает с каким–нибудь городом контракт, а потому имеет кроме разовых вознаграждений еще и регулярную зарплату. Однако муниципалитеты держат эту зарплату очень маленькой, чтобы охотники проявляли побольше рвения.
— Вы в этом уверены? — поразился Джон Изидор.
— Да, — кивнула Прис. — Вы имели в виду, уверена ли я, что охотник проявляет рвение? Да, проявляет. Ему это попросту нравится.
— И все же, — твердо сказал Джон Изидор, — я думаю, что вы ошибаетесь. — Прис говорила неслыханные вещи. Вот, скажем, Дружище Бастер никогда не упоминал ни о чем подобном. — К тому же, — заметил он, — это бы прямо противоречило современной мерсеристской этике. Все живое едино — «ни один человек не является островом», как сказал во время оно Шекспир.
— Джон Донн.
— А если вы все же правы, это просто возмутительно, — возбужденно взмахнул рукой Джон Изидор. — А вы не можете обратиться за помощью в полицию?
— Нет.
— Так они что, преследуют вас? Они могут ворваться сюда и убить вас? — Теперь становилось хотя бы понятно, почему эта девушка так таится. — Мало удивительного, что вы до смерти перепуганы и не хотите никого видеть.
А в действительности, думал Джон Изидор, все это бред, и Прис одержима манией преследования. Вполне возможно, что пыль повредила ей мозг. Вполне возможно, что она и сама — аномалка.
— Не бойтесь, — сказал он, — если что, я их первый убью.
— Из чего? — Прис печально улыбнулась, продемонстрировав ровный ряд мелких ослепительно белых зубов.
— Я получу лицензию на лазерный пистолет. Жителям безлюдных районов, куда почти не заходит полиция, лицензии дают буквально с полуслова — считается, что они должны сами себя защищать.
— А как же то время, когда вы будете на работе?
— Я возьму отпуск за свой счет!
— Это очень любезно с вашей стороны, Джон Изидор, но если платные охотники уже убили остальных, убили Макса Полокова и Гарланда, убили Любу и Хаскинга, и Роя Бейти… — Прис на секунду смолкла. — Роя и Ирмгард Бейти… Если они убиты, все остальное не имеет уже значения. Ведь это мои лучшие, единственные друзья. Какого черта они не дают о себе знать?
Джон Изидор тихо, чуть jm не на цыпочках вышел на кухню, перепустил из кранов рыжую, ржавую воду, пока она не стала наконец прозрачной, а затем снял с полки несколько пыльных, давно не использованных тарелок и бокалов и тщательно их вымыл. Когда же на кухне появилась заметно притихшая Прис, он разложил по тарелкам персики, сыр и соевый творог и открыл драгоценную бутылку.
— А что это такое белое? — Прис указала пальцем. — Не сыр, а другое.
— Это делается из сквашенного соевого молока. Жаль, что у меня нет… — Джон Изидор осекся и густо покраснел. — Вообще–то, это ели с мясной подливкой.
— Андроид, — пробормотала Прис. — Точно такими ошибками и выдают себя андроиды.
То, что Прис сделала потом, повергло Джона Изидора в полнейшее замешательство: она подошла к нему вплотную и на мгновение крепко его обняла.
— Я попробую персики, — сказала Прис через секунду, садясь за стол и беря с тарелки скользкий, оранжево–розовый, с нежным пушком по краю ломтик. Держа этот ломтик тонкими, изящными пальцами, она начала его есть — и тут же горько, навзрыд, заплакала. Слезы ручьями струились по щекам, обильно стекали ей на грудь. Джон Изидор не знал, куда деть глаза; пунцовый от смущения, он начал разливать вино по бокалам.
— Расхлюпалась, дура, — со злостью сказала Прис. — Ну так вот, — она достала носовой платок, вытерла с лица слезы и медленно прошлась по кухне, — до недавнего времени мы жили на Марсе, там–то я и познакомилась с повадками андроидов.
Голос Прис дрожал и срывался, но она продолжала говорить, и Джон Изидор подумал, что ей, наверное, давно хотелось открыть перед кем–нибудь душу.
— И вы не знаете здесь никого, кроме других таких же экс–эмигрантов, — догадался он.
— Мы все были знакомы друг с другом еще до отлета на Землю. Небольшой поселок в окрестностях Нью–Нью–Йорка. Рой и Ирмгард Бейти держали там аптеку; он был фармацевтом, а она занималась косметикой — лосьонами и прочими средствами для защиты кожи, на Марсе без них не обойдешься. Ая… — она чуть замялась, — я покупала у Роя некоторые лекарства. Поначалу я остро в них нуждалась, потому что там не жизнь, а чистый кошмар. Всё это — широким взмахом руки она обвела грязную, заваленную мусором кухню, — просто ерунда. Вам кажется, что я страдаю от одиночества. Кой черт, на Марсе каждый человек чувствует себя одиноким, бесприютным. Там куда хуже, чем здесь.
— А как же андроиды? — Видя, что обстановка вроде бы разрядилась, Джон Изидор сел за стол и начал есть. — В рекламе говорилось, что они — идеальные компаньоны.
Прежде чем ответить, Прис рассеянно пригубила вино.
— Андроиды, — сказала она, — тоже чувствуют себя бесприютными.
— А вам нравится это вино?
— Да, — кивнула Прис, отставляя бокал. — Прекрасное вино.
— Это единственная бутылка вина, какую я видел за последние три года.
— Мы вернулись, — сказала Прис, — потому что та планета не предназначена для жизни. Вы знаете, сколько уже времени на ней никто не живет? Как минимум миллиард лет — такая она старая. Эта непостижимая древность чувствуется там в камнях, в песке, в воздухе — во всем. Одним словом, сперва я стала брать у Роя сильные лекарства: я буквально жила на этом новом синтетическом анальгетике, сайлензайне. А потом мне повстречался Хорст Хартман, который торговал тогда почтовыми марками, коллекционными, всякими редкостями — там у тебя оказывается столько свободного времени, что просто необходимо завести себе какое–нибудь хобби, занятие, которому можно предаваться часами и годами, без конца. И вот он, Хартман, заинтересовал меня доколониальной беллетристикой.
— Старыми книгами?
— А конкретно — историями про космические путешествия, написанными до начала космических путешествий.
— А как могли быть истории про космические путешествия, когда самих космических путешествий…
— Писатели их придумывали.
— Основываясь на чем?
— На собственном воображении. Чаще всего они ошибались — описывали, скажем, Венеру, как пышные тропические джунгли, где бродят огромные чудовища и женщины, закрывающие свои пышные груди сверкающей броней, на манер всяких Брунхильд и Кримхильд. — Прис всмотрелась в равнодушное лицо Джона Изидора. — Неужели это вас не интересует? Крупные женщины с длинными золотистыми волосами и броневыми чашками размером с хорошую дыню?
— Нет, — качнул головой Изидор.
— Ирмгард — блондинка, — сказала Прис. — Только не крупная, а миниатюрная. Как бы то ни было, контрабандой на Марс старых доколониальных книг, журналов и фильмов можно заработать огромные деньги. Вы себе не представляете, насколько это увлекательно — читать про огромные города и заводы, про успешные, процветающие колонии. И буквально видеть , каким мог быть Марс. Каким он должен был быть. Каналы…
— Каналы. — Джону Изидору смутно помнилось, что когда–то он про них читал. В древности люди верили во многое, в том числе и в марсианские каналы.
— Сеть каналов, покрывающая всю планету. — В голосе Прис появилась мечтательность. — И существа из неведомых глубин Вселенной. Бесконечно мудрые. А еще — рассказы про Землю, действие которых происходит вот сейчас, в наше время, и даже в еще более далеком будущем. Рассказы, в которых не было места радиоактивной пыли.
— Мне бы казалось, — сказал Джон Изидор, — что после такого чтения человек должен чувствовать себя еще хуже.
— Вы ошибаетесь, — качнула головой Прис.
— А вы привезли что–нибудь из этого доколониального чтива сюда? — заинтересовался Джон Изидор. — А то я бы тоже хотел почитать.
— На Земле такие книги ничего не стоят, здесь их никто не читает. К тому же их полным–полно в здешних библиотеках, их там воруют и переправляют автоматическими ракетами на Марс. Стоишь ты себе ночью на пустынной равнине, и вдруг в небе появляется огонек, потом ты различаешь ракету, она падает, раскрывается и вываливает наружу пачки старых, затрепанных журналов и книг. На Земле они гроша ломаного не стоили, а здесь — на вес золота. Но сперва, перед тем как продать, ты их, конечно же, прочтешь. — Рассказывая, Прис все больше и больше увлекалась. — Изо всех этих книг…
Во входную дверь громко постучали.
— Я не хочу открывать, — прошептала мгновенно побледневшая Прис, — Сидите тихо, пусть думают, что здесь никого нет. Вот только заперта ли дверь? — добавила она, едва шевеля бескровными губами. — Господи, ну пусть будет заперта…
Ее расширенные страхом глаза смотрели на Джона Изидора, словно моля о помощи.
— Прис, — донесся с лестницы сильно приглушенный толстой дверью голос. Вроде бы мужской. — Прис, ты здесь? Это мы, Рой и Ирмгард. Мы получили твою открытку.
Прис бесшумно, как кошка, метнулась в гостиную, а через пару секунд вернулась с ручкой и клочком бумаги, села и торопливо нацарапала кривыми, пляшущими буквами:
ПОДОЙДИТЕ К ДВЕРИ.
Джон Изидор неуверенно забрал у нее бумагу и ручку и написал чуть пониже:
И ЧТО СКАЗАТЬ?
Еще мгновение, и Прис со злостью, разрывая ручкой бумагу, накорябала:
ПРОВЕРЬТЕ, ПРАВДА ЛИ ЭТО ОНИ.
Джон Изидор хотел было спросить, да как же я узнаю, они это или не они, однако побоялся разозлить ее еще больше и послушно пошел открывать дверь.
На темной лестничной площадке стояла миниатюрная, похожая на Газету Гарбо блондинка с большими ярко–голубыми глазами и плотный высокий мужчина, чье скуластое, маловыразительное лицо резко контрастировало с живыми, умными глазами.
Если радужно переливающаяся накидка, высокие лаковые сапоги и зауженные книзу брючки женщины отвечали последним требованиям моды, то потертые, сплошь в каких–то пятнах джинсы и мятая, несвежая рубашка ее спутника буквально кричали: «А мне наплевать, как я выгляжу». Мужчина улыбнулся Джону Изидору, однако на дне его маленьких, глубоко посаженных глаз таилось что–то жесткое, неприятное.
— Нам нужна… — начала было миниатюрная блондинка, но тут же смолкла, сверкнула широкой радостной улыбкой и бросилась, обогнув Джона Изидора, в глубь квартиры. — Прис, — кричала она, — ну как ты там?
Джон Изидор обернулся и увидел, что две женщины крепко обнялись. А еще через секунду ему пришлось посторониться, чтобы впустить в квартиру Роя Бейти. На губах фармацевта играла кривая, двусмысленная улыбка.
Глава 14
— Мы можем при нем говорить? — бесцеремонно поинтересовался Рой.
— В общем–то да.
Счастливая, дрожащая от радостного возбуждения Прис отвела супругов Бейти в угол комнаты, с минуту что–то им шептала, а затем вернулась к несчастному, вконец растерянному Изидору.
— Это мистер Изидор, — сказала она. — Мистер Изидор обо мне заботится. — В ее голосе звучал неприятный, почти злобный сарказм. — Хотите посмотреть? Он принес мне еду, и не какую–нибудь, а самую лучшую, натуральную.
— Еда, — повторила Ирмгард Бейти и тут же быстрым, упругим шагом отправилась на кухню. — Персики.
Она улыбнулась Изидору, пододвинула к себе тарелку, взяла ложку и начала быстро, с очевидным наслаждением есть. Улыбка у нее была теплая, дружелюбная, совсем не такая, как у Прис.
— Вы тоже с Марса, — сказал Изидор.
— Да, мы решили оттуда смыться. — Голос у Ирмгард был высокий, чуть похожий на птичье щебетанье, а глаза голубые и очень веселые. — Какой у вас ужасный дом. В нем же никто больше и не живет, верно? Во всяком случае окна не светятся.
— Я живу этажом выше, — сказал Изидор.
— Да? А я–то подумала, что вы с Прис живете вместе. — Ирмгард сказала это без осуждения и без одобрения, а просто так, между прочим.
Тем временем на кухне появились Рой и Прис.
— Ну так вот, — криво ухмыльнулся Рой, — Полокова они сделали.
— Полокова? — убито переспросила Прис. — Кого еще?
— Гарланда. — По лицу Роя Бейти блуждала все та же кривая ухмылка; казалось, ему даже нравится смотреть на потрясенное лицо Прис. — Вчера они убили Андерса и Гитчель, а сегодня добрались и до Любы. А я–то готов был голову прозакладывать, что если кто из нас и уцелеет, так это Люба. Помнишь, сколько раз я твердил вам об этом?
— Так это что же получается? — вскинула глаза Прис. — Что теперь…
— Нас осталось только трое, — закончила за нее Ирмгард.
— Потому–то мы сюда и пришли, — весело сообщил Рой Бейти; ему словно нравилось, что положение их маленькой группы стало почти безнадежным. Изидор силился понять психологию этого человека и не мог.
— О господи, — простонала Прис.
— Дело в том, — возбужденно заговорила Ирмгард, — что у них появился этот сыщик, этот платный охотник по имени Дэйв Холден. — Ее губы словно выплюнули ненавистное имя. — А потом Полоков почти его сделал.
— Вот именно что почти, — весело улыбнулся Рой.
— Поэтому он, этот Холден, лежит теперь в больнице, — продолжила Ирмгард. — А его список они передали другому охотнику. Полоков совсем было сделал этого охотника, но вышло так, что это он сделал Полокова. А потом он занялся Любой. Мы знаем это потому, что она сумела связаться с Гарландом и Гарланд послал одного из своих людей, чтобы тот арестовал этого охотника и доставил его на Мишн–стрит. Потом Люба позвонила нам, она была абсолютно уверена, что все обошлось благополучно, что Гарланд его убьет. Но что–то там у них, на Мишн–стрит, не получилось. Мы не знаем, что именно, и вряд ли когда–нибудь узнаем.
— А этот охотник, — забеспокоилась Прис, — у него есть наши имена?
— Скорее всего, да, — пожала плечами Ирмгард. — Но он не знает, где нас искать. Мы с Роем запихали в машину чуть не все свое хозяйство и не вернемся на прежнее место, мы поселимся где–нибудь в этом жутком доме.
— А разумно ли э–т–то? — набрался смелости Изидор. — С–т–тоит ли вам собираться всем в одном месте?
— Что же поделаешь, если всех остальных они уже сделали, — безразлично откликнулась Ирмгард.
Под внешним возбуждением в ней ощущалась какая–то странная отрешенность. Вот и с мужем ее, подумал Изидор, то же самое, все они какие–то странные. Он остро ощущал эту странность, хотя и не понимал, с чем она связана. Было похоже, что у всех у них мыслительный процесс поражен некоей необычной злокачественной абстрактностью. У всех, кроме разве что Прис — она–то действительно напугана. Прис вела себя почти правильно, почти естественно. И все равно…
— А почему бы тебе не съехаться с ним? — спросил Рой у Прис и ткнул пальцем в Изидора. — Какая ни на есть, а все же защита.
— С недоумком? — вспыхнула Прис. — Я не собираюсь жить с недоумком.
— А мне кажется, — торопливо вмешалась Ирмгард, — что сейчас не время быть шибко разборчивой. Платные охотники действуют быстро. Скорее всего, он попытается покончить с нами прямо сегодня, не дожидаясь завтрашнего утра. Насколько я знаю, им за скорость приплачивают.
— Кярест,[15] закрой наружную дверь, — сказал Рой, а потом махнул рукой, подошел к двери сам, захлопнул ее и защелкнул на замок. — И все–таки, Прис, тебе стоило бы съехаться с Изидором, а мы с Ирмой поселимся рядом, в этом же доме, и организуем с тобой нечто вроде взаимопомощи. У меня есть при себе кой–какая электроника, снятая с корабля, когда мы его бросали. Я установлю двустороннюю связь, так что ты будешь слышать, что делается у нас, а мы — у тебя. И еще я установлю систему экстренной тревоги, которую сможет активировать любой из нас. Теперь уже абсолютно ясно, что от наших синтетических личностей не было особого толку, даже в случае Гарланда. Конечно же, Гарланд сам сунул голову в петлю, притащив задержанного охотника на Мишн–стрит, такие ошибки просто недопустимы. Да и Полокову следовало держаться от этого охотника как можно дальше, а он пошел на сближение. Мы такого не сделаем, мы спрячемся и не будем высовываться.