Но поставленный император теперь отнюдь не спешит расплатиться с крестоносцами, да, по сути, и не имеет такой возможности, ведь казна уплыла с Алексеем III. Еще меньшее воодушевление вызывает у него данное сгоряча обещание подчинить православную церковь римскому папе, тем более что об этом обещании стало известно в народе. Чувствуя шаткость своей позиции, он обещает, обещает… и все заканчивается 25 января 1204 года. В этот день в Константинополе вспыхнуло яростное восстание. Во главе его стояли, главным образом, монахи. В течение трех дней весь город, за исключением императорских дворцов, находился в руках повстанцев. В этих условиях византийская верхушка, опасаясь уже за собственную жизнь, решилась на государственный переворот – с целью успокоить население. В ночь на 28 января императорский советник Алексей Дука, по прозвищу Мурзуфл, арестовывает Алексея IV и бросает его в тюрьму. На следующий день Мурзуфла коронуют как базилевса ромеев. Старый Исаак, получив известие об аресте сына и коронации узурпатора, не выдерживает потрясения и умирает. Через несколько дней по приказу Мурзуфла убивают и Алексея IV.
Казалось, что для крестоносцев все на этом кончено, поскольку Мурзуфл был яростным врагом католиков и имел неоспоримо большие силы. Тем не менее события развернулись иначе. Мурзуфл попытался разбить один из крупных отрядов крестоносцев, в поисках пропитания далеко оторвавшийся от своих. Однако бой, несмотря на большое численное превосходство греков, закончился их полным разгромом. Сам новоиспеченный базилевс едва спасся, но была потеряна одна из величайших святынь империи – икона с изображением Богоматери, написанная, по преданию, евангелистом Лукой.
Тяжелое поражение и утрата святынь очень сильно ударили по боевому духу защитников Империи. В свою очередь, крестоносцы воодушевились этой победой и, вдохновляемые фанатично настроенным духовенством, решились на борьбу до победного конца. В марте состоялся совет руководителей похода, на котором было решено штурмовать Константинополь. Мурзуфл как цареубийца подлежал казни, а нового императора крестоносцы должны были выбрать из своей среды.
9 апреля, после тщательной подготовки, начался штурм. На этот раз он производился только с кораблей, на которые загодя были установлены осадные орудия и штурмовые мостки и лестницы. Однако византийцы хорошо подготовились к обороне, и подошедшие корабли были встречены греческим огнем и градом огромных камней. И хотя крестоносцы проявили немалое мужество, атака вскоре полностью захлебнулась, а изрядно потрепанные корабли вынуждены были отойти к Галате.
Тяжелое поражение вызвало сильное смятение в крестоносном воинстве. Пошли слухи, что это сам Бог наказывает за грехи паломников, до сих пор не выполнивших святой обет. И здесь свое веское слово сказала церковь. В воскресенье, 11 апреля, состоялась всеобщая проповедь, на которой многочисленные епископы и священники разъяснили паломникам, что война со схизматиками – врагами католической веры – дело святое и законное, а подчинение Константинополя апостольскому престолу – великое и благочестивое деяние.
Вмешательство церкви помогло. На следующий день крестоносцы с небывалым воодушевлением вновь двинулись на приступ. Однако и защитники города, вдохновленные победой 9 апреля, не собирались сдаваться, а в крестоносном войске ощущалась нехватка осадных машин, потерянных при первом штурме. Судьбу приступа решил случай. Один из самых мощных кораблей шальным порывом ветра прибило прямо к башне, и смелый французский рыцарь Андре Д′Юрбуаз смог взобраться на ее верхний ярус и в яростной схватке сумел оттеснить его защитников на нижние этажи.
Почти тут же ему на помощь пришло еще несколько человек; корабль был накрепко привязан к башне, и после этого ее захват стал лишь вопросом времени. А взятие этого мощного укрепления позволило высадить под стену большой отряд со штурмовыми лестницами. После кровавого боя этой группе удалось овладеть еще несколькими башнями, а вскоре она захватила и ворота. В результате этого исход штурма был предрешен, и к вечеру 12 апреля франки овладели почти четвертой частью Константинополя. Алексей V Мурзуфл бежал из города, бросив его защитников на произвол судьбы, но не забыв, между прочим, прихватить казну.
Судьба же византийской столицы теперь была, увы, предрешена. Утром 13 апреля крестоносные отряды, не встречая на своем пути никакого сопротивления, расползлись по всему городу, и начался повальный грабеж. Невзирая на призывы вождей соблюдать дисциплину и беречь если не имущество, то хотя бы жизнь и достоинство греков (призывы, впрочем, весьма лицемерные, ибо сами вожди показали себя первейшими из бандитов), «солдаты Христа» решили воздать себе за все лишения, перенесенные за время зимней лагерной жизни. Крупнейший город мира был подвергнут небывалому доселе опустошению и разгрому. Многочисленные константинопольские церкви были ограблены до основания, алтари были разнесены на куски, а священные сосуды здесь же, на месте, переплавлялись в слитки. Жертвами разбоя стали и дома богатых горожан, и сами их жители, которых пытками и угрозой смерти заставляли отдавать припрятанные сокровища. Не отставали от солдат и католические священники и монахи, которые особенно рьяно охотились за важнейшими христианскими реликвиями, а их в городе за девять веков было собрано немало.
Захваченные сокровища были неисчислимы. Даже те «трофеи», которые через несколько дней удалось собрать в одном из охраняемых монастырей для последующего дележа, оценивались не менее чем в четыреста тысяч марок серебром. Но еще больше было расхищено, прилипло к алчным рукам графов и баронов. Не забыли о себе и главные вожди похода, и папа, претендующий на десятину Современные историки считают, что общая стоимость добычи, захваченной крестоносцами, превышала миллион марок серебром, а может быть, достигала и двух миллионов. Таким образом, она превысила ежегодный доход всех стран Западной Европы, вместе взятых! Естественно, после такого разгрома Константинополь уже никогда не оправился, а восстановленная только в 1261 году Византийская империя оставалась лишь бледной тенью когда-то великой мировой державы.
Битва при Адрианополе (II) 1205 год
Завоевание Константинополя знаменовало собой окончание Четвертого крестового похода, но значительная часть крестоносцев и венецианцев, получившая феоды на землях разгромленной империи, осталась доводить дело захвата до конца. Вскоре после взятия византийской столицы императором вновь провозглашенной Латинской империи был объявлен Балдуин Фландрский.
Первый год для латинян-крестоносцев был очень успешным. Завоевателям удалось утвердиться на многих землях Балканского полуострова и вблизи него. Были захвачены значительные территории Фракии, Македонии, Фессалии, Аттики, Беотии, Пелопоннеса, островов Эгейского моря. Все эти области крестоносцы поделили между собой, присвоив себе пышные титулы графов и герцогов Афинских, Адрианопольских, Филиппопольских, князей Ахейских, а формальный предводитель похода Бонифаций Монферратский получил богатое Фессалоникийское королевство.
Но чем больших успехов добивались незваные пришельцы, тем больше росло и сопротивление их власти. В начале весны 1205 года вспыхнуло восстание греков во Фракии. Вероятно, оно было инспирировано болгарским царем Иваном Калояном, младшим братом Петра и Асеня – основателей Второго Болгарского царства. Калоян до конца 1204 года не конфликтовал с крестоносцами, считая их союзниками в войне с Византией. В ноябре 1204 года он даже принял из рук папского легата королевскую корону. Но высокомерные крестоносцы, и в частности Балдуин, отказались воспринимать его как равного и заявили претензии на все отвоеванные им у Византии земли. Дело дошло даже до угроз «возвратить его в рабство, из которого он вышел». Все это сблизило позиции Калояна и побежденных византийцев. Исконные противники объединились против наглого и чуждого врага. Не стоит к тому же забывать, что жители Болгарского царства – валахи и болгары – были, как и византийские греки, православными.
Восстание было неожиданным для латинян. Они оставили Адрианополь, куда вскоре прибыл Калоян со значительной армией из болгар, валахов и половцев (куманов). Балдуин с армией поспешил к Адрианополю, рассчитывая встретить там только неорганизованных греческих повстанцев. Но над городом уже развевался болгарский флаг. Крестоносцы были вынуждены разбить лагерь в плохо защищенном месте, недалеко от Адрианополя. 13 апреля Калоян решил проверить позиции врага и его бдительность, направив на латинский лагерь крупный отряд половцев. Кочевники действовали в своем излюбленном стиле: после первого же, показного, приступа, они начали ложное отступление, с целью выманить побольше крестоносцев из лагеря. Самые горячие «Христовы воины» бросились в безрассудное преследование и в четырех километрах от лагеря, естественно, попали в засаду. Половецкие стрелы сильно проредили горе-вояк, и лишь малочисленность куманского отряда спасла их от полного уничтожения.
Восстание было неожиданным для латинян. Они оставили Адрианополь, куда вскоре прибыл Калоян со значительной армией из болгар, валахов и половцев (куманов). Балдуин с армией поспешил к Адрианополю, рассчитывая встретить там только неорганизованных греческих повстанцев. Но над городом уже развевался болгарский флаг. Крестоносцы были вынуждены разбить лагерь в плохо защищенном месте, недалеко от Адрианополя. 13 апреля Калоян решил проверить позиции врага и его бдительность, направив на латинский лагерь крупный отряд половцев. Кочевники действовали в своем излюбленном стиле: после первого же, показного, приступа, они начали ложное отступление, с целью выманить побольше крестоносцев из лагеря. Самые горячие «Христовы воины» бросились в безрассудное преследование и в четырех километрах от лагеря, естественно, попали в засаду. Половецкие стрелы сильно проредили горе-вояк, и лишь малочисленность куманского отряда спасла их от полного уничтожения.
Нелепое поражение заставило Балдуина задуматься. Вот что пишет непосредственный участник событий Жоффруа де Виллардуэн: «Они [те самые горячие преследователи – Авт.] вернулись оттуда в лагерь, и баронов позвали в расположение императора Бодуэна; и они держали совет и сказали, что впали в великое безумие, пустившись преследовать таких воинов, которые были столь легко вооружены. Итог совета был таков, что если Иоаннис [Иван Калоян – Авт.] снова подойдет к ним, то они выйдут и встанут строем перед своим лагерем, и будут ожидать его там, и не тронутся оттуда; и они приказали кликнуть клич по всему лагерю, чтобы никто не вздумал выказывать храбрость в нарушение этого приказа, сколь бы ни были велики крики или шум, которые он услышал бы».
Весьма похвальное решение… когда оно принимается в дисциплинированной армии. На следующий день, 14 апреля, Калоян вновь посылает свою половецкую конницу для атаки. Крестоносцы выводят войско и, в точном соответствии с первоначальным планом, выстраивают его против врага. Но половцы, вдоволь покричав и постреляв, вновь поворачивают коней и отступают. И конечно, опять находится глупая и горячая голова, которой никакие планы не указ. Граф Луи Блуаский со своими людьми бросается в атаку на отступающих кочевников и призывает Балдуина последовать его примеру. Что при этом думал Балдуин – неизвестно, может быть, и он поверил в легкую победу, но вскоре уже вся армия ввязалась в преследование. Закончилось все вполне ожидаемо: куманы подвели неприятеля под удар болгарской пехоты, а сами, развернувшись, приступили к методичному обстрелу растянувшегося «Христова воинства». Через пару часов все было кончено. Тысячи крестоносцев погибли, в том числе и граф Блуаский, тысячи были захвачены в плен. Попал в плен и сам император Балдуин (позже он был казнен по приказу Калояна). Лишь немногим рыцарям из арьергарда и охраны лагеря удалось спастись.
Поражение под Адрианополем нанесло только что созданной Латинской империи тяжелый удар, от которого она, по существу, так и не оправилась. Многие захваченные ранее крестоносцами земли были утрачены, империя превратилась в маленькое феодальное государство. На востоке, в Малой Азии, адрианопольская победа Калояна позволила воспрянуть разгромленным византийцам: Федор Ласкарис создает Никейскую империю и через полвека с небольшим латинскому владычеству в Константинополе приходит конец.
Битва при Лас-Навас-де-Толоса 1212 год
Реконкиста (Отвоевание) – почти восьмисотлетний период в истории стран Пиренейского полуострова, ведущий отсчет от начала VIII века – завоевания Иберии арабами – до 1492 года, когда пала Гранада, последняя арабская твердыня на полуострове. В этом небывалом по длительности противостоянии победы чередовались с поражениями, периоды эскалации конфликта сменялись долгими перемириями. Но и в этом, самом длительном в мировой истории вооруженном конфликте, есть своя узловая точка. Это знаменитое сражение при Лас-Навас-де-Толоса, в котором была окончательно подорвана арабская мощь, и военная инициатива перешла к христианам.
Этой грандиозной и по количеству участников, и по значению битве предшествовали довольно печальные для пиренейских христиан события. В 1195 году войска Альмохадов[6] разгромили сильнейшую из христианских армий – армию кастильского короля. После этого арабы захватили Гвадалахару и Мадрид, овладели мощной крепостью Калатрава. При новом альмохадском халифе ан-Насире наступление арабов в Испании приостановилось, так как основные силы халиф перебросил в Северную Африку, для подавления сепаратистских восстаний в Алжире и Тунисе.
Отсутствием могучего врага попытался воспользоваться кастильский король Альфонсо VIII. Весной 1211 года он совершил крупный набег на южную Испанию. Было разрушено немало арабских крепостей, тысячи мавров уведены в рабство. Но этот поход вызвал последствия, чрезвычайно опасные для всех христианских королевств Иберии: взбешенный халиф ан-Насир в ответ перебрасывает из Северной Африки в Испанию свою огромную армию. Она, по разным оценкам, насчитывала от ста двадцати до шестисот (!) тысяч человек. Вторая цифра, конечно, нереальна, но даже минимальная оценка производит впечатление.
К счастью для христиан, войска халифа задержались при осаде важной крепости Сальватьерра. Она была взята только к концу августа, и начавшиеся осенние дожди остановили арабское наступление. Халиф отвел войска на юг, а христианские королевства получили необходимую передышку. Надо сказать, что она была использована с толком. Страх перед огромной армией Альмохадов заставил зашевелиться и тех, кто до этого мало обращал внимание на далекую Испанию. В апреле 1212 года римский папа Иннокентий III рассылает иберийским и другим европейским государям буллу о новом крестовом походе – теперь против Альмохадов. Впрочем, сильнейший из католических владык, Филипп II Август Французский, опасавшийся вторжения англичан, не решился отправиться на юг, и епископ Жоффруа Нантский стал единственным видным представителем северной Франции, участвовавшим в походе. Из Южной Франции прибыли архиепископы Бордо и Нарбонны, а с ними многие пешие и конные крестоносцы из Анжу, Пуату, Бретани, Лиможа, Перигора, Сентонжа, Бордо и даже итальянской Ломбардии.
В июне 1212 года в Толедо собралась величайшая христианская армия в истории Испании. Знать, включая не менее шестнадцати грандов Кастилии и Арагона, многочисленные ополченцы городов, епископы Таррагоны, Барселоны, Толедо и еще четверо кастильских прелатов со своими дружинами. Были представлены и основные военно-монашеские ордена – тамплиеров, Сантьяго (этот орден выделялся своей отличной конницей) и Калатравы (Родриго Диас), госпитальеров привел великий приор Гитре Альмидос. А были еще южнофранцузские и прочие крестоносцы из-за Пиренеев. Всего, по оценкам хрониста Родриго Хименеса, крестоносцы Франции, Кастилия, Арагон, Леон, Галисия, Португалия и Астурия выставили десять тысяч кабальерос и сто тысяч пехоты. Руководителем всего войска стал кастилец Альфонсо VIII.
Битва при Лас-Навас-де-Толоса. Ф. де Паула ван Хален. 1864
Все это разношерстное войско собиралось очень долго и лишь 20 июня выступило на юг. 26 июня христианский авангард вышел к реке Гвадиана, броды через которую контролировал небольшой мусульманский гарнизон Калатравы. На штурм крепости бросились французы и арагонцы под командованием Педро II. Но мусульмане храбро отбивали все атаки. Лишь после трех дней тяжелых боев крестоносцы приняли капитуляцию Калатравы, но в обмен на свободный выход гарнизона из крепости с оружием. Французы, крайне недовольные таким исходом дела и обделенные при разделе добычи, бросили лагерь и отправились на север. Это не слишком ослабило католическую армию, поскольку в это же время к ней присоединился с тремя тысячами рыцарей король Наварры Санчо VII.
Альфонсо двинулся дальше в южную часть Ламанчи. Пали замки Аларкос, Каракуэль, Банавенте и Пьедрабуэна. Теперь войско было готово к решительной схватке. По пути король получил первые известия о том, что огромная мусульманская армия, численно превышающая его слегка уменьшившиеся рати и возглавляемая лично халифом, сосредоточена в глубине Сьерра-Морены, разделявшей Кастилию и Андалусию, за единственным ведущим туда проходом – перевалом Мурадаль. Но, подойдя 13 июля к перевалу король обнаружил, что тот блокирован в самой высокой и узкой части отрядами мусульман. И в это время на совет вождей явился простой пастух Мартин Алаха, который заявил, что в долину Толоса есть другой проход, неведомый мусульманам. Эти сообщения вызвали недоверие, так как даже хранители границы рыцари Калатравы не знали об этом проходе. Но Альфонсо VIII решил рискнуть. 14 июля христианская армия вышла на заболоченные равнины за Сьерра-Мореной, где стояла мусульманская армия.