Следователь бросил вопросительный взгляд на участкового и тот подтверждающе кивнул.
- И что же вы хотите сказать следствию? – заученным тоном уточнил он.
- Только одно! Что этот человек, - Стас кивнул на Молчацкого. – Совершенно не виноват! Здесь просто какое-то недоразумение…
- Ну да! – усмехнулся следователь. - По недоразумению он взял напрокат единственную машину, которая не проверяется у нас на дорогах, заметьте, грузовую, затем, шутки ради закупил на целую преступную группировку бороды и усы, потом случайно при нем оказалась большая сумма денег, полученная им неизвестно от кого и за что…
- Но ведь я же сказал вам уже, – устало напомнил Молчацкий. - Это мои личные деньги, с моего личного счета в банке, которые я снял для того, чтобы купить то, что необходимо для спектакля! Ведь это же все можно проверить!
- Проверим! - с угрозой пообещал следователь и с усмешкой сказал участковому: - Раньше говорили «Идем на дело», а теперь это называется «спектаклем!»
- А почему вы, собственно говоря, ему не верите? – возмутился Стас, уже догадавшийся, что тут произошло на самом деле.
Следователь еще более внимательно посмотрел на него:
- Ты хочешь сказать, что он говорит правду?
- Да, и готов был свидетелем!
- А соучастником или даже обвиняемым стать не боишься?
Стас вдруг скорее почувствовав, чем увидев, что плечо к плечу с ним встали Лена и Ваня, изо всех сил взял себя в руки и как можно спокойней, сказал:
- Во-первых, говорите мне вы! Я же вам не тыкаю? Во-вторых, я являюсь руководителем… то есть помощником руководителя раскопок - по организации юбилея в селе Покровское!
Про юбилей знаю! – кивнул следователь. - Получили соответствующие указания обеспечить порядок. Ну и что с того? Что ты… вы хотите этим сказать?
Стас чуть приметным, но явно уважающим себя кивком принял поправку и ответил:
- А то, что Молчацкий является в свою очередь, моим заместителем. Он - режиссер-постановщик спектакля о временах древней Руси. И вчера вечером я поручил ему срочно, потому что времени до постановки осталось не так уж много, достать в области или райцентре, меня не касается где, костюмы, подходящие декорации и весь необходимый реквизит.
Стас говорил, и видел перед собой не меняющее выражение лицо следователя, не подбадривающего кивавшего ему участкового, не вскинувшего на него глаза Молчацкого, а - крест на его груди. Невольно вспомнились слова прозорливого старца отца Тихона, который еще при жизни сказал ему: «Столько веков прошло, а Христос на нем – всё живой! И как это только люди этого не замечают?» И этот крест, эти слова, словно укрепляли его, и делали сильнее следователя и милиционеров.
- Так что поездка в райцентр с делом похищения плиты никак не связана, - наконец закончил: - И все это сделано по моему распоряжению!
- Простите, по моему распоряжению! – послышался голос подошедшего Владимира Всеволодовича. – Это ведь я велел, чтобы все строго соответствовало исторической действительности! А так как во времена Древней Руси и князья, и дружинники, и смерды носили бороды, то вот он и закупил их, на, как вы изволили выразиться, преступную группировку! Которая на самом деле является – нашей театральной студенческой труппой!
- И все мы готовы ехать с вами свидетелями! – выкрикнула Лена,
- Да, как один! – дружно поддержали ее студенты.
- Ах, вот оно в чем дело!..
Следователь одними глазами приказал снять наручники и хмуро спросил с облегчением потершего запястья Молчацкого:
- Ну что же вы… Грамотный человек. Артист можно сказать…Сами не могли как следует все объяснить?
- А вы, простите, как следует, спрашивали? – с болью в голосе спросил тот и зябко передернул плечами. - Налетели, скрутили! Хорошо, я еще театральные мечи и половецкие сабли не успел получить… А то бы вы меня за хранение холодное оружия сюда и везти не стали!
- Ты поговори-поговори! – снова стал строгим следователь. - И так под одним делом ходишь… Смотри, как бы второе к нему не приклеилось!
- Не приклеится! Закон парности только в археологии бывает! – подал голос Стас.
- Какое еще закон? – услышав знакомое слово, насторожился следователь, и, прочитав во взгляде Стаса насмешку, а во взглядах студентов и окружавшего канаты народа – радость от того, что справедливость хоть здесь восторжествовала, приказал участковому:
- Ладно! Поехали! Нечего нам пока здесь больше делать…
2
- Вот видите, все сходится! – воскликнул Стас.
Воспользовавшись тем, что Владимир Всеволодович с Валентином пошли уточнять порядок сегодняшних работ, студенты взволнованно обсуждали происшедшее.
- Странно, почему они вдруг остановили храмовую машину? – вдруг недоуменно спросил кто-то. – Ведь никогда же не останавливали!
- Им явно кто-то сообщил! – уверенно предположила Юля. Только… я вот не знаю, кто... И зачем?..
- Зато я знаю! – вдруг сказал Стас и, посмотрев на ждущих от него объяснений студентов, понизил голос: – Антиквар.
- Но зачем?
- Чтобы повести следствие по ложному следу и выиграть время!
- Антиквар? – как-то не сразу откликнулся, услышав знакомое слово Молчацкий. - Это тот, что работает в райцентре в магазине «Старинные вещи»? – уточнил он Стаса и встретив кивок, задумчиво проговорил: - Он действительно подходил ко мне вчера и просил оказать небольшую услугу – попросить через вас, Станислав, церковную машину. Буквально на пару часов. И обещал за это приличное вознаграждение!
- А вы? – послышалось сразу несколько поторапливавших, какого-то явно заторможенного Молчацкого, голосов.
- Что я… - снова помедлив, ответил тот. – Разумеется, отказался… Понимаете, меня почему-то сразу насторожила сумма вознаграждения за такой пустяк – две тысячи долларов. Как-то больше похоже на взятку!
Молчацкий еще помолчал и сказал:
- Но, собственно, этот антиквар-то и подал мне мысль, попросить в храме эту машину – но исключительно в наших театральных интересах!
- Вот видите, все сходится! – воскликнул Стас. - И главное – что они еще не успели вывезти плиту, и она наверняка где-то по-прежнему рядом!
- Ага, в палатке у нашего завхоза! – усмехнулся Ваня, показывая на завхоза, который снова, с видом телохранителя римского императора, стоял у своей палатки. И все, засмеявшись, пошли по своим делам.
Ваня с миноискателем - на раскоп номер два, куда послал его, очевидно, решивший начать сворачивать работы на месте бывшего пруда Владимир Всеволодович.
Лена – на кухню.
Молчацкий, которому, и правда, стало немного нехорошо после всех этих потрясений – в медпункт, за чем-нибудь успокоительным..
А Стас – домой - к пьесе. Не замечая, что, шепнув Людмиле: «Ну, наконец-то он, вроде, теперь один!» за ним тенью, скользнул Александр…
3
- Нет! – даже не слушая, сразу отказался князь Илья.
Еще тягостней стало на душе князя Ильи. Холодно. Сиротливо. Одиноко.
Не с охранником же было говорить ему о своей боли!
К счастью, почти сразу же после ухода Гориславы, в порубе появился молодой князь. Ладный, красивый, он, подойдя, положил ему на плечо руку и одобрительно кивнул на раскрытое Евангелие.
- Читаешь? Это хорошо! Значит, сам Бог рядом с тобой! – он посмотрел на удивленно взглянувшего на него князя Илью и пояснил: - Святые отцы пишут, что когда читаешь что-нибудь светское, то словно бы говоришь с тем, кто написал его, а когда Евангелие – то Сам Господь говорит с тобою!
Он жестом выслал из поруба охранника, и когда тот закрыл за собой дверь, с доброй улыбкой сказал:
- Я так и знал, что ты откажешься. Просто у нее не было никакой иной надежды, и я не мог отказать ей.
Князь Илья благодарно кивнул.
- Но ты не думай, что мы с отцом так просто отдадим тебя Борису Давидовичу! У нас хватит сил, чтобы противостоять даже князю Михаилу, если ему удастся уговорить его! – с жаром начал Мстислав Мстиславович. – Даже если… - он кивнул на обвязанную руку пленника и вдруг запнулся.
Князь Илья сразу все понял, и сам пошел навстречу благородному князю:
- Не если, а - когда Бог покажет всем, что я виноват, - поправил он и спокойно продолжил. – То твой отец, по закону, просто обязан будет казнить меня.
- Но он может смягчить приговор! – возразил Мстислав Мстиславович.
- А ненавидящие меня смоляне? А любящий, чтобы все было по правде и совести народ? – напомнил ему пленник. - Ведь об этом узнает вся Русь! Ты подумал, какая недобрая молва сразу пойдет о известном своей справедливостью, славнейшим из всех князей? И чтобы он из-за такого как я… - запнулся теперь уже он, и Мстислав Мстиславович, опять-таки с жаром начал:
- Но…
- Нет! – даже не слушая, сразу отказался князь Илья. На глаза ему попалось Евангелие, и он обрадовался его неожиданной подсказке: – Пусть все будет так, как должно быть. Я хочу Божьего суда!
Второй раз уже произнес он эти слова и первый раз вдруг подумал: а, может, и правда, это действительно именно то, что он хочет?
Мстислав Мстиславович с уважением посмотрел на князя Илью и тот, видя, что перед ним человек, которому со спокойным сердцем можно доверить самое дорогое, сказал:
- Об одном только хочу тебя попросить!
- Сделаю все, что только в моих силах! – клятвенно прижал ладони к груди молодой князь
Князь Илья с незаметным вздохом посмотрел на дверь, за которой навсегда ушла из его жизни любимая, и попросил:
- Отвези Гориславу домой. Сам. Лично. И упроси отца написать такое письмо, чтобы примирить ее со своим батюшкой…
Мстислав Мстиславович понимающе кивнул и вдруг с деланным огорчением развел руками:
- А вот этого я как раз не буду: ни просить, ни делать!
- Почему? – думая, что ослышался, переспросил князь Илья.
Молодой князь загадочно улыбнулся и уже совсем по-дружески потеребил за плечо вконец растерявшегося пленника:
- Да потому что князь Владимир сам едет сюда. Зачем моему отцу зря писать письма, тратить свинец на печати, если можно передать твою Гориславу прямо из рук в руки?
Он оглянулся на дверь и с таинственным видом шепнул:
- Кстати, князь Владимир едет сюда не только ради дочери. У него очень серьезный разговор с отцом. Требуется едва ли не вся наша дружина! Поэтому я думаю, он с радостью согласится выполнить то, о чем ты просишь. Тем более что он сам очень любит свою дочь!
Разговор двух князей был окончен.
Мстислав Мстиславович крепко пожал здоровую руку князю Илье. Потоптался на месте и вдруг сказал:
- У меня тоже могла быть к тебе одна просьба… Но, теперь, как вижу, она ни к чему!
- И все же – какая? – вопросительно посмотрел на него пленник.
Мстислав Мстиславович как-то виновато посмотрел на него и ответил:
- Обменяться нательными крестами, чтобы нам с тобой сделаться братьями. Но… ведь мы же и без этого с тобой братья, верно?
Вместо ответа князь Илья встал, вытянул руки и обнял своего благородного и мужественного гостя. Плечи его вздрагивали.
И долго еще, даже после того, как Мстислав Мстиславович вышел, он еще не мог распрямить свой вдох…
4
Князь Илья торопливо кивнул, впился глазами в друга…
Медленно потянулось время.
Первого охранника сменил второй. Он сел у дверей и, уже почти не глядя на князя Илью, засапожным ножиком стал вырезать из чурки фигурку какого-то зверя.
Гостей больше не было. Да и кому было навещать его? Разве что только его людям, которые уже пытались организовать побег с помощью первого охранника. Но они почему-то не торопились. И как ни странно, пленник был даже рад этому.
Неожиданно ему вдруг стало все равно: убьет ли его этот охранник или нет. Хотелось, конечно, узнать приговор Божьего суда. Но – какая разница – свершится он прямо сейчас или завтра?… И князь Илья, закрыв глаза, лег, задремал и очнулся только от того самого, поразившего его в тереме своей знакомостью голоса:
- Ну, здрав будь, что ли, князь…
Князь Илья приподнявшись на локте, всмотрелся в вошедшего в поруб нового гостя и, увидев приветливо улыбающегося мужчину лет тридцати с открытым, честным лицом, изумленно прошептал:
- Радим… Ты?!
- Как видишь!
Князь Илья сел и облегченно потер рукой лоб:
- Так вот чей голос я слышал в гриднице князя Мстислава… А то все гадал, никак не мог вспомнить…
- Немудрено, уже год, как не виделись…
Пленник покачал головой – надо же, как время быстро летит, и набросился с жадными расспросами на присевшего рядом Радима:
- Как ты? Где ты? И вообще, откуда прознал, что я тут?
- Какая тебе разница? – равнодушно пожал плечами тот. - Главное, что я здесь. Не хватало бы мне еще оставлять своего друга одного в беде, в окружении стольких врагов!
- И это после того, как я бросил тебя в бою?! – с виною во взоре посмотрел на него князь Илья и услышал в ответ примирительное:
- Но до этого - сколько раз, стоя спина к спине, мы отбивались с тобой от целых вражьих отрядов?
- Но в тот раз ведь - предал! – напомнил князь Илья.
Радим без осуждения посмотрел на него и напомнил:
- Ты забыл добавить, что был тогда ранен!
- Да какая разница? – возмутился князь Илья. - Это же я затеял то дело, я неверно повел бой, и первым же вышел из него.
- Ну, положим, не вышел, а тебя вынесли! Впрочем, как потом и меня… С тою лишь разницей что тебя друзья, а меня враги!
Радим потер плечо, очевидно вспоминая полученную в том бою рану, и с упреком заметил:
- Целый год не виделись… Нам что, о чем-то другом, более приятном, поговорить нечего?
- Нет, погоди! – упрямо не согласился пленник и испытующе спросил: - И что же, ты так-таки действительно вышел бы вместо на меня на поединок с князем Борисом?
- Ну да! – слегка удивленный вопросом, кивнул Радим.
- Против этого закованного в латы кабана, которого и без доспехов-то никакая стрела и меч не возьмет? У которого нет ни одного слабого места?!
Радим спокойно пожал плечами и, не задумываясь, ответил:
- Так ведь это же - Божий суд! Тут уже от нашей воли и желания ничего не зависит. Вспомни, как Давид победил великана Голиафа!
Князь Илья торопливо кивнул, мол, помню, и впился глазами в друга:
- И у тебя что – была надежда в нем победить?
- Не большая, если честно, как другу, но да… Конечно!
- А если бы не было этой надежды?
- Ну, если бы я был уверен в том, что ты полностью виноват, то, конечно же, нет! – уверенно ответил Радим и зябко передернул плечами: - Самоубийство – непростительный грех!
- Так что же – ты хочешь сказать, что за мной есть хоть какая-то правда?! - почти выкрикнул князь Илья, не замечая, что охранник давно уже прислушивается к каждому слову их беседы.
- Как бы тебе сказать… - задумался вслух Радим. - Обиженные тобой люди видят в тебе только зло, которое ты им сделал. Но мне, как твоему другу, нередко доводилось подмечать совсем иное.…
- Например?
- Я помню, как ты, не жалея своей жизни, кстати, и нашей тоже, при первой же возможности, отбивал у половцев всего лишь час назад отданный им полон… Как не задумываясь,откликался на отчаянный зов погибавших в несправедливых войнах братьев. Как спас однажды из огня, горевшую в подожженном твоими же воинами доме, мать с ребенком… Так что к ожогам, я думаю, тебе совсем не привыкать!
- Надо же, я совсем забыл про это… - пробормотал никак не ожидавший услышать хоть слово в свою защиту пленник.
- Главное, что Господь помнит! – показал глазами на Евангелие Радим. - Он никогда не забывает даже мельчайшего человеческого добра. Потому что его так трудно, а порой просто невозможно сделать в этом преисполненном зла мире!
Радим помолчал и, покосившись на сделавшего вид, что старательно достругивает фигурку медведя охранника тихо сказал:
- Я пришел, не только для того, чтобы повидаться и ободрить тебя.
- Но и предложить, как в наши былые годы – план какого-нибудь дерзкого побега? – понимающе взглянув на него, подхватил князь Илья и не успел еще решить, что ответит на такое предложение друга, как тот вдруг сказал:
- Нет. Скорее, наоборот. Предостеречь.
Радим выдержал удивленный взгляд пленника и пояснил:
- В граде я видел несколько человек, с которыми ты был связан в последнее время. Они наверняка предложит тебе такой план. И он вполне может быть осуществимым. Но я твой друг и должен сказать. Не слушай их. Они не доведут тебя до добра. А зла тебе и без того хватило…