– Любопытная версия, – согласился Дронго, – и вполне жизнеспособная. Но у меня пока нет никаких подтверждений «против» или «за» участие в этих преступлениях Сазонова или Ризаева. Я всего лишь проверяю факты, и пока они не в пользу версий с их участием. А насчет бандитов и милиционеров, можешь поверить моему опыту. Это были переодетые сотрудники милиции, а не бандиты. Слишком много мелких деталей, которые выдавали именно переодетых сотрудников уголовного розыска. Неброская одежда, одинаковая темная обувь, стандартный план отсечения объекта от возможности уйти на автобусе. И наконец, их старая машина у соседнего дома. У бандитов машина была бы куда дороже, чем у провинциальных милиционеров.
– Убедил, – улыбнулся Эдгар, – больше не буду спорить. Но пока мы топчемся на месте и так ничего и не смогли обнаружить.
– Сегодня навестим еще и мужа погибшей прачки, – напомнил Дронго, – нужно уточнить все детали случившегося. И еще нужно переговорить с горничной, которая стелила постель. Может, она обратила внимание на какие-то неизвестные нам детали.
– В любом случае это не приблизит нас к обнаружению настоящего организатора убийства, – возразил Вейдеманис, – нужно проверять связи Гасанова, круг его знакомых бизнесменов, его возможных конкурентов в бизнесе. Ты помнишь дело Кивелиди?
– Конечно, помню. Это был очень образованный и компетентный банкир. Отравили трубку телефона, по которому он разговаривал.
Вместе с ним отравилась и его секретарь, которая погибла так же, как и он. Говорят, что убийц тогда так и не нашли. Потом якобы нашли тех, кто заказал и осуществил подобное покушение. Двое были профессиональными химиками.
– А дело Отравителя, – напомнил Вейдеманис, – ты тогда нашел этого сукина сына. Может, опять какой-нибудь любитель химии?
– Непохоже. Химик мог отравить все, что угодно. Но откуда он знал, какое именно постельное белье идет в спальную Гасанова? Вот здесь главная ошибка организатора этого убийства. И именно поэтому я ищу не среди возможных конкурентов олигарха, которые могли организовать все, что угодно, а среди тех, кто точно знал, какое белье будут стелить на кровать Мастана Халиловича.
– Сдаюсь, – согласился Эдгар, – ты, конечно, прав. Искать нужно того, кто мог подсказать про это белье.
Дронго достал телефон, набрал номер Руфата Асадова.
– Еще раз добрый день, – сказал он, услышав знакомый голос.
– Здравствуйте, – сразу затараторил Асадов, – ваше задание выполнено. Кухарка и водитель будут дома у Мастана Халиловича ровно в семь часов вечера.
– Очень хорошо. А где жила ваша погибшая прачка? Далеко от Тверской?
– Нет, недалеко. У нее муж военный, и они получили квартиру недалеко от Курского вокзала.
– Очень хорошо. Дайте их номер телефона и адрес. Муж работает или на пенсии?
– Не работает, он давно на пенсии. Подполковник в отставке. Ему уже под шестьдесят. Он сейчас живет с дочерью, которая приехала и останется с ним до сорокового дня.
– Откуда приехала?
– Из Саратова. Она там живет с мужем и двумя детьми. Нина Алексеевна проживала со своим супругом в Москве, а их дочь жила в Саратове.
– Вы просто находка, а не человек. Знаете все и обо всех, – сказал Дронго, – удивляюсь, как это вы еще не нашли человека, организовавшего покушение на жизнь вашего шефа.
– Он мне не давал подобных поручений, – сказал Руфат Асадов, – но если бы поручил, то я бы наверняка нашел.
– Не сомневаюсь. А пока дайте номер телефона и адрес. Как зовут мужа погибшей?
– Роман Тимофеевич Ищеев, – сообщил Асадов, – а их дочь Маша. Или Марья Романовна, так будет правильно.
– Вы им хоть как-то помогли?
– Нет, нам было не до этого. И потом не забывайте, что отравленное белье пришло именно от них. Пусть скажут спасибо, что мы их пока не посадили в тюрьму.
– Все ясно, – Дронго взглянул на Вейдеманиса, – давай к Курскому вокзалу, там жила Ищеева.
Эдгар повернул влево. Дронго набрал номер телефона Ищеевых. Почти сразу ему ответил молодой женский голос:
– Слушаю вас.
– Добрый день. Это Марья Романовна?
– Да, а кто говорит?
– Я близкий друг господина Гасанова. Его доверенное лицо. Он просил меня побывать в вашей семье, чтобы узнать, в чем вы нуждаетесь и как он может вам помочь.
– Спасибо, – взволнованно произнесла молодая женщина, – нам ничего не нужно.
– Вы разрешите мне приехать? Я хотел бы переговорить с вашим отцом. Возможно, мы сумеем как-то помочь ему, поддержать его.
– Приезжайте, – согласилась дочь, – он как раз сейчас дома. Когда вы приедете?
– Если не попадем в автомобильную пробку, то минут через двадцать или тридцать.
– Тогда мы будем вас ждать, – согласилась она.
Ему было стыдно, что приходится так обманывать несчастных родных погибшей женщины. Но для себя он твердо решил, что выбьет хотя бы небольшую сумму для семьи погибшей. В конце концов, если это была не нелепая случайность, то Ищеева не виновата в том, что произошло. Если ее, конечно, не подкупили, добившись согласия на подобную акцию.
К дому они подъехали минут через сорок. Это был обычный типовой девятиэтажный дом, расположенный в глухом тупике. Грязный, давно не мытый подъезд, неработающий лифт, замусоренные лестницы. Дронго оставил Вейдеманиса в машине, решив, что лучше появиться одному. И поднялся на четвертый этаж. Дверь ему сразу открыла дочь Ищеевых. Ей было около тридцати. Уж успевшая располнеть, с круглым лицом, короткой прической, в очках, в красно-бордовом платье. Такие женщины обычно бывают либо учителями, либо врачами. Он вошел в квартиру. Двухкомнатная типовая квартира. Небольшой застекленный балкон. Проходя по коридору, он обратил внимание на двери, ведущие в ванную комнату. Они были поставлены недавно. Возможно, ремонт здесь делали только в ванной комнате.
В столовой было все аккуратно убрано. К Дронго вышел подтянутый мужчина в армейских брюках и светлой рубашке. Крепко пожал руку, представился:
– Роман Тимофеевич Ищеев. Подполковник в отставке.
У мужчины, очевидно, были большие проблемы с почками, под глазами были характерные темные круги. Нос был красно-синий, возможно, он страдал дерматозом. Дочь прошла в комнату и села на диван. Гость и хозяин сидели на стульях у небольшого стола. В серванте виднелась простая посуда. Было понятно, что семья Ищеевых жила на зарплату супруги, которая и была главной добытчицей этого дома.
– Извините, что побеспокоил вас, – начал Дронго, – меня прислал Мастан Халилович. Он просил узнать, чем именно может помочь вам?
– У нас все есть, – оглянулся по сторонам Роман Тимофеевич, – нам ничего не нужно.
– Возможно, он все же сможет оказать вам какую-нибудь помощь, – настаивал Дронго.
– Мы все сделали сами. Если он сможет, пусть поможет поставить памятник. Или крест какой-нибудь, – неуверенно предложил Ищеев.
– Папа, не нужно. Мы все сделаем сами, – вмешалась дочь.
– Как хочешь. Мне лично уже ничего не нужно, – безнадежно махнул рукой отец.
– Мы подумаем, в какой форме можно вам помочь, – сказал Дронго, – как это случилось?
– Никто не знает, откуда взялась эта машина, – выдохнул Ищеев, – как будто ждала именно Нину. Выскочила из-за угла. Самое неприятное, что Нина переходила улицу на зеленый свет, там столько свидетелей было. А этот джип выскочил из-за газетного киоска и сразу к ней. Нина пыталась уклониться, но машина словно нарочно прижала ее к тротуару и там сбила. Несчастную даже подбросило в воздух, и потом она упала. Слава богу, врачи говорят, что смерть была мгновенной. А этот негодяй спокойно дал задний ход и, переехав свою жертву, сразу уехал. Хотя номер машины запомнил один из наших соседей. Он мне его и назвал. Но в милиции говорят, что на такой номер машина не зарегистрирована. Можете себе представить? Наверно, сын какого-нибудь большого начальника или сам начальник был за рулем. Поэтому и не могут найти машину даже по номеру. Боятся говорить. У нас ведь как бывает – если бы за рулем сидел простой парень, то он давно бы в кутузке сидел. А когда чей-нибудь сынок или племянник, то машину и найти не могут. И номер, говорят, не зарегистрирован.
– И до сих пор не нашли?
– Нет. Ничего не нашли. Говорят, что наш свидетель ошибается. А у него память хорошая. В армии служил в почтовом отделении, глаз как алмаз. Но машину, джип этот, нигде найти не могут. Как сквозь землю провалилась, чтобы ее водителю пусто было.
– Сочувствую вам, – тихо сказал Дронго, – я когда шел по коридору, то обратил внимание на вашу ванную комнату. У вас там недавно ремонт был?
– А разве вам не говорили, – оживился Ищеев, – ваши люди ремонт и сделали. Еще в конце прошлого года. Приехала сюда целая бригада. Сняли перегородки между ванной и туалетом. И сделали нам за неделю настоящий евроремонт. Туалет в сторону убрали, биде поставили. Новую ванную и новую раковину. А в углу место нашлось для новой стиральной машины. Итальянскую привезли, специально по поручению самого Мастана Халиловича. И порошки разные присылали. Чтобы Нине удобнее было стирать. Вернее, засыпать эти порошки в стиральную машину. Эта стиральная машина просто настоящее чудо. Сама стирает, сама белье отжимает и сама сушит. Только гладить не умеет, но, наверно, скоро и такую машину придумают. Или вы думаете забрать ее обратно? – встревожился он.
– А разве вам не говорили, – оживился Ищеев, – ваши люди ремонт и сделали. Еще в конце прошлого года. Приехала сюда целая бригада. Сняли перегородки между ванной и туалетом. И сделали нам за неделю настоящий евроремонт. Туалет в сторону убрали, биде поставили. Новую ванную и новую раковину. А в углу место нашлось для новой стиральной машины. Итальянскую привезли, специально по поручению самого Мастана Халиловича. И порошки разные присылали. Чтобы Нине удобнее было стирать. Вернее, засыпать эти порошки в стиральную машину. Эта стиральная машина просто настоящее чудо. Сама стирает, сама белье отжимает и сама сушит. Только гладить не умеет, но, наверно, скоро и такую машину придумают. Или вы думаете забрать ее обратно? – встревожился он.
– Ни в коем случае, – успокоил его Дронго, – это ваша машина, и пользуйтесь ею на здоровье.
– Какое здоровье, – внезапно вспомнил обо всем Ищеев, – кому она теперь нужна без Нины?
Дочь встала и подошла к отцу.
– Давайте не будем о печальном, – предложил Дронго, – я вот что хотел узнать. Перед смертью Нины Алексеевны к вам никто не приходил? Может, кто-то из чужих приходил и предлагал деньги за какие-нибудь секреты Гасанова или его близких?
– Никто не приходил, – удивился Ищеев, – откуда нам знать о его секретах. Мы только белье получали и сдавали обратно. Обычно водитель привозил белье, а я принимал. Спускался вниз и забирал белье в белых мешках. А когда все было готово, мы звонили, и Сергей приезжал к нам. Обычно к вечеру. Я ему белье и выносил.
– Понятно. Значит, никто к вам не приходил за день или за два до смерти Нины Алексеевны?
– Может, и приходил. Разве всех упомнишь.
– Вы меня не совсем поняли. Я имею в виду посторонних, которые бы интересовались работой вашей супруги.
– Никто из таких не приходил, это точно. Она бы ничего и не стала рассказывать. Честная она была женщина, трудолюбивая и порядочная, царство ей небесное. Пусть земля ей будет пухом.
Дочь обняла отца, словно призывая успокоиться.
– А что говорят в милиции?
– Они говорят, что пока ищут этого лихача. Больше пока ничего не сообщают.
– У меня к вам большая просьба. Вспомните, пожалуйста. За день до смерти вашей супруги вы сдавали белье водителю. Может, в тот день произошло что-то необычное. Или не вы выносили готовое белье. Может, за ним поднялся сам Сергей?
– Нет. Всегда я выносил. И в тот день тоже я выносил. Сергей, как обычно, деньги привез. Я деньги забрал, оба пакета в салон машины положил. Осторожно положил, чтобы не помять. Немного поговорил с Сергеем, и он уехал. А я сразу поднялся в квартиру. Даже с соседями в домино отказался играть. Когда у меня в кармане такие деньги, я обычно во дворе не остаюсь, сразу наверх поднимаюсь, чтобы отдать деньги Нине Алексеевне. Так всегда было, – он тяжело вздохнул. Дочь снова обняла его. Выразительно посмотрела на Дронго, словно давая ему понять, что надо заканчивать.
– Извините, что я вас побеспокоил, – сказал Дронго, поднимаясь со стула, – я думаю, что памятник мы обязательно поставим за наш счет. Можете в этом не сомневаться. Вы останетесь в Москве или уедете в Саратов к дочери?
– Наверно, останусь, – вздохнул Роман Тимофеевич, – кому я там нужен? Только обузой буду.
– Не говори глупостей. Он обязательно поедет в Саратов, – вмешалась дочь, – как только сороковой день отметим, так сразу и уедем. А квартира пусть останется, будем сюда летом приезжать.
– Почему летом?
– Я же завучем работаю в средней школе. У меня отпуск бывает только летом, – пояснила Марья Романовна.
– Тогда лучше действительно увезите папу с собой, – согласился Дронго, – так будет правильно и хорошо для вас обоих.
Он попрощался и вышел из квартиры. Белый «Ниссан» ждал его в нескольких метрах от дома.
– Пустой номер, – понял Эдгар, – здесь тоже ничего нет.
– Что-то есть, – задумчиво произнес Дронго, – иначе зачем убийца так спешно убрал ее как опасного свидетеля. Значит, она могла его выдать. Теперь я не сомневаюсь, что ее убили намеренно. Сосед запомнил номер машины, а в милиции говорят, что такой номер вообще не зарегистрирован. Вот такая интересная раскладка получилась.
Глава девятая
Дронго в который раз набрал номер Руфата Асадова.
– Скажите, вы знали, что у Ищеевых сделали ремонат и поставили им новую стиральную машину?
– Конечно, знаю. Это я все организовал.
– Я не сомневаюсь, что это вы стреляли в Кеннеди и уговаривали де Голля уйти в отставку. Вы также первым высадились на Луну и были первой женщиной-космонавтом под именем Терешкова. Но сейчас я спрашиваю о другом. Вы знали или нет?
– Супруга Гасанова – Тамилла-ханум, попросила проверить, на какой машине стирает Нина Алексеевна. Я послал туда нашего завхоза. Он доложил, что машина старая и вообще – условия неподходящие. Поэтому мы отправили туда бригаду наших строителей, которые все старое убрали и сделали ремонт. Мы поставили им новую сантехнику, наладили новую итальянскую стиральную машину. И даже начали привозить специальные стиральные порошки для этой машины. Мастан Халилович и его супруга были очень довольны. Вот и вся история.
– Кто оплачивал ремонт?
– Разумеется, мы. Наш финансовый отдел.
– А какая бригада там работала?
– Наша бригада из строительного управления. У нас в компании работают полторы тысячи строителей. Неужели вы думаете, что мы могли взять для такого мелкого ремонта других строителей?
– Понятно. В семь часов я буду у дома Гасановых. Не опаздывайте.
Он убрал телефон в карман.
– Уже теплее, – сказал Дронго, – значит, об этой прачке знали не только жена, помощник и водитель, но и сотрудники финансового отдела компании Гасанова и его строители. Нужно будет поговорить и с ними.
– Такое расследование займет несколько месяцев, – предостерегающе заметил Эдгар, – боюсь, что у нас нет столько времени. Гасанову могут надоесть эти поиски, и он вернется в Москву. Вот тогда убийца придумает что-нибудь покруче.
– Я об этом все время думаю и поэтому так тороплюсь, – кивнул Дронго, – сейчас уже шесть часов вечера. Время звонить Гасанову.
Он набрал известный ему номер. Довольно долго ждал, телефон был включен и наконец Мастан Халилович ответил:
– Слушаю вас.
– Мы продолжаем расследование, – сообщил Дронго, – успели встретиться с вашим старым знакомым по Баку, этим длинным господином…
– Да, я вас понял.
– Он, конечно, обижен на вас, но, полагаю, что у нас пока нет оснований считать его организатором этой постельной акции. Потом мы побывали у вашей знакомой. Ваш помощник уже сообщил, что она попала в автоаварию?
– Ее хотели убить. Это из-за меня.
– Думаю, что нет. Это была случайная авария. Она сейчас в больнице, но, судя по всему, ничего серьезного нет. И она вскоре покинет больницу.
– Я так переживал за нее. У нее отключен мобильный телефон.
– Она собирается сменить номер своего телефона. И просила, чтобы вы больше ей не звонили.
– Почему?
– Не знаю. Судя по всему, она просто не хочет больше прятаться. Рано или поздно такое должно было случиться. К тому же у нее в жизни произошла трагедия, которая повлияла на ее взгляды.
– Вы говорите насчет старшей сестры? При чем тут она? У сестры была онкология.
– Иногда подобные трагедии заставляют людей переосмысливать свою жизнь. Давайте скорее заканчивать разговор. У меня к вам только один вопрос. Ремонт в доме Ищеевых делали по вашему указанию?
– Какой ремонт? Я не давал никаких указаний.
– В квартире Ищеевых поменяли всю сантехнику и поставили новую стиральную машину. Вы об этом знали?
– Что-то припоминаю. А какое это имеет отношение ко мне или к убийству нашей прачки?
– Если я вас спрашиваю, значит, у меня есть для этого основания.
– Лучше узнайте у Асадова. Это он занимается подобными вопросами.
– Ясно. До свидания. И включайте свой телефон как мы договорились, два раза в сутки.
Он убрал телефон в карман.
– Мне кажется, он не совсем понял, почему Лиана не хочет больше с ним встречаться, – недовольно буркнул Дронго.
К семи часам вечера они подъехали к дому, в котором жил Мастан Гасанов. Уже издали можно было увидеть небольшую фигуру Руфата Асадова, который нервно ходил около подъезда. Он бросился к приехавшим.
– Я уже предупредил консьержа о вашем прибытии, – сообщил он, – мы можем подниматься. Сергей и Дарья ждут нас наверху в квартире.
– Вы говорили, что у них нет своих ключей, – напомнил Дронго.
– У них действительно нет ключей, – кивнул Асадов, – я пригласил их немного пораньше, чтобы они ждали вас. Провел соответствующий инструктаж.
– Тогда конечно. Вы все сделали правильно, – вздохнул Дронго. Такой ретивый помощник может отравить существование любого начальника. Или, наоборот, такой тип всегда нужен в качестве незаменимого помощника.
Они поднимались наверх в кабине лифта. На пятом этаже кабина остановилась, и они вышли.