– С ума сошла! Да я чуть не помер от тоски тогда! Серьезно, я долго привыкал, что прихожу на работу, а тебя нет. Кажется, так и не привык. Ох, как я скучал… Поначалу только и думал, как бы нам организовать встречи, а потом понял, что действительно разрушил тебе жизнь, и что ты, наверное, привирала, когда говорила, что не хочешь замуж.
– Я такого не говорила.
– Не важно, – не стал спорить Виктор, – суть в том, что я понял, что моя концепция тебя, как свободной, сильной и самостоятельной женщины была ошибочной. То есть ты и есть такая женщина, но, наверное, тебе нужна настоящая семья, чтобы быть счастливой, а своей любовью я тебя только мучаю. Ты можешь быть совершенно спокойна насчет меня, я даже больше скажу, если ты вдруг сама меня захочешь, я дам решительный отпор!
– Н-да?
– Но лучше, конечно, на практике этот тезис не проверять, – засмеялся Стрельников. – Ох, Ингуша, как же я тебя люблю! Смейся-смейся! Ну да, у меня были женщины, но вспоминал я только о тебе. Ты – часть меня, всегда в моем сердце. Это глупо, но когда я о чем-то думаю, то будто спорю с тобой, будто держу тебя за руку, а иногда мне почти физически кажется, что ты стоишь рядом, стоит только обернуться.
– Витя, я это знаю, – сказала она тихо и осторожно взяла его за руку, – я знаю, что у нас с тобой была настоящая любовь.
Он покачал головой:
– Почему была? Есть. И будет, пока я не умру. Когда мне предложили эту должность, я сначала хотел отказаться. В конце концов, я состоявшийся хирург с именем, можно сказать, брендом, и недостатка в пациентах не испытываю. Под моим началом целое отделение, операционный блок, где я полновластный хозяин, команда худо-бедно подобралась. Таких асов, как ты, у меня больше не было никогда, но все же приличные люди. Зачем мне эта мутотень, игры аппаратные, шайка разных обормотов, с которыми не заметишь, как проворуешься! Оно мне надо, старому человеку? Особенно в период оптимизации здравоохранения, когда никто ничего не понимает и не знает, что делать, кроме как зажимать деньги на медицину.
– Хочешь об этом поговорить? Знаешь, раньше я любила поболтать о нашей медицине, поругать, помечтать о том, как надо чтобы было. А теперь у меня просто нет слов. Эта реформа настолько абсурдна, что и возражений не находится. Все равно что разговаривать с сумасшедшим.
– Вот именно! Но речь не об этом. Я хотел сказать, что не принял бы предложения, если бы ты не работала здесь. Но я подумал, снова буду ходить на работу с мыслью, что увижу тебя, а если и не увижу, все равно буду чувствовать, что ты рядом. Что смеешься? Это правда.
Инга поставила на скамейку пакет с продуктами, чтобы найти в кармане билетики, иначе их с Грегори не выпустит турникет. Молодецки свистнув, электричка укатила, а билеты все никак не находились среди других бумажек.
– Посмотри, может, у тебя в кармане, – попросила она сына и вдруг заметила на скамейке надпись черным маркером «Любви нету». Для пущего драматизма эта сентенция была заключена в рамочку. Инга расхохоталась: «Согласна».
Гриша вспомнил, что она положила билеты в кармашек сумки, где они и обнаружились. Как он похож на отца, подумала она растроганно. Наверное, хорошо, что все так получилось. Пусть она одинока, зато появился на свет прекрасный человек, умный, добрый, целеустремленный и трудолюбивый. Замысел мироздания был в том, чтобы родился Грегори, а она – всего лишь средство для воплощения этого замысла, промежуточный этап. Чем-то надо было пожертвовать, почему бы не ее женским счастьем?
Витины разглагольствования ее не обманули, Инга прекрасно знала цену всем его пафосным речам. И то, что он так нежен с ней, это не доброта, а добродушие. Просто Стрельников давно понял, что мухи слетаются на мед, а не на уксус, и быть милым – самая энергетически выгодная форма существования среди людей. Он говорил, что любит ее, как раньше, но не может оставить жену, потому что та всю жизнь посвятила ему и не перенесет разрыва. «А мы с тобой сильные, мы справимся». Ну да, хмыкнула Инга, особенно впечатляет «Мы с тобой»! Это я справляюсь с любовью и одиночеством, а Стрельников курсирует между своими женщинами с непринужденностью магометанина.
И все его «любови и скучания» – это наглое вранье, чтобы возобновить необременительную интрижку с проверенным кадром.
Так-то, Витенька! Все твои подлые штучки мне известны, – подумала она с нежностью.
Инга получила естественно-научное образование и изо всех сил пыталась удерживаться на материалистических позициях, но реальность неумолимо доказывала обратное. Как иначе все это объяснить? Три года они встречались с Русланом и жена его была жива-здорова, а как только на горизонте появилась Полина Андреевна, бедняга скончалась от жестокой пневмонии. Почему?
Такие случаи нередко встречаются в практике врача. В дом входит нежеланная невестка, и через какое-то время свекровь тяжело заболевает. Или наоборот, смотря чья злая воля сильнее.
Может быть, Полина даже в церковь сходила, помолилась. Она врач, значит, должна быть суеверной. Ну да, а что такого? Она ведь не просила Бога, чтобы он убил жену Руслана, как-нибудь благородно завернула, типа, Господи, дай мне соединиться с моим возлюбленным не в грехе, а по закону! Прошу тебя, Господи, а как уж ты это устроишь, пути твои неисповедимы!
Инга всегда восхищалась людьми с мировоззрением танка, которые движутся к цели, уничтожая все препятствия на пути.
Как бы ей хотелось хоть немного этой боевой мощи, этого безразличия к чужим судьбам! Увы…
В одном Полина Андреевна права. Инга действительно жила ожиданием, будто стояла в очереди на Руслана, как ее родители в свое время стояли в очереди на жилье.
А ожиданием жить нельзя, нельзя откладывать на потом, потому что никакого потом может и не быть! Надо жить тем, что есть, а не мечтами о том, что будет.
И таков уж закон судьбы: если ты соглашаешься на меньшее, то больше ничего не получишь.
Инга дала Грегори ключи от дома, а сама опустилась на качели, которые давно пора убрать в сарай перед приходом зимы.
Когда она стала любовницей Виктора, он сразу сказал, что не разведется, и больше они не возвращались к этой теме. Поэтому Инга при нем жила полной жизнью, ничего не откладывая на потом и не утешаясь мечтами. Да. это была не очень счастливая жизнь, но в ней была прочувствована каждая секунда.
А Руслан все что-то мялся, колебался – то собирался оформить недееспособность жены, то откладывал, то намекал на нормальную семейную жизнь, то его шатало обратно в благородство. Так и Инга вместе с ним то предвкушала скорую перемену, то впадала в отчаяние. Но как бы то ни было, все переживания относились к будущему времени, она жила, не чувствуя вкуса настоящего. Например, летом ходила купаться на залив и не наслаждалась замечательным солнечным днем, а лежала на матрасике и предвкушала, как следующим летом они с Русланом будут отдыхать вместе. Иногда ехидный голосок поднимался из глубины души, а доживет ли она, собственно, до следующего лета, но Инга отметала эти мысли. А зря.
Она посмотрела в жемчужно-серое небо, на живую изгородь из кустов шиповника, где на голых мохнатых ветках еще висели сморщенные черные или кирпично-красные ягоды. Вдохнула воздух поздней осени, пахнущий сыростью и немножко грибами… В отдалении темнела небольшая рощица. Интересно, почему она раньше не замечала, что на одном дереве висит огромное количество птичьих гнезд, а на остальных их нет совсем? Сколько всего она пропустила, пока грезила о своем будущем супружеском счастье с Русланом!
А нужно-то было просто оглядеться и вместо мечтаний о Руслане будущего внимательно изучить Руслана настоящего! Кто он, что он? Может быть, ей стало бы все ясно еще до Полины Андреевны. Может быть, она почувствовала бы в нем предателя, человека, способного выкинуть на помойку три года беззаветной преданности ради рыбьей физиономии молодого терапевта.
Инга вошла в дом и захлопотала на кухне, разогревая сыну ужин.
Роман с Тоборовским сначала развивался бурно, но быстро замер в одной точке. Алексей не знакомил ее с семьей и не делал никаких намеков, что хотел бы сам представиться ее родителям. Из-за этого она не могла привести его в дом, тем более, оставить ночевать. Северине казалось, папа с мамой приняли бы это за оскорбление, и не важно, что дочери вот-вот стукнет сорок, приводить в родительский дом мужчину невозможно, если это не жених.
Северина и сама не знала, откуда у нее взялось такое представление о собственных родителях, они никогда не были ханжами и пуританами, наоборот, всячески убеждали ее найти поклонника. Но не могла она переступить этот барьер!
Она расконсервировала старую квартиру, там они с Лешей и встречались два или три раза в неделю. Тоборовский или забирал ее из офиса, или она ехала домой с шофером, а он прибывал поздним вечером, так что Северина успевала приготовить что-то из своих волшебных блюд. Они ужинали, разговаривали, легко перескакивая от темы к теме, и ложились в постель. Утром Алексей вскакивал в половину шестого, делал головокружительную зарядку, Северина готовила легкий завтрак, и они разъезжались по делам. Алексей – отправлять ребенка в школу, она – в офис.
Она расконсервировала старую квартиру, там они с Лешей и встречались два или три раза в неделю. Тоборовский или забирал ее из офиса, или она ехала домой с шофером, а он прибывал поздним вечером, так что Северина успевала приготовить что-то из своих волшебных блюд. Они ужинали, разговаривали, легко перескакивая от темы к теме, и ложились в постель. Утром Алексей вскакивал в половину шестого, делал головокружительную зарядку, Северина готовила легкий завтрак, и они разъезжались по делам. Алексей – отправлять ребенка в школу, она – в офис.
Им было очень хорошо вместе, но, когда расставались, она вспоминала, что это всего лишь игра в семью, короткий отпуск от прозы жизни.
Она и до встречи с Алексеем жила значительно скромнее, чем могла бы при своих доходах. Сначала расширяла бизнес, как безумная, а потом всерьез увлеклась благотворительностью. Потому что если тебе плохо, сделай одно хорошее дело, одержи хоть маленькую победу. Доставь кому-нибудь радость и докажи себе самой, что ты не просто песчинка, поднятая ветром судьбы.
В сущности, единственной крупной покупкой для себя, которую совершила Северина, был загородный дом. Она не приобретала бриллианты пригоршнями и меха квадратными километрами. Несколько элитных автомобилей были собственностью фирмы и служили для представительских целей, а в целом вещи, даже самые престижные, доставляли ей так мало радости, что она не видела смысла выбрасывать на это деньги. Благодаря Сене Карпенко их с мамой гардероб постоянно пополнялся разными оригинальными тряпочками, отдельно висело несколько статусных предметов одежды, но Северина надевала их все реже и реже. Имя и бизнес были рекомендацией лучшей, чем костюмы от Шанель.
Но сейчас ради встреч с Алексеем она поступилась львиной долей комфорта, жила в городской квартире, как обычная женщина среднего достатка, сама готовила и даже мыла посуду. Единственное, она так и не решилась на уборку. Северина терпеть не могла это занятие и наняла женщину, которая приходила каждый день и наводила порядок.
Когда у девушки нет ни гроша за душой и негде жить, это плохо в плане брачных перспектив, но если полно денег – кажется, еще хуже.
Оба они люди взрослые, с состоявшейся судьбой, и, как бы ни тяготились одиночеством, придется менять многое в жизни и в себе, чтобы быть вместе. А это – болезненный процесс. Одиночество – коварная штука, как курение. Вредно, муторно, но избавиться от привычки к нему трудно.
Соединиться (Северина даже мысленно избегала слова «пожениться») – это значит найти компромисс между ее состоянием и средним достатком Алексея. Или он должен смириться с тем, что будет жить за ее счет, а заодно посадит ей на шею сына и маму, или ей придется разориться. Хотя бы сделать вид, что она разорена.
А как иначе? Допустим, отпуск. Она летит в бизнес-классе, а Леша ютится в экономе? А потом Тоборовский снимает комнату в частном секторе, а она – люкс, и ночуют день у него, день у нее.
Да что загадывать на будущее, все понятно уже сейчас. Как упоительно они могли бы проводить выходные! Вместе ездить туда, где она бродила в печали и одиночестве, ни на что не надеясь! Бывать в лучших театрах на лучших местах… Вместо этого они скачивают с торрентов старые фильмы и смотрят, лежа в постели.
Мальчик Алексея был похож на отца как две капли воды, и Северине хотелось бы что-нибудь для него сделать. Но нельзя, ибо у ребенка есть отец, и своими заботами она обидит его. Единственное, что пока удалось сделать, – это передать ему последний айфон, якобы ей подарили партнеры, а она «еще только лопату к уху не прикладывала». Неизвестно, как объяснял Алексей свои ночные отлучки сыну, но мать-то должна догадаться, что у него завелась женщина.
Между тем он ни словом не упоминал о том, что мать говорит на эту тему, и главное, что он говорит ей. Алексей был как дельфин, выныривал к Северине ненадолго, а потом погружался в свою собственную жизнь, как в океан.
Северина не знала, чего он ждет от их романа, а спросить стеснялась. Опять мешал чертов бизнес! Будь она среднестатистической дамочкой, давно бы поинтересовалась: Леша, чего ты хочешь? Какие у тебя творческие планы относительно нас с тобой?
Но в ее устах подобные вопросы звучали бы, как каприз бизнес-леди, приценивающейся к одушевленной постельной принадлежности.
Поэтому Северина молчала, только готовила все более и более изысканные блюда, правда, из довольно простых и недорогих продуктов. Нет худа без добра, в процессе она изобрела несколько новых рецептов, но не спешила пока делиться ими с телезрителями. Пусть это будет только для них с Алексеем, пока они вместе. А потом… Потом черт знает что будет.
Алексей – состоявшийся человек, полковник, герой России, возможно, станет генералом. Ему не нужен этот быдло-комплекс «ямужик». Но кто знает, возможно, его мужскому самолюбию льстит то обстоятельство, что он обольстил известную бизнес-леди.
Нескольких школьных лет, проведенных в положении изгоя, хватает, чтобы потом всю жизнь самоутверждаться, совершать подвиги и желать лучших женщин.
Но когда Алексей приезжал и бросался обнимать возлюбленную с порога, и сразу отскакивал, вспомнив, что он в мокрой куртке, которую тут же одним движением скидывал, одновременно ладонью стряхивая с волос капли дождя, Северина забывала о своих страхах.
Это паранойя, думала она потом, крепко обняв спящего Алексея и стараясь дышать с ним в такт. Или, хуже того, стереотипы. Чертов Стрельников до сих пор сидит в ее крови!
А она еще, одурманенная влюбленностью, хотела ему все простить. Говорят, это свойство сильного – прощать, и она всегда прощала. В сущности, она и не обижалась особенно на людей, даже на Таньку Сорокоумову. Жить без мозгов тяжело и без ее мести. Когда она планировала операцию возмездия, то спросила себя, кому еще хочет насолить, ответить злом на зло. И нашелся только один человек, доцент по гигиене. Она пришла на экзамен больная, с высокой температурой, но отвечала правильно, только замешкалась в материале, который он давал на своей дурацкой лекции. Рядом сидела преподавательница, которая хорошо к Северине относилась, и они с ней попросили не о пятерке, нет. Просто, чтобы не ставил оценку, а она придет пересдаст, когда будет здорова. Но этот доцент, переполняясь чувством собственной важности, злорадно влепил «хорошо», похоронив надежды на красный диплом. Между тем в соседнем углу принимал завкафедрой, он спросил у студента, как называется прибор для определения микробной загрязненности воздуха. – Не помню, на «К» как-то. – А моя как фамилия? – Тоже на «К». Это я изобрел прибор!
И студент получил «отлично», а Северина, не зная повадок мух на улицах Багдада за тысячу лет до нашей эры, – «хорошо»!
Все. Больше у нее обидчиков не было. Остальные люди большей частью делали ей добро, а если в чем-то препятствовали, то их толкала на это необходимость. Но Стрельников и этот дебил-доцент, любитель мух, они имели над ней власть и употребили ее против нее. Они повредили ей не потому, что их к этому вынуждали обстоятельства, а просто чтобы доставить себе удовольствие. Злоупотребили, так сказать. И теперь, когда власть и сила в ее руках, почему бы и нет? У нее даже значительно больше прав, потому что, когда они обижали ее, она еще не успела сделать им ничего плохого.
Сначала Северина думала для разминки, так сказать, в виде пробы пера, хорошенько насолить доценту. Ее остановило только то соображение, что через двадцать лет он не вспомнит студентку, которую лишил диплома с отличием. И это существенно ослабит радость возмездия.
Возможно, Стрельников тоже ее забыл: судя по отчетам детективов, в его жизни было столько баб, что все они слились в единый конгломерат. Ничего, она заставит его припомнить.
Наконец, докажет ему, а главное, себе самой, что не просто игрушка в руках мужчины, которую можно отбросить сразу, как надоест.
Тогда и отношения с Алексеем выстроятся правильно.
Инга заступала на дежурство с тяжелым чувством. Вдруг ее смена совпадет со сменой Полины, а ответственному хирургу не избежать общения с терапевтом. Тут и консультации перед операциями, и диагностика сложных больных, и, главное, общее руководство. Старший в бригаде хирургов одновременно является главным по клинике в нерабочее время. Он должен знать, сколько где свободных мест, все ли пациенты на койках, нет ли грубых нарушений режима и не горит ли где чего. Одно время была выделена целая должность дежурного администратора, ее разрабатывали почти все заведующие, а дежурные хирурги занимались хирургией, а не разбирались с родственниками, которые в два часа ночи притащили наобум свою хроническую бабушку и были крайне удивлены, что место для нее нашлось только в коридоре. Было очень удобно, но, в связи с глобальными сокращениями, называемыми почему-то оптимизацией, эта должность попала под нож первой, и на хирургов снова упали все дрязги и хозяйственные вопросы. А вот денежная надбавка за эту дополнительную работу зависла где-то в воздухе.