– Наш сотрудник переоделся в гражданское и объяснил, что пришел по просьбе Хамзата Сулейменова. Александэру, дескать, сын готовит сюрприз в виде хорошего протеза, изготовленного за границей. Попросил сделать копию книжки и, естественно, попросил дополнительно, чтобы молчали и не испортили сюрприз. У местных кровь горячая, и они сюрпризы любят. Вошли в положение... А я уже заглянул в госпиталь, показал медицинскую книжку хирургу. Тот ознакомился мельком и сказал, что из Сулейменова футболист, пожалуй, получится плохой, но сама рана пустяковая, без осложнений и нагноений. По большому счету, уже и хромать почти не должен.
– И что?
– А он еле-еле ходит с палочкой и через каждые двадцать метров останавливается, ногу, как цапля, поджимает. Я сам за ним наблюдал. А глаза недобрые.
– Я бы эксперимент себе позволил, – сказал Сохно, скучно глядя в окно на двор комендатуры, где пара солдат лениво махала метлами, больше пыль поднимая, чем подметая двор. – Позволил бы нечаянно с поводка сорваться такой собаке, как у памятного нам ментовского капитана. И посмотрел бы, как ваш футболист бегает. С секундомером в руках бы посмотрел.
– Я бы тоже от такого эксперимента не отказался, – улыбнулся Султанов. – Но где собаку найти? Мы не местные... К тому же собакой управлять следует, а то она выберет вместо инвалида генерала, потом оправдываться замучаешься. Кстати, о собаке...
– А почему вы так активно Сулейменовым занялись? – перебил полковник Согрин.
– Вы же им интересовались, – улыбнулся майор. – И... Кстати, о собаке... Именно собака натолкнула меня на мысль... Там, как обычно, на место происшествия кинолога с собакой вызвали. Боевики часто рядом второй фугас ставят... На следственную бригаду... Так вот, собака эта Александэра Сулейменова облаяла. Настойчиво очень...
– Может, палка ее смутила? Он же с палкой ходит, – подыскал естественное оправдание Кордебалет.
– Так все и подумали, и сам Сулейменов так же сказал. Но я тоже палку из газона поднял. На меня не среагировала.
– Вы в форме. Служебные овчарки форму хорошо знают.
– Там была не овчарка. Маленький спаниель, приученный искать запах взрывчатки.
– Надо было сразу хромого обыскать, – сказал Сохно. – Если фугас радиоуправляемый, значит, в кармане дистанционное пусковое устройство.
– Как, скажите мне, обыскивать на глазах генерала, сына и двух депутатов, которые в своей машине его возят, и в гости к нему собирались, – возразил Султанов.
– Молча, – ответил Сохно. – Взять, поставить харей к забору, и делать свое дело. Генерал вякнет, и его поставить. Я бы не постеснялся даже в присутствии министра обороны это сделать. Что проще – установил ночью фугас, смотришь за дорогой и взрываешь впереди идущую машину. И автоматически становишься жертвой террористов. Что ему и нужно было, чтобы его самого в террористы не записали.
– Вопрос в другом, – сказал задумавшийся Согрин. – Зачем Александэру Сулейменову это надо? В террористы его и без того, кроме нас, никто не записывал...
– Ну, с этим-то все как раз проще, – рассудил майор Султанов. – Нагнетание общей обстановки. Это очень действует. Опасность, дескать, угрожает сдавшимся, если они останутся здесь надолго. Ведь целая серия неприятностей началась как раз после сдачи. До этого Гудермес был чуть ли не самым спокойным городом в Чечне.
– Это, конечно, резонно. – Сохно вдруг переменил мнение. – Но я не против того, чтобы обстановка нагнеталась и задержанных отправили в Москву как можно быстрее.
– Не понял вас, товарищ подполковник, – развел руками Султанов.
– А что тут не понимать... Там они у нас на виду будут, а здесь мы за ними из темного угла подсматриваем. Пусть бы ехали.
– Согласно документам, чем Александэр Сулейменов занимался в отряде Джабраила Алхазурова? – спросил Кордебалет.
– Согласно документам, как и все сдавшиеся, ничем. Кашу варил и на постах стоял. Больше ничего за собой не знает. В боевых действиях активного участия не принимал.
– Значит, так... – подвел итог дискуссии полковник Согрин. – Майор, попробуйте найти мне кого-то из банды Джабраила Алхазурова. Такого, кто сейчас точно с ними не сотрудничает.
– Я попробую, – заявил Сохно. – Найду. Я знаю такого человека. Из моих осведомителей. Только вчера утром встречался. Правда, о хромом речь не заходила. Как стемнеет, я его навещу.
– А вы, майор, если можно, отсканируйте медицинскую книжку и перешлите по тому же адресу, что и фотографии. Или можете даже факсом отправить. Шурик, напиши номер Басаргина. Трубку там возьмет Доктор Смерть. Он факс примет.
– Сделаю, – кивнул Султанов.
2
Погода на улице стояла хмурая, низкие тучи чуть ли не на крыши домов легли, и в комнате тоже потемнело. Пришлось даже свет включить, хотя время стояло только послеобеденное, и до вечера, до естественного наступления сумерек было еще далеко.
– А люди-то, не сказать, чтобы молодые, – рассматривая полученные фотографии, вслух размышлял Басаргин. – Прошу обратить внимание на выражение лиц. Хоть боевики, хоть преступники, пока их к стенке не приперли, перед фотокамерой стараются выглядеть агнцами... Того и гляди, виновато улыбнутся. А этим-то, нашим, вообще пора внуков воспитывать и сказки им рассказывать о своей былой боевой и героической деятельности...
Тобако заглянул Александру Игоревичу через плечо.
– Здесь ты, командир, не прав. Они в расцвете сил, и оттого, что старше выглядят, старше не становятся. Готов поспорить, что они все моложе меня и Доктора, моложе Ангела с Пулатом и Дым Дымыча. Разве что, старше тебя. Черноволосые всегда раньше седеют, отсюда и внешний вид. Плюс отсутствие обыкновенной опрятности, всем этим людям свойственное. Вот тебе и картина. От них всегда можно ожидать неприятностей, и добрыми дядечками я бы их назвать не решился.
– Ладно, гоните, посмотрите на них вблизи.
Дым Дымыч уже одевался в коридоре, и Тобако, взяв с собой фотографии, пошел за ним.
План действий был разработан заранее. И потому, в соответствии с этим планом, дабы соблюсти маскировку, сначала поехали в федеральную миграционную службу, чтобы взять с собой сотрудника оттуда. Относительно этого сотрудника договаривался генерал Астахов, поэтому интерполовцы даже не знали, с кем им предстоит иметь дело. Оказалось, около бюро пропусков их поджидает молодая женщина, достаточно приятной наружности, приветливая и доброжелательная, с капитанскими погонами. Ее показал охранник.
– Евгения, – представилась женщина. – Подарена вам в помощь...
Сохатый лет тридцать уже как отучился представляться своим именем и потому пробормотал свое обычное, хотя и не такое холодное, как всегда:
– Дым Дымыч...
Тобако оказался более сообразительным, напрочь забыл про свое отчество стал просто Андреем, хотя был на три года старше Сохатого.
Из миграционной службы поехали в отделение милиции, где уже предупрежденный капитаном Евгенией дожидался их местный участковый старший лейтенант Галимов. И только после этого отправились по адресу. Причем Тобако вдруг захотелось отчего-то показать свое умение ездить в напряженной дорожной обстановке. Но именно благодаря этому доехали быстро.
– Да, это не пешком, – одобрил способ передвижения старший лейтенант.
Двенадцатиэтажный дом поприветствовал всю компанию неработающим лифтом, благо подниматься следовало всего-то на шестой этаж. Поднялись, не задохнувшись, и позвонили в дверь. Дверь открыли почти сразу, даже не спросив, кто в гости пожаловал, и в дверной глазок не заглянув. Дым Дымыч из этого сделал вывод, что здесь кого-то ждали. Но, взяв инициативу на себя, спросил противоположное:
– Гостей не ждали?
– Чего надо? – спросил парень возрастом явно не старше тридцати лет и никак не походивший на людей с фотографий, присланных из Гудермеса. Спросил и с непонимающим беспокойством посмотрел на форму Евгении и Галимова. Если с Галимовым все было ясно, ментовская форма везде одна, то форма миграционной службы парню была явно не знакома и вызывала естественное беспокойство.
– Вы здесь живете? – спросил Дым Дымыч.
– Мы...
Сохатый кивнул старшему лейтенанту.
– А я, стало быть, ваш участковый. Со мной представители федеральной миграционной службы. Документики проверить надо. Может, пропустите нас все же в квартиру?
И, не дожидаясь согласия, Галимов шагнул вперед. За ним последовали и остальные. Парень вынужденно посторонился, но дверь на замок закрывать не стал, так и оставив ее приоткрытой.
– А что может интересовать миграционную службу? – спросил второй жилец, появившийся из-за угла. Он возрастом был лет на десять постарше и, кажется, имел больше навыков для поддержания разговора, чем первый. Старший слышал весь разговор и вступил в него сразу. – Здравствуйте. Проходите... Участковый с вопросом – это понятно... Могу сразу сказать, что приехали мы сегодня, а уже завтра у нас будет готова регистрация. Нам так обещали. А миграционная служба, как я понимаю, должна заниматься только иностранцами...
– А вы... – сказал Тобако.
– А мы – граждане России. Чечня – пока еще территория России. Или я что-то понимаю неправильно?..
– Нам вообще-то сообщили, что сюда вселились азербайджанцы, – показав некоторое замешательство, сказал Дым Дымыч. Но замешательство прошло быстро. – Документики предъявите-ка, граждане России.
– Пожалуйста.
Старший достал из внутреннего кармана паспорт, причем доставал его так, словно намеренно желал показать, что подмышечной кобуры у него нет. Однако это вовсе не говорило о том, что у него нет поясной кобуры, которая очень удобно крепится за брючный ремень на спине....
Паспорт посмотрел Тобако. Передал Дым Дымычу, тот, в свою очередь, передал капитану Евгении, а она уже старшему лейтенанту Галимову. Точно так же прошел по рукам и второй паспорт. Галимов внес фамилии в свой блокнот.
– А третий где? – спросил Дым Дымыч. – Нам сказали, что здесь трое поселились...
– Сейчас подойдет. В магазин пошел, за продуктами.
– Значит, так... – Старший лейтенант решил, что и ему не грех свои обязанности выполнять. – Регистрацию у вас я проверю, забегу на днях. Но сразу предупреждаю, тут до вас такая компания жила. Соседям покоя не было. Чтобы вели себя тихо. И ночное время уважали. У нас тут люди работают днем, а ночью им отдыхать полагается. Будут жалобы, будет другой разговор.
– Вот и третий, – повернулся Дым Дымыч на скрип двери. – Заходите, не стесняйтесь... Паспорт предъявите...
Процедура с паспортом повторилась. И все на этом закончилось.
– Ладно, граждане России, – сказал Тобако. – Извините за беспокойство.
И первым направился к двери.
Разговаривать начали уже в машине, вдали от посторонних ушей.
– Фотографии в паспортах вклеены, – поделился впечатлением Дым Дымыч. – Аккуратно, старательно, но вклеены.
– Я заметил, – подтвердил Тобако.
– Правда, что ли? – удивился старший лейтенант Галимов. – Так что, мне группу захвата поднимать?
– Тебе, старший лейтенант, надо вообще забыть про этот визит. И молчать... Даже жене ни слова, – вежливо посоветовал Дым Дымыч. И предупредил: – Не то неприятностей не оберешься, обещаю.
– Как так? – не понял упрямый Галимов. – Да кто вы такие? Ладно, Евгению я знаю... А вы кто такие?
– Это офицеры антитеррористического управления «Альфа» из ФСБ, – сказала капитан Евгения, потому что даже она не знала, что едет с сотрудниками Интерпола. – Ты бы, Марат, послушал их.
Название управления подействовало магически.
– Понял, – сразу согласился старший лейтенант. – Нужна будет помощь, обращайтесь.
– Помощь будет нужна, – сказал Тобако. – И обязательно обратимся, как только выработаем необходимые мероприятия. Что за соседи у этих парней?
– Рядом пустая квартира. Через лестничную площадку пенсионер живет, и через стену от него парень молодой... Торгаш какой-то.
– Пустая квартира – это очень хорошо. А кому она принадлежит?
– Трудно сказать... Купил кто-то и держит про запас. Сейчас ведь что, цены-то все выше. Вот и держат.
– Понял. – Дым Дымыч даже обрадовался такой информации. – Если тебе сообщат, что вскрыли замок и проникли в эту квартиру, имей в виду, что это мы. Впрочем, мы с твоим начальством свяжемся...
«БМВ» так же резво, как подъезжал, и отъехал от дома. Галимова доставили в отделение, капитана Евгению, поскольку рабочий день в миграционной службе уже закончился, домой. И взглядами проводили до подъезда, сожалея, что не напросились «на чай». И только после этого «БМВ» поехал медленно, а Тобако задумался так, что со стороны могло показаться, будто он засыпает. Подобный метод передвижения был совсем не в духе Андрея Вадимовича.
– Что-то не так? – спросил Сохатый, чувствуя настроение товарища.
– Что-то не так... – подтвердил Андрей Вадимович. – Лицо у этого, старшего, очень уж знакомое.
– Может, сводка по федеральному розыску. Или даже по международному...
– Нет... Сводки я не запоминаю, чтобы память не забивать. При других обстоятельствах... При других... При боевых, я бы сказал, обстоятельствах. Стоп! Понял. Надо показать этого человека Доктору Смерть. Кажется, этот парень воевал в Абхазии в батальоне Басаева. Плохо будет, если он меня узнал. Впрочем... Почему тот Тобако не может теперь работать в миграционной службе? Ничего, надеюсь, страшного не произошло. Едем. Но в соседнюю квартиру надо будет уже сегодня кого-то посадить.
Тобако газанул, с удовольствием чувствуя, как подчиняется ему машина, довольный тем, что несет Басаргину и компании вести, означающие вступление в активную фазу работы, которая всегда интереснее, чем подготовительная фаза или пассивная фаза сбора необходимого материала...
3
Дежурный по комендатуре старший лейтенант вышел из своей комнаты, когда увидел, что подполковник Сохно направляется к дверям.
– Куда это на ночь глядя собрались, товарищ подполковник? – спросил требовательно.
– На работу, старлей, на работу. У меня ночная смена.
– Товарищ подполковник, в темное время суток по городу не рекомендуется передвигаться в одиночку. Днем-то это опасно, а сейчас... Да тут еще, пока вы спали. Генерала приезжего взорвать пытались.
– Могли бы и взорвать, если б хотели. А раз не взорвали, значит – не хотели, – ответил Сохно загадочной фразой, заставившей старшего лейтенанта остановиться.
Подполковник вышел.
– Он что, дурной? – криво усмехнулся старший сержант-контрактник, помощник дежурного. – Жить, наверное, надоело?
– А-а... – махнул рукой старлей. – Спецназовец хренов. По бабам, наверное, намылился. Беда с ними, с приезжими. И остановить права не имеем.
– Хоть бы автомат на всякий случай взял. – Старший сержант перебросил свой автомат с руки на руку.
– Считает, что пистолетом обойдется. Целых два пистолета подвесил. Все они, спецназовцы, такие. Конкретно, героями себя мыслят. А бабам вот местным, я слышал, нравятся, не то что мы с тобой...
* * *Старшему лейтенанту было неизвестно, что подполковник Сохно вообще не любит автоматом пользоваться, а пистолет Стечкина в его руке появляется быстрее, чем кто-то может автомат вскинуть. А второй пистолет он вообще носит не по-уставному, за плечом, словно самурайский меч, на портупее собственной конструкции. Спереди, поверх «разгрузки», обычный ремень, а на спине широкая резинка. При необходимости стоит только за передний ремень потянуть, как кобура переваливается через плечо, и пистолет сам в руку падает.
Зная город, но недостаточно хорошо, подполковник Сохно все же перед выходом внимательно изучил карту, чтобы не выискивать в темноте нужную улицу там, где нет указателей улиц, и не у кого, естественно, спросить, потому что люди предпочитают в такое время избегать прогулок.
Город еще не спал. Горел свет в окнах. Во многих дворах, а шел подполковник через застройки частного сектора, горел свет, и оттуда слышались голоса. Но чем дальше он удалялся от центра, тем голоса слышал реже и свет в окнах уже почти не видел. Там люди предпочитали пораньше лечь и не слышать, если что-то будет происходить на улице. Время тревожное, и когда ничего не слышишь, живешь спокойнее и даже, случается, дольше...
Улицы были пустынны. Только дважды подполковник замечал запоздалых, торопящихся прохожих. Первого чуть было не догнал, но тот, услышав за спиной шаги, вдруг заторопился. Теперь догнать его можно было только бегом, а это вовсе не входило в намерения Сохно. Второй прохожий шел навстречу и, заметив в темноте фигуру, спешно перешел на другую, более темную сторону улицы. Сохно только вздыхал, понимая, как тяжело жить людям в такой обстановке, и не понимая, как они так вот живут.
Однажды мимо проехал патрульный БТР. Притормозил. Из башни высунулась голова. Кто-то присмотрелся к ночному пешеходу.
Сохно приветливо рукой помахал:
– Все в порядке, ребята...
Несколько секунд длилось молчание, которое не заставило Сохно остановиться. БТР тоже поехал дальше, патрульные даже документы не проверили. Впрочем, возможно, не из-за пренебрежения своими обязанностями. Это БТР из комендатуры. Подполковника могли просто узнать даже при слабом свете восходящей молодой луны.
Скоро темнота стала гуще, а город показался более крупным, чем раньше. Но Сохно знал, что он не пройдет мимо нужного дома. Но до дома он еще не дошел, когда увидел две фигуры впереди, на углу, за который ему предстояло повернуть. Услышав шаги, фигуры сразу свернули сами. Опять не желают встречи...
И хорошо, что не желают. Подполковник специально выбрал такое время для своей прогулки, чтобы никто не видел, как он заглядывает в гости к своему осведомителю. Это даже не безопасность самого подполковника, это безопасность осведомителя, потому что дружба со спецназовцем даром никому не обходится...
Ночь – это вообще обычное время для работы спецназа. И за тридцать с лишним лет такой работы глаза научились ночью видеть если не лучше, чем днем, то, по крайней мере, лучше, чем видит большинство других людей. И потому Сохно, не дойдя до угла десяток шагов, увидел, как в темноте что-то высунулось из-за угла и тут же исчезло. Догадаться было нетрудно – чья-то любопытная голова поинтересовалась, далеко ли ночной пешеход. И произошло это именно там, где две фигуры недавно спрятались за угол.