– И если он не убил тебя сразу, – продолжила Анук, – значит, у него на тебя виды.
– Какие?..
– Не знаю, но тебе лучше затаиться. Хочешь, я тебя спрячу в надежном месте, пока все не закончится?
– А как оно вообще закончится? Вы знаете? Что станет с вами, с Марго, пока я буду отсиживаться в надежном месте?
– Что станет со мной, сказать не могу, ни одна ведьма не может предвидеть свое будущее. А вот что случится с твоей мертвой подружкой, я знаю.
– И что же? – Марго в нетерпении подалась вперед, в голосе ее послышалось нетерпение и, Арине показалось, страх. Чего ей бояться?
– Что случится? – Анук обернулась, посмотрела прямо на Марго, словно могла ее видеть. – Ты – не просто неупокоенная душа, ты неупокоенная ведьма. Знаешь, что это значит?
Марго замотала головой, слишком энергично, слишком поспешно. Страх теперь был не только в ее голосе, но и во взгляде.
– Как это? – вместо Марго спросила Арина.
– Иногда так бывает, что после смерти человек не может уйти, освободиться. Особенно после насильственной, страшной смерти или если его что-то держит в этом мире. И его душа мечется, мается, не может найти успокоения. Это простой человек, с ведьмами все иначе. Неупокоенная ведьма опасна. И если она не упокоится до срока… – Анук замолчала, а потом вдруг спросила: – Марго, ты чувствуешь в себе перемены?
– Какие? Спроси у нее. – Голос Марго дрогнул.
Арина спросила.
– Злость, раздражительность, потребность совершить что-нибудь плохое.
– Нет! Скажи ей, со мной все в порядке.
– С ней все в порядке, – послушно повторила Арина.
– Не ври мне! – крикнула Анук, и машина, на секунду потеряв управление, вильнула.
– Я пугаю птиц. Швыряю в них вот этим. – Марго погладила Марусину черепушку. – Один раз я даже попала в кошку. Нечаянно.
– Она пугает птиц, бросается в них своей черепушкой. Один раз Марго попала в кошку. – Эти слова казались смешными, но Арине отчего-то было совсем не смешно.
– И что стало с кошкой? – спросила Анук.
– Ничего. Она зашипела и убежала.
– Тебе стало в этот момент легче? Злость прошла?
– Вообще-то я очень люблю кошек, я их никогда раньше…
– Злость прошла? – повторила Анук требовательно.
– Да.
– Надолго?
– Не знаю. – Марго смотрела только на Арину, как-то умоляюще смотрела, словно надеялась, что та ее защитит. – Время для меня сейчас понятие относительное.
– А как насчет людей? – Анук снова обернулась, машина опять вильнула. – Не было ли у тебя желания напугать человека, сделать ему что-нибудь плохое?
– Никогда! – сказала Марго поспешно. Слишком поспешно. – Почти никогда.
– Очень скоро с птичек и кошек ты переключишься на людей и начнешь с того, кто тебе ближе всего, – с нее! – Анук кивнула в сторону Арины.
– Нет! – Марго замотала головой. – Я никогда не сделаю тебе ничего плохого.
Ладонь с выкрашенными черным лаком ногтями легла на Аринино плечо, и ей показалось, что она вот-вот почувствует это прикосновение. Не почувствовала…
– Я верю, – сказала она успокаивающе. – И не боюсь.
– Сейчас ты еще пытаешься себя контролировать. – Анук словно слышала их диалог полностью. – Но придет время, и ты забудешь себя, ты нападешь на Арину, потому что не сможешь по-другому. Когда-нибудь ей придется тебя убить. Навсегда!
Марго отшатнулась, посмотрела на Арину так, словно та уже готовилась ее убить. От этого дикого, затравленного взгляда захотелось удавиться.
– Все будет хорошо, – сказала Арина твердо и без спроса взяла сигарету Анук. – Мы должны с этим разобраться. – Она сделала жадную затяжку.
– С чем? – спросила Анук.
– Со всем. С этой неупокоенностью Марго, с полицией, а если понадобится, и с Бабаем тоже. Вы говорили, он еще придет ко мне…
– И что ты сделаешь? Думаешь, убить человека легко? Даже такого, как он? Ты сможешь после этого спокойно жить? Если вдруг тебе удастся, если вдруг он тебя не опередит.
Арина не знала. То есть она твердо знала, на что способна сама, но вот на что способна черная кровь…
– Она будет тебя защищать, кровь рода. Если ради твоего спасения придется убить, она убьет. – Анук, мудрая, старая Анук, знала про нее все.
– Все равно от этого не сбежишь. – Арина посмотрела на свою ладонь, на едва заметный шрам – напоминание о том, какой она была и какой стала.
– От себя не убежишь, – Анук кивнула.
– Значит, когда он придет, я буду готова.
– Я так понимаю, прятаться ты не желаешь?
– Не вижу смысла.
– Но если это спасет твою жизнь?
– А что спасет Марго? Ей ведь тоже нужна помощь.
– Марго уже мертва.
– Вы знаете, о чем я.
– Да, девочка, и это причиняет мне боль.
– Но вы ведь знаете, что нужно сделать? Как ей помочь?
– Я помогу. И ей, и тебе.
Какое-то время ехали молча, а потом Анук снова заговорила:
– Постарайся не уснуть этой ночью. Нас осталось четверо. Если не считать Ямаху. К одной из нас он обязательно придет. И мне очень не хочется, чтобы ты пострадала.
– Со мной все будет хорошо. – Она почти верила в то, о чем говорила. – И вы берегите себя.
– Я стара, – Анук улыбнулась, – и не боюсь смерти.
– Даже столь… страшной? Почему он убивает так… – Арина задумалась, подбирая правильное слово.
– Разнообразно? – подсказала Анук. – А ты до сих пор не догадалась? У призывающей он забрал голос, у видящей – способность видеть, чревовещательнице вспорол чрево.
– Он забирает у своих жертв то, что делает их особенными…
– Я утонула, – прошептала Марго.
– Ты предсказывала с помощью карт, он забрал их.
– Все правильно. – Анук кивнула и добавила с невеселой усмешкой: – А я, похоже, рискую остаться без своего уникального носа. Не скажу, что такая перспектива меня воодушевляет.
– Вы говорили, что вам нужно кое-что проверить. – Арина не желала больше говорить о смерти.
– Хочу найти подтверждение одной своей догадке.
– Можно мне с вами?
– Нет, дело несложное, я справлюсь сама. Просто пообещай мне, что будешь осторожна.
– Обещаю. – Что еще оставалось делать?
* * *На сей раз Анук подвезла ее к самому дому и даже не отказалась от приглашения войти. Арина предложила гостье кофе.
– Мне нужна соль. – Анук дернула плечом, отказываясь от угощения. – Прежде всего соль.
– Есть.
– И зола. Та, что в камине, вполне сгодится.
Арина не стала спрашивать зачем, выгребла из камина золы и поставила на стол перед Анук пачку соли.
– У меня есть кое-какое подозрение. – Прямо на кухонном столе Анук нарисовала солью круг, внутри – еще один, из золы. – Врач сказал, что у Бабая раздвоение личности. Знаешь, что может за этим скрываться?
Арина мотнула головой.
– Одержимость. Он одержим, я почти уверена. Я не могу защитить тебя от человека, но сумею остановить духа. Посиди-ка пока тихо, не мешай мне.
Арина не мешала, но сидеть спокойно не могла, с каким-то детским интересом наблюдая за тем, как работает Анук – настоящая, потомственная ведьма.
Она насыпала соль на подоконник и порог, рассыпала золу на дорожке перед дверью, вернулась к кухонному столу, начертила солью и золой два круга – белый снаружи, черный внутри, зашептала что-то быстрое, гортанное на непонятном языке. Арина затаила дыхание. Черная кровь, текущая в ее жилах, знала: это охранный заговор, древний, как мир, почти забытый.
– Мне нужна полынь. – Анук достала из ножен свой кинжал, пальцем проверила остроту узкого, как жало, лезвия. – Марго, ты можешь найти в саду полынь? – спросила она, глядя в сторону призрака. – Времени у нас мало, солнце садится.
Марго исчезла. Не говоря ни слова, отправилась на поиски полыни. Анук поудобнее перехватила рукоять кинжала и сказала, глядя прямо Арине в глаза:
– Девочка, ты должна знать: все, что я сейчас делаю, поможет тебе пережить эту ночь.
Остальное, всего несколько слов, она произнесла на том самом непонятном языке. Рука, сжимающая рукоять кинжала, взметнулась вверх, стальное жало впилось в центр вычерченного золой круга, завибрировало. Арина кожей почувствовала эту его вибрацию.
– Все! – Анук вытерла вспотевший лоб, выдернула кинжал, сунула в ножны.
– Охранная система включена? – Арина пыталась шутить, хотя, сказать по правде, ей было не до шуток. – И как она работает?
– Сейчас увидишь. – Анук подошла к распахнутой настежь двери.
– Я ее нашла! – Марго выплыла из темноты, попыталась переступить порог и… не смогла. Ее отшвырнула невидимая сила, как тогда, на кладбище.
– Там Марго! – Арина подбежала к Анук. – Она не может войти в дом.
– Я знаю, – Анук кивнула. – Вот так твоя охранная система и работает. Мертвые не могут нарушить эту границу, а значит, не сумеют навредить живым.
– Но ведь это Марго! Она не собирается мне вредить. Впустите ее!
– Утром она сможет войти. Не переживай, девочка, твой пес остался в доме. Я чую его запах.
– Что это? – Марго стояла на пороге, но переступить границу из соли больше не пыталась. – Арина, что происходит?
– Анук запечатала вход до утра…
– Пусть откроет!
– Это ведь Марго! – Арина схватили Анук за запястье. – Я не хочу, чтобы она ночевала на улице, как дворовая кошка.
– Нет, – сказала Анук мягко, но таким тоном, что стало совершенно ясно: свое решение она не изменит. – И ты не впустишь ее до рассвета. Марго, ты слышала меня? – Анук подошла к самой границе, вгляделась в сгущающиеся снаружи сумерки. – Ты не сможешь приблизиться к ней до самого утра.
Они стояли друг напротив друга, две ведьмы – живая и мертвая. Их разделяло лишь несколько сантиметров. Знала ли об этом Анук? Чувствовала ли?
– Впусти меня! – Лицо Марго вдруг вытянулось, верхняя губа дернулась вверх, в зверином оскале обнажая десны, взгляд сделался блуждающим, словно она утратила способность видеть. – Впусти меня, старая карга! Немедленно!
Она стояла на пороге с той стороны, и пальцы ее, удлинившиеся, с черными лакированными когтями, царапали дверной косяк. Арину замутило. Блэк оскалился и зарычал, готовый броситься на ее защиту.
– Она уже изменилась? – спросила Анук, по-прежнему всматриваясь в темноту.
– Да. Что с ней происходит?
– Давай отойдем. – Анук увлекла Арину обратно на кухню и почти силой усадила на стул.
Марго тоже переместилась. Теперь ее уже совсем не похожее на человеческое лицо заглядывало в кухонное окно. Рот открывался и закрывался, но слова до Арины не долетали. Слава богу…
– Неупокоенный дух, – сказала Анук. – Вот так она выглядит на самом деле. Зола проявляет их суть лучше всего.
– Почему? – В сторону окна Арина боялась даже смотреть. В памяти тут же всплывали воспоминания, от которых не избавиться до конца дней.
…Избушка в самом центре торфяного болота. Белая шаль на окне вместо занавески, а там, за окном, страх, первобытный, дикий. Царапает острыми когтями стекло, хочет, но не может войти…
– Она питается тобой. Твоей энергией, твоей силой. Особенно ночью, когда ты спишь и не можешь защититься. Помнишь, Марго сказала, что не почувствовала присутствия Бабая в саду? Она почувствовала, но не стала тебя будить, потому что теперь такова ее природа. Все эти дни Марго себя контролировала, по крайней мере старалась контролировать. Пыталась не делать тебе зла, срывалась на голубях и кошках, но с каждым днем будет только хуже. Она мертва девять дней, и сегодняшняя ночь самая страшная. Если не разорвать вашу связь, Марго тебя обессилит, выпьет до донышка.
– А днем? Днем она может себя контролировать?
– Днем тыможешь ее контролировать. Чувствуешь разницу?
Арина кивнула.
– Утром Марго станет прежней, почти прежней. Ей будет стыдно за вот это! – Своим кинжалом Анук ткнула в сторону окна, и Арина обернулась.
Марго стояла, прижавшись ладонями к стеклу, и языком, длинным, нечеловечьим, слизывала росу. За происходящим внутри дома она следила со звериным вниманием – сторожила. Блэк растянулся под окном, тоже сторожил.
– Видишь? – спросила Анук.
– Это ужасно! – Она отвернулась.
– Такова жизнь. Ее изнанка.
– И что теперь делать? Как нам с ней быть?
– Днем она безобидна. Кошки и птички – это мелочи. Но по ночам ты должна ее изолировать. Ради вас обеих. Я научу тебя как. Ты способная девочка, все поймешь.
Арина действительно поняла. Чужие незнакомые слова запоминались, выжигались в мозгу каленым железом, не больно, но как-то щекотно. И теперь уже навсегда, до самой смерти.
– …А потом своим веретеном запечатываешь. Вот так. – Анук показала как. – Понятно?
Арина, кивнув, спросила:
– А утром?
– Утром все пройдет, с первыми лучами солнца.
– Она будет помнить? – Арина нехотя обернулась к окну, которое сторожила Марго.
– Смутно, как дурной сон. – Анук встала. – Я пойду.
– Но как же?..
– Мне она ничего не сделает, не бойся. – Лезвием кинжала Анук рассекла воздух перед собой, прошептала что-то неразборчивое и осторожно, стараясь не повредить, переступила границу из соли. Марго дернулась было в ее сторону, но остановилась, зашипела совершенно по-змеиному.
Теперь, когда Анук ее научила, Арина могла видеть суть вещей. Заговоренная зола показывала эту суть в самом неприглядном, самом страшном виде, делала тайное явным, срывала покровы.
Она подошла к окну, уперлась руками в подоконник, посмотрела в глаза Марго и своему страху.
– Я что-нибудь придумаю. Ты потерпи.
Марго слушала ее, склонив голову набок, черные когти царапали расписную черепушку. Всего на мгновение ее лицо стало прежним, в глазах мелькнула искра понимания, а потом она со всех сил врезалась лбом в стекло. Арина отшатнулась, Блэк вскочил на лапы, зарычал.
– Прости, – сказала она Марго и задернула шторы. Во всем доме.
Захрипели, закуковали настенные часы, отмечая десять вечера. Целый день на ногах, почти без еды. Живот подводило от голода. Война войной, а обед по расписанию. В ее случае ужин, но сути это не меняло.
В холодильнике нашлись сыр и ветчина. Батон подсох, однако был вполне пригоден для горячих бутербродов. На приготовление чего-то более масштабного не осталось никаких сил, но завтра нужно обязательно сделать хоть минимальные продовольственные запасы. Война войной…
Арина доедала второй бутерброд и уже собиралась варить кофе, когда ожил мобильный.
Звонил Волков. Андрюша, ну сколько можно?.. Все ведь уже говорено-переговорено, акценты расставлены, приоритеты определены.
– Алло! – рыкнула она в трубку. Наверное, не слишком ласково, потому что трубка спросила голливудским голосом Волкова:
– С тобой все в порядке?
– Конечно!
С ней все в порядке. К маньяку с раздвоением личности добавилась мертвая ведьма, которая, оказывается, неупокоенный дух, жаждущий высосать из нее силы. Все отлично!
– Не ври.
– Я не вру. – Да, она просто не посвящает его в детали.
– Нашли тела, – сказал Волков. – Одно у пруда, того, где утонула эта твоя… знакомая, а второе поблизости от дома в лесу, про который ты говорила.
– Какое поразительное совпадение! Особенно принимая во внимание тот факт, что смерть Марго в полиции признали несчастным случаем, а Флору и вовсе не нашли. Ее вообще не пытались искать. Ни живую, ни мертвую! Так, говоришь, обнаружили еще два тела? Тоже, наверно, несчастный случай? Два несчастных случая.
– Нет, – сказал Волков мрачно. – Два самоубийства.
– Самоубийства?! – Арина аккуратно опустилась на стул и недоуменно посмотрела на мобильный в своей руке. – Волков, я их видела. У одной было вспорото горло, у второй – живот.
– Ты их видела? Ты же говорила…
– Я и сейчас говорю, это не самоубийства! Просто твоим дружкам в полиции так хочется закрыть дела, что они готовы пойти на подобное… скотство?
– Помолчи, – сказал Волков очень тихо, но как-то так, что Арина послушалась. – Помолчи и дай мне договорить.
– Говори.
– Висяки не нужны никому, но никто не станет замалчивать и покрывать такое. Пойми ты это!
– Я была там, я видела их своими глазами!
– Я тоже.
– Как?..
– Я видел фото. Так вот, эксперт категоричен: обе женщины сделали это сами. Есть признаки, неопровержимые доказательства того, что имели место самоубийства.
– Чушь! Чем они могли сделать такое? Там не было никакого оружия, убийца унес его с собой.
– Было. Ты просто не знала, что искать.
– А твой эксперт знал?
– Да. Альбина Изотова сделала это бутылочным осколком. Там, в беседке, было много битого стекла. Ведь так?
…Редкие солнечные лучи на зеленых стекляшках, хруст под ногами…
– Так, но это ничего не значит.
– Для специалиста значит очень многое. Поверь.