Они поднимались наверх в кабине лифта. На пятом этаже кабина остановилась, и они вышли.
– Проходите сюда, – показал на дверь Руфат Асадов. Он вошел в квартиру первым.
Квартира была просторной и красивой. Очевидно, Гасанов приглашал специального дизайнера для перепланировки и оформления. Все было выдержано в классическом стиле ампир. Тяжелая мебель из ценных пород дерева, старинные гардины, картины на стенах, итальянские цветные многослойные обои с причудливыми линиями на местах стыков. Даже телевизионная техника известной датской фирмы была оформлена под мебель, очевидно, по индивидуальному заказу.
– Сколько здесь комнат? – поинтересовался Дронго.
– У нас здесь получилась шестикомнатная квартира, – гордо сообщил Руфат Асадов, снова говоря «у нас». Он был горд за своего хозяина. В конце концов, не каждый день он показывает такую квартиру гостям, – посмотрите, – предложил он, – гостиная на сорок четыре метра с видом на Тверскую. И еще просторная кухня. Двадцать шесть метров. Но она не считается жилой комнатой. Кабинет находится дальше. А с другой стороны во двор выходят две спальные комнаты. И еще две на соседнюю улицу. Четыре спальные комнаты для всех членов семьи. Одна большая, для самого Мастана Халиловича. Другая, тоже большая, для его супруги. И две небольшие комнаты для детей. Но они редко здесь бывают, а у Бахруза уже есть своя пятикомнатная квартира, где он и живет.
– Красиво, – кивнул Дронго, – а теперь покажите нам спальную вашего шефа.
– Идите за мной, – пригласил Асадов.
Спальня была тоже выдержана в классическом стиле. Большая двуспальная кровать, массивные тяжелые шкафы, трюмо, два кресла.
– Почему двуспальная кровать? – спросил Вейдеманис. – Это ведь спальня хозяина?
– У хозяйки тоже двуспальная кровать, – пояснил Руфат, – может, им так удобнее спать. И потом, они могут ходить в гости друг к другу.
– Не забывай, что у меня тоже двуспальная кровать, – напомнил Дронго.
– Но Джил остается с тобой, когда прилетает в Москву, – возразил Эдгар.
– У каждого свои «заморочки», – усмехнулся Дронго, – покажите, где обычно хранится белье.
– В шкафу, – показал Асадов, – вот здесь, – он открыл дверцу шкафа. Там лежало аккуратно сложенное белье.
– Ваша горничная доставала его оттуда, когда отравилась?
– Этого я точно не знаю.
– Разве есть вещи, которых вы не знаете? – мстительно спросил Дронго. Эдгар улыбнулся.
Они прошли на кухню, где их уже ждали.
– Давайте сделаем так, – предложил Дронго, – господин Асадов и водитель подождут нас в другой комнате, а мы с Эдгаром побеседуем сначала с госпожой Марчук. Я правильно назвал вашу фамилию? – уточнил он у кухарки.
– Правильно, – испуганно кивнула она. Ей было лет шестьдесят. Полное, рыхлое лицо. Распухшие ноги. Она явно страдала ожирением в начальной стадии. Очевидно, и сахар тоже был не в норме, она все время облизывала губы, словно хотела пить.
Руфату явно хотелось остаться. Но он не решился возражать. Поэтому он поднялся и, поманив за собой водителя, вышел в соседнюю комнату. Они остались втроем с кухаркой.
– Садитесь, – предложил Дронго, показывая на стул напротив себя. Она тяжело опустилась на стул.
– Вы знаете, что здесь произошло несколько дней назад? – спросил Дронго.
– Конечно, знаю. Бедный Марчелло. Он умер у нас на глазах. Такой хороший был песик.
– Про песика поговорим в другой раз. Вы видели, как погибала собака?
– Видела. Мы не знали, что с ней происходит. Сначала она полезла на кровать и начала громко лаять. Марчелло никогда не позволял себе ничего подобного. Мы побежали в спальню, не понимая, что происходит. Собака словно сошла с ума. Она валялась в постели, лизала подушку и громко лаяла. Сейчас я понимаю, что она хотела рассказать нам на своем языке об этой отравленной постели. Но не смогла объяснить нам. И поэтому решила погибнуть, чтобы спасти хозяина. Вот такое умное животное, – Дарья вытерла набежавшую слезу.
– Вы давно здесь работаете?
– Давно, – кивнула она.
– Кто был в тот вечер в доме, кроме вас и водителя?
– Только сам Мастан Халилович. Он приехал поздно и сам открыл дверь в спальню.
– Подождите. А разве дверь бывает закрыта?
– Конечно. В его спальню всегда закрыта. И ключи есть только у Сарии, нашей домохозяйки. Или горничной, как ее иногда называют. Хотя она обижается и говорит, что работает здесь домохозяйкой. А мне нравится слово «горничная». Звучит красивее.
– Он открыл дверь и вошел в спальню? – уточнил Дронго.
– Да. Как только приехал домой. Наверно, хотел переодеться.
– Что было потом?
– Собака вбежала в его комнату и сразу прыгнула на кровать. Потом она начала лаять, мы прибежали…
– Дальше я знаю. Что было до этого? Кто еще был в квартире, кроме вас и водителя?
– Водителя тоже не было. Он приехал вместе с хозяином.
– Значит, вы были дома одна?
– Нет. Вместе с Сарией. Мы были вдвоем.
– Она убирала комнаты?
– Да. Она обычно сама все проверяет. Очень исполнительная и чистоплотная женщина. И сама все закрывает. Я туда не хожу. Что я там потеряла? Я здесь королева, на своей кухне.
– Значит, вы были вдвоем. Может, вы кого-то впускали в тот вечер сюда в квартиру? – предположил Дронго.
– Что вы такое говорите, – замахала руками Дарья, – разве так можно. Конечно, мы никого не пускали. И наш консьерж никого бы не пустил.
– Потом приехал Мастан Халилович?
– Нет. Сначала ушла Сария. Она торопилась домой. Немного поела и поспешила домой. А я осталась дожидаться хозяина. Он любит, когда ужин подают горячим. И чай ему заварила.
– Он пришел вместе с водителем?
– Нет. Сначала он поднялся сам, а потом уже пришел Сережа.
– А зачем водитель поднимается следом за хозяином в его квартиру? Почему он не уехал?
– Он принес пакеты, – пояснила кухарка, – когда Мастан Халилович что-то покупает в магазинах, он не поднимает их наверх. Их обычно приносят водители.
– И вы оказались дома втроем?
– Если не считать Марчелло.
– Конечно. Это я понимаю. Когда пес умер, вы не сразу вызвали милицию?
– Нет, не сразу. Мастан Халилович очень переживал, было заметно, как он волнуется. И в первые минуты даже не знал, что ему делать. А потом приехали сотрудники милиции. Нужно было видеть, с каким брезгливым выражением они рассматривали нашего Марчелло. Мастан Халилович все это сам увидел. И сразу решил отослать их назад.
– Больше никто не приезжал?
– Сразу приехал Руфат Асадов. Он и увез труп нашего Марчелло куда-то на их собачье кладбище. Жалко псину, такой умный пес был.
– Когда вы узнали, что Сария попала в больницу?
– Я ей сразу позвонила. Она здесь недалеко живет, у здания нового МХАТа. Ее дед был швейцаром в старом МХАТе и получил квартиру в этом доме вместе с актерами. Она живет там до сих пор. Хотя говорят, что он был не швейцаром, а дворником, и сам Станиславский хлопотал за него. Ведь среди московских дворников в начале века было много татар. Но, может, это обычная театральная байка, я не знаю.
– И вы узнали, что Сария попала в больницу?
– Да. Но мы тогда даже не думали, что это могло быть как-то связано со смертью нашего Марчелло. А потом Мастан Халилович запретил нам входить в его спальню и поздно ночью отослал меня домой. Через два дня я пришла сюда и узнала, что он отправил свою постель на экспертизу в какой-то институт химии. Больше я здесь ничего не делала. Асадов приказал мне идти домой и не появляться здесь до официального вызова. Зарплата у меня стабильная. Поэтому я спокойно сижу дома и жду, когда меня вызовут. Вот сегодня наконец и вызвали.
– Все ясно. Кто, по-вашему, мог войти в спальную комнату Гасанова, если бы дверь была открыта?
– Никто. Только его жена. В доме всегда были люди. И не забывайте про Марчелло. Разве этот умный пес пустил бы кого-нибудь из чужих в спальню своего хозяина. Да никогда в жизни.
– Чужого бы не пустил, – задумчиво произнес Дронго, – а своего бы пустил?
– Своего, наверно, – чуть подумав, согласилась Дарья, – но только очень близкого. Кому он мог доверять наравне с хозяином.
Дронго посмотрел на Вейдеманиса.
– Про собаку мы совсем забыли, – сказал он, нахмурившись, – а ведь уважаемая госпожа Марчук права. Марчелло действительно не пустил бы сюда чужого. Вот тебе и первая подсказка. Спасибо вам, – поблагодарил он кухарку, – а теперь вы можете выйти в другую комнату. Или вообще уехать домой. И позовите сюда водителя.
Она кивнула, выходя из комнаты. Дронго покачал головой.
– Значит, здесь белье отравить не могли. Слишком рискованно, не говоря уже о собаке, которая могла все учуять. И которая в конечном итоге сорвала коварный план убийцы.
В комнату вошел водитель Сергей Усков. Уже начинающий лысеть, несмотря на молодые годы, он был выше среднего роста, с неплохо развитым торсом, чуть вытянутым лицом, каштановыми волнистыми волосами и прямым носом. Глаза у него были карие. Он остановился на пороге, переминаясь с ноги на ногу. Он был одет в джинсы, светлую майку и джинсовую куртку.
– Входите, – пригласил Дронго, – проходите и садитесь. У нас к вам всего несколько вопросов.
– Я готов, – хрипло сообщил Усков.
– Вы были здесь в тот вечер, когда погиб Марчелло?
– Да, был. Поднялся сразу за Мастаном Халиловичем и услышал собачий лай. Потом мы не могли вместе с ним стащить собаку с кровати.
– Вы в тот день впервые появились в квартире вместе с Гасановым? Или вы были здесь до этого?
– Был, – кивнул Сергей, – привозил белье от Нины Алексеевны. Я обычно к ним по вечерам езжу, а в тот раз так получилось, что у меня «окно» было днем, ближе к вечеру. Я позвонил Ищеевым, они сказали, что будут меня ждать. Поехал и забрал у них белье, привез его домой. Потом снова поехал за хозяином в офис.
– Стоп, – прервал его Дронго, – вы сказали «снова поехал». Что это означает?
– Что я уже был на работе, – пожал плечами Сергей, – это же всем понятно.
– Давайте объяснимся. Значит, вы были в офисе компании до того, как поехали на квартиру?
– Нет, – возразил Усков, – не так. Сначала утром мы поехали на работу, и я был там до перерыва. Потом меня отпустили на обед. Позвонил Мастан Халилович и приказал мне забрать белье у Ищеевых. Я уточнил, сколько нужно платить. Поехал к ним. Вышел, как обычно, муж Нины Алексеевны и передал мне два пакета. Вернее, положил их на заднее сиденье. Я уже собирался ехать на Тверскую, когда позвонил Асадов. Он приказал мне срочно прибыть к офису, так как наш босс должен был ехать в какое-то министерство. Я сразу развернулся и поехал. Но потом выяснилось, что министр куда-то улетел. Я прождал в приемной часа полтора. Позвонил сам Гасанов и уточнил, где я нахожусь. Приказал отвезти белье домой. Я сразу и отправился. Поднял и передал Сарие Юлдашевой. А сам поехал в офис. Примерно часа через полтора вышел хозяин и сказал, что мы едем домой. По дороге мы заехали в супермаркет. Вот и все, что с нами было.
– Пока вы были в приемной, белье оставалось в салоне вашего автомобиля?
– Конечно. Но ключи есть только у меня. И у самого Мастана Халиловича.
– А где третья пара ключей? Обычно выдают три пары ключей?
– Не знаю. Может, и три. Но у нас всегда были две пары ключей.
– Ваша машина стоит на стоянке или в гараже?
– Какой гараж? У нас все машины стоят перед зданием компании. Хорошо еще, что мы получили там места. У других компаний вообще нет мест, и их водители бросают машины где попало. Вот их потом эвакуаторы и увозят.
– Все понятно. Последний вопрос: вы знали, какое белье обычно стелят на постель вашему шефу?
– Знал, конечно. Нормальное белье. То самое, которое я привозил от Ищеевых. А другого белья и не было.
– Я имею в виду цвет…
– Какой цвет? – недоумевающе спросил Сергей. – Они все были примерно одного цвета. Одни ярче, другие тусклее. А почему вы спрашиваете?
– Просто так. Мне было интересно, какое именно белье шло в спальню вашего шефа.
– Лучше спросите у него. Я таких подробностей не знаю, – честно признался Сергей.
– Какая у вас машина? Нет, не так. На какой машине вы были в тот вечер, когда погиб Марчелло?
– На своей. «Шестисотый» «Мерседес». А почему вы спрашиваете?
– Нужно будет проверить салон его машины, – решил Дронго, обращаясь к Вейдеманису, – взять приборы, фиксирующие любые посторонние предметы в инфракрасном излучении.
– Понятно. Я так и сделаю, – кивнул Эдгар.
– Спасибо вам, – кивнул водителю Дронго, – только не уходите. Мой напарник должен еще посмотреть салон вашего автомобиля. Будет лучше, если вы прямо сейчас поедете вместе с ним, и он возьмет прибор, чтобы осмотреть салон вашего автомобиля.
– Уже почти восемь, – напомнил Вейдеманис, – может, отложим на утро?
– Ты сам говорил о дефиците времени. Заезжай к Кружкову, пусть он откроет наш офис на проспекте Мира. Там должен быть такой прибор. Прямо сейчас. А я вызову машину и вернусь домой.
– Хорошо, – Вейдеманис вышел вместе с Сергеем. Послышались их шаги, хлопнула дверь. Дронго сидел, глядя перед собой застывшим взглядом. Осторожно вошел Руфат Асадов.
– Я могу отпустить Дарью домой? – тихо спросил он.
– Да-да, конечно. Я же ей сказал.
– Она не уйдет без моего разрешения, – гордо заявил Асадов.
– Тогда дайте ей это разрешение, – отмахнулся Дронго.
Асадов бесшумно вышел. Он что-то громко говорил кухарке. Есть такие люди, которые любят считать себя диктаторами даже по отношению к кухаркам и дворникам, считая, что, только унижая нижестоящих, можно вызвать уважение вышестоящих и утвердиться в собственном величии.
Дронго поднялся. Сегодня был долгий и тяжелый день. Нужно вызвать своего водителя, но на это уйдет еще минут сорок. Лучше поймать попутную машину. Он обернулся и увидел Асадова.
– Я разрешил ей уйти домой, – гордо сказал этот маленький человек.
– Очень хорошо. Вы на машине?
– Конечно.
– Тогда отвезите меня домой. Мне еще нужно будет дождаться результатов проверки вашей машины.
– Ваш напарник поэтому и забрал Сергея, – понял Асадов, – идемте, я вас подвезу.
«Хоть какая-то польза от этого работоспособного типа», – весело подумал Дронго.
Ровно через полтора часа дома у него раздался звонок. Звонил Эдгар Вейдеманис.
– Ты был прав, – глухо сообщил Эдгар, – остатки яда обнаружены на заднем сиденье. Очевидно, все произошло тогда, когда Усков находился в офисе компании. Либо с его согласия, либо нет. Но остатки яда я сумел обнаружить, и теперь это неоспоримое свидетельство того, что готовилось убийство Мастана Гасанова.
Глава десятая
Утром Эдгар приехал к нему домой. Часы показывали половину одиннадцатого. Дронго привычно предложил своему другу кофе, а себе налил зеленый чай. Они сидели за столом на кухне, и Вейдеманис возбужденно говорил:
– Теперь понятно, каким образом яд попал на постельное белье Гасанова. Несчастная прачка ни в чем не виновата. Усков заехал в офис компании и оставил машину перед зданием. Никакой охраны там нет. Кто-то воспользовался этим обстоятельством, сумел открыть машину и обработать ядом именно то белье, которое должно было попасть в спальню Мастана Халиловича. Судя по всему, этот человек действовал в спешке и оставил следы в машине. Очень незаметные, но оставил. На спинке кожаного кресла и на самих сиденьях. Значит, мы теперь знаем, что нужно проверить всех сотрудников компании.
– Там несколько сот человек. Или несколько тысяч? Кого именно станем проверять? Не говоря уже о том, что Сергей мог просто забыть, где именно он был в тот день. Может, он остановился у какого-то бара, выпить пива или воды, а в это время рядом с его машиной появился неизвестный. Строить предположения только на следах яда, найденных в машине, практически невозможно. Нам просто повезло, что Гасанов сразу улетел, и в машине больше никто не ездил.
– Ты можешь разрушить любую версию, – недовольно заметил Вейдеманис.
– Версия должна быть подтверждена конкретными фактами.
– Найденные следы в машине разве не конкретный факт?
– Мы и так знали, что яд был нанесен на постельное белье. Значит, его привезли домой к Гасанову уже в таком виде. И мы получили подтверждение этого факта. Вот и все. А где обрабатывалось белье или где мог остановиться Сергей, мы пока точно не знаем. И не знаем, кто и зачем это сделал.
– Все сначала, – кивнул Эдгар, – значит, я напрасно весь вечер ползал по этой машине?
– Нет, не напрасно. Любое преступление, даже тщательно спланированное и продуманное, как бы ни изощрялся преступник, не может быть продумано до самых незаметных мелочей. А в данном случае убийца допустил несколько незаметных ошибок. Первая – постельное белье. Понятно, что он считал идеальным подобный способ убийства, полагая, что его невозможно будет разоблачить. Мастан Гасанов мог умереть во сне, утром это бы обнаружили, ну а дальше порохоны и все такое. По обычаю, его постель собрали бы и выбросили, ведь на ней он умер. И никаких следов не осталось бы, если бы не верный пес, который ценой своей жизни предотвратил убийство. Значит, убийца планировал незаметное устранение Гасанова, ему не нужен был шум вокруг этого. Но с бельем он ошибся, ведь только очень немногие люди могли знать, какое именно белье предназначено для спальни Гасанова. Это первая ошибка…
– Были и другие?
– Безусловно. Смерть прачки. Ведь ей никто не сообщает о том, какое белье куда стелят. Белье доставляют в дом, и его стелит домохозяйка, которую там называют горничной. Сария Юлдашева точно знала, какое белье стелить на какую кровать. Но ее никто не трогает, а прачку убивают. Значит, прачка могла сообщить нам или Мастану Гасанову какую-то информацию, которая стала бы роковой для убийцы и помогла бы его разоблачить. Я абсолютно убежден, что Ищеевой никто и никогда не указывал, какое именно белье стелят в разных спальнях. Возможно, она догадывалась, ведь постельное белье самого Гасанова ей приходилось стирать чаще, чем остальное. Но это всего лишь предположение. Однако ее убрали, и понятно, что в данном случае Гасанов прав. Это было убийство. Номер машины, который не зарегистрирован в Москве, сам наезд неизвестного автомобиля, его быстрое исчезновение… В общем, все было подстроено. Эта вторая ошибка убийцы, который считает, что предусмотрел все неожиданности.