— Да я не такая капризная, как может показаться, — успокоила его Яна.
— Надеюсь, что вдали от города в наших душах наконец-таки наступит покой… — патетично заявил Петр и тут же смутился: — Как-то двусмысленно это прозвучало…
Яна между тем выкатила в коридор небольшую дорожную сумку.
— А это зачем? — спросил Петр.
— Вещи с собой.
— Да мы сегодня же вернемся!
— И что? Я никогда не езжу налегке. Вдруг мне что-нибудь понадобится? — фыркнула Яна.
Сидя в машине, которую Петр, если честно, вел с трудом и постоянно чертыхался, она задумалась о своем, о наболевшем.
— А ведь меня здесь ничего не держит, — произнесла Цветкова вслух.
— Ты о чем?
— Мама просила спасти театр, получив звездную роль, я ее наказ благополучно не выполнила, но театр спасен. Что еще? Я могла бы вернуться домой, к сыну, к друзьям, к домоправительнице, наконец, — так нет, застряла здесь! Да еще в качестве подозреваемой, хотя чувствую себя больше как потерпевшая!
— Все разрешится, вот увидишь, — покосился на нее Петр.
— Сразу видно, что ты человек не опытный в криминальных вопросах!
— Знаешь, а я так рад, что тебя здесь задержали… Мне твоя компания очень нравится…
— Это я уже поняла, не повторяйся! Ты этого следователя видел? Артема Александровича? Это же детский сад во всей красе! Отпад! Он чуть в обморок не упал, когда возникла эта путаница с трупами. Мало того что его выдернули из-за новогоднего стола, так еще и втянули во что-то непонятное. Мертвец под елкой! Опаньки! Слава богу еще, что Люся не стала ему рассказывать про густую хвою, хорошо укрывающую хладный труп. Твою же мать!
— Что? — нервно дернулся в сторону Петр. — Извини! Дева Мария, я не привык к таким…
— «Опелям»? — спросила Яна.
— Да бог с ним, с «Опелем»! Я не привык к таким дорогам! Вообще не убираются!
— Скорее всего в бюджете города нет денег на уборочную технику, — предположила Цветкова. — Так вот… этот следователь зацепился за самое простое, что у него есть, — за меня и Люсю. И это пугает. Знаешь почему? Потому что… не найдет он убийцу. Вот чувствую — не найдет! А это чем грозит? Тем, что мы с Люсей так и останемся единственными подозреваемыми. И как он будет выбирать из нас? Может, монету подбросит — орел или решка? У меня был мотив, а у Люси — возможности.
— Но вы же этого не делали! — воскликнул Петр.
— А кого это волнует? Ему дело закрыть надо? Надо! Вот и закроет! Думаешь, у нас в тюрьмах не сидят невиновные? Вот и мы с Люсей пополним их число! А чтобы этого не произошло, знаешь что надо?
— Что? — спросил Петр, пробуксовывая на очередном заносе.
— Убийцу настоящего поймать! Кто-то же убил Дину!
— Точно! — согласился горе-водитель.
— А если Артем Александрович не ищет, кто будет искать?
— Кто? — спросил Петр.
— Дураком не прикидывайся! Мы, конечно! То есть ты-то ни при чем… Я буду искать!
— Я тебя не брошу, я буду искать вместе с тобой, только как? — спросил Петя. — Я раньше этим никогда не занимался.
— А меня вот жизнь все время заставляет… — вздохнула Яна. — Не захочешь сесть в тюрьму, как говорится, сама найдешь того, кто по праву должен в ней сидеть. Я вот что думаю… Надо порасспрашивать знакомых Дины, может, кто на нее злился, угрожал… Была же она конкуренткой для той иностранки… А может, на тебя кто глаз положил? — вдруг предположила Яна.
— А я-то тут при чем?! Вот только меня не впутывай!
— Да кто тебя впутывает? Может, кто видел, как она к тебе пристает? Например, тайная поклонница, вот и решила ее убрать.
— Ну у тебя и воображение! Тебе бы сценарии писать! — покосился на нее Петр.
— Мне это многие говорят, но я себя нашла в другом, — ответила Яна.
— В мучении людей?
— Тебе виднее, по мне так я несу только позитив и добро, — ответила Цветкова и посмотрела вперед. — Какое зарево красивое…
Петр, проследив за ее взглядом, аж присвистнул.
— Так это не зарево… Это пожар! Столб дыма, взметающийся вверх.
— Что-то горит? — завертела головой Цветкова.
— Похоже, что турбаза, куда мы едем.
— Может, развернемся и назад, пока не поздно? То есть пока опять что-нибудь не произошло? — испугалась Яна.
— Ты сама себя слышишь? Уже произошло! Турбаза горит, а там люди!
— Вот сейчас всех этих людей на нас и повесят! Да шучу я. Конечно, мы не уедем, надо посмотреть, что произошло, может, кому помощь нужна?..
Когда они подъехали к турбазе, та своим видом напоминала рождественскую открытку из ада. Вместо уютно светящихся окон, свечек на столе и новогодних гирлянд горели деревянные домики. Вокруг них суетились люди. Пожарные машины обильно поливали местность со всех сторон.
— Господи, что здесь произошло? — ахнула Яна.
К ним подбежал мужчина в трусах, в ботинках на босу ногу и наброшенной на плечи шерстяной накидке.
— Петя, караул! Это дикая страна! Я так Новый год никогда не встречал! Это ужас!
— Что здесь произошло?
— Да пьют все время! А под благовидным предлогом Рождества и Нового года пьют с утроенной силой. Я уже вообще плохо что соображаю. Последнее, что помню, кто-то крикнул: «Елочка, гори!» А когда пришел в себя, то все уже горело.
— Ты голый, — окинул его взглядом Петр.
— Ой, твою же! Такой адреналин, что я ничего не чувствую и не соображаю! Побегу, найду что-нибудь! — И мужчина так же стремительно унесся, словно диковатое кенгуру.
— Кто это? — спросила Яна, глядя ему вслед.
— Это главный оператор. Кстати, большой профессионал своего дела, — пояснил Петр.
— Главный… — вздохнула Яна, понимая, что вряд ли они когда-нибудь снимут сказку с хорошим концом.
— Артему Александровичу звонить будем? — уточнил Петр.
— А зачем? Здесь не убийство, здесь пожар, — пожала плечами Яна.
— Кто такие? Чего стоим? Кого ждем? — подошел к ним мужчина в форме пожарного. — Ехали мимо и решили на пожар посмотреть? Проезжайте, нечего здесь толпиться!
— Мы вообще на базу ехали, к друзьям… присоединиться хотели, — ответил Петр.
— А-а, из одной компании! Ну вот, полюбуйтесь… Пепелище! С размахом Новый год встречаете, господа хорошие! — высказал им пожарный.
— Никто не пострадал? — спросила Яна.
Он окинул ее фигуру подозрительным взглядом.
— Вроде никто…
И тут раздался леденящий душу крик:
— Труп! Под завалами обнаружили тело!
Яна даже в сугроб присела и потянула Петра за рукав.
Глава 12
Яна посмотрела на себя в зеркало и осталась довольна результатом. Пятна с лица уже сходили и были не так заметны, короткая челка не то чтобы ей шла, но Яна к ней уже привыкла.
Сегодня был первый день съемок в ТЮЗе. На главную героиню методом исключения была выбрана Элизабет Туркова, польская актриса, но прекрасно говорящая по-русски. Она на самом деле была не молода, но с очень красивым лицом и очень уж талантливая.
— В кадре смотрится хорошо, — сообщил Петр Яне, хоть это ей было не интересно.
— Как вы будете снимать без режиссера? — спросила Цветкова, зная, что ни один из них еще не вернулся.
— Функции режиссера пока выполняет Борис — главный оператор. Они с режиссером пуд соли съели, он ему полностью доверяет. Мало того, у нас же новый гример.
— Гример у вас самый лучший, я за нее ручаюсь, — сказала Цветкова.
В том пожаре на турбазе погибла женщина, и это была гример их труппы. Все остальные спаслись. Было возбуждено дело по неосторожному обращению с огнем. Никаких улик, говорящих о том, что это умышленный поджог, найдено не было. Коротнула гирлянда на елке в центре базы, елка загорелась, а когда упала, то сразу же загорелась крыша ближайшего дома, с нее огонь очень быстро перекинулся на крышу другого дома, и так далее… Люди быстро среагировали, но когда приехали пожарные, уже все полыхало алым пламенем.
— В нехорошем месте мы начинаем съемки, — печалился Петр. — Несчастный случай, и даже со смертельным исходом, — такое в моей практике впервые.
Тогда-то Яна и предложила Люсю. Ей назначили жалованье и включили в труппу. Люся сначала сопротивлялась, причем несла при этом полную чушь:
— Я не работаю с чужими людьми, я не предам родной город.
— Тебя никто в другой город и не везет, — ответила Яна.
— Я не предам свой театр и своих дорогих коллег…
— Да о каком предательстве речь? Ты поработаешь во благо театра! Все равно сейчас спектаклей у вас нет, да и театр в аренде. Чем трупы по ночам гримировать, поработаешь с киношниками, заработаешь! Быстрее сделаешь ремонт у себя, — выпалила Яна и осеклась, испугавшись, что Люся обидится, словно ее выгоняют из квартиры. Но гримерша, похоже, не придала значения словам Яны, она думала о чем-то своем.
— Да я-то, конечно, поработаю… временно, только хочу видеть вокруг знакомые лица.
— Да я-то, конечно, поработаю… временно, только хочу видеть вокруг знакомые лица.
— А я пока никуда и не уеду, — успокоила ее Яна. — И захотела бы — не смогла… Надо бы еще Илюшина в больнице навестить.
— Если он оттуда не сбежит, — усмехнулась Люся.
Кстати, труп Галины был действительно найден среди подарков спонсоров в одном из домов инвалидов. Леденящие душу подробности родственникам сообщать не стали. Все успокоились тем, что вообще нашли тело. А подавать в суд на Люсю за незаконную деятельность никто не стал. Яна рвалась с ними поговорить, но ей не давали.
— У нас будет работать гример, которого обвиняют в похищении тела из морга и подозревают в убийстве! — прокомментировал сложившуюся ситуацию новоиспеченный режиссер Борис Всеволодович на сборе труппы.
Яна чувствовала свою вину в этом некрасивом эпизоде и считала несправедливым, если за все будет отвечать только Люся.
— Это еще не доказано! — со знанием дела отрезала Цветкова, заступаясь за Люсю.
Тогда в поле ее зрения снова попала молоденькая девушка, которую она видела лишь однажды — когда работники театра встречали Яну в квартире матери.
— Кто это? Я ее не знаю, — спросила Цветкова у Люси.
— Это Викуся, наша молоденькая актриса. Ты ее и не можешь знать. Вика у нас только два года работает. Главных ролей ей не доверяют, вводят в спектакли в массовке…
— А чего не доверяют-то? У вас, извините, пень на пне сидят. А тут хоть молодежь подтянулась, радоваться надо! — удивилась Яна.
— Так не все так просто… Девочка поступила в Москве в театральный — вроде и сама, вроде и без протекции, а вот учиться не смогла. Что-то там пошло не так. Со второго курса ее и отчислили. Вика вернулась домой. Но душа ее все равно тянулась к театру, вот она и пришла к нам, согласная быть и уборщицей, и дворником, кем угодно, лишь бы при театре. Наш главный не знал, что с ней делать, вроде на актрису все же училась. Зачислили в штат разнорабочей, но в итоге она играет в массовке и всем помогает, кому надо. Вот и сейчас счастливая бегает — ее в массовке снимать будут.
— Понятно, — протянула Яна и внимательно посмотрела на актрису. — А она очень симпатичная.
— Вика и человек хороший, — сказала Люся, — присмотрись…
— Зачем? — не поняла Яна.
— Да сгниет она в нашем болоте, в нашем ТЮЗе… Может, пристроишь ее в Москве? Там у девчонки будущее появится.
— У меня особо и знакомых в этой сфере нет. Ее же опять в театр потянет? — задумалась Цветкова.
— Поспрашивай, — не сдавалась Люся и вдруг осеклась, глядя куда-то в сторону.
Яна проследила за ее взглядом и тоже обмерла. Мало того что из зрительного зала вынесли все стулья и за одну ночь возвели какие-то гигантские декорации, так сейчас туда вносили огромную хрустальную конструкцию, которая напоминала гроб.
— Так и есть, хрустальный гроб! — ахнула Яна, озвучивая мысли.
— Похоже, они снимают попурри на тему сказок, — кивнула Люся, — и мне сейчас туда укладывать «мертвую царевну». Вот что ни говори, не люблю я работать с чужими людьми! Привыкла уже к своим лицам — каждую горбинку и каждую родинку знаю! А тут чужое лицо, да еще противная такая эта актриса… Жуть! Высокомерная и явно злая!
— Ты про Элизабет? Других претенденток на главную роль не осталось…
— Ты бы лучше была, — вздохнула Люся.
— Не говори ерунды! Актриса из меня никакая! Да еще такой серьезный проект.
— Все равно очень хорошо, что ты приехала. Несешь позитив в массы! И энергетика от тебя хорошая идет.
Яна с удивлением взглянула на гримершу:
— Светлый ты человек, Люся! Никто никогда так обо мне не говорил… Все, наоборот, думают, что от меня одни неприятности.
— Они дураки и ничего не понимают! — отмахнулась Люся.
— Ну и где эта гримерша? — раздался довольно-таки неприятный визгливый голос.
Посреди зала, подбоченившись, стояла Элизабет и гневно смотрела по сторонам.
— Вот ведьма! — вздохнула Люся и закричала в ответ: — Иду я, иду!
— Где вы ходите? Я что, буду каждый раз ждать, пока вы наговоритесь со всякими там… — И актриса смерила Яну уничижительным взглядом.
Цветкова аж вспыхнула до корней волос.
— Ты кого это назвала «всякими там»? — громко произнесла она.
— А кто ты есть? Что ты вообще делаешь на съемочной площадке? Бездарность и неудачница! Ты сюда приехала за главной ролью, а роль моя! Так что ты продолжаешь мозолить глаза? Подстилка Петра! Даже его протекция не помогла!
Яна на мгновение выпала из времени и пространства, изображение поплыло перед глазами, а в голову ударила то ли кровь, то ли что-то другое, но она отключилась и дальше себя не помнила. Видимо, наступило то самое, пресловутое состояние аффекта… В голове крутилась только одна мысль: как какая-то стерва смеет так с ней разговаривать, да еще оскорблять ее?
В мгновение ока Яна оказалась рядом актрисой и вцепилась ей в лицо и волосы. Та ответила тем же, истошно крича:
— Уберите от меня эту сумасшедшую! Помогите! Спасите! Она меня убьет!
— Еще как убью! — подтвердила Яна с остервенением.
А вокруг уже суетились люди, причем странно выглядевшие, — херувимы, райские птицы и царевич, который интенсивнее всех пытался разнять женщин, за это и схлопотал. Яна заехала ему локтем в глаз, активно сопротивляясь. Царевич грязно выругался. Остановил дерущихся лишь чей-то истошный вопль: «Главного героя убили!» Победителем из драки с явным преимуществом вышла Цветкова. Не хватало только музыки и пояса победителя. Элизабет рыдала, собирая остатки волос у себя на голове и проверяя свое лицо.
Петр держался за глаз, из которого лились слезы, но молчал.
— А тебе идет костюмчик! — отметила Яна, только сейчас заметив, что Петр и есть принц.
— Спасибо, — ответил он.
— Ненормальная русская баба, — сказала Элизабет.
— Заткнись, а то еще добавлю! — огрызнулась Яна, нисколько не чувствуя стыда за свой срыв.
Подошла Люся и осмотрела «главных героев»:
— Ого! Да вам не гримерка теперь нужна, а медпункт! Срочно идемте ко мне, я приложу к травмам специальные средства, чтобы синяки были поскромнее! — И Люся, подхватив Петра и Элизабет, потащила их за собой.
— А я? — обиделась Яна. — Я тоже пострадавшая.
— Полиция по тебе плачет, пострадавшая, — прошипела Элизабет.
— Чтобы эта кобра захлебнулась своим же ядом! — ответила Цветкова.
— Яна, ты же не главное лицо этого фильма, — ответила ей Люся, — иди, умойся холодной водой! Да к тому же на первый взгляд ты не сильно пострадала!
— Ну спасибо, тетя Люся! — нахмурилась Яна и с гордо поднятой головой зашагала в туалетную комнату.
Яна обратила внимание, что народ перед ней расступается, и это придало ей уверенности в своей победе над какой-то там актрисулькой.
Умывшись холодной водой, Яна внимательно посмотрела на себя в зеркало.
— До чего я докатилась?! Дерусь, как пьяный мужик в метро! Совсем у меня нервы ни к черту стали! Надо что-то попить успокаивающее! Ага, идет от меня свет и добро! Боюсь, Люся пересмотрит свое мнение. Добавила я ей проблем.
Цветкова решила больше не испытывать судьбу и уехала со съемочной площадки. А поздно вечером к ней приехал Петр. Под его глазом красовался яркий и большой фингал.
— Добрый вечер, — поздоровался Петр.
— Добрый… Смотрю, не помогло чудодейственное средство Люси? Просто фингал-фингалище!
— Да, приложила ты меня знатно!
— Не стой под стрелой! — ответила Яна. — И как же играть принца с таким фингалом? Внесли изменение в сценарий? На него напали бандиты и избили?
— Нет, меня снимали в основном вполоборота. Сейчас я грим смыл, а при гриме он так не выделялся, — засмеялся Петр. — Люся на самом деле большой профессионал. Она, конечно, не сколько странная, но дело свое знает. И оператор остался доволен ее работой. На лице у Элизабет ссадины тоже загримировали…
— Как ты с ней можешь целоваться, с этой стервой? — спросила Яна.
— Работа у меня такая тяжелая, — продолжал улыбаться Петр. — Мы так и будем стоять в дверях? Разреши пройти. Тяжелый съемочный день… Завтра с утра опять.
— По-моему, я уже говорила, что я не собираюсь и не готова, — отвела глаза Яна.
— Я не посягаю на твою честь. Я попить чайку да пообщаться…
— Заходи, — отступила внутрь квартиры Цветкова.
Глава 13
— Вот они, голубки! — умиленно сложил руки на груди Артем Александрович, рассматривая Яну и Петра, сидящих на кухне друг против друга и попивающих ароматный кофе.
За плечом следователя маячило невыспавшееся лицо Люси. Час был ранний.
— А в чем дело? — не поняла Яна.
— Между нами ничего не было, я спал на матрасе, на полу, — зачем-то сказал Петр.
— А чего ты оправдываешься? — удивилась Цветкова. — За нами что, установлена слежка? Это наша личная жизнь!