- Ни-че-го! - все еще сквозь слезы отозвалась она.
- Сойди с лошади и пойдем к нам. Ты приведешь себя в порядок, распорядилась генеральша.
Варя повиновалась.
Пока Варя приводила себя в порядок. Вера Алексеевна продолжала выспрашивать о том, что ее так огорчило. Девушка сперва отнекивалась, но затем все рассказала и при этом опять так расплакалась, что ее пришлось отпаивать водой.
- И охота тебе убиваться из-за какого-то Звонарева!
Да он твоего ногтя не стоит! Есть много более достойных, чем этот противный прапорщик... - уговаривала генеральша.
- Он совсем не противный...
- Что ты в нем нашла? Случайный человек на военной службе, наверное, из поповского рода, гол, как сокол, невоспитан и к тому же, оказывается, грязный развратник!
- Не правда! Это она во всем виновата.
- А почему, собственно, эта мерзкая тварь оказалась на Утесе? Что ей там делать? Тут что-то неспроста!
- Приехала к нему...
- Только ли поэтому? - подозрительно спросила Вера Алексеевна. - Не знаю!
- Я займусь ею сама сегодня же, и мы ее уберем оттуда на Ляотешань или Голубиную бухту. Туда твой красавчик не особенно разъездится.
Варя просияла.
- Эх, Варя! На тебя давно заглядывается наш Гаитимуров, а ты и не замечаешь!
- Отвратительный слизняк!
- Не правда! Молод, интересен, старинного княжеского рода, принят в высшем свете. Правда, за душой у нею ничего нет, но зато ты не бесприданница.
Будешь княгиней, быть может, попадешь ко двору.
- Весь скользкий, мягкий, противный, - брезгливо ответила Варя.
- Ладно! Я с твоей матерью поговорю об этом. Она тебя наставит на путь истинный, а пока поезжай-ка ты домой. С такой заплаканной физиономией стыдно на людях показываться.
Варя взглянула в зеркало на свое распухшее от слез лицо, красные глаза и, попрощавшись, отправилась домой.
Как только она уехала. Вера Алексеевна приказала позвать к ней жандармского поручика Познанского.
- Честь имею явиться, ваше превосходительство! - вытянулся он перед генеральшей.
Она милостиво протянула ему руку, к которой поручик почтительно приложился.
- Садитесь, пожалуйста. Я пригласила вас к себе, чтобы попросить мне помочь в одном деле.
- Весь к вашим услугам, - расшаркался жандарм.
Генеральша рассказала о пребывании Ривы на Утесе.
- Эта жидовка наводит меня на подозрение. Что ей делать на Утесе, и почему она поселилась именно у Звонарева, который долгое время состоял при Кондратенко и досконально знает расположение и состояние всех укреплений Артура?
- Прикажете все расследовать?
- Не только расследовать, но и обезвредить эту тварь. - И генеральша состроила презрительную гримасу.
- Слушаюсь! Немедленно будет исполнено! Разрешите идти? - Познанский вскочил и мгновенно исчез за дверью. Затем он направился в штаб Стесселя.
Зайдя к начальнику штаба полковнику Рейсу, он попросил у него приказа о производстве обыска в квартирах-Ривы в Новом городе и Звонарева на Электрическом Утесе и их аресте в случае обнаружения подозрительных материалов.
- Прапорщика Звонарева? - удивился Рейс. - Вы ведь знаете, что это протеже Кондратенко и почти зять Белого. Без ведома начальника района не могу, отказал Рейс.
- Это распоряжение самой Веры Алексеевны.
Полковник испытующе посмотрел на Познанского.
- Хорошо! Я проверю потом ваше заявление.
Через четверть часа жандарм вышел с нужной бумажкой в кармане. По дороге к себе он мысленно набросал план действий. На Электрический Утес ему ехать не хотелось, так как он опасался столкновения с артиллерийскими офицерами, которые не переносили жандармов. В домике же Ривы можно было рассчитывать и на поживу при обыске. Поэтому, придя в жандармское управление, он предложил своему начальнику ротмистру князю Микеладзе отправиться на Утес. Ротмистр, не отличавшийся сообразительностью, согласился. Вскоре оба жандарма двинулись в путь.
На Утесе Микеладзе сперва зашел к Гудиме, предъявил свои полномочия и с ним отправился в комнату Звонарева. Появление жандармов повергло Риву в неописуемый ужас. Она совершенно растерялась, заплакала и бессвязно уверяла, что она ни в чем не виновата.
Ротмистр не замедлил счесть все это за косвенное доказательство своих подозрений и рьяно принялся за обыск. В результате были обнаружены завалявшийся старый план Артура, несколько неоконченных проектов батарей с объяснительной запиской к ним. Захватив все это, жандармы увезли с собой и Риву.
- Добрались-таки и сюда, сволочи, - выругался Лебедкин, издали наблюдавший с солдатами за происходящим.
- Нет нашего поручика. Он бы ее в обиду не дал.
Живо бы прогнал отсюда этих стервецов, - поддержали солдаты.
- Я сейчас поеду на Залитерную с обедом, - вмешался Заяц, - и сообщу все прапорщику.
- Только лети духом, чтобы они скорее тебя не добрались туда.
- Кухня-то сегодня полупустая, мигом доберемся.
Белоногов, запрягай, - скомандовал Заяц своему помощнику.
Доставив арестованную на гарнизонную гауптвахту, Микеладзе отправился на Залитерную за Звонаревым.
Прапорщика там не оказалось. Предупрежденный Зайцем, он отправился на батарею литеры Б посоветоваться с Жуковским. Борейко же при виде жандарма не замедлил взъерошиться.
- Если бы прапорщик и был здесь, то все равно я не допустил бы его ареста. А пока что прошу освободить батарею от вашего присутствия, - отрезал он ошарашенному ротмистру.
- Вы забываете, что я прибыл по распоряжению штаба Стесселя.
- Прибыли вы не ко мне, нужного вам лица здесь нет. Поэтому ваше пребывание на Залитерной совершенно излишне. Эй, подать экипаж начальника жандармского управления! - приказал поручик.
- Но хоть укажите, где сейчас находится Звонарев.
- Мне это совершенно неизвестно.
Микеладзе нехотя направился к экипажу.
- Вашбродь, прапорщик Звонарев просят вас к телефону, - подбежал в это время денщик Борейко.
- Идиот, - зашипел на него поручик, но было уже поздно. Жандарм быстро обернулся.
- Вот и прекрасно. Я сейчас переговорю с ним и попрошу его приехать сюда, - проговорил он.
Но вместо прапорщика ротмистру пришлось говорить с Жуковским.
- Поскольку я не получил от своего начальника никаких распоряжений относительно Звонарева, я не считаю возможным выполнить ваше требование, ответил кашпан. - Вам придется лично предъявить мне приказ об аресте.
- Не могу же я этого сделать по телефону.
- Остается одно - прибыть ко мне на лигеру Б.
На фронте было тихо, и это придало храбрости жандарму. Скрепя сердце он отправился к Жуковскому.
- Николай Васильевич, гоните эту сволочь в шею и без разрешения Белого Сереже не выдавайте, - тотчас же проинструктировал своего командира Борейко.
Увидев подпись Рейса, Жуковский заколебался и предложил Звонареву самому решить, что ему делать.
- Раз есть приказ, надо ему подчиниться, - со вздохом проговорил Звонарев.
- Я же немедленно обо всем сообщу в Управление артиллерии. Все, конечно, быстро выяснится, - обрадовался Жуковский.
Звонарев стал прощаться. Солдаты недоумевающе спрашивали друг у друга, почему забирают прапорщика.
- Донос на него был, что он японцу в руку играет, - сообщили наиболее осведомленные телефонисты.
- Чепуха все это! То-то он позавчера не менее батальона побил да покалечил, когда сам из пушки с Жигановым стрелял.
- Это, знать, он для отводу глаз!
- За такой отвод японец небось его не поблагодарит.
- Прощайте, братцы! Дай вам бог удачи! - обратился к ним Звонарев.
- Счастливо! Скорей до нас вертайтесь назад, - хором ответили артиллеристы.
Пока Микеладзе орудовал на Утесе и батарее литеры Б, Поз и а некий тоже не терял времени. Подойдя к домику Ривы в Новом городе, он предусмотрительно оцепил его, а затем, обойдя со двора, стал стучать в заднюю дверь.
Куинсан тихо беседовала со старым китайцем, почтительно выслушивая его указания, когда раздался стук в двери. Выглянув в окно, она увидела, что дом оцеплен жандармами. В страхе она сообщила об этом своему гостю.
- Что бы ни случилось, говори одно: не знаю, не знаю, не помню, все отрицай. Русские жандармы и власти особенной понятливостью не оглнчаются. Не думаю, чтобы они смогли разоблачить меня, а тем более тебя, - наставлял старик девушку.
- Может, постучат и уйдут? - предположила Куинсан.
- Это молодой жандарм, поручик Познанский, - разглядел в щелку старик. Он обязательно ворвется в дом. Захочет отличиться. Будь с ним особенно осторожна...
Все окна были закрыты, внутри не было слышно ни малейшего движения, домик казался пустым. Поручик призадумался. Принадлежи дом только Риве, он без стеснения выломал бы двери и произвел обыск. Но ему прекрасно было известно, что дом находится в аренде у лейтенанта Акинфиева. Вломиться в квартиру морского офицера - значило иметь крупные неприятности с флотским начальством. Это не сулило Познанскому ничего хорошего.
- Постучи посильнее в последний раз, а там придется обождать чьего-либо прихода, чтобы попасть внутрь, - распорядился он.
С энергией жандармы забарабанили во все окна и двери. От их чрезмерного усердия посыпались кое-где стекла.
- Осторожнее, косолапые идиоты! - прикрикнул поручик.
- Слыхать, ходют, вашескородие, - обрадованно доложил один из унтеров.
- Отворяй дверь живо, сволочь, - заорал Познанский, заметив в одном из окон Куинсан.
Девушка поспешила выполнить приказание..
- Ты оглохла, что ли, дура, - накинулся на нее жандарм.
- Моя сипи, сипи, ничего не слышай, - пробормотала, низко кланяясь, испуганная Куинсан.
Войдя в дом, жандармы бросились обшаривать все закоулки и вскоре извлекли из одной кладовушки старого нищего.
- Моя старая папа, - бросилась к нему Куинсан. Нищий казался страшно испуганным и усиленно кланялся.
- Шпион, сволочь! - проговорил Познанский, дергая его за косу.
- Моя чесни китайса, - со стоном проговорил старик, откидываюсь назад.
- Что ты тут делаешь, старый хрыч? - буркнул Познанский.
- Куш, куш мала-мала.
- Моя чифан ему дай, - вмешалась Куинсан.
- Недурна канашка, - взял ее за подбородок жандарм. - У такой обезьяны и такая дочка! Силин, нет ли там отдельной комнаты? Мне надо поговорить по секрету с ней, - обратился он к своему старшему унтер-офицеру.
- Спальня имеется, вашбродь, в ней кровать пуховая, - понимающе улыбнулся Силин.
- Вы тут присмотрите за стариком, чтобы не сбежал, - распорядился поручик.
- Не извольте беспокоиться - углядим, вашбродь, - успокоил Силин.
Старик сидел на табуретке, совершенно безучастный ко всему окружающему.
- Эх, старик! - обратился к нему один из жандармов, оставшихся на кухне.
- Дело твое худое есть, будет тебе кантами. - И он выразительно ударил себя ребром ладони по шее.
- Моя чесни китайса.
- А зачем долго не отпирал дверь?
- Шибко ломайло, шибко старашно. Ч и А а и - еда, обед.
Унтер закурил и стал поглядывать в двери комнат, другой перебирал кастрюли, выбирая себе по вкусу. Старик неожиданно метнул в сторону и исчез за дверью.
- Стой, куда? - бросились за ним жандармы.
Старику удалось бы убежать, но на его несчастье, выбегая во двор, он налетел на одного из расставленных снаружи унтеров. На крик сбежались остальные жандармы и сам Познанский, не успевший "допросить" Куинсан.
- Вяжи стервеца, да покрепче! - распорядился Силин. - Старый, а силы больше, чем у молодого.
Избитого, связанного по рукам и ногам нищего заперли в сарай и рядом с ним посадили караульного. Познанский больше не сомневался, что пойманный-шпион, и, обрадованный удачей, торопился закончить обыск. Ничего подозрительного найдено не было.
Через полчаса старика и Куинсан под конвоем отвели на гауптвахту, а Познанский поспешил с докладом к Микеладзе. Затем они отправились в штаб Стесселя. Ознакомившись с делом, генерал приказал весь материал отправить к председателю крепостного суда, генералу Костенко.
Вернувшись домой, Варя, чтобы отвлечься от своих грустных мыслей, усиленно занялась хозяйством, помогая матери.
Рива не выходила у нее из головы. Она ломала голову над тем, как разъединить ее с Звонаревым. В помощь Веры Алексеевны она не верила.
- Найду лейтенанта, который содержит ее, и все расскажу ему, - наконец решила она.
Но ни его фамилия, ни теперешнее местонахождение ей не были известны.
Варя решила попытаться узнать фамилию Ривиного друга у старшего писаря Управления артиллерии Севастьянова, который был в курсе всех артурских дел.
- Петр Евдокимович, не знаете ли фамилию того моряка, который содержит эту... Риву? - спросила она его.
- Вы хотите сообщить ему о ее аресте?
- Как аресте?
- Разве вы не знаете, барышня? Ее забрали вместе с прапорщиком Звонаревым.
- Звонарев арестован? - побледнела Варя.
- По распоряжению полковника Рейса. Обвиняется чуть ли не в шпионаже.
- О господи! Да кому же могла прийти в голову такая нелепая мысль?
- Не знаю. Сейчас они на гауптвахте, а вечером их будут судить.
У Вари подкосились ноги, и она опустилась на табуретку, почти теряя сознание.
- Вам нехорошо, барышня? Я сейчас принесу воды, - засуетился Севастьянов.
- Да вы не волнуйтесь. Их, наверное, генерал Костенко оправдают.
Преодолев минутную слабость, Варя поспешила домой.
- Папочка, Сереж... Сергей Владимирович арестован! - влетела она в кабинет отца.
- Да, знаю, какое-то недоразумение, - спокойно ответил Белый.
- Его сегодня судить будут! - с отчаянием проговорила Варя.
- Тем лучше. Костенко его знает по работе и, конечно, быстро разберется во всем.
Варя постояла несколько секунд в нерешительности.
- А его не повесят, папа?
- За что? Разве за то, что сбил тебя совсем с панталыку. Так за это надо прежде всего тебя драть, чтобы дури в голове было меньше.
- Все это не правда, папа! - смущенно проговорила девушка и поспешила выйти.
- Скорее к Костенко, - шептала она, выходя из дому.
Костенко по-прежнему жил на так называемых дачных местах, расположенных в седловине между отрогов Золотой и Крестовых гор.
Варя застала его отдыхающим после обеда.
- Не приказали до вечера будить, - сообщил девушке денщик.
- Он знает, что сегодня состоится заседание суда по делу о шпионстве?
- Нынче почти каждый день кого-нибудь судят, - равнодушно ответил солдат.
Подождав немного. Варя решительно вошла в дом и поскреблась в дверь кабинета, но ответа не последовало. Тогда она осторожно открыла дверь и тихонько окликнула генерала.
- Кто там? - спросонок не разобрался Костенко.
- Это я, - вошла девушка.
- А, попрыгунья-стрекоза! Входи, входи. Зачем ко мне залетела?
- Он совсем ни при чем, это все она! - заволновалась Варя.
Костенко протер глаза и удивленно уставился на свою гостью, которая, захлебываясь и глотая слова, довольно бестолково рассказала о цели своего посещения.
- Вы, Михаил Николаевич, обязательно должны его освободить, - закончила она.
- Так это о твоем дружке сердечном дело идет? Но ведь там замешана еще какая-то особа. Я сначала думал, что просто идет разговор о шпионах, и тут разговор короткий: вздернуть, и дело с концом. А тут, оказывается, целый роман с контрабасом, даже с двумя, - лукаво подмигнул он.
- Даю вам честное слово, что он ни при чем сложила на груди руки девушка.
- Было бы очень просто разрешать судебные дела на основе таких заявлений, - расхохотался Костенко. - Дайка я еще посмотрю присланный материал. - И он, оседлав очками свой нос, стал читать донесения жандармов.
- Интересно знать, что послужило началом дела. Тут имеется лишь предписание штаба Стессел - я о производстве ареста. Но почему было отдано такое распэряжение, неясно, - бормотал генерал. - Ну, тут все пустяки, а это посерьезнее. Так, так! Прямых улик нет, но косвенные имеются, и их придется проверить, - резюмировал прочитанное Костенко. - Я лично не думаю, чтобы этот, как его... Звоников...
- Звонарев, - поправила Варя.
- Ну, все равно, чтобы он был замешан! Простое стечение обстоятельств.
- Вы пригласите папу в свидетели?
- Зачем беспокоить Василия Федоровича?
- Это же его офицер, он может дать о нем отзыв, и Кондратенко тоже.
- Конечно, суд примет во внимание мнения таких почтенных людей.
- Тогда я приведу папу на суд. И мне можно будет присутствовать на заседании?
- Не полагается. Дело пойдет при закрытых дверях.
- Хоть одним глазком посмотреть, что там будет делаться...
- Там видно будет, Варя распрощалась и упорхнула, а Костенко, охая и кряхтя, стал собираться на службу.
После долгих настояний Варе все же удалось уговорить отца побывать на суде, Кондратенко же она так и не нашла.
Было около шести часов вечера. Дневной жар понемногу начал спадать. С моря потянуло прохладой. На улицах города появились гуляющие. Японцы молчали. На "Этажерке" играла музыка. С кораблей съезжали моряки.
Китайцы-лоточники расположились у входа на бульвар.
Варя с отцом, свернув с набережной, направились к гарнизонному собранию, где обычно заседал военный суд. По дороге их нагнал уже немолодой, полный адъютант крепостной артиллерии, призванный из запаса прокурор порт-артурского окружного суда, поручик Азаров.
- Вы куда торопитесь, Иван Иванович? - спросил его генерал.
- Я назначен сегодня выступать в качестве обвинителя на заседании суда.
- Так это вы будете доказывать, что Звонарев виноват? - коршуном накинулась на него Варя.
- Зная ваши симпатии к нему, ограничусь требованием его расстрела, а не повешения.
- Как? Расстрелять? - не поняла шутки девушка и громко всхлипнула. - Он совсем невиновен, - сквозь слезы проговорила она.
- Не смей реветь на улице, - рассердился Белый, - иначе мы сейчас же отправимся домой! Вот уж действительно, "что за комиссия, создатель, быть взрослой дочери отцом"!