Мальчик повиновался.
Скоро они добрались до дому.
- Здесь живет усатый генерал, - проговорил Вася.
- Да. Это мой папа.
Мальчик недоверчиво покачал головой.
Отдав конюхам лошадей, Звонарев и Варя направились в дом. Вася неожиданно заупрямился и не захотел идти с ними.
- Боюсь я! Генералы - они сердитые.
- Мой папа совсем не сердитый, не упрямься, - уговаривала мальчика Варя.
Вася стоял в нерешительности.
- Иди без разговоров, - рассердилась Варя и повела мальчика за руку.
- Мама, посмотри, какого я тебе привела внука, - весело закричала она из передней.
- Чего еще придумала? - отозвалась Мария Фоминична, выходя в переднюю. Где ты подобрала этого хлопчика?
Варя рассказала.
- Видать, плохо кормленный, такой худой и совсем раздет. Накорми его, а я поищу для него что-нибудь из одежды. Смотри только не воруй, а то выгоню, пригрозила Белая.
Вася густо покраснел и что-то пробормотал себе под нос.
- Не обижай его, мама! Он хороший, честный, только бедный мальчик. Не правда ли, Вася? - ласково погладила Варя его по голове. - Сначала я его выкупаю. - И Варя поспешила увести его в ванную.
Звонарев тоже умылся, а затем направился с докладом в кабинет к генералу.
Белый внимательно его выслушал.
- Я попрошу вас нанести линию расположения отряда Романовского мне на карту. Что касается его соображений о значении занимаемого им участка, то нам это хорошо известно.
Вскоре Мария Фоминична пригласила их к ужину. Проголодавшийся за день прапорщик отдал должное всему, что находилось на столе. Только к концу ужина появилась Варя.
- Вымыла я Васю зеленым мылом с головы до пят, обстригла его лохмы, накормила до отвала и уложила спать, - тараторила она. - Велела себя называть тетей Варей. Он будет у меня на побегушках здесь и в госпитале.
- Ты прежде всего присмотрись, что он за ребенок, - охладила пыл дочери Мария Фоминична.
- Что же вы не похвастаетесь полученным от Сахарова подарком? - спросил Звонарев.
- Я совсем забыла! - спохватилась Варя и выбежала из комнаты.
Через некоторое время она появилась в кимоно, с брошкой на груди.
- Не правда ли, мамочка, оно прехорошенькое, совсем как из паутинки, и очень мне к лицу! Бабочка словно живая.
- Почему, собственно, Сахарову вздумалось делать тебе такие подарки? недоумевала Мария Фоминична.
- Он говорил, что не знает, куда девать это кимоно. Брошку же я получила от Сергея Владимировича, а он от Сахарова.
- Сахаров большой умница и хитрец, никогда ничего зря не делает.
Очевидно, вы ему зачем-то нужны. Наверное, он скоро что-либо попросит у вас, - предупредил Белый.
- Я напишу ему письмо с благодарностью, - добавила Мария Фоминична.
Прапорщик начал прощаться.
- Куда вы? Неужели отправитесь на ночь глядя пешком к себе на батарею? заволновалась Варя. - Мама, а почему бы Сергею Владимировичу не переночевать у нас, хотя бы в папином кабинете?
- И в самом деле! Оставайтесь-ка, молодой человек, утром мы вместе с вами побываем у Кондратенко и окончательно решим, что нам делать на участке отряда Романовского, - решил Белый.
- Вот и отлично! - захлопала в ладоши Варя.
- Вы с Варей совсем на дружеской ноге, - улыбнулась Мария Фоминична.
- Она все время так самоотверженно заботится обо мне. Я глубоко благодарен ей за это и весьма ценю ее дружбу, - ответил Звонарев, невольно краснея под внимательным взглядом Марии Фоминичны.
Через полчаса прапорщик уже лежал в чистой постели, на мягком кожаном диване.
Перед сном Мария Фоминична зашла в комнату дочерей. Катя уже лежала под одеялом, а Варя нетерпеливыми рывками расчесывала на ночь свои длинные волосы, - С каким бы я удовольствием обрезала эти противные косы. С ними одна только морока, - сердилась она.
- Коса - девичья краса, - заметила Мария Фоминична. - Да не торопись ты так, - На что мне нужна эта краса?
- Не тебе нужна, а людям, твоему будущему мужу.
- Я замуж не пойду!
Катя громко расхохоталась.
- То-то ты с Звонарева глаз не сводишь и готова с ним скакать верхом хоть на край света.
- Слушай, Варя, - серьезно проговорила Мария Фоминична, - сегодня у меня была Вера Алексеевна и сватала тебя за князя Гантимурова.
- Ты же, мама, сама говоришь, что мне еще рано думать о замужестве.
- Верно! Но люди, видно, считают, что ты уже заневестилась, и засылают сватов.
- Надеюсь, ты ее выпроводила не солоно хлебавши?
- Обещала поговорить с тобой. Теперь ведь вы, молодежь, сами все решаете, старших не спрашиваете, - вздохнула Мария Фоминична.
- А как ты самокруткой шла за папу? Небось тоже не спрашивала разрешения у деда с бабкой? - возразила Варя.
- Не тебе судить твоих родителей, дерзкая девчонка! - вспыхнула мать. Не о нас речь, а о тебе.
- Давай, мама, условимся, что ты всех женихов будешь отваживать. Я, мамочка, свой выбор уже сделала и менять его не собираюсь!
Мария Фоминична с удивлением посмотрела на посерьезневшее лицо дочери.
- Но если он тебя не выберет? - спросила она.
- Выберет! Как он посмеет не выбрать! - упрямо проговорила Варя.
- Я буду только рада этому, он юноша хороший. Ну, спите, детки. - И Мария Фоминична вышла.
Когда Звонарев проснулся и торопливо оделся, генерал уже ушел в Управление.
- Почему меня не разбудили? - спросил прапорщик у Вари, которая встретила его у входа в столовую.
- Воспитанные люди прежде всего здороваются - это раз. Во-вторых, папа сам не велел вас будить, чтобы вы хоть немного отдохнули после длительного пребывания на позициях. А в-третьих - садитесь пить чай, - скомандовала девушка.
В столовой сидели Мария Фоминична, Катя и Вася.
Последний был наголо острижен и сиял от восторга, глядя на свои новые брюки и рубаху. Его круглое, в веснушках, лицо со вздернутым носом и живыми глазами было преисполнено сознания собственного достоинства.
Когда прапорщик занял свое место за столом, мальчик дружески ему улыбнулся, как старому знакомому.
- Вы не настоящий офицер, - неожиданно проговорил он.
- Это почему?
- У вас на груди птица, - показал Вася на золотого орла-значок технологического института, - значит, вы инженер, а не офицер.
После чая Звонарев и Варя с Васей отправились в Новый город.
- Вы проводите меня в госпиталь, по дороге мы зайдем к Сахарову, распорядилась Варя. День выдался пасмурный, прохладный, бомбардировки не было, с позиций чуть доносилась ружейная и артиллерийская стрельба. У артиллерийской пристани покачивалась одинокая ярко раскрашенная лодка. На носу с обеих сторон красовались два рыбьих глаза, а вдоль извивался желто-розовый дракон со страшно выпученными глазами. Китаец-лодочник грелся на солнце.
- Эй, вставай, ехать будем! - подбежал к нему Вася.
Китаец вскочил.
Варя с Васей сели на переднюю банку. Звонарев поместился сзади. Китаец оттолкнулся от берега и, ловко вращая весло, заставил лодку быстро двигаться вперед. Вася не спускал с него восхищенных глаз.
- Вот здорово-то! Я хотел было тоже научиться юла-юла, но у меня ничего не вышло, - проговорил он. - Я вчерась совсем собрался в Двадцать пятый полк.
Есть там такая переодетая солдатом тетя Харитина, она бы пристроила у себя, а тут вы наехали.
- Мы знаем Харитину. Этот дядя находится на позициях рядом с ней. Он и расскажет ей про тебя все.
- Я сам с ним поеду.
- Я тебя туда не пущу.
Вася призадумался. Ему и хотелось побывать на самых позициях, где идет "настоящая война", но он боялся рассердить "тетю Варю".
Сахаров с трудом поднялся с дивана им навстречу.
- Я принесла лекарство, но вид у вас совершенно больной, вам надо немедленно же лечь в госпиталь, - сразу определила Варя. - Хотите, я сейчас это устрою?
- Говорят, в Красном Кресте благоустроеннее, чем у вас в Сводном госпитале? Лучше уход, питание и даже врачи...
- Просто они богаче нас, и у них все есть. Я могу сбегать и туда.
- Не смею вас беспокоить. Да, вас, кажется, можно поздравить? Сейчас заходил Гантимуров и сообщил, что сама Вера Алексеевна решила вас сосватать.
Звонарев удивленно посмотрел на Варю.
- Она вчера была у нас и говорила с мамой. Я решительно отказалась.
Гантимуров внушает мне отвращение.
- Между нами говоря, я разделяю вашу антипатию к князю, да, кроме того, есть и другие обстоятельства, в силу которых я только приветствую ваше решение.
- Не секрет, какие именно?
- Именно секрет.
- Тогда прошу извинения. Мы отправимся устраивать вас в Мариинскую больницу Красного Креста.
- Хочу воспользоваться вашим присутствием и послать вашему батюшке короткую деловую записку. - Сахаров присел к столу. - Вот и все, - протянул он Варе маленький конверт.
- Быть может, Сергей Владимирович побудет со мной, пока вы будете в отсутствии? - попросил Сахаров.
- С величайшим удовольствием, - отозвался прапорщик.
Варя в сопровождении Васи ушла.
- Я не знаю, каков характер отношений между вами и мадемуазель Белой, но несомненно, что вы очень с ней дружны.
- Не больше.
- Пусть так. Я хотел вас предупредить, что у Гантимурова наследственный сифилис. Он пытался и еще будет пытаться стать ее женихом. Как друг, вы должны обо всем предупредить Варю.
- Мне не совсем это удобно, я лучше передам это самому генералу.
- Я ему написал, но на всякий случай ставлю и вас в известность. Князь зарится на приданое мадемуазель Белой.
- Разве она так богата?
- Кое-что имеется. А князь вообще непорядочная личность. Многое я мог бы вам порассказать, да, к сожалению, вы редчайший гость у меня. Надеюсь, вы не забудете меня в госпитале?
- Постараюсь посещать вас возможно чаще, как только мне позволят обстоятельства. Варя же, конечно, будет вас навещать каждый день.
Раздался стук в дверь, и вскоре появился Фок. Сахаров болезненно скривился.
- Ужасно голова болит. Прошу, ваше превосходительство, извинить, что я не вышел вам навстречу, - приподнялся с дивана капитан.
- Сидите, сидите, Василий Васильевич. Вам нужен полный покой, - успокоил его Фок.
- Собираюсь ложиться в госпиталь Красного Креста...
- И правильно сделаете! Я за последнее время довольно хорошо познакомился под вашим руководством с ведением дел Тифонтая и, если понадобится, могу временно заменить вас, приглядывая за служащими. Глаз у меня на жуликов и прохвостов острый. Недаром в жандармах служил!
- Буду благодарен. Этим вы мне окажете неоценимую услугу.
- Все на этом свете имеет свою цену в золоте - и жизнь, и честь, и совесть; все продажно, дорогой Василий Васильевич. Весь вопрос только в том, сколько что СТОИТ.
Возвращение Вари прервало разговор.
- Через час вас будут ждать в Мариинской больнице. Пока устроитесь в палате на двоих, а затем перейдете в одиночку. Я буду заходить к вам каждый день, а если понадобится, то и подежурю у вас.
- Не знаю, как мне вас и отблагодарить, милая барышня. Останусь вашим должником до самой своей смерти!
Варя и Звонарев откланялись.
Оставшись вдвоем с Сахаровым, Фок сразу изменил тон.
- Поскольку вы ложитесь в больницу, необходимо, чтобы все ваши связи перешли ко мне.
- Короче, вы хотите меня отстранить под благовидным предлогом? - едко усмехнулся Сахаров. - Так знайте же - если вы мне напортите в Артуре, то я в международной прессе раскрою вашу роль.
- Дорогой Василий Васильевич, да как у вас язык повернулся произнести такие слова! Я, быть может, и прохвост, но, во всяком случае, не дурак. Нет, милый друг, вы определенно больны, тяжело больны! Ложитесь в госпиталь, поскорее выздоравливайте, и мы еще много поработаем с вами вкупе и влюбе на общую пользу, - обнял Фок Сахарова за плечи.
Капитан исподлобья недоверчиво смотрел на своего собеседника, стараясь угадать, где кончается комедия и начинаются настоящие дружеские чувства к нему.
- Я хотел бы вам верить, ваше превосходительство, - наконец глухо произнес он.
- Дурак, дорогуша, тот, кто кому-нибудь или чему-нибудь верит. Оставьте веру богомольным старушкам. Мы же, реально мыслящие люди, должны знать, а не верить, - с ударением на слове "знать" ответил Фок. - А теперь собирайтесь в путь-дорогу, - уже деловито проговорил он.
Сахаров, держась рукой за голову, подошел к секретному шкафу и вынул оттуда пачку бумаг.
- Здесь вы найдете все, что вас интересует по части моих связей.
Фок небрежно взглянул на них и, сложив вдвое, спрятал в нагрудный карман своего сюртука. Лицо его по-прежнему было невозмутимо и непроницаемо.
- Мне удалось уговорить Веру Алексеевну взяться за сватовство этого шалопая Гантимурова к дочери Белого. Теперь, надо думать, что векселя обретут реальную ценность. Сейчас я посмотрел на эту девчонку, и, ей-богу, мне жалко стало, что она достанется такому мерзавцу, как наш князь.
"Не достанется!" - подумал Сахаров и велел денщику подать экипаж.
Вечером того же дня Фок с очками на носу сидел за письменным столом и с чисто немецкой педантичностью изучал толстые гроссбухи дел тифонтаевских предприятий. Вошедший денщик доложил о приходе Гантимурова.
- Я потерпел неудачу у мадемуазель Белой. Сейчас Вера Алексеевна передала мне от ее имени решительный отказ, - не здороваясь, проговорил князь.
- Кто же помешал вам? Неужели этот румянощекий прапор?..
- Нет, это мерзавец Сахаров. Он сообщил Белым, что я болен наследственным сифилисом.
- Вы это знаете наверняка?
- Он и раньше грозил мне сообщить обо всем Белому.
Князь встал и нервно зашагал по комнате.
- Я готов задушить этого подлеца своими руками!
- За то, что он спас порядочную девушку от опасности заболеть неизлечимой болезнью? Картина, достойная богов!
- Я решил его убить, он от меня не уйдет!
- С моей стороны возражений не встречается. Скажу больше: если вы не ликвидируете Сахарова любым способом, то я передам вас в руки военно-полевого суда по обвинению в государственной измене, - резко проговорил Фок. - Я вас больше не задерживаю, поручик князь Гантимуров, уже с обычной холодной насмешкой закончил генерал.
Побледневший князь вытянулся, щелкнул шпорами и, не прощаясь, вышел из кабинета.
Глава 2
С возвращением Жуковского на батарею литеры Б Звонарев после почти двухнедельного отсутствия вновь переселился на Залитерную, чему Борейко очень обрадовался. - Соскучился я по тебе, дружище, - гудел он. - Я тут много о чем передумал с солдатами. Нам нужно начать подкопы под японские траншеи и взрывать их на воздух. Они теперь близко подошли к форту, и надо начинать подземную войну.
- Поезжай в штаб Кондратенко и изложи ему на словах свой план. Он ведь очень ценит и поощряет всякую инициативу, особенно младших офицеров и солдат.
Поручик отрицательно покачал головой.
- Ругать начальство я умею, но разговаривать с ним совсем не горазд.
Возьмись-ка ты сам за это дело, Сережа. Ты ведь свой человек во всех штабах и у всех генералов и их дочерей. Кстати, как поживает твоя дева-воительница?
- Обзавелась мальчиком... Подобрала бездомного ребенка-сироту и как бы усыновила его.
- Его усыновила, тебя "умужила"... Так к концу войны у нее на руках окажется целое семейство! - шутил поручик.
Приход писаря Пахомова с целым ворохом бумаг нарушил этот разговор.
- Здорово, Пафнутьич! Как воруется со штабс-капитаном на Утесе! приветствовал его Борейко.
- Здравия желаю! Воровством мы не занимаемся.
- Свежо предание, а верится с трудом! Чем порадуешь?
- Огорчить вас должен. Приказано все продовольственные излишки сдать интендантству.
- У нас их и нет.
- Штабс-капитан сообщили, что имеются.
- Пусть у него и берут, коль у него есть, а в роте нет.
- Завтра для приемки приедут на Утес интендантские чиновники.
- Иван! Покличь ко мне Родионова и Зайца! - приказал Борейко денщику.
В блиндаж вошли Родионов и Заяц.
- Честь имеем явиться, вашбродь! - вытянулись солдаты.
- Отберешь сейчас, Тимофеич, десять человек с винтовками и боевыми патронами. Пойдете со мной на Утес, - объявил поручик.
- Что ты задумал, Борис? - с беспокойством спросил Звонарев.
- Пойду выручать наши запасы. Добром не отдадут - силой возьму.
- Ты с ума сошел. Позвони хоть Жуковскому и поговори с ним.
- Теперь на Утесе он не хозяин, а каков будет разговор с Андреевым, узнаю на месте.
Через минуту отряд маршировал за поручиком.
С наступлением темноты к батарее подъехали три подводы с провиантом под охраной вооруженных артиллеристов.
- Живо разгружай и сейчас же назад, пока интенданты не явились! - громко скомандовал Родионов. - Поручик там ждут.
Прапорщик спросил, что произошло на Утесе.
- И смех и грех, вашбродие! Поручик приказал нам открыть погреб и продукты нагрузить на подводы. Штабс-капитан выскочили, кричат солдатам, грозят судом и расстрелом, а поручик от них только отмахиваются. Пришел новый командир, бородатый такой, давай тоже кричать. Но нашего поручика разве перекричишь? Слабосильные, как сообразили, что мы провиант хотим забрать, - на нас с костылями да клюками, чуть было не смяли. Пока крик шел, мы подводы и нагрузили.
Вскоре появился сам Борейко.
- Знаешь дорогу к батарее литеры А? - спросил он у Звонарева. - По пути там есть незаконченные блиндажи. В них я и устрою на сегодняшнюю ночь временный продовольственный склад, а то с минуты на минуту может нагрянуть погоня за продуктами. Вали, Сережа, а я буду гостей встречать.
Через минуту Звонарев отправился с гружеными подводами в указанное Борейко место.
Не успел прапорщик добраться, как началась довольно сильная ружейная перестрелка. Молчавшие сначала крепостные батареи одна за другой открыли огонь. Вскоре загрохотал весь Восточный фронт. Батарея литеры Б и Залитерная тоже полыхали огнями выстрелов. Взволнованные артиллеристы торопились с выгрузкой подвод.