— Так мы с вами почти коллеги, — обрадовалась девушка.
— Да что вы, Маша, какой я вам коллега?! — вполне правдоподобно смутился Гуров. — Я начинающий писатель. Все, что создано до этого, — мелочь, проба пера. А все грандиозное, как обычно, впереди, в будущем.
— Говорите вы довольно убедительно, — произнес рядом знакомый голос. — Писать у вас наверняка получится.
Гуров вздохнул.
«Как же тесен этот мир! Вроде бы Пинск не очень маленький город, а встречаться мне постоянно приходится с одними и теми же людьми, — подумал он. — Даже с теми, с кем не особенно хочется. С Машей я заговорил чисто из-за приличия. Неудобно было сразу откланяться, когда девушка первой завела разговор. Теперь придется из вежливости немного побеседовать с ее спасителем. Точнее, нашим. Если бы вчера не Михаил, то мне досталось бы довольно прилично. Ну что же. Надо поговорить и с ним. Не хочется, времени нет? А интуиция тебе что подсказывает, господин полковник? Да, именно так, с этой парочкой не все просто и ясно. Вот почему ты с ними будешь разговаривать, а не отделываться холодным кивком!»
— Михаил! — Гуров расплылся в улыбке, не особенно стараясь, чтобы она выглядела искренней. — Спаситель наш! А я вот Машу еле узнал. Не успел как следует разглядеть в прошлый раз.
— Понятно, — резюмировал Михаил. — Приличия, я так понимаю, соблюдены. Теперь вы, по идее, должны будете спросить, что мы с Машей делаем возле этого музея. Отвечу сразу, честно и искренне: мы ждем вас, Лев Иванович.
— Меня? — Гуров сделал вид, что удивился. — А зачем, если не секрет?
— Настало время поговорить откровенно.
— Звучит несколько странно для человека, с которым я знаком не так давно. Нас связывают всего пять минут ночной драки, произошедшей в десятках километров отсюда. У меня и у вас как бы и интересов общих нет, чтобы их обсудить.
— А вот тут вы заблуждаетесь, Лев Иванович, — заявил Михаил. — Общие интересы у нас есть. Один точно — убийство Рыбникова.
Гуров смотрел в лицо собеседнику спокойно, даже равнодушно. Но это безразличие давалось ему очень нелегко. Заявление Михаила оказалось довольно неожиданным.
— Чего это? — театральным голосом осведомился сыщик. — Разжуйте мне, слабоумному, Христа ради. Откуда такие мысли-то?
Маша засмеялась и с каким-то торжеством посмотрела на Михаила. Тот только покивал в ответ.
— Видите ли, Лев Иванович, — неторопливо начал объяснять Михаил, — я с самого начала предполагал, что кто-то из российского МВД приедет обязательно. Для координации следствия. Человек погиб. Не просто гражданин России, а отставной генерал, весьма важная персона. Зная методы работы уголовного розыска, я понимал, что должен объявиться некто, кто станет крутиться вокруг этого дела, так сказать, скрытно. Тут-то и возникли вы.
— Здесь толпы народа появились, — напомнил Гуров. — Некоторые еще не разъехались по домам. Чем я вас заинтересовал, если не секрет?
— Не секрет. Мы с Машкой вас раскусили. Вы думаете, что эта ночная сцена с нападением на нее была настоящей? Нет, она постановочная, рассчитанная на проверку вашей реакции. Вы повели себя профессионально, то есть глупо, с точки зрения простого обывателя.
— Я еще ночью понял, что тут не все чисто. Дурдомом каким-то попахивало, это точно.
— На что-то изысканное у меня фантазии не хватило, — заявил Михаил и улыбнулся. — Тем не менее все сработало. Теперь мы предлагаем вам действовать в команде. Попытаюсь предупредить ваш следующий вопрос. Машка — та, за кого себя и выдает. Она в самом деле профессиональный репортер. Ездит, ищет жареные факты и иные события, на которых можно заработать деньги. Не говорите, что это цинично, потому что кто-то же должен освещать события в средствах массовой информации.
— Это понятно, а вы?
— Я бывший сотрудник органов внутренних дел. Нынче на свободных хлебах.
— Еще один профессиональный репортер? Не смешите, ребята.
— Ни боже мой! — Михаил со смехом прижал руки к груди. — Я частный детектив. Некое лицо, имеющее право оставаться инкогнито, поручило мне параллельное расследование гибели генерала Рыбникова. Хотите, я документы покажу? И Машка свои предъявит.
— Ребята! — с укоризной в голосе сказал Гуров. — Как говорит один мой знакомый, двадцать первый век на дворе. Кого вы хотите удивить? В наше время изготовить любой документ не проблема, было бы желание. Я так понимаю, что спрашивать о гражданстве каждого из вас глупо?
— Никакого смысла, — весело заверил его Михаил. — Все люди — братья!
— Ладно, согласен, — кивнул Гуров. — Давайте играть по вашим правилам. У вас, Михаил, связи-то какие-нибудь в этих краях есть?
— У меня есть отработанная методика и чертовское обаяние, Лев Иванович. С такими данными я обрасту полезными связями даже на необитаемом острове.
— Да, в самомнении вам не откажешь. Ну, допустим. И чего вы достигли в этом деле? Каков, по-вашему, мотив убийства Рыбникова, кто заказчик, исполнитель? Или это убийство на бытовой почве, результат неприязненных личных отношений?
— Вот этого мы пока сказать не можем, — честно признался Михаил. — Ясно одно: действовал профессионал.
— Неприязненные отношения могли сложиться и с профессионалом, — ворчливо заметил Гуров. — Конкретное что-то есть, казаки-разбойники?
— Может, обсудим конкретику не здесь, а на месте совершения преступления? — предложил Михаил.
Лев Иванович посмотрел на него с недоумением. Интересный поворот! Если его раскусили, поняли, что он полицейский из России, то почему не продолжить тенденцию, не убрать и его тоже?
Только Гуров не верил, что негодяи, стоящие за этим делом, так и будут до бесконечности убивать всех полицейских, приезжающих из России. Глупо даже предполагать такое. Эти ребята в самом деле те, за кого выдают себя? Есть ли смысл врать?
Это Гурову всегда помогало. Стоит только задуматься о том, а есть ли твоему собеседнику смысл врать, найти ответ на этот вопрос, и многое сразу становится ясным. Вот и сейчас. Они убедились, что перед ними полицейский, вычислили его. Так зачем церемониться? Быстро и эффективно убили Рыбникова, не задумываясь, убрали всю оперативно-следственную группу МВД России. И чего с ним канителиться? Могли убить прямо ночью на улице в Оброво, когда он выскочил на шум.
Но в таких делах практически всегда имеется и другая сторона. Допустим, Гурова пока не тронули намеренно и вошли с ним в контакт с определенной целью. Скорее всего, они хотят выяснить, один ли он приехал, где находятся сейчас его коллеги. Чтобы потом всех сразу…
Значит, именно теперь ему в любом случае ничего не грозит. Более того, продолжая поддерживать этот контакт, он может попытаться приблизиться к истине, узнать намерения, силы тех, кто за всем этим стоит. Ну а уж в том случае, если Михаил и Маша говорят правду и являются теми, за кого себя выдают, то тем более нет смысла их опасаться.
— Поехали, — Гуров равнодушно пожал плечами и указал на серую «Ладу» с номером 408. — Сюда, кажется?
— Уважаю! — Михаил улыбнулся. — А вы профессионал высокого уровня.
Маша уверенно вела машину по трассе. Лес то подступал прямо к асфальту, сдерживаемый лишь узкой полосой отчуждения, то отступал, и вдоль дороги раскидывались поля. Очень часто по ним расхаживали важные аисты. Один раз Гуров увидел трактор, увязший правым боком на переувлажненном участке почвы. После поворота на Якшу дорога завиляла уже прямо под кронами деревьев.
Спутники Гурова молчали. Маша, сжав губки и чуть вытянув шею, внимательно следила за дорогой. Михаил на переднем сиденье задумчиво смотрел куда-то в сторону.
«Интересная у меня компания, — подумал Гуров. — Я не знаю, кто они такие, могу лишь догадываться или верить. Они не в курсе, кто я. А может, этот странный Михаил все-таки в курсе насчет меня? Да, любопытная у нас компания».
Маша сбавила скорость и посмотрела в зеркало заднего вида, хотя движения на этой лесной дороге не было никакого. Девушка энергично повернула руль и прижала машину к молодым кленам.
— Вот это и есть та самая четвертая площадка, как они ее называли, — сказал Михаил и открыл дверцу.
Гуров выбрался из машины и незаметно огляделся. Если кто-то имел целью хитро заманить его в ловушку, то такая затея бесспорно удалась. Ему пришлось прогонять эти глупые мысли и настраиваться на работу. Михаил явно что-то знал. Лев Иванович зачем-то был ему очень нужен. Не просто же так он разыграл такой спектакль ночью.
Зачем ему требуется журналистка Маша, предположить можно. У нее машина и официальная легенда. Она может профессионально и вполне легально добывать информацию.
А вот зачем Михаилу нужен Гуров? Придется искать ответ на этот вопрос и постоянно помнить о нем. Ведь Михаил ясно дал понять, что не намерен отвечать на вопросы сыщика.
— Я знаю, — сказал Гуров. — Это площадка, на которой располагался штаб полка и основные органы управления, включая узел связи. Рыбников служил именно там. Вы лучше поведайте то, чего я не знаю.
— Мне хотелось бы услышать ваши рассуждения на этот счет, — уклончиво ответил Михаил и повел своих спутников через остатки фундамента КПП на поляну, видневшуюся среди зарослей.
Гуров уже знал, что на этом месте когда-то располагался строевой плац. Знал он и назначение зданий и сооружений, от которых еще кое-что осталось. Куча строительного мусора, даже пара стен, где-то просто холм, обильно поросший травой и кустарником.
— Давайте еще раз сходим на то место, где нашли тело, — предложил Михаил. — У вас, Лев Иванович, есть сомнения в том, что это убийство?
— Если десяток людей видит тело человека с кровоточащей раной в груди, то я склонен верить их мнению.
— Это да, — согласился Михаил, идя впереди и не оборачиваясь к собеседнику. — Но вот насчет кровоточащей раны я не уверен. Есть у меня основания полагать, что смерть наступила задолго до прихода группы ветеранов в бункер бывшего командного пункта.
— И что это за основания? — Гуров остановился у входа в бункер и посмотрел Михаилу в глаза.
— Со мной поделился информацией человек, многое знающий о ходе следствия. А еще я перестраховался и взял на анализ частички крови, оставшиеся на полу. Эксперты сказали, сколько времени прошло, прежде чем она начала сворачиваться. Получается, что убили Рыбникова глубокой ночью, а нашли его ветераны уже утром. Даже ближе к обеду.
— Он жил в Оброво с двумя бывшими сослуживцами, — напомнил Гуров. — Как и куда Рыбников ушел ночью, почему его не хватились?
— Вы тоже с ними жили в Оброво, — проговорил Михаил и хмыкнул.
— Вы к тому, что я не ушел ночью и меня не убили? — спросил Гуров и улыбнулся одними губами. — Так я напомню, что попытка выманить меня ночью из дома удалась. До моей смерти, при желании кого-либо из участников тех ночных событий, оставались буквально секунды. Так что вас удивляет? То, что я не стал в открытую допрашивать Богомазова и Мухина?
— Уверен, что они ничего не знают, — примирительно ответил Михаил. — А за ночное приключение я готов извиниться еще раз.
— Еще раз? Я не помню, чтобы вы это сделали хотя бы однажды.
— Прошу простить, — тут же сказал Михаил и посмотрел на Гурова невинными глазами.
— О чем вы тут? — спросил Маша, подойдя к мужчинам.
— Я делюсь со Львом Ивановичем своим мнением о том, что убийца оставлял машину не там, где мы сейчас. Даже ночью поступать так было бы глупо. Ведь в темноте, на лесной дороге, в глухом месте любая машина привлечет гораздо больше внимания, чем та, которая стоит в городе у тротуара. Согласитесь.
— Если убийца привез сюда Рыбникова, то как он мог объяснить ему тот факт, что они остановились не там, где всегда? Почему возникла необходимость дать крюк, обходить площадку стороной, да еще ночью?
— Вы еще спросите, что он ему предложил такого завлекательного, чтобы Рыбников сел в машину и поехал добровольно.
— Спрашиваю, — кивнул Гуров.
— Ну, всех ответов я вам не дам, Лев Иванович, но кое-какие фактики у меня в запасе есть. — Михаил подошел ко второму входу в бункер, который находился со стороны разрушенного здания штаба полка.
Заходить в бункер он не стал, даже, наоборот, повернулся к проему спиной.
— Понятно, что толпа ветеранов затоптала все следы внутри и у входа, — сказал Михаил. — Не исключаю, что это было частью плана убийцы. Допускаю, что убийство именно в бункере тоже было совершено намеренно, чтобы запутать следствие и пустить его по заведомо ложному следу. Предполагаю, что сама смерть Рыбникова не имеет никакого отношения к его бывшей службе и к приезду отставного генерала в Пинск.
— Смело, — констатировал Гуров.
— А Миша вообще смелый парень, — заявила Маша и заулыбалась.
— Это даже я заметил, — проворчал Гуров. — И что же дальше?
— А дальше я прикинул примерное направление отхода убийцы с места преступления. Учтите, что была ночь. Так вот, за этими развалинами, которые раньше были штабом, есть участок приличного размера, заросший не очень сильно. Чуть правее у солдат было что-то вроде летнего стадиона. Турники там стояли, брусья, располагалось футбольное поле и тому подобное. Все это десятилетиями вытаптывалось, и до сих пор там почти пустырь, поляна.
Михаил двинулся, стал обходить стороной развалины здания и поманил за собой Гурова.
Он шел и рассказывал, внимательно глядя себе под ноги:
— Дальше идет полоса относительно чистого пространства, что в лесу довольно большая редкость. А знаете, что за полоса? Это ряд бетонных столбов, на которые была намотана колючая проволока. Их выкорчевали, а проволоку отсюда сняли местные жители, когда часть закрылась. Боюсь, что и на тракторах заезжали, выворачивая столбы. Вот вам и просека. А есть еще утоптанная десятилетиями тропа, идущая в сторону второго дивизиона. Я вам ее покажу. По ней солдаты с этой площадки ходили каждую субботу в баню. Своей здесь не было.
— А это почти две сотни людей каждую неделю, — вставила девушка, идущая за спиной Льва Ивановича.
— То есть даже ночью от бункера можно пройти до дороги иным путем. А там есть место, где можно оставить машину, да? — спросил Гуров.
— При наличии фонаря — легко!
— Ладно, пошли, — согласился сыщик.
Полковнику все это было интересно. Неужели этот умник нашел что-то такое, что прошло мимо внимания полиции и следователя? Гуров шел за Михаилом, иногда оглядываясь на Машу, которая то и дело присаживалась на корточки и собирала в кулачок чернику. Они обошли развалины здания штаба, миновали холмики, которые остались от столовой и казармы батареи боевого обеспечения.
— Вот тут у них была открытая спортивная площадка, — Михаил показал рукой. — Вон там — общий туалет. Видите? Здесь можно спокойно пройти с фонарем даже ночью. А теперь пойдемте вот сюда. Осторожнее, Лев Иванович, тут остатки колючей проволоки в траве встречаются. Машка, не зевай, а то опять будешь пищать, что из-за меня колготки порвала!
Гуров остановился и внимательно посмотрел на кусок проволоки, который сплелся с кустом и торчал вертикально на высоте почти полутора метров. Пожалуй, если в темноте его не заметить, то можно оставить на проволоке не только часть колготок, но и кожи. Он поймал взгляд Михаила. Частный детектив смотрел на полковника полиции с интересом и каким-то непонятным удовольствием.
— Дальше куда? — спросил Гуров.
— А дальше не важно куда, Лев Иванович. Можно вдоль бывшей линии столбов пройти или вот по этой тропе, а через двадцать метров снова принять вправо. Мы все равно выйдем к одному и тому же месту. Пойдемте лучше здесь. Так ближе, только держитесь левее. Там проволоки нет.
Они прошли метров тридцать, и Гуров в самом деле увидел прогал между деревьями, в который была видна лесная дорога, некогда связывающая между собой дивизионы ракетного полка и штабную площадку. Михаил, который шел впереди, вдруг поднял руку, потом сделал два осторожных шага влево и присел на корточки. Гуров воспринял это как призыв и тоже осторожно приблизился к тому месту, которое разглядывал его провожатый.
Это был участок рыхлого грунта. Видимо, здесь что-то вывернули из земли. Может, металлический столб или какую-то иную железяку, которую можно сдать как лом. На краю пятна этой самой рыхлой земли Гуров увидел отпечаток подошвы ботинка.
— Обратите внимание, Лев Иванович, — тихо сказал Михаил. — След сухой, а дождей не было примерно неделю. Если быть точным, то последний из них прошел в этих местах ровно за два дня до убийства Рыбникова. Я специально справлялся на гидрометеорологической станции.
— Значит, след появился тут в ночь убийства, за сутки-двое до него или в любой другой день после.
— Именно. Можно было бы предположить, что след принадлежит не преступнику, а тому человеку, который тут добывал железо. Но эта земля испытала на себе действие атмосферных осадков, а отпечаток на ней появился позже, когда она немного подсохла. Видите вот тут проломленную корочку? А как долго подсыхает земля после дождя в этом сыром климате? Что вы думаете?
— Хитер ты, разведчик, — заявил Гуров. — Пожалуй, ты прав. Минимум пару дней. Цены бы тебе, Михаил, не было, если бы ты тогда же, когда и нашел этот след, еще и снял бы с него слепок.
Михаил молча полез в карман куртки и вытащил листок обычной белой бумаги для оргтехники, сложенный вчетверо. Он медленно развернул его и протянул Гурову. Это был след мягкого полуспортивного ботинка, каким-то образом скопированный с отпечатка, оставленного на земле. Картинка потом уже была размножена на ксероксе. Значит, копия не единственная.
Лев Иванович смотрел на отпечаток следа и отчетливо видел повреждение рисунка подошвы в виде небольшого треугольника или латинской буквы «Y». Он вытащил из кармана свой листок с изображением следа, снятого возле ручья, неподалеку от места аварии на трассе Минск — Пинск. Отпечатки совпадали. Это было видно даже невооруженным глазом.