– Это безвременники, – послышался в голове шепот Марго. Наверное, от испуга она перешла на телепатический контакт. – Красивые…
Цветы с удивительным названием «безвременники» обрамляли место не просто смерти, а мучительной смерти, словно пытались вот таким незамысловатым образом, буйным цветением, отдать последний долг любимой хозяйке.
Она лежала, скрючившись, поджав пальцы ног, стиснув руки. Светловолосая женщина без возраста, без времени, как цветы, которые стали для нее смертным ложем и погребальным саваном. На нее было больно и страшно смотреть, но Арина себя заставила. Игнорируя ужас, отвращение и желание убежать, она стояла над мертвым телом и смотрела. Хозяйка загородного рая улыбалась даже после смерти, но какая это была улыбка… Так улыбаются обреченные, когда понимают, что все, проси – не проси, а пощады не будет, когда от тебя уже ничего больше не зависит, и тонкая ниточка, соединяющая тебя с миром живых, вот-вот оборвется, и это будет прекрасно, потому что освободит от страданий, терпеть которые нет больше никаких сил. Мертвая девушка улыбалась, а на щеках ее застыли кровавые слезы. Как же так? Глаз нет, а слезы есть. Тонкие бурые дорожки, превращающие еще юное лицо в маску, лишенную возраста.
Смерть ее темна и ужасна…
Предсказание нельзя изменить…
Предсказание найдет тебя даже в райском саду…
И прекрасное имя Флора не защитит от неминуемого…
И безвременники станут погребальными цветами, лягут лиловыми головками на грудь, защищая от невзгод, которых больше не будет, потому что тебя самой больше нет…
Земля оказалась жирной и холодной. Черные комья ее крошились, просыпались между пальцами. А покинутые хозяйкой безвременники, наоборот, ластились, как живые, шептали что-то нежное, успокаивающее, что-то, что понимала древняя ведьмакова кровь, но не понимала Арина. Венок из безвременников получился очень красивый. Если бы Флора его увидела, ей бы он понравился. Но Флора не могла больше видеть. Вместе с жизнью кто-то забрал и ее глаза. Чтобы не видела…
– …Что ты делаешь? – Визгливый, незнакомый голос летучей мышью бился в голове, раздражал, мешал плести погребальный венок. – Ты с ума сошла!..
Она не сошла с ума, она просто знает, что так будет правильно, что в иной мир девушка, называвшаяся Флорой и окружавшая себя цветами, должна уходить вот так, в венке из безвременников.
– Арина, прекрати!
Похожий на летучую мышь голос взорвался прямо у нее в голове, но она все-таки успела. На белых волосах венок смотрелся восхитительно. Теперь улыбка Флоры была не отчаянной, а по-настоящему счастливой, словно в последний миг своей жизни она увидела что-то родное и невероятно красивое.
– Арина, это она! Ты понимаешь?
– Да. Это та самая Флора, которой ты предсказала смерть. – Теперь она может смотреть без содрогания, потому что запомнит не кровавые слезы и не окровавленные садовые ножницы, а венок из безвременников. И с разумом ее теперь все будет нормально, наверное.
– Я знаю, что я предсказала. – Голос из визгливого стал жалобным. – Но как я могла подумать… – Марго осеклась, ее оборвал тревожный вой Блэка. – Кто-то идет! – Она испуганно прижала к груди черепушку. – Нам нужно уходить. Тебе нужно уходить!
Если бы у нее была такая возможность, она бы вцепилась в Аринины волосы, волоком потащила прочь из этого ловко прикидывающегося раем ада, но такой возможности у нее не было, и Марго просто кричала:
– Ты в грязи вся! Посмотри! И венок этот зачем?.. Сумасшедшая… нет, точно ненормальная!
Да, она ненормальная. С нормальными такое не происходит…
Высоко в небе громыхнуло. Надо же, а она даже не заметила, как летний день снова стал осенним, как угрожающе потемнело все вокруг, а ветер из ласкового сделался колючим.
– Уходим! – Марго покачивалась из стороны в сторону, словно от налетевшего ветра, на мертвую Флору старалась не смотреть. – Да не стой столбом! Беги отсюда, пока тебя никто не увидел!
И она побежала. Не оглядываясь, не обращая внимания на хлынувший ливень, не разбирая дороги. Проливной дождь сделал с ее душой то, что не сделал бы ни один психотерапевт – очистил, смыл запах чужого страдания, оставив на пальцах лишь едва уловимый аромат безвременников. В подошедшую электричку Арина садилась уже почти успокоившейся.
* * *– Прости, это все из-за меня, – в который уже раз повторила Марго.
Они сидели в гостиной. За окном барабанил дождь, в камине жарко полыхали вишневые полешки, сигарета в судорожно сжатых пальцах неспешно тлела, а кофе был крепкий и обжигающе горячий. Почти пастораль, почти идиллия. Если не обращать внимания на призрака в кресле напротив, если не вспоминать венок из безвременников…
– Ты ни в чем не виновата. – Арина говорила, не глядя на Марго. Почему-то смотреть на нее ей было больно. – Никто не знал, что так выйдет.
– Я знала.
– Почему? Потому что ты гадалка?
– Я прорицательница. И пророчества мои уже начали сбываться…
– Одно из твоих пророчеств. Знать бы, сколько их всего…
– Думаешь, я еще кому-то из них могла напредсказывать?.. – В голосе Марго послышалось отчаяние. – Я их всех, конечно, не особо люблю, но чтобы такое…
– Они боялись. – Арина кивнула. – Там, на кладбище, они были напуганы и озабочены. Они надеялись, что ты закончишь предсказание и они все узнают наверняка.
– Я мертва. – Марго сложила руки на коленях. – От мертвой предсказательницы нет никакого толку.
– Кто ее убил? – Мысль эта не давала покоя, не выходила из головы. – Кто мог совершить такое?!
– Я не знаю. Я вообще ничего не понимаю.
– И… где она сейчас?
– Уж точно не здесь. Хоть после смерти этой девочке повезло. – В голосе Марго послышалась жалость. – Она ушла. Насовсем.
– А тело? Марго, мы оставили там ее тело.
– Так же, как совсем недавно оставили мое. Какие проблемы?
– Мы тебя не оставляли. Тебя нашли.
– Тогда позвони этому своему профессионалу, пусть и ее найдут.
Позвонить Волкову? После того как она поклялась не иметь с ним ничего общего? После того как услышала в трубке голос-колокольчик? «Андрюша, ну сколько можно…»
Нет! Ведь ясно же как божий день: он устал ей помогать, у него другие, куда более важные дела.
– Я позвоню. – Арина, кивнув, достала из сумки телефон Марго.
– С моего?
– Ты возражаешь? Мой светить в полиции нельзя.
– У тебя, я смотрю, с полицией сложные отношения…
– У меня нет с ней никаких отношений. И я очень надеюсь, что не будет. Так я звоню?
– Звони, мне не жалко. В этом даже есть что-то… кармическое.
– В этом нет ничего кармического. Просто твой номер не приведет их никуда.
– Он приведет их прямо на кладбище, к моей свежей могиле!
– А у Флоры нет даже этого! У нее нет глаз! Флору не просто убили, ее мучили, Марго!
– Как думаешь, нас с ней убил один и тот же человек? – спросила гадалка испуганно.
– Я пока не могу ни о чем думать, мне нужно позвонить.
Арина не знала, принимают ли в полиции анонимные звонки, но очень на это надеялась. Она постаралась быть краткой, максимально краткой, чтобы уложиться в шестьдесят секунд. Кажется, такой звонок нельзя отследить…
– Кому ты нужна, чтобы тебя отслеживали? – Марго прочла ее мысли. – Для них – это обычная рутина, только и всего. Пришлют какого-нибудь сельского участкового. И хорошо, если вообще сегодня. Думаешь, в полиции есть доверие анонимам?
– Я не знаю… Она там одна… под дождем.
– Дождь – это не самое страшное зло из того, что с ней приключилось.
Арина хотела сказать, что самым страшным для Флоры стало предсказание, но прикусила язык. Марго в этом не виновата. А того, кто виноват, пусть ищет полиция. Но Марго, похоже, снова услышала ее мысли, потому что посмотрела с укором, покачала головой так, что Арине захотелось провалиться под землю.
– Прости.
– Не нужно извиняться. Если разобраться, я втянула тебя во все это, заставила искать… тела.
– Хватит, Марго, – попросила она устало. – Меня никто не заставлял, я просто не знаю, как с этим справляться. У меня нет опыта. Понимаешь? И я совершенно не понимаю, чем еще могу тебе помочь.
– Он будет убивать дальше, – сказала Марго неожиданно решительным тоном. – Тот, кто это все затеял, не остановится.
– Это предсказание? – осторожно поинтересовалась Арина.
– Это интуиция и жизненный опыт. – Марго зевнула, притворяясь, что устала. Призраки не могут уставать, и спать им не нужно. – А пойду-ка я отдохну, – сказала она легкомысленно.
– Он будет убивать дальше, – сказала Марго неожиданно решительным тоном. – Тот, кто это все затеял, не остановится.
– Это предсказание? – осторожно поинтересовалась Арина.
– Это интуиция и жизненный опыт. – Марго зевнула, притворяясь, что устала. Призраки не могут уставать, и спать им не нужно. – А пойду-ка я отдохну, – сказала она легкомысленно.
– Куда? На улице дождь.
– Я мертва. – Она посмотрела на Арину, как на неразумное дитя. – Мне дождь не страшен.
– Ты ведь вернешься?
Сказать по правде, она сама не знала, какой ответ хочет услышать, но, когда Марго молча кивнула, вздохнула с облегчением.
– Если увидишь Блэка, передай, чтобы шел домой.
Пес куда-то запропастился, в электричке они ехали уже без него. Но с Блэком такое случалось. Наверное, призракам иногда необходимо побыть в одиночестве.
– Так он меня и послушал. – Марго погладила Марусю. – А вот от этого, – гадалка кивнула на свой телефон, – я бы на твоем месте избавилась, от греха подальше.
Совет был правильный. И очень своевременный, потому что молчавший все это время мобильный вдруг разразился пронзительной трелью. Арина вздрогнула от неожиданности, испуганно посмотрела сначала на экран, потом на Марго. Номер высветился незнакомый.
– Ну что ты смотришь? Это наверняка из полиции, перепроверяют, или что они там делают в таких случаях. Отключи его!
Сделать это с первого раза не получилось, пришлось мобилизоваться. Наконец нетерпеливые трели оборвались, и комната погрузилась в благословенную тишину, нарушаемую лишь шумом дождя. Арина без сил опустилась на тахту, растерянно повертела телефон в руках.
– Что с ним делать?
– Закопай в саду. – Марго пожала плечами. – Или лучше утопи. Есть тут поблизости какой-нибудь водоем?
– Река.
– Вот, утопи в ней. И не жди, пока погода выправится. От улик лучше избавляться как можно быстрее.
Сказала и исчезла. Значит, на речку идти придется одной…
* * *К вечеру дождь немного стих, но легче на душе не стало. Марго и Блэк где-то бродили, а Арина, не находя себе места, пойманным зверем металась по дому. Ей бы сесть и хорошенько обо всем подумать, однако она не хотела. Потому что, если начать думать, придется вспоминать не только то, что она позволила себе запомнить, но и все остальное, а это невыносимо.
В одиннадцать вечера, перекрикивая сиплое кукование часов, зазвонил ее мобильный, и страх, который Арина так старательно, так искусно от себя гнала, вернулся обратно. А когда она увидела, кто звонит, страх усилился в разы.
– Ты сошла с ума? – спросила трубка голосом Волкова. Совсем не голливудским – разъяренным.
– И тебе добрый вечер! – Она не может совладать со страхом, но с Волковым как-нибудь справится. Он – меньшее из зол. Может быть, вообще не зло…
– Что ты творишь? – Вежливостью такого не проймешь. Настоящие профессионалы не попадаются на крючок этикета и условностей. – Зачем ты звонила в полицию?
– В полицию? – Получилось искренне: чуть удивленно, чуть насмешливо.
– Не делай из меня дурака. Шесть часов назад ты позвонила в полицию и сообщила о преступлении. Позвонила с телефона своей мертвой подружки, направила полицию по адресу, который я тебе дал.
– Они нашли ее? – Отпираться больше не было смысла. Главное, что полиция отреагировала на ее звонок.
– Кого? – В голосе Волкова послышалось что-то странное, что-то помимо бешенства.
– Флору, которую по паспорту звали Еленой Петровной Смирновой.
– Арина, – сказал Волков вкрадчиво, – никого там не нашли, ни флору, ни фауну. Дом заперт, в доме – порядок, никакого тела.
– А за домом? Тело там!
– И за домом.
– Это неправда! Она была там, за домом, лежала в клумбе, среди безвременников. Это такие цветы. Понимаешь? Фиолетовые, похожие на крокусы. Целая клумба цветов, и она в центре – мертвая. – Арине было очень важно, чтобы он поверил, чтобы не думал, что она – чокнутая истеричка.
– Там нет никакой клумбы с безвременниками, – сказал Волков, и в голосе его снова послышалось то странное, неуловимое. Может быть, жалость? – Там есть грядка. Свежая. Елена Петровна вскопала ее перед тем, как уехать по своим делам.
Нет клумбы, зато есть свежая грядка…
– Волков, – сказала Арина таким тоном, что проигнорировать ее он бы никак не смог, – это не грядка.
– А что?
– Это могила. Кто-то закопал ее там…
– Перестань, – Волков вздохнул. – Они проверили грядку тоже.
– И… что? – Сердце ухнуло вниз и теперь беспомощно трепыхалось на полу у Арининых ног.
– Ничего. Совсем, вот в чем дело. Послушай, – он спешил, не давая ей больше сказать ни слова, – послушай, в пруду в самом деле нашли тело, как ты и говорила, но в том доме ничего нет – совершенно. Может быть, тебе почудилось? Я же знаю, какие у тебя… – он запнулся, – способности.
– Я не сумасшедшая, Волков.
– Я этого и не говорил, но ты – авантюристка.
– Это неправда!
– Правда. Тебе скучно, и ты…
– Выдумываю, да? Ну, договаривай, что уж теперь!
– У тебя очень богатая фантазия, ты ведь поэтому стала писательницей.
– А еще я стала ведьмой! Это тоже из-за богатой фантазии? – С ним можно называть вещи своими именами. Только это и можно.
– Может, у тебя было всего лишь видение?
Точно – жалость! Он ее жалеет, уговаривает, успокаивает! Словно Арина сумасшедшая, очень настырная сумасшедшая, от которой просто так не отделаться, потому что когда-то в прошлой жизни, когда она была еще относительно вменяема, их что-то такое связывало. Не дружба, но общие обстоятельства. И теперь – вот незадача! – обстоятельства закончились, а отношения приходится как-то поддерживать.
– Да, возможно. – Нет смысла спорить! Сытый голодному не товарищ, рысь волку не подружка.
– Часто?
А это что – забота?
– Что – часто? – Ей вдруг стало неинтересно разговаривать, и сердце у ног больше не трепыхалось, успокоилось.
– Часто они приходят, эти видения?
– Нет, первый раз. Я просто устала. Прости, что отвлекаю.
– Арина, у тебя точно все в порядке?
А какой смысл спрашивать, если все равно не веришь, даже не пытаешься поверить?
– У меня все в полном порядке.
– И ты больше не будешь…
– И я больше не буду.
– Но если что…
– Если что, я тебе обязательно позвоню.
Я помню.
Это плохо, что она помнит, потому что спокойнее и безопаснее – забыть навсегда. Кому нужны весточки из сумасшедшего дома?
– И я тебя прошу, не впутывайся ни в какие истории.
Ах, Андрюша, ну сколько можно!..
– Не буду. У меня телефон разряжается, а зарядного рядом нет, прости. Всего хорошего!
Телефон она отключила. Для достоверности. И еще из-за опасения, что Волков может снова позвонить, а у Арины нет сил с ним разговаривать. Ей нужно подумать. Даже через «не могу», потому что не думать об этом нельзя. Она увязла. Кто-то или что-то хочет заставить ее сомневаться в собственной вменяемости. Или она в самом деле не совсем нормальная? Холод сковал ее от макушки до пяток, парализовал и почти убил.
А что, если так оно и есть? Где Марго? Где Блэк? Нет в ее жизни никаких призраков, а есть одна лишь иллюзия! Что, если из болотного тумана она вышла уже другим человеком, психически больным? А вот этот конкретный миг – редкий миг просветления, свет в оконце для одурманенного сознания!
Ледяной панцирь никак не таял, и Арине пришлось отрывать его от себя, доказывая не пойми кому, что она живая и ничего такого… жуткого в ее жизни не случилось и случиться не может. Врагам назло!
Без панциря было тяжело, почти невыносимо, словно с нее вместе с ним сняли и кожу. В Иркиной спасительной пачке оставались еще сигареты. Арина взяла одну, настежь распахнула окно, пристроилась на подоконнике, закурила. Сейчас она ни о чем не станет думать, не будет ставить себе диагнозы и искать оправданий. Она просто посидит у открытого окна, послушает дождь, который снова зарядил, и, кажется, надолго. А потом подбросит дров в камин, сварит кофе и позвонит Ирке. Подруга расскажет ей, нормальная она или не очень. Ирка врач и в диагнозах разбирается…
В темноте за окном, в сплетении ветвей, в косых струях дождя кто-то стоял. Черный силуэт на фоне фиолетовой сентябрьской ночи. Как она его увидела? И увидела ли? Может, это происки подсознания?
Тень шевельнулась, сдвинулась в сторону плавным, текучим движением, слившись с темнотой и дождем почти полностью, мимикрировав.